Вегас - девять

                Моей волшебной Идойе Дуранте
     Нащупывая незаметно апельсин, я тыкал в обезумевшего придурка алюминиевой палкой с вяло болтающимися прищепками от душевой занавески, бормоча какую - то дичь, приходящую мне на ум в процессе успокоения разбушевавшегося приятеля :
     - Я капитан Ахав. Значит, ты хочешь встретить электрического ската, Моби Дик ? И если ты Дик, то почему твои боллсы скукожились подобно арахисам ?
     Он громко мычал, размахивая руками, а  " Джефферсоны " постепенно повышали тональность, ввергая слушателя в предвкушение магического момента, когда Белый Кролик откусит себе башку. Подумал, что, вообще - то, жаль толстяка Керви, не переводящего кино, углубился в книжки и негодование, жалкая ничтожная личность. Я швырнул в доктора апельсином, выбежав из ванны, не забыв утащить с собой магнитофон для особенной музыки. Сел, как творческая единица, за машинку и задумался.
     " Та приливная волна, что, казалось нам, нахлынула на Соединенные Штаты, смывая всю гнусь и многовековую ненависть, задержавшись в Скалистых горах, вот - вот накатит на Западное побережье, и изменит все, и мы уже никогда не станем прежними, и воссияют новые небеса Блаженного Августина, как и мы искавшего идеал в собственной голове. В тот краткий момент любой, кому посчастливилось оказаться на вершине, мог увидеть миллионы утонувших и нисколько не изменившийся пейзаж, по - прежнему населенный послушными роботами, надевающими узкие галстуки и копящими центы на новый автомобиль, чахоточные подростки собирали бейсбольные карточки, ожидая день равноденствия, чтобы насосаться дешевым пивом и щупать прыщавых подруг на заднем сиденье отцовской машины. И когда волна так и не пошла дальше - выжившие наконец - то поняли, что ничего не изменилось и уже не изменится, лишь мы, продравшись сквозь выморочный туман, стали старше и глупее, утратив вместе с картами Таро те смешные надежды, питавшие Батлера на его трудном пути по Джорджии ".
     - Мы шагаем по Жоржии ! - заревел доктор Гонзо, появляясь в дверях ванной в виде патриция, завернувшись в душевую занавеску. - Реют знамена и звук наших сапог отзывается в вечности. Сомкнем ряды, штурмовики, и сбросим слуг плутократии в высокую соленую воду.
     Не зря, видимо, я сочувствовал Керви. Нет же никакой рифмы. Какая, на хрен, затяжка до черты ? Какой черты, мать вашу так ? Ожидающие помощи посреди пустыни никогда не дождутся жестоких нацистов, что погонят их как бешеных псов, потому что Вегас еще и не построен, жуковатый Сигел выбивает долги для Лаки в притонах Бруклина, мясорубка Сталинграда занимает спортивных комментаторов, ищущих сходство обходного маневра Манштейна с кокетливым вихлянием полудурочного ди Маджио перед отчаянно зевающей ненастоящей блондинкой - нимфоманкой, трахнувшей за неделю не только десяток разносчиков пиццы, но и алчно подслушивавших звуки любви ребят Гувера. В соломенных канотье и приталенных пиджачках, умышленно не скрывающих угрожающие выпуклости от их табельных  " тридцать восьмых " с укороченным дулом. Уроды !
     - А вот такое ты видел ? - вопил я, размахивая тяжеленным  " Питоном " перед вытянувшимся носом доктора. - Эта дура может остановить слона, какого хрена мне ваши тупорылые бульдожки ?!
     Я завизжал от ужаса, представив целую толпу джиаев за спиной доктора Гонзо. Специально пригнулись, чтобы я их не видел, но они там, в полутьме ванной, скрипят зубами и замышляют схватить меня, как только я расслаблюсь. А расслабиться было нужно. Достаточно взглянуть на трясущегося полинезийца, чтобы необходимость ширнуться героином, закинувшись до кучи пятком  " красненьких ", сооружая гигантский косяк и ласково улыбаясь лежащему в ящике письменного стола мескалину, выросла, распухая, из иллюзорной необходимости в жизненно важную целесообразность, закономерно диалектически переходя к следующей фазе нашего исследования пределов человеческих возможностей : найти все же, несмотря ни на что, тот путь в непостроенный еще Вегас, что ощутил в своей душе Багси, топоча по пустыне лаковыми штиблетами, что - то крича сидящему в отдалении за рулем двухцветного  " Бьюика " Микки Коэну.
     - Микки - еврей, - переклинило доктора на приходе. Он закатил вдруг ставшие оловянными глаза и захрипел, пуская пузыри. Что ж, он прав, но, в конце концов, у всех свои недостатки.