Ой, Мороз-Мороз...

1.
Дядя Костя Соколов был простой русский мужик. Каких много... Пьяница, дебошир, матершинник. Лет 60-65... Точнее сказать было сложно. Поскольку извечная Любовь к самогону, видимо, прибавляла ему лет. Вообще, неизвестно работал ли он когда-нибудь в своей жизни. Дядя Костя вечно шатался по деревне в любое время года и в любую погоду. Дождь ли, снег ли, ветер..  В расстёгнутой нараспашку рваной телогрейке, старой, серого цвета, грязной кепке, таких же грязно-серых штанах с дыркой на одном колене и видавших виды кирзовых сапогах. Распевая громко:
-Ой, Мороз-Мороз... Не морозь меня.. Не морозь меня, моего коня...
Можно было подумать, что дядя Костя - праздно шатающийся гуляка. Но на самом деле цель у дяди Кости была... Повстречать на улице кого-либо из деревенских и одолжить денег на очередную выпивку или выпросить у сердобольных старушек стакан самогона. Многовековая Любовь русских людей к обездоленным и обиженным судьбой приносила дяде Косте свои дивиденды. Каждый день он был, что называется, "сыт, пьян и нос в табаке". Курил дядя Костя также много. Очень много... Не курил - смолил. Вечно с потухшим или чуть дымящимся окурком папиросы в жёлтых, прокуренный зубах. Улыбался дядя Костя, если улыбался, крайне редко, кривя набок рот, никогда не выплёвывая изо рта окурок, ощеря зубы.
Во всяком случае Вадим Рощин в свои детские годы запомнил его именно таким. Когда приезжал на всё лето к бабушке в деревню в Подмосковье.
Дядю Костю дети не любили. Звали "психом" и "безбашенным". Поскольку тот в пьяном угаре любил швырять в них палками и кусками засохшей грязи с дорожной колеи. Вообще, чем попало... Выкрикивая матерные ругательства...
Детей, однако, это только заводило. Как местных, деревенских, так и понаехавших на лето городских.
Пританцовывая на безопасном расстоянии от дяди Кости, они хором декламировали неизвестно кем сочинённые стишки:
-Лысый, лысый - киску писал...
Хотя, справедливости ради, надо сказать, что всё же некая растительность на голове у дяди Кости была. Хотя и редкая...
Почему "киску писал" тоже оставалось загадкой, по крайней мере, для Вадима.
Дядя Костя приходил в ярость от подобной декламации и гонялся по деревне за мальчишками всякий раз, как только те начинали его дразнить.
Но главное приключение начиналось по ночам, в августе, когда поспевали в садах яблоки.
И, хотя у каждого мальчишки, неважно - деревенского или городского, был на дачном участке свой сад и свои яблони, влезть за яблоками к дяде Косте считалось особым шиком и чуть ли не подвигом. Причём влезть не по-тихому, не по-воровски... Громко, нахально... Так, чтобы услышал хозяин дома. Услышал и выбежал наказать маленьких наглецов. Выбегал дядя Костя не с пустыми руками. Его наипервейшим оружием был большой ржавый топор. Которым он, не в силах догнать юных сорванцов, часто швырялся в детей. И, как всегда, мимо цели. Подводили годы, плохое зрение и неизменный самогон.
Зато похитителям яблок - это только добавляло азарта.
Конечно, не яблоки были их добычей. Именно "безбашенный" дядя Костя со своими пьяными выходками и неизменными выкриками:
-Я Вам покажу, твою Мать... Ворье поганое...
И так, из года в год, продолжалось до тех пор, пока большая часть городских мальчишек не уезжала обратно в город к началу нового учебного года. Да и яблоки, по большей части, к этому времени уже либо собирали, либо - с признаками гнильцы выбрасывали дачники на помойку за деревней, в овраг.
И, казалось, не будет этому ни конца, ни края...

2.
Всё это Вадим Владимирович Рощин вспоминал всякий раз, когда приезжал из Москвы навестить своих стариков. Бабушку и деда... Регулярно выезжавших на дачу с мая по октябрь.
Теперь же, после их смерти, приезжал только на деревенское кладбище. Редко, конечно... Но приезжал, не забывал.
Вот и в этот раз... Но вдруг почему-то всплыли в Памяти годы детства, беззаботная юность, старый, давно уже проданный после смерти стариков, дедовский дом.
Рощин сел в машину и поехал в деревню...
Дома по улице стояли всё те же... Нет, конечно, за годы что он здесь не появлялся, кое-где, особенно ближе к речке и лесу, появились новые строения. Некоторые даже можно было бы смело назвать по сегодняшним меркам усадьбами.
Но их старый дом стоял, как и много лет назад. Вадим Владимирович остановил машину у деревенского колодца, привычно снял с гвоздика старое, оцинкованное ведро, спустил его осторожно вниз, до воды и, крутя ручку под'емного механизма, стал поднимать ведро наверх.
-Здорово, сынок... Мне водички не наберёшь? Послышался за его спиной старческий женский голос.
Вадим обернулся... Сзади него стояла бабушка Надя - их Соседка по дачному участку.
-Здравствуй, баба Надя... Ответно поприветствовал её Рощин.
-А ты откуда меня знаешь, сынок? Вроде не местный, городской...
-Я, баба Надя, сосед ваш... Ну, был когда-то... Внук Александры Афанасьевны... Вадим, помните?
-Ах, Вадим... Ну, конечно, помню... Как не помнить... Не узнала, правда, сразу...
Я сейчас вижу плохо, стара стала. Но тебя, сорванца, помню хорошо. Это ж ты тогда моему Мишке нос разбил до крови?
-Я, баба Надя... Разбил, каюсь...
Но он - Мишка ваш... тоже хорош, нечего сказать. Взял и нарочно оторвал голову моей любимой игрушке - резиновому малышу. Мне тогда всего 5 лет было. А Мишке? Он же старше меня... Лет, наверное, 8 или 9? Как он, кстати?
-Да, хорошо всё, слава Богу. Жена хорошая досталась, деток двое, уже и внук у меня есть. Приезжают каждый выходной, навещают меня, продукты привозят. Сам-то как? А то ведь, как бабушка твоя Шура померла, так я тебя и не видела больше. Дом продали, сами все раз'ехались...
-Да, баба Надя, точно так, раз'ехались... Тётка с дочерью в одну сторону, я с матушкой - в другую...
-А чего опять заехал? На Родину потянуло? Или ещё зачем?
-Потянуло, баба Надя, потянуло...
На кладбище Брыковское заезжал, своих проведал. Потом вот заехать решил, поглядеть, что тут нового у вас.
-Ну, гляди-гляди... Тихо у нас сейчас в деревне стало. Не то, что раньше, когда вы с моим Мишкой тут каждое лето без штанов малышами бегали.
Особливо, когда Костя Соколов помер, так и, вообще, тоска в деревне завелась.
-А давно, он помер-то? Мне казалось, что сносу ему не будет. Пил да пил, а не болел, вроде...
-Ну, так и все мы думали, однако. Так оно и было... Вот уж верно в народе говорят, что пьяным да влюблённым ангелы помогают. А пить-то он начал, когда жену свою Пашу схоронил. А до того справный мужик был, трактористом у нас в колхозе работал. А деток у них не было... Куда ж ещё мужику в таком разе податься? Что поделать? Вот и запил Костя с горя. Мы-то, бабы, его все жалели, как могли. Кто денег, бывало, даст ему. Кто стакан нальёт. А вы с Мишкой дразнили его... Ну и другие мальчишки тоже... Эх, вы...
-Не знал я этого, баба Надя, не знал. По-другому себя, наверное, вёл бы. А отчего помер-то дядя Костя?
-Да всё от того же, от пьянства... От чего ж ещё? Как-то раз на Рождество напился Костя, да в снег-то и упал. Да и заснул там... Замёрз, в общем... Так, годков 5-6 уж будет как...
Вот, Вадим, всё пел он: "Ой, мороз-мороз, не морозь меня..."
Да и замёрз, в итоге... Выходит, сам себе и напророчил...
-Да, баба Надя, вот как в Жизни бывает, однако... Говорят же в народе: "Не буди Лихо, пока оно тихо"... Бывает... Ну, так держи ведро... Я тебе уж воды-то и набрал. А я поеду уже, пора в город. Прощай, баба Надя, не поминай лихом. Мишке привет... Пусть не болеет и простит за разбитый нос...