Булгаков сто лет назад

       Приблизительно в эти же сентябрьские дни 1921 года Михаил Афанасьевич Булгаков приехал завоевывать Москву. Он добился в итоге почти всего, чего хотел, но прожил в столице скоротечно и непросто до марта 1940 года, то есть меньше, чем мы с вами в нынешнем двадцать первом столетии.

       Было холодно и дождливо (заметно потеплело в тридцатые годы перед Второй мировой войной), а главное в Москве свирепствовал голод, поскольку в результате революции и гражданского противостояния управление в обществе было временно утеряно. Сейчас никому не пришло бы в голову стать профессиональным писателем, а тогда, имея перед собой примеры долларовых миллионеров, каковыми являлись Алексей Николаевич Толстой и буревестник революции Горький, писательский труд представлялся заманчивым.

       Два дяди Булгакова работали в столице врачами и не бедствовали, М. А., окончившему медицинский факультет Киевского университета, пойти бы для сытой жизни по их стопам, но он решительно отказался, ибо верил в свою звезду. В 30 лет (для той эпохи возраст немалый) он устроился в несколько газет репортером –   мальчиком на побегушках по редакционным заданиям.

       Булгаков вместе с первой женой Тасей (Татьяной) вселился в комнату сестры Надежды, которая вместе с супругом вернулась в Киев, где в то время еще можно было спокойно прокормиться. Квартира № 50 находилась на Садовой в злополучном доме 302-бис. Михаила Булгакова пытались выселить, но ему удалось отбиться и от жилтоварищества, и от упреков сестры.

       М. А. был старшим ребенком в странной семье. Видимо, она таковой казалась из-за прогрессивности своих убеждений. Мама Варвара Михайловна, родив шестерых детей и схоронив отца семейства Афанасия Ивановича – доцента духовной академии, в сорок пять лет снова вышла замуж. Объяснялось это для окружающих «необходимостью здорового образа жизни». Здоровья особого это не принесло, она умерла от тифа в 1922 году.

       Известно, что Троцкий и Свердлов в большевистском правительстве были сторонниками американского пути развития. Среди русских обывателей подобная идея пользовалась огромной популярностью (и пользуется, кстати, до сих пор). Булгаков и его родственники также сильно надеялись, что мы через несколько лет станем такими же, как США. Сталин, к которому Булгаков относился с пониманием, делал определенные шаги в данном направлении. Но получилось то, что получилось, а сегодня даже и этого не нужно.

       Житью-бытью в Москве в осенние дни 1921 года Михаил Афанасьевич посвятил следующие рифмованные строки:

На Большой Садовой
Дом стоит здоровый.
Живет в доме наш брат
Организованный пролетариат.
И я затерялся между пролетариатом,
Как какой-нибудь атом.
Жаль, некоторых удобств нет,
Например, испорчен ватерклозет.
С умывальником тоже беда –
Днем он сухой, а ночью на пол течет вода.
Питаемся понемножку:
Сахарин и картошка.

       А вот отрывок из письма Михаила Афанасьевича от 9 ноября 1921 года:

       «Вчера я получил приглашение пока еще на невыясненных условиях в открывающуюся промышленную газету. Дело настоящее коммерческое, и меня пробуют. Вчера и сегодня я, так сказать, держал экзамен. Завтра должны выдать полмиллиона рублей аванса. Это будет означать, что меня оценили и, возможно, тогда я получу заведование хроникой… Труден будет конец ноября и декабрь, как раз переход на частные предприятия. Но я рассчитываю на огромное количество моих знакомств… Знакомств масса и журнальных, и театральных, и просто деловых. Это много значит в теперешней Москве, которая переходит к новой жизни – яростной конкуренции, беготне, проявлению инициативы и т. д... Тася ищет место продавщицы, которое найти очень трудно, потому что вся Москва еще голая, разутая и торгует эфемерно… Главное, лишь бы крыша была. Комната Андрея мое спасение. С приездом Нади вопрос этот, конечно, грозно осложнится. Но я об этом стараюсь не думать, и так мой день есть день тяжелых забот».

       В словах Булгакова наблюдается смесь отчаяния, надежд, хвастовства и откровенного вранья. Знакомств нет почти никаких. Что такое полмиллиона, когда пятьсот граммов черного хлеба стоило пять тысяч рублей, четыреста граммов белого – 14 тысяч, самый дешевый билет в Большой театр, который культурный человек, каковым считал себя Михаил Афанасьевич, должен был посещать хотя бы раз в месяц, можно было купить за 100 тысяч рублей. Цифры взяты мною опять же из переписки нашего героя. В ней он упоминает, как еще летом 1921 года в Киеве с наслаждением пил сладкий чай с французскими булками. Французские булки продавались в СССР вплоть до перестройки по цене семь копеек за штуку. Это была не роскошь, а дешевое, но вкусное хлебное изделие.

       Упомянутая газета «Торгово-промышленный вестник» просуществовала только два месяца, выпустив лишь шесть номеров.

       Упомянутый Андрей, муж сестры Булгакова Надежды, не собирался отдавать Булгакову комнату на Садовой и предполагал судиться.

       Дела Михаила Афанасьевича по-настоящему пошли в гору спустя года три, когда он сошелся с Любовью Евгеньевной Белозерской, имевшей обширные связи в литературных и театральных кругах. Именно она организовала предложение от МХАТа о переделке «Белой гвардии» в «Дни Турбиных» – в пьесу, которая сделала Булгакову имя и которую Сталин смотрел не менее 15 раз.

       Третья жена Булгакова Елена Сергеевна Шиловская (урожденная Нюренберг) ввела М. А. в круг советской элиты. Возможно, чудеса в жизни и бывают, однако в той, которую мы рассматриваем, было всё прозаично. Зато задним числом, много лет спустя Булгаков был причислен к гениям и противникам Сталина, его жизнь и жизнь его родственников идеализирована. Булгаков был, безусловно, талантлив, но бездарных людей не бывает, о способностях большинства мы не узнаем. И правильно: обожествлять личности – значит оболванивать народ.

       Ледяной декабрь 1921 года Булгаков едва пережил, не было зимней одежды, не было обуви, подметки привязывал к подобию онучей шнурками, голодали с Тасей. Это описано в «Собачьем сердце». Пришлось пойти на поклон к преуспевающим медикам, братьям матери Покровским, которые выведены в повести как профессор Преображенский и доктор Борменталь.

11.09.2021