Время собирать имена. А. И. Гаврилова

       Есть в Киеве уникальный музей – Музей театрального искусства.
              В середине прошлого века среди экспонатов можно было
увидеть пару миниатюрных балетных туфелек –  атласных пуантов с поблекшими когда-то розовыми ленточками. И надпись – пуанты знаменитой  киевской балерины Александры Ивановны (Шурочки)Гавриловой (1895 – 1940).
         Ещё одно имя, стёртое временем и обстоятельствами
прошлого века.
          Александра Ивановна Гаврилова – киевский Ангел, так называли эту балерину в Киеве начала прошлого века. О докиевском периоде её жизни известно крайне мало. Сухие данные биографии сообщают – родилась в 1895 году, в Санкт – Петербурге, по одним данным появилась в Киеве в 1906 году, ученицей самой известной в Киеве балетной школы, по другим, немного позже, во всяком случае,
ещё до событий 1917 года.
         По воспоминаниям современников с её мастерством и совершенством техники не могли сравниться многие балерины того времени. Среди её поклонников была практически вся элита Киева.
               Она виртуозно исполняла не только исключительно женские па, но и
часть движений, присущих только танцорам – мужчинам. Необыкновенная грация, пластика, музыкальность притягивали магией танца. Известно, что после спектаклей поклонники её мастерства распрягали лошадей её кареты и отвозили в усадьбу, благо, расположенную недалеко от театра.
           Много фактов её биографии скрыто по особенностям времени, на которое пришел период её творческого расцвета. Все документы, письма, совместные фотографии с массово уезжавшими за границу после революции или репрессированными  артистами нещадно уничтожались, поэтому история её жизни лишена тех деталей, которые могли допустить нынешнего читателя в мир  уникальной танцовщицы.
                То, что удалось собрать по воспоминаниям её современников, афишам и рецензиям относится к самому революционному времени империи. Некоторые из этих сведений сыграли роковую роль для  послереволюционного периода её жизни.    
Так, было широко известно, что во время триумфальных гастролей Александры Гавриловой в Санкт Петербурге её мастерство так покорило царствующую семью, что Николай Второй пригласил её на приём (а он, как известно, был большим ценителем и знатоком балета)и вручил драгоценный подарок, это ей  не забывали до последних дней жизни.
                Среди её почитателей были представители местной власти. Гласный Киевской городской Думы Иван Чоколов, купец, меценат  (его именем назван целый район в Киеве) был постоянным посетителем её выступлений. Горожане знали, что женатый Чоколов был влюблён (и не безответно) в таинственную балерину,  для которой построил дом в Ирпене под Киевом (позже Дом отдыха писателей). Молва приписала роль этой таинственной любовницы именно Гавриловой. А это была
сущая неправда – таинственная балерина, узнав что Чоколов женат, покончила собой в этом самом доме (такие были нравы!), а сам Чоколов, тяжело пережив потерю любимой, внезапно умер в 1914 году.
                Наша же героиня была исключительного объектом восхищения
именитого человека и  продолжала свою балетную карьеру и после его смерти. Но роковое совпадение дат и событий  использовалось для слухов и домыслов.
           Современница Сергея Лифаря и семьи Нижинских в их киевский период, естественно, не могла не общаться с ними. Известно, что после отъезда Лифаря и Нижинских во Францию и посещения её выступления знаменитым Сергеем Дягилевым Гаврилова была приглашена для участия в «Русских сезонах» в Париже. По ряду обстоятельств балерина отказалась, но штамп неблагонадёжности преследовал её всю
жизнь. Знакомство с неугодным власти опальным лауреатом Нобелевской премии Борисом Пастернаком, косвенным подтверждением является стихотворение поэта от 1938 года. (Б.Пастернак. Избранное в 2-х томах, 1985 т.2 стр.325) тоже можно отнести к минусам её политической грамотности и устойчивости.
            Некая отрешённость её от внешних событий и жизни театра вне сцены, «неактивная жизненная позиция» создавали вокруг неё ореол странной личности, особы «не от мира сего». «Умирающий лебедь» Сен Санса в её уникальном исполнении запомнился особенно.
                В советское время во время гастролей Киевского театра оперы и балета в Париже известный французский театральный деятель стал на колени перед участниками со словами: «Я имел честь видеть, как танцевала ваша Александра
Гаврилова!»
             Но Белый Лебедь на сцене оставалась «белой вороной» за кулисами. И этим широко пользовались коллеги по творческому цеху. Из-за особенностей специальности,  балерины редко способны порадоваться чужим успехам и склонны к зависти и нечистому соперничеству. При любой возможности её отстраняли от премьер, ограничивали частоту репетиций и пр.
    В то время истинные любовь и признание таланта зрителями подменялось присуждением званий. И у Гавриловой была мечта – стать Заслуженной артисткой. Но нет, биография не подходила. Происхождение, дореволюционные поклонники, отсутствия желания стать членом партии сделали невозможным осуществление её мечты.
   Её мастерство к сорока годам сохранилось в прежнем объеме. Но присоединились  физические недуги, к тому же сказалась давняя травма – партнер уронил её во время исполнения высокой поддержки. К этим последствиям присоединилось и два инсульта подряд. Со сценой нужно было расстаться, что было для Балерины невозможно. Она написала всего несколько слов «Без танца жить не
могу», набросила на шею свои балетные трико и совершила свой последний балетный прыжок в Вечность.
Ей было всего 44 года.
        Май 1940 года. Похороны. Весь путь от театра до Байкового кладбища
гроб несли на руках, а люди бросали на дорогу её любимые цветы –гиацинты, которыми был выстлан весь путь. А вскоре недалеко от могилы Леси Украинки появился белый мраморный памятник  с надписью: А.И. Гаврилова 1895 – 1940.
         Звание Заслуженной артистки  она так и не получила.
Посмертно эти звания не дают.
         Да и в музее театрального искусства при очередной ревизии 
фондов, наверное, списали и те старинные пуанты. Ведь о их владелице практически ничего неизвестно.