Биполярка Психологический триллер глава 12

Двенадцатая глава Биполярка

Вечером я  встретилась с Иркой в кафе.

— Прекрасно выглядишь!

— В джинсы влезла после зимы, уже хорошо! ,— согласилась со мной  подруга.

— Как там мой монстр?  Не объел тебя ещё?

— Смеёшься? Сушённых  блох, что ты мне дала хватит ещё на полгода. Митька кормит его и радуется. Он, уже как год, клянчит у меня авквариум.

— А ты что?

— А я говорю:"Нечего сырость разводить! "

— Логика у тебя железная, как я погляжу. Вспомни сама, как  в детстве щенка у родителей клянчила.

— И знаешь, что они мне на это отвечали ?!

—  Ну, если  ты пошла в мать могу догадаться:
 "Щенка она захотела! А говно за ним кто убирать будет! "
Ирка зашлась смехом, не стесняясь парочки сидящей за соседним столиком.

— Ну, ты мать даёшь...!  И интонацию даже один в один скопировала. Психолог ты наш!

— Да, уж! Психолог, который не может разобраться в себе.
Вот у тебя всё просто. Всё по полочкам , не смотря на то что по своей сути ты пофигистка и не заморачиваешься сильно не над чем.
"Не получается — ну и хрен с ним...",
" Тела он молодого захотел — ну и пошёл на хер,  мужа за дверь".
Крутишься одна с ребенком. Работа, дом, детский сад.
Ещё на йогу успеваешь свою сходить.
—Да, бл...ть, как ты вообще можешь медитировать ещё при этом?
— Меня выкумиаривает это в любом состоянии, в каком бы я не была. 

— А что, сново накатило?,— участливо спрашивает она.

— Не то, чтобы накатило. Свалилось. Как снежный ком на голову.
Или, как сосулька подтаявшая — с крыши.
Бац в голову.
И то ли дурак, то ли память отшибло, то ли озарение пришло.
Ну первое и последнее не много присутствует.
Но память пока на месте, и не даёт забыть отнюдь не положительный  предшествующий опыт.

— Ну ты и завернула, подруга! Давай "колись". Не томи.

— Даже и не знаю с чего начать. Начну с главного...
— Кажется я влюбилась...

— Ты ? Да, ну...!
— Не смеши. Ты и любовь?

— А как-же коронное? Из твоей любимой зоологии:" Мне неинтересен подвид сверчков напевающих перед оплодотворением серенады.
Мне нужен тот, что хватает самку большими клещами и во время спаривания ведет себя жёстко"

— Неужели два в одном? И где ты его нашла? В самолёте? В туалете бара? ,— Ирка знает мои заморчки. Она не боится разговаривать со мной откровенно, а иногда, даже жестковато.
Ни раз, за время учёбы, она вытаскивала меня из всяческих передряг.
И если бы ни она, я бы так и не закончила Академию — она всегда была моим ангелом хранителем. Уж кому-кому, а ей я могла доверять все свои секреты.

— Так кто этот герой,— Ирка требовала продолжения, — брутальный брюнет с горой мышц и фигой в кармане?,— саркастически продолжала она.

— Как раз ,всё с точностью наоборот... На счет фиги в кармане не знаю. Но а в остальном, он не подходит под мои форматы — парижского хлыща и заросшего щетиной моряка из какой-нибудь Аквитании играющего купой мышц на загорелом теле.
Он отличается от них отсутствием вычурности и брутальности астеничностью  телосложения.
А ещё эта задумчивая  синева  глаз. Длинные, тонкие пальцы рук.

— Да ты серьёзно, подруга? Не заболела ли?
— И сколько лет этому ангельскому, по твоему описанию созданию?
— Ну просто чистый херувим!
— Ты ещё про запахи свои любимые забыла... От него несомненно должно пахуть молоком или луговой травой, хвоей или лесной папортью.

— Ты стебёшься, а я тебе честно признаюсь...
— Такого со мной никогда не случалось. Мои прежние отношения никогда не вызывали во мне столько трепета и желания быть рядом.
Я никогда не оставалась с мужчиной после... Я любила просыпаться одной и в своей постели.
А если приходилось не в своей, то одевалась, убегала, уезжала .
В ночь, под утро, в дождь и в снегопад, на такси и на метро.
В гостиницу, свою палатку, купе поезда, куда угодно. Лишь бы не оставаться после.
Я выталкивала их с постели отелей, заднего сидения автомобиля, съёмных квартир и возвращала их своим жёнам и будущим подругам.

— А этого ты хочешь забрать у матери?
— Ты так и не ответила сколько ему лет?

— Ему двадцать восемь. Пятнадцать лет разницы.
А значит в матери я ему не гожусь. Я в этом возрасте ещё о сексе и не мечтала, хотя вру... мечтала, правда только в книжном варианте. Выискивала  "клубничку"  в текстах классики книг отцовской библиотеки "Темных алель" Бунина или " Добычи" Эмиля Золя  — зажимала руку между ног.

— Да нет, нет. Всё нормально.
— Мальчик оказывается взрослый — улавливая мои зашкаливающие эмоции, опять же не без иронии, успокаивала меня подруга.
— Да, я кучу примеров могу привести.
Например Вия Артмане в грандиозном фильме "Театр".
 
—Так ты о Вие Артмане или о героине Сомерсета Моэма Джулии и робком бухгалтере Томе?
— Намекаешь о том, что меня будут терзать муки ревности и переживания по поводу ухода молодости, от нахлынувших чувств восторгов любви и ...
Да я об этом тебе, вообще ничего и не рассказывала...
— Да. Он художник. Но узнал он, что я галеристка ни в первую минуту нашего знакомства и аналогия здесь не уместна.
Платон в отличии от Тома не считает меня своим "пропуском" в мир богемы, где бы он закрепился и улучшил своё финансовое состояние.

— Ты считаешь, что у меня,  так-же как и у Джулии, тоже будут соперницы?
И закончу свой роман я той-же фразой в ресторане,  напившись алкоголем, а не в желании наконец слезть с диеты, как она:
"Всё вокруг театр", "а настоящая жизнь в сердце".
Я по театральному, совсем, как Вия в фильме прикладываю  руку к груди.
Минута молчаливой паузы...

Ирка вскакивает и аплодирует мне.
— Браво!, — кричит она  под смущённые лица посетителей заведения.
Моя подруга не менее безумная, чем я, — читается в их взглядах.

— Отличная аналогия, только не читала я твоего Сомерсета, — заявляет она.
— И Вию в фильме помню полноватой зрелой тёткой, но достоверно влюблённой в Калныша. Поговаривали, что партнёра на роль она выбирала из своих "предпочтений".

— Тьфу, на тебя Ирка, сплетница ты отменная! Моэма не читала, за Калныша читала.

— Ну люблю я светскую хронику. Ничего не поделаешь.

— Тогда спрошу у тебя. Случаем, не читала обо мне: " известная галеристка Зоя Ландо упала в обморок перед картиной Ротко в Арт-центре Даугвапилса"

— Ну, ты мать даёшь. Что прямо грохнулась?
— Ну, а дальше, —  коронное Ирки,
— А он?...
— А ты? ...
— А он?...

— Вие Артмане на момент съёмок было пятьдесят. То ли женщины выглядели раньше старше своих лет, то ли мне пока всего лишь сорок пять и через пять я превращусь в располневшую с одутловатым лицом матрону, — снова в мыслях, я возвращалась к разговору.

— Ну, что ты застыла? Что дальше то что было? Рассказывай,— спешила услышать давно располневшая, но не парившаяся по этому поводу моя подруга Ирка.