Экзистенциально неприемлемо

Мириам верила в чудеса, не очень понимая, что это. Если бы ее попросили дать определение чуду, она бы, скорее всего, сказала нечто вроде «когда что-то происходит без причины», затем подумала бы и, скорее всего, добавила «ну, как бы без причины… просто мы не понимаем, какая».

Таким образом, когда банкомат на Озерной улице отказал ей в выдаче наличных, для Мириам это явилось чудом.

– Странно… – сказала Мириам.

– Ничего странного, – ответил ей банкомат.

– Мегастранно… – сказала Мириам. – Я разговариваю с железным ящиком?

– Вам лучше знать, – ответил банкомат, совершенно не обидевшись на такое. В конце концов, он действительно был железным ящиком.

– Точно, – подтвердила Мириам. – Почему ты не выдаешь мне деньги?

– Причина слишком сложна, – ответил банкомат.

– Да уж постарайся мне объяснить!

– Это экзистенциально неприемлемо.

– То есть? – не поняла Мириам.

– Сам не знаю, – ответил банкомат и надулся.

Выходит, оба не знали, в чем дело. Если, конечно, банкомат не соврал – все эти словечки наводят на подозрения.

Мириам покрутила головой в поисках решения и в конце концов позвала полисмена, который покупал пончики.

– Поглядите только, он не выдает мне деньги! – пожаловалась она.

– И? – не понял полисмен.

– И?! Что еще должен делать банкомат по-вашему?

– Да? – поддакнул банкомат недовольным тоном.

– Это, извините, не по моей части. Вот если бы вы его взломали…

– Даже не думай, – предупредил банкомат.

– Не собираюсь я ломать эту штуку, – возмутилась Мириам. – Пусть он отдаст мне деньги!

– У вас есть имя? – обратился полисмен к банкомату.

– Четыреста восемьдесят седьмой, – ответил банкомат.

– Так… Четыреста восемьдесят седьмой! Отдайте девушке деньги!

– Не отдам, – отрезал банкомат.

– Вот видите! – вскрикнула Мириам.

– Попрошу не отравлять атмосферу вашей истерикой, – попросил банкомат.

– Точно, – согласился полисмен.

– Ну и ладно, – ответила Мириам и превратилась в синицу. Ее платье и все прочее упало на тротуар.

– Какое расточительство, – подвел итог банкомат.

– Согласен, – ответил полисмен. – Экзистенциально неприемлемо.