Четвёртый поход Надир-шаха на Южный Дагестан

Четвёртый поход Надир-шаха на Южный Дагестан (1744)

После поражения войск Надир-шаха в горном местечке Андалал осенью 1741 года, Надир-шах не только не был сломлен, но и продолжил осуществлять свои активные попытки покорить Исторический Южный Дагестан*. Образовав недалеко от г. Дербент, что в Южном Дагестане, полевой лагерь, который впоследствии получил название «Иран-Хараб» (т. е. «Разорение Ирана»). Сведения об «Иран-Хараб» содержатся в сочинениях авторов XVIII–XIX вв., которые дополняют друг друга.


«На возвышенной гряде, простирающейся от Камахской горы к северу против Табасарана, стоял Надир-шах в походе своём на табасаранцев и других горских народов укреплённым лагерем с намерением и город на том месте расположить, но по некоторому неудачному своему предприятию и последовавшим к тому дурным следствиям назвал сие место “Иран-Хараб”, то есть гибель или разорение Персии».


Власть полководца Надир-шаха в г. Дербент и на прилегающей к нему территории была сильней, чем в остальных районах Южного Дагестана. Надир-шах стал воздвигать здесь военные сооружения. Стремясь создать базу для накопления новых сил и оградить войска от постоянных нападений горцев-повстанцев, он возвёл по периметру лагеря сторожевые башни и выставил часовых. Вокруг стоянок шахских войск были сооружены глубокие рвы и земляные валы. И сегодня, на месте лагеря хорошо сохранились заметные следы земляных укреплений. Остатки одного из таких крупных укреплений имеются в 2-х км от сел. Бильгади. Выбранная персидским шахом местность для основания лагеря представляла собой естественно укреплённую территорию между сёлами Рукель (татское село, ныне село в Дербентском районе), Мугарты (татское село, ныне в Дербентском районе), Митаги (известно также как «Старый Митаги», ныне покинутое татское село в Дербентском районе), Камах (известно также как «Кемах», ныне покинутое татское село в Дербентском районе), Гимейди (татское село, ныне в Дербентском районе, покинутое населением в 1976 году), она включала в себя территорию сёл Геджух (ныне село в Дербентском районе), Зидьян (татское село, ныне в Дербентском районе), Бильгади (татское село, ныне в Дербентском районе). Местность была ограждена с одной стороны древней дербентской стеной.


Отдельно стоит остановиться на том факте, что жители обозначенных исторических татских сёл, в следствии политических интриг в Советском Дагестане (ДАССР) направленных на создание искусственных народностей, начиная с середины прошлого века в переписях населения были записаны, как «азербайджанцы».


Создав лагерь, Надир-шах требовал снабдить его войско необходимым продовольствием и рабочей силой. Как отмечается в документе, военачальник шаха Лютф-‘Али Сердер-хан, постоянно державший при себе шамхала Хасбулата и его ближайших родственников Эльдара и Мехди, потребовал от них сбора с каждого подвластного двора на кормление своего войска «по одному чювалу пшеницы, да по три барана, а у кого баранов нет, то с пяти дворов быка да с каждого двора по курице, по восьми фунтов масла, да по пяти фунтов железа». Кроме того, им же предписывалось выделить «со всякого двора по человеку: с железным заступом и деревянной лопатой для возведения глубоких рвов вокруг стоянок шахских войск».


Окончательно укрепившись в местности «Иран-Хараб», Надир-шах стал терроризировать жителей близлежащих к ставке шаха южнодагестанских сёл. Он требовал постоянного снабжения его армии необходимыми продовольственными запасами, а также старался повысить боеспособность армии путем её подкрепления. Из внутренних регионов Персии периодически поступало подкрепление вооружением и пополнение преданными шаху воинами. Войско шаха дополнительно пополнялось заложниками, пленными и завербованными под угрозой смерти жителями из различных владений Дагестана.


В шахский лагерь свозилась и рабочая сила для сооружения военных укреплений. По сохранившимся в крае преданиям, в дома местных жителей неоднократно врывались сборщики продовольствия и требовали выдать им все имеющиеся продукты питания (хлеб, молоко, мясо, птица). Уводилось поголовье скота. В ходе разорительных набегов на Табасаран, Кайтаг и другие сопредельные районы Южного Дагестана персидские отряды, состоящие главном образом из наёмников из числа покорённых Надир-шахом народов, собирали большое количество продовольствия для нужд своей армии. Подобный произвол не мог оставить равнодушным местное население. Местные жители не только не желали покоряться воле Надир-шаха, но и оказывали его войскам достойное сопротивление.


Южнодагестанским горцам неоднократно удавалось отбивать доставляемое в лагерь имущество. Они тайно нападали, пленяли и убивали воинов Надир-шаха. Не раз подвергались атакам со стороны горцев и часовые, охранявшие границы персидского лагеря. Как подчеркивает историограф шахского двора, в этом лагере всего было в изобилии. Действительно, по существующему преданию, для Надир-шаха готовился плов в г. Дербент, который должны были доставлять горячим в его покои в местечке Бильгади, в шахский лагерь «Иран-Хараб», который находился на значительном расстоянии от Дербента. «Блюду не давали остыть, передавая его из рук в руки».


Это говорит о том, что в первое время Надир-шах не испытывал трудностей и старался как можно лучше устроиться в лагере. Сюда были переведены гарем и казна правителя Персии, а также все продовольственные запасы, доставленные из Ширвана и Персии. Правитель Персии планировал построить в данной местности большой город и переселить часть персидских жителей для проживания.


Обосновавшись в лагере, персидский шах планировал дальнейшее порабощение лезгинских народов Южного Дагестана. Рассчитывая на свою власть в г. Дербент и вблизи него, он старался подчинить все южнодагестанские области. И лишь подавив в тылу своих войск сопротивление лезгинских народов Южного Дагестана, Надир-шах мог быть уверен в своих дальнейших победах. Сосредоточив в укреплённом лагере «Иран-Хараб» значительные военные силы, Надир-шах приступил к реализации своей тактики, совершая походы против всех дагестанских народов, прежде всего лезгин, табасаранцев, кайтагов, захватывая скот, разрушая жилища, истребляя население.


Наиболее частыми были походы персидских командиров на Табасаран и Кайтаг. Так, в конце 1741 г. Надир-шах послал значительный отряд против Табасарана и Кайтага, шахские войска в сражении были разбиты. Последствия набегов шахских войск были тяжелыми – уничтожались посевы, сады, разрушались жилища, угонялся скот. Все это вызывало ненависть у народов южного Дагестана к завоевателям. Особенно упорными были бои, которые происходили на территории Табасарана. В первые же дни после отступления шаха с гор 5 тысяч горцев-табасаранцев атаковали крепость Кабир и истребили 2 000 человек из восьмитысячного гарнизона, а остальных вынудили бежать. Табасаранцы, кайтаги, другие народы Южного Дагестана отрывали завоевателей от продовольственных баз, делая засады в придорожных зарослях камыша, грабили, пленяли и убивали проезжающих. Следует отметить, что в этот период Табасаран (историческая ареал расселения современных табасаранцев) сделался ареной крупных сражений горцев Южного Дагестана с персидскими завоевателями. Последние терпели поражение за поражением, Надир-шах не успевал поставлять новые силы для укрепления своих позиций. В одном сражении персы потерпели большое поражение и потеряли множество своих воинов. Они обратились к Надир-шаху со словами, «что их (персов) войско малочисленно и что многие побиты и ранены».


По сохранившемуся преданию, в лагере персидского шаха, несмотря на все трудности, которые испытывало войско, среди воинов имела место четкая иерархия и военная дисциплина, а разного рода вольности не допускались. Песни, пляски и прочее праздное поведение карались очень строго. Но, несмотря на это, один из персидских воинов, радуясь рождению жеребца и в то же время печалясь, потому что он пребывал в постоянной разлуке с любимой женой из-за длительных военных походов, взяв тар (музыкальный инструмент), запел песню радостную и в то же время грустную. Об этом тут же доложили шаху, который вызвал воина к себе и поинтересовался, почему он не выполняет приказ Надир-шаха и нарушает военную дисциплину. Воин ответил:


«О шах, я очень уважаю тебя и готов выполнять все твои приказы и указания, но день ото дня я вижу, что мы теряем очень много воинов и численность твоей армии уменьшается. Пополнений и новых сил нет и брать их неоткуда. Так вот почему я горюю и пою песню. Если бы я был на родине в Персии, то, как и у всех людей и созданных всевышним созданий, у меня мог бы родиться сын, который стал бы достойным воином».


Такой ответ по легенде заставил задуматься шаха и, как говорят, после этого он решил вернуться в Персию.


Объединенные отряды горцев Дагестана настолько истощили военную мощь «непобедимой» армии Надир-шаха, лишив её боеспособности, что он оказался неспособным осуществить свой замысел по завоеванию Южного Дагестана. Говоря о взаимовыручке, нельзя не отметить помощь, которую южнодагестанские (лезгинские) народы оказывали друг другу. В борьбе с персидскими полчищами объединились соседние общества лезгин, агульцев, рутульцев, которые помогали храбрым табасаранским отрядам. По этому поводу Мухаммад-Казим сообщает:


«Со всех сторон Дагестана пришло много лезгин на помощь табасаранцам. Собралось огромное множество людей, так что гора, склоны ее и вся земля были полны пешими лезгинскими стрелками… С обеих сторон разгорелся базар битвы, и сколько кызылбашские молодцы не старались, ничто не помогало им. Час от часу росло могущество лезгинского племени. Целый день же два войска не щадили друг друга. Множество людей с обеих сторон было убито… Но кызылбашские молодцы, среди которых было много раненых, ослабели духом. Они (кызылбаши) удивлялись мужеству и жажде к победе победоносного племени (лезгин)».


Для защиты от карательных экспедиций шахских войск, собиравших продовольствие, были взяты под контроль почти все ущелья, перевалы и дороги, горцы закрыли все проходы, по которым полчища завоевателей могли бы пробраться в дагестанские земли. Надир-шах неоднократно посылал разведку по всем направлениям, чтобы разузнать о возможности продвижения в Табасаран, Кайтаг, Кумух, однако все проходы и тропы были заняты и укреплены южнодагестанскими горцами. Они не только оборонялись, но и наносили ощутимые удары воинам персидского шаха, что сильно осложняло общее положение войск Надир-шаха в Южном Дагестане.


Источники свидетельствуют, что состояние шаха было крайне тревожным. Он по нескольку раз выходил из женских покоев в переднюю палатку и сидел часа по два, и, если кто-нибудь приходил на память, приказывал звать к себе и казнить. Кричал, что счастье начинает от него отступать и поэтому он произведет последний опыт: или сам пропадет и свое войско погубит, или добьется того, что весь Южный Дагестан обратит в пепел. После ряда неудач Надир-шах призвал к себе индийского волшебника, чтоб тот предсказал ему будущее. По этому поводу в документе говорится:


«Напрасно шах столько труда принимает, потому что и без волшебства знать можно, что он скорее все свое войско растеряет и сам падет, нежели лезгинцев покорит».
По донесениям российского резидента в ставке Надир-шаха И.П. Калушкин (ум. 1742):


«В лагере Шахове такой недостаток имеется, что все генеральный голод претерпевают, не меньше того и здесь в Дербенте в пище крайнее оскудение продолжается, ибо много людей от голода померло, и везде по улицам и паче в нижнем городе и за городом мертвые тела валяются, и дорога отсюда до Шемахи оными устлана, между которыми и большая часть раненых, может быть, те, которых шах от слабости за увечьем ран оставил и отпустил к дому».


О жалком состоянии персидских войск свидетельствует сообщение Иоганна Лерха (1708–1780), современника событий. По его словам, в лагере уже не было и намека на какой-либо боевой порядок: каждый воин стоял там, где хотелось. Их одежда была крайне изношена, многие даже ходили босиком по снегу. Но, несмотря на сложную ситуацию, в которой оказался Надир-шах, в 1742 г. он возобновил военные действия против табасаранцев и ахтынцев и регулярно совершал отчаянные разорительные набеги во многие селения Южного Дагестана.


Историограф шахского двора Мирза Мехди-хан ал-Астарабади (ум. 1760), приукрашая действия персидской армии, писал:


«25 раби (мая), когда солнце было в середине созвездия близнецов и когда воздух стал умеренным, шахская армия пустилась в поход наказать табасаранцев».
Согласно преданиям, сохранившимся до наших дней, персидские полчища учиняли кровавые расправы над местным населением. Насилие не знало границ. На глазах у родителей персидская конница растаптывала беззащитных детей, собранных на ток-площадке (место для молотьбы зерна). Впоследствии эта кровавая расправа получила название «Шах-хирман» («шахское гумно», «шахский ток», «шахская молотьба» — название процесса, когда персы после завоевания лезгинских сёл топтали конскими копытами массы людей или творили над ними другие зверские казни для массового геноцида). И наоборот, дети являлись очевидцами зверств, которые устраивали воины Надир-шаха по отношению к их родителям.


Огромную роль в разгроме войск Надир-шаха в Южном Дагестане играла партизанская борьба. Небольшие, но мобильные группы горцев-лезгин совершали набеги на расположенную в лагере персидскую армию. Как-то в местности Гасан-и-Дере, что недалеко от сел. Гимейди, где располагались воины Надир-шаха, дагестанцы напали на колонну персов, следовавших из Кайтага в свой лагерь «Иран-Хараб». Отряд шаха, сопровождавший колонну с награбленным продовольствием, состоявший из тридцати или пятидесяти персов, был внезапно атакован южнодагестанскими горцами, следившими за передвижением колонны. Многие персидские воины были убиты на месте. Награбленное ими имущество было уведено вместе с лошадьми в недосягаемые места. Все кровопролитные бои и в 1742 г., и в начале 1743 г. кончались поражением шахских войск.


В феврале 1743 г. Надир-шах принял решение вывести свои войска из Южного Дагестана.


Однако, почти сразу же в лезгинском Ширване вспыхнуло антиперсидское выступление, возглавляемое Сефи-Мирзой, выдававшим себя за сына шаха — Хусейна, сефевида, поддержали правители Кумуха — Сурхай I и его сын Магомед-хан, а также жители лезгинских областей Кюра и Табасарана. В тоже время вспыхнуло восстание в г. Дербент. Надир-шах, не желая примириться с этим, в 1744 г. решил расправиться с антиперсидским движением Южного Дагестана. Российский историк Е.И. Козубский (1851–1911) по этому поводу замечает:


«Воевавшіе съ Надиромъ турки, чтобы причинить ему затрудненія, выставили самозванца Сама;Мирзу, выдававшаго себя за сына хана Хуссейна и нашедшаго помощь отъ Магомета, сына Сурхая Казикумухскаго. Они овлад;ли Ширваномъ и нашли себ; приверженцевъ и въ Дербент;. Племя муганли, составлявшее часть гарнизона въ кр;пости Кабир;, принадлежащей тогда Дербенту, возмутилось и отдало кр;пость Магомету. Султанъ Дербентскій, Мегмедъ;Али;ханъ, опасаясь возстанія и въ Дербент;, вс;хъ муганлинцевъ, бывшихъ въ город;, вел;лъ осл;пить въ числ; 700 челов;къ и выгнать изъ города. Очевидно, объ этомъ именно пов;ствуетъ Дюма:
«Выходя изъ Джума;мечети, я увид;лъ родъ надгробнаго столба и узналъ, что при Надиръ;шах; жители Дербента взбунтовались противъ губернатора, очень кроткаго и мирнаго, и изгнали его. Надиръ послалъ на см;ну его самаго свир;паго изъ своихъ фаворитовъ, приказавъ взять городъ назадъ во что бы то ни стало и наказать жителей, какъ хочетъ. Новый ханъ взялъ приступомъ ворота и овлад;лъ городомъ. На другой день онъ приказалъ вс;мъ собраться въ мечеть. Каждому, кто приходилъ, онъ приказывалъ при вход; въ мечеть вырвать одинъ глазъ, а у непришедшихъ – оба. Вс; эти глаза св;сили; оказалось 7 батмановъ или 31/2, пуда или 110 фунтовъ французскихъ. Глаза были погребены подъ колонною противъ дверей мечети между 2 платанами».


Въ самомъ начал; 1744 г. Надиръ снова пошелъ на лезгинъ и 24 января прошелъ Дербентъ, чрезъ который возвратился въ феврал;. Дербентцы въ этомъ поход; грознаго шаха наибол;е потерп;ли и такъ были разорены, что, какъ они говорили, едва въ 5 л;тъ могли поправиться. На этотъ разъ Надиръ приказалъ строить для себя зд;сь дворецъ, для котораго были употреблены большіе дербентскіе надгробные камни. Народное преданіе приписываетъ Надиру проведеніе воды изъ Самура на плоскость канавою Веліядъ;архъ, орошавшую и равнину по с;верную сторону Дербента».


В середине декабря 1744 года во главе 30-тысячной армии он, миновав г. Шемаха, прибыл в г. Дербент, где его войска разорили окрестные селения «несколько тысяч всякого скота забрали». Часть шахских войск была направлена в шамхальство Тарковское. А вслед за этим Надир-шах снарядил карательный поход в Нагорный Дагестан. И на этот раз, не добившись успеха, он был вынужден отвести свои войска в Адербейджан. В 1745 году началось антиперсидское движение в Южном Дагестане, и даже феодалы, принимавшие ранее сторону Надир-шаха, включились в эту борьбу. Важной помощью освободительному движению народов Южного Дагестана была мужественная борьба лезгинских народов Ширвана против персидских завоевателей, где их карательные отряды неоднократно были разбиты. В том же году Надир-шах вновь повёл наступление на лезгинских повстанцев Ширвана и Аррана. Ценой огромных усилий он сумел подавить антиперсидское движение в Шеки, а затем направился в Южный Дагестан и далее, занял Казикумух, где «никого не застал».


Обозленный шах все «выжег, хлебы потолочил, сады порубил; да человек десять тамошних горских жителей поймал, а прочие де все ушли в горы и ничего им более описанного сделать не мог, и потом через сутки, как и возвратился в лагерь, а из взятых в плен десять человек по их обыкновению иным глаза выколол, а других передавил».


Надир-шах надеялся в будущем блокировать Южный Дагестан «со всех сторон, так чтобы лишить горцев пропитания», чтобы они, «претерпевая крайний голод, сами добровольно... покорились». Однако и эти планы не сбылись. 19 июня 1747 г. Надир-шах был убит в результате дворцового заговора, а созданное им государство, представлявшее конгломерат народностей и племен, распалось.


Историк Е.И. Козубский по этому поводу замечает:


«Незадолго до смерти Надира усмій, взбунтовавъ дагестанскіе народы, приступилъ къ Дербенту. Гани;ханъ, оставленный тамъ шахомъ, видя близкую опасность не только отъ дагестанцевъ, но главнымъ образомъ отъ самихъ дербенцевъ, вышелъ изъ города съ войскомъ и пошелъ въ Кубинское ханство, гд; былъ разбитъ и убитъ дагестанцами. Получивъ скоро посл; этого изв;стіе о смерти Надира (8 іюня 1747), дербентцы изгнали Мегмедъ;Али;хана и правителемъ вновь избрали Магометъ;Гуссейнъ;хана, сына Имамъ;Кули;хана. Смерть Надира послужила сигналомъ для распаденія Персидской монар; хіи, сдерживаемой жел;зною рукою грознаго завоевателя. Почти ъ каждомъ ханств; правители, завис;вшіе отъ шаха, преобрази; лись въ независимыхъ хановъ, правившихъ самостоятельно, такъ какъ въ Персіи царили смятеніе и безначаліе. Шахъ Надиръ палъ – палъ съ нимъ и тронъ Персидской монархіи».


Офицер Генерального штаба А.А. Неверовский (1818–1864), составивший ряд очерков по истории Дагестана Нового времени подчеркивая природное неприятие горцами-лезгинами зависимости от внешних сил, писал:


«Персияне, получив в удел восточную часть закавказских владений, не могли обуздать дагестанцев. Посылаемые против них отряды претерпевали одни только поражения, которые навели такой страх, что говорят, будто бы существует на персидском языке поговорка: „Если шах глуп, то пусть пойдет войною на лезгинов“».


Пока Персия была сильна, ей удавалось сдерживать непокорных кавказцев, но, когда в начале XVIII в. страну потрясли внутренние смуты, исчезла и «наружная зависимость» последних. Явно сочувствуя и даже симпатизируя Персии (на тот момент более слабому по сравнению с Турцией противнику России на Кавказе), А.А. Неверовский отдавал должное Надир-шаху, ликвидировавшему внутренние беспорядки, разбившему в 1733 г. турок у г. Багдад и возвратившему ранее утраченные территории. Шах приложил немало сил и к наведению своего порядка в подчинённом Дагестане, где его сила внушала страх. Однако, когда Надир-шах бывал далеко, природный нрав горцев давал знать о себе в полной мере. Этому немало способствовали усилия Турции, помогавшей дагестанцам и «духовно», как единоверцам, и материально. В итоге, когда Надир-шаха не стало, «начавшиеся беспорядки в Дагестане... перешли в общее смятение и безначалие».


Главные причины обострения политического кризиса в Ширване и одновременно небывалого роста силы южнодагестанцев в глазах А.А. Неверовского были вполне очевидными. Это «хищническая натура» горцев, не поддающаяся регулированию обычными средствами налаженных государственных систем (что в своё время испытала на себе Персия, а в последующем — Россия). Это роль третьей заинтересованной стороны — Турции в усилении давления горцев на собственных противников. Это созревание внутренних социальных условий и механизмов для расширения экспансии горцев, которые рождали политических лидеров и военных предводителей. Это политические неурядицы в Грузии и в соседних ей закавказских владениях, вынуждавшие их правителей обращаться к наёмникам из Дагестана и уже этим провоцировавшие последних к бесконтрольной активизации своей военной деятельности. Все указанное в той или иной мере действительно оказало влияние на ситуацию середины XVIII в.


По мнению А.А. Неверовского, для её стабилизации «необходима была мощная внешняя сила, способная навести порядок и подчинить непокорных». Впрочем, в несравнимом с прежним усилении военного давления горцев на соседние территории именно в 1750-е гг. можно видеть не только политические, но и иного порядка причины. Резонно обратить внимание на социально-психологическую обстановку указанного времени. 20-е и 30-е гг. XVIII столетия явились временем, когда горцы Дагестана, организованные в боевые дружины, активно вовлекались в политические «разборки» на землях соседей, а сама атмосфера жизни последних разжигала страсти и предоставляла возможности для их удовлетворения. У страстей имелась хорошая основа в виде ранее устоявшейся практики набегов небольшими отрядами. 30-е и начало 40-х гг. стали периодом мобилизации внутренних сил значительной части южнодагестанского общества на борьбу с армиями Надир-шаха, ознаменованную их итоговой победой.


Автор: ‘Али Албанви

На фото: Надир-шах в последние годы жизни в окружении сановников и сыновей.


*Примечание: Южный Дагестан — территория компактного расселения по преимуществу народов лезгинской языковой группы (т. н. «лезгинские народы»): #лезгины , табасаранцы, агульцы, рутульцы, цахурцы. Селения их расположены в долинах рек Самура, Гюльгери-чая и Ахты-чая, а также на склонах гор Самурского хребта, на юго-востоке главного гребня Кавказского хребта, на склонах Базардюзи и по обоим скатам Шахдага. Территориально, в настоящее время, в российский Южный Дагестан входят следующие города и районы: города Дагестанские Огни и #дербент , районы: Агульский, Ахтынский, Докузпаринский, Дербентский, Курахский, Магарамкентский, Рутульский, Сулейман-Стальский, Табасаранский, Хивский. Исторически в географию Большого Южного Дагестана входят также земли современного Северо-Западного Азербайджана с компактно на них проживающих этнических южнодагестанцев (лезгины, рутульцы, цахуры, будуги, удины, крызцы, хиналугцы и т.д.).


Литература

1. ‘Али Албанви. Первый поход Надир-шаха на Южный Дагестан (1734) [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/WsbPM, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

2. ‘Али Албанви. Второй поход Надир-шаха на Южный Дагестан (1736) [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/X9MXB, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

3. ‘Али Албанви. Третий поход Надир-шаха на Южный Дагестан (1741) [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHB5o, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

4. ‘Али Албанви. Табасаран и табасаранцы [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHFiY, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

5. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. Ответственный редактор книги академик В.Б. Пиотровский Москва «Наука». 1988. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/WXmhV, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

6. Исторія города Дербента. Составилъ Е.И. Козубскiй, д;йствительный члень;секретарь Дагестанскаго статистическаго комитета. Съ рисунками. Темиръ;Ханъ;Шура. «Русская типографія» В.М. Сорокина. 1906. С. 183–186. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/X8oGd, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

7. Магомедов Г.А. Создание Надир-Шахом укрепленного лагеря «Иран-Хараб» на территории Южного Дагестана (первая половина ХVIII века) // Известия Вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные Науки. 2010. №6 [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHDUC, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

8. Магомедов Г.А. Усилия, прилагаемые надир-шахом для завоевания Дагестана: укрепление в местности «Иран-Хараб» [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHDU4, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

9. Саркаров А. Перепись 2010 года: этнический паритет дороже справедливости [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHF5y, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

10. Северо-Табасаранское наибство (1886 г.) [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHF5f, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

11. Чей город Дербент? [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHF5o, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.

12. Шах-хирман [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/XHGmn, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 04.09.2021). — Яз. рус.