Мои кузины

Кузинами, как известно, называют двоюродных сестер, а кузенами – братьев. В настоящее время, когда обычно в каждой семье есть один или два ребенка, таких родственников очень мало. Совсем не так было в начале прошлого, ХХ века.

Оба моих родителя родились в многодетных семьях. У отца было два брата и три сестры, правда, самый старший брат утонул еще в юношеские годы, но зато второй брат и три сестры имели семьи и у них были дети, т.е. мои кузины и кузены.  Их по линии Щербаковым у меня было 6 кузин и 2 кузена. И со всеми я был лично знаком, правда, с последних встреч прошло уже немало лет. Поэтому два кузины и 2 брата уже ушли в мир иной.

Скажу честно, с большинством из родственников по линии Щербаковых у меня были лишь короткие встречи, разве что кузину Лиду, дочь старшей сестры отца Сони,  я знал неплохо, да еще с кузинами Галей (дочерью сестры отца Александры)  и Любой (дочерью сестры отца Ольги), близкими по возрасту, мы поддерживали связи, были в гостях друг у друга.  Лида уже покинула этот мир, Галя живет в Хабаровске, а Люба  в Калуге. О судьбе остальных родственников по этой линии у меня лишь отрывочные сведения, в частности, знаю, кто из них умер. 

А вот у моей мамы, урожденной Пастернак, было больше братьев и сестер.  Она была старшей в семье из детей, три младших сестры и три брата дожили до взрослого состояния и имели детей.  С большинством кузин по материнской линии у меня было больше контактов, о которых я хочу поведать тем читателям, кому это будет интересно.

Узнал, что недавно покинула этот мир одна из моих кузин, Таня Прохорихина.  Правда, она уже долгие годы носила фамилию мужа, Василенко.  Она, и еще её младшая сестра Наташа, по возрасту были мне наиболее близки.  Вообще так уж получилось, что у меня в основном были двоюродные сестры, и их было 10 человек, и всего 3 брата, причем два из них были намного младше меня, и я их почти не знаю.  Не знал хорошо я и двух своих кузин, дочерей дяди Пети.  В отличие от остальных, их редко привозили в гости к нашей бабушке Ульяне и деду Степану в пригород Хабаровска.  Я видел их пару раз мельком, знал лишь, что зовут их Люда и Таня.  А еще одна кузина, дочь тети Аллы, вообще мне знакома лишь по фотографиям. С её старшим братом я познакомился на 60-летнем юбилее их матери, когда мы с моим дядей Володей, всего на год старше меня, приезжали в Харьков. До этого я видел их совсем маленькими, когда семья тети Аллы приезжала навестить родителей в Хабаровск.

А вот все остальные кузины – дочери тети Лизы, сестры моей мамы, Таня и Наташа, как и дочери дяди Вити, Галя, Таня и Наташа, а так же дочери тети Нины – Лариса и Ира,  проводили летние каникулы у бабушки с дедушкой почти каждое лето.  Туда же привозили и меня мои родители из нашего северного поселка Херпучи.  Нашим заводилой был дядя Володя, и,  хотя он был дядей, но мы его таким не считали, скорее, старшим братом. Он был всего на год старше меня,  на 3 года старше Тани, которая следовала за мной в числе внуков и внучек бабушки с дедушкой.  Все остальные были еще младше.

Моя мама Александр Степановна была учительницей в северном поселке Херпучи, столице Херпучинского золотодобывающего прииска.  Отец мой Константин Щербаков,  был тоже учителем, но больше 25 лет проработал директором двух школ – семилетней в соседнем поселке Оглонги, а последние годы директором средней школы в Херпучах.  Мама попала работать в эту школу по распределению после института, а отца направили после демобилизации из армии, когда закончилась война с Японией, в которой он участвовал.

Вторая сестра в большой семье Пастернаков, Лиза, тоже работала учительницей, и еще дальше на севере,  в Охотске. Была замужем за корреспондентом районной газеты Владимиром Прохорихиным. У них было двое детей – Таня и Наташа. С ними я больше всего и контактировал. И пока учился в школе, и потом, когда уже был студентом Хабаровского медицинского института и жил в кооперативной квартире родителей, а они жили двумя этажами выше в кооперативной квартире своих родителей, и тоже учились в Хабаровском медицинском институте, но если я на лечебном, то они на фармацевтическом факультете.

Таня была старше Наташи на год, но в школьном возрасте тяжело заболела и пропустила целый учебный год, поэтому сестры Прохорихины окончили среднюю школу одновременно и вместе поступили на фармфакультет ХГМИ. Были очень активны в общественной жизни института, особенно младшая Наташа, очень красивая девушка. Таня же была отличной хозяйкой, причем очень хлебосольной. Когда они поступили в институт, я уже учился на 4-м курсе, и после общежития жил с молодой женой Людой в квартире моих родителей.  А девочки сразу стали жить в квартире родителей, потому что кооперативный дом на углу улиц Ленина и Волочаевской только что сдали.  Так что первый для них в Хабаровске новый год – 1969, мы встречали вместе.  К этому в нашей семье появился первый сын Саша.

Наташа была красивая, видная брюнетка, стройная, любила пофорсить.  А вот Таня после болезни стала полной, но по своему симпатичной, с красивыми глазами. Она походила на своего отца, а Наташа на мать. Так что ничего удивительного не было в том, что Наташа раньше сестры вышла замуж за Александра Ленчика, трубача из эстрадного оркестра.  После окончания института Наташа поступила в очную аспирантуру, а Таню направили работать в Переяславскую районную аптеку. Но о семейной жизни сестер я знаю лишь по слухам, да и вообще чужая семья – потемки, поэтому ничего рассказывать не буду, только то, что на виду. У Наташа родилась дочь Влада, а у Тани тоже дочь – Алена. Наташа с дочерью долго жили с родителями, которые перебрались в Хабаровск из Охотска, а Тане дали квартиру в Переяславке.

После окончания института меня по распределению отправили служить на Тихоокеанский флот.  Семья оставалась в Хабаровске, и я периодически на праздники приезжал в Хабаровск. Я уже писал, что Наташа любила пофорсить.  И она просила на день военно-морского флота составить ей компанию меня, одетого в парадную форму военно-морского офицера, при кортике, и прогуляться с ней по центральной улице Хабаровска, тогда носившею имя Карла Маркса. Отказать ей в такой малости я не мог. И мы шли гулять по Карла Маркса, яркая брюнетка под руку с бравым офицером.  Если во Владивостоке военно-морские офицеры на каждом шагу, то в Хабаровске разве что в Краснофлотском районе, на базе КАФ. Так что с ней очень выделялись на фоне пестро, по летнему одетой толпы гуляющих в центре города.

А вот второй раз Наташа форсила со мной через много лет уже в Москве.  Она училась там в аспирантуре, а я приехал на курсы повышения квалификации в НИИ имени Склифосовского.  Был май месяц, в Москве было уже тепло и солнечно. Незадолго до отъезда я по блату купил белый вельветовый костюм японского производства.  И поэтому на первую встречу со своей кузиной одел именно его.  Мы  пошли гулять  в парк имени Горького с ней, её кузиной Валей Гедминой (родственницей по линии Прохорихиных), и с Наташиным кавалером. К этому времени она уже разошлась с Ленчиком, дочь Влада жила с родителями в Хабаровске, а Наташа очень хотела выйти замуж за москвича, чтобы остаться в столице.
 
Наташа была театралкой, имела в Москве знакомого, которых мог купить билеты в самые престижные московские театры, конечно, с переплатой. Деньги у меня были, так что Наташа приобрела билеты в Большой Театр, а Московский театр оперетты,  на концерт Аллы Пугачевой, и мы ходили с ней вдвоем. А я белом вельветовом костюме, каких в Москве ни у кого не было. Чувствовалось, что это греет душу Наташи.  Особенно когда на выходе после концерта Аллы Пугачевой меня принимали за одного из её ансамбля «Рецитал», которые выступали в белых костюмах.

Но всем планам Наташи сбыться не довелось, она успешно защитила кандидатскую диссертацию и вернулась в Хабаровск, стала работать в Хабаровском фармацевтическом институте, который выделился в самостоятельное учебное учреждение из фармфакультета  Хабаровского медицинского института. Была ассистентом, потом доцентом, учила подрастающее поколение.

А Таня продолжала жить и работать в Переяславской районной аптеке, которой стала со временем заведовать. Именно тогда мне довелось принять участие в её лечении.  К этому времени я уже был заместителем заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома. Но до этого после увольнения с флота в запас работал врачом-рентгенологом в городской клинической больнице № 11, затем заведовал рентгеновским отделением этой же больницы,  2 года проработал главным рентгенологом Хабаровского края, т.е.  опыт рентгенодиагностики у меня был немалый, все же высшую квалификационную категорию врача не за красивые глаза присваивали.

Мне на работу позвонила тетя Лиза и попросила помочь поставить диагноз Тане, которая уже неделю лежала в краевой больнице, а до этого неделю в районной, но диагноз так и не был ясен. Я приехал в краевую больницу как раз в то время, когда Таню осматривал очередной консультант. Чтобы не терять зря время, я пошел в ординаторскую рентгеновского отделения, зная, что ей накануне делали там исследование, и попросил показать мне её рентгенограммы.  Один взгляд на них, и мне стало ясно, что у Тани в животе объемное образование забрюшинного пространства, скорее всего, киста, которая оттесняет несколько органов брюшной полости – желудок, почку, печень, селезенку.  Мне в больнице приходилось диагностировать такие образования, правда, не таких огромных размеров.  Я тут же пригласил в ординаторскую лечащего врача Тани и заведующего урологическим отделением, в котором она лежала. Высказал свое мнение о диагнозе и что надо сделать для уточнения его.  Сам пошел в палату к Тане и на салфетке нарисовал, что у неё. Таня долгие годы хранила у себя мой рисунок.

При дальнейшем обследовании мое мнение полностью подтвердилось,  Тане была сделана операция. Из-за огромных размеров кисты (объемом в 3 литра) удалить её не удалось, но оперирующий хирург доцент Александр Панюшкин наложил анастомоз между кистой и тонкой кишкой, куда и выделялась продуцируемая  стенками кишки жидкость.  Этот очень сложный в диагностике случай показали на заседании краевого хирургического общества, где Таня рассказывала о своих жалобах, а потом упомянула, что диагноз поставил её двоюродный брат.  Это никого не удивило, многие хирурги знали меня как опытного рентгенолога.

А через несколько лет Таня позвонила и предложила посадить картошку на участке, который ей выделили, как и всем сотрудникам аптеки. В это время у нас уже была машина, и мы согласились. Но  тот год  был дождливый, уровень воды в реках высокий, и весь участок оказался под водой, так что урожай картошки мы не собрали. Жалко было своих трудов. На следующий год мы отказались садить там картошку. Но в Переяславку ездили частенько, отдыхали вместе со знакомыми и родней по линии Прохорихиных. У Таня был большой двор и маленький огородик рядом с аптекой, там можно было даже танцевать, что мы и делали.

Третьим ребенком в семье Пастернаков был сын Петр.  У него от жены Лиды было две дочери – Люда и Таня. Но я видел лишь Таню, когда она еще пешком под стол ходила, и через много лет, когда она стала взрослой. А с Людой я так и не был знаком, видел мельком совсем маленькой.

А вот  дочерей второго сына – Виктора, я очень хорошо знаю. Старшая Галя окончила факультет иностранных языков Хабаровского  педагогического института. Дважды была замужем, имеет дочь от первого мужа и сына от второго. Работала преподавателем иностранного языка в Хабаровской высшей школе милиции, потом поступила в аспирантуру в Москве, но после развала СССР ушла в бизнес, создала и 16 лет возглавляла частное учебное учреждение, в состав которого входила школа, колледж и институт, типография.  Огромная нагрузка сказалась на здоровье, и Галя отошла от бизнеса.  Сейчас пенсионерка, живет в Подмосковье.

В школьные годы мы с Галей встречались у бабушки с дедушкой. Я даже учил её боксировать, а как-то даже хотел научить целоваться, но мы так шумели (она сопротивлялась), что нас увидела мама Гали и я получил выговор за совращение малолетки.

Вторая дочь Таня окончила Хабаровский медицинский институт, врач, как и её муж, сокурсник Виктор Салашник, долгие годы работавший в системе здравоохранения Дальневосточной железной дороги врачом, начмедом железнодорожной больницы, начальником врачебно-санитарной службы ДВЖД.  Живут в Хабаровске. У них в семье трое детей – дочь и два сына. С Таней мы хорошо друг друга знаем еще с детских лет, да и по профессии коллеги.

Третья дочь дяди Вити, Наташа, окончила экономический факультет Хабаровского политехнического института. Замужем. Живет в Москве, работает в частном бизнесе.  В семье два сына.  Наташа, которая на 10 лет младше Гали, в те годы, когда мы тусовались во время летних каникул у бабушки с дедушкой, была еще маленькой, и с нами априори не могла играть. А сейчас мы лишь иногда встречаемся.

Так уж получилось, что семья дяди Вити переехала в Хабаровск из Комсомольска-на-Амуре.  И мы с Володей помогали таскать вещи вначале в одну квартиру, а потом в другую.  Дядя Витя был главным инженером на кислородном заводе,  и обе квартиры (одна поменьше, вторая побольше) были на Пятой площадке, с которой меня позже связала судьба, потому что больница № 11 расположена именно в том районе города.  Позже дядю Витю пригласили на партийную работу. Пока он работал в Индустриальном райкоме партии, жил  на Пятой площадке, а перешел работать в горком КПСС, переехал в квартиру на Амурском бульваре.  И меня снова пригласили помочь переехать на другую квартиру.  Был еще один переезд, когда дядя Витя стал председателем Хабаровского крайисполкома, но тогда уже обошлись без помощи родственников.

Следующим ребенком была дочь Нина. Она, когда училась в старших классах школы, жила у моих родителей в Херпучах, но в тот год, когда я пошел в школу, она закончила десять классов и уехала в Хабаровск, поступила на учебу в техникум связи, жила в общежитии.  Через год в пригород Хабаровска перебралась бабушка с дедушкой и младшими детьми – дочерью Аллой и сыном  Вовой. Раньше они жили в Малышевском, селе на правом берегу притока Амура реке Амгуни, где дедушка был председателем колхоза. Вот туда нас и стали возить с северов на летние каникулы наши родители.

Нина вышла замуж за Анатолий Мартынова и родила трех детей. Старшие близнецы Лариса и Ира был совершенно не похожи друг на друга, по научному  таких называют двуяйцовые близнецы.  Младший сын Игорь. Одно время семья Нины жила в доме бабушки с дедушкой, потом им дали квартиру от Центрального телеграфа, где работала Нина, на Втором Хабаровске.

Пока семья Мартыновых жила у бабушки с дедушкой, старшие близняшки тусовались со своими более старшими кузинами, а мы с Вовкой на малышню мало внимания обращали. Но потом, когда девочки выросли, окончили техникум советской торговли, наши контакты с ними стали проходить довольно часто.  Лариса с Ирой работали в мебельном магазине на Амурском бульваре, а  мы с Володей получили к этому времени квартиры, и мебель нам была нужна.  Но вскоре Володю, который после окончания Ленинградского кораблестроительного института работал инженером на Хабаровском судостроительном заводе, а затем стал военным представителем на этом заводе, перевели на новое место службы в Ленинград. Именно так назывался нынешний Санкт-Петербург.

У Ларисы в гражданском брате родился сын Денис, но потом они с мужем разбежались.  Ира дважды была замужем, первый брак был неудачный, но родился сын Саша. А со вторым мужем, военным, они живут до сих пор вместе. А их совместный сын Денис пошел по стопам и отца (стал военным моряком), и по стопам Володи одновременно (в настоящее время военный представитель на одном из судостроительных заводов в Санкт-Петербурге).

В 1993 году мои кузины оказали мне неоценимую помощь. Я в составе небольшой группы хабаровских медиков на теплоходе съездил в короткую туристическую поездку в Китай, в город Цзямусы, что расположен на притоке Амура реке Сунгари.  Там купил угловой диван, который в трюме теплохода привез в Хабаровск.  Нам угловой диван, которые только входили в моду, был не нужен. Я сдал его в мебельный магазин своим кузинам, которые его продали, и я смог в этот же год в Японии купить первый автомобиль на вырученные от продажи углового дивана деньги. Конечно, пришлось добавлять, но не так много. Ведь первый автомобиль я купил всего на тысячу баксов плюс 400 долларов обошлась доставка автомобиля до Хабаровска из Японии.

Следующим ребенком в семье Пастернаков была дочь Алла.  После школы она работала в Комсомольске на заводе «Амурсталь», по направлению завода поступили учиться в Днепропетровский металлургический институт, которые успешно окончила, и её направили в аспирантуру. Именно тогда она познакомилась с беглецом от иранского шаха, военным, участником заговора против шаха, и вышла за него замуж. Надер после окончания того же института, что и Алла, был направлен в Алжир, куда и поехал вместе с семьей.  У Аллы двое детей – сын Жеан и дочь Иран.  С Жеаном я знаком, встречались с ним в Харькове на юбилее Аллы (я об этом уже упоминал), а с дочерью знаком лишь заочно. Причина в том, что она  училась и жила во Франции, вышла замуж за испанца, и переехала жить в Испанию.

Седьмой ребенок в большой семье Пастернаков – Володя, тот самый, кто всего на год старше меня. Как я уже написал, окончил Питерскую корабелку, во время учебы женился, потом вернулся  работать на завод, по направлению которого учился в институте. Его призвали во флот, надели погоны лейтенанта-инженера, и далее всю свою жизнь он посвятил военному судостроению, где стал авторитетным специалистом.  На закате Советского Союза служил даже в Главном штабе ВМФ СССР.  Но и после демобилизации остался в военном судостроении, такими специалистами грех разбрасываться. Но Володя и его сын Алексей не входят в тему моего повествования.

Но все же Володя невольно становился тем человеком, благодаря которому мы встречались с кузинами.  Он долгое время не приезжал в Хабаровск после перевода в Ленинград. Но когда стал служить в Главном штабе ВМФ, переехал в Москве и иногда ездил в командировку на Дальний Восток, чаще всего на Комсомольский судостроительный завод.  Обычно он мне звонил, когда будет в Хабаровске, и объявлялся «большой сбор». Мы с кузинами определялись, где будем встречаться, оговаривали форму одежды, меню, программу. И когда Володя приезжал, у нас все было готово. Обычно на встречу приходили те, кто жил в Хабаровске,  да Таня из Переяславки приезжала. Однажды мы встретились в ресторане «Интурист», засиделись до его закрытия, расходиться не хотелось, и мы пошли на крышу гостиницы «Интурист» догуливать.  Разошлись под утро.

Последние годы моей жизни в Хабаровске такой точкой сбора у нас стала дача Ирины.  Её муж Евгений одно время был командиром военной строительной части, и сумел организовать на дачном участке строительство и дома, и  летней кухни, и бани с парной. На этой даче мы отмечали профессиональные  праздники – день строителя, день торговли, ну и приезды нашего любимого дяди Володи.

Но встречались мы не только по поводу приезда Володи, но и другого дяди, Виктора Степановича, который одно время работал заведующим отделом ЦК КПСС и получил в Москве квартиру. Когда он пару раз уже пенсионером приезжал в Хабаровск, собирались не только его племянницы и племянники, но и сестры, и братья. Однажды приехал в Хабаровск и Володя, и мне удалось запечатлеть тех, кто встретился в большой квартире Нины, вначале всех, потом отдельно старшее поколение, а потом младшее. До сих пор эти фотографии греют мне душу.  С тех пор ушли в мир иной и многие наши дяди и тети:  все по линии Щербаковых, из Пастернаков осталась только Алла, так как совсем недавно от коронавируса  наш любимый дядя Володя.  Но уходит и наше поколение. Вначале умерла Лариса Мартынова, потом Таня Василенко, а меньше месяца назад мой младший брат Витя Щербаков. 

Сейчас, когда я живу далеко от Хабаровска и по состоянию здоровья не могу съездить в Хабаровск, временами вспоминаю наши встречи. Наше поколение  жило полноценной жизнью, мы играли, помогали взрослым, озорничали, но поддерживали друг друга, когда это требовалось. И не только своим сверстникам, но и старшим. Но, видимо, в чем-то наша вина, что  наши дети не стали такими же дружными, какими были мы. Однажды на похоронах моей мамы встретились два кузена, которые вместе учились в школе ДОСААФ в одной группе и даже сидели за одним столом, но не знали, что они двоюродные братья.  Вот и так бывает, когда большие семьи разбросали по всей матушке России и даже за границу. Такая сейчас жизнь во всем мире, который считает себя цивилизованным.  Но мне наша прежняя жизнь нравится больше.