Старая площадь

    На центральной площади Города, там, где когда-то стоял Храм Спасителя (построенный горожанами в 1654 году за одну ночь), впервые за последние восемьдесят лет служили литургию, освящая памятный Поклонный Крест. 
…много и многое потеряли мы с вами в коллективном беспамятстве… – горьким упреком падают слова священника в молчаливо застывшую толпу на площади.
Толпа любопытных горожан, именно любопытных, истинно верующих тогда было очень немного(ведь не одно десятилетие словом и кровью искоренялась вера в Бога). Большинство, из собравшихся здесь, родились при советской власти и каждый в свое время был пионером, комсомольцем - ни в Бога не верящими, ни в чёрта. Обряд крещения многие прошли только что - в 90-е годы, когда Церковь снова обрела право на жизнь в нашей стране.
- «Храм стоял вот  тут - на этом самом месте»  – негромко произнёс старичёк рядом с Валечкой, обращаясь к мальчику, держашемуся за его руку.      
- «Неэт, чю-чють вперёд и правей, если смотреть в сторону реки» - повернулся к ним, рядом стоящий мужчина:…но куполов и крестов, конешно, уж давно не было, а был «Горький», ну,  кинотеатр «имени Горького» - улыбнулся он, взглянув на Валечку: …помните?».
Она, конечно же, помнила: …внутри все напоминало о предназначении этого строения. Высокие лепные потолки сферических форм, высоко поднятые над полом, удлиненные узкие окна с округлым верхом... три зала: большой - посередине (демонстрационный с большим белым экраном); слева - другой зал, чуть поуже(для отдыхающей в ожидании сеанса публики);  справа (от среднего) - такой же, очевидно, как и левый, отгорожен от фойе капитальной стеной.  «Посторонним вход воспрещён» - запретно поблескивала стеклом табличка над дверью. Зато рядом почти никогда не закрывались две гостеприимные двери, обозначенные как “Ж” и “М”; и, оттого специфические запахи витали во всех закоулках кинотеатра. Перед каждым из малых залов – фойе, где  к потолку винтом уходили лесенки затаенные, с входом, заколоченном досками: в левом - столики, буфет, там пили пиво, ели мороженое, читали газеты; в правом – курили. На улице кинотеатр встречал публику высокими колоннами;  боковые стены здания, прятались за высоким досчатым забором.   Когда, наконец (в семидесятые годы), забор сняли, горожане могли лицезреть здание бывшего собора полностью. Если смотреть со стороны улицы Лермонтова то на углу стояла камену;шка – домик такой, на дверях которого устрашающе белели нарисованные череп и две скрещённые кости; рядом  одиноко чернел таинственно-молчаливый гранитный столбик, за ним – широкий полукруг деревянного настила, как бы, такое оригинальное низенькое крыльцо на подступах к дверям в стене, где расположились билетные кассы, а до этого кассы торговали с главного входа кинотеатра... 
«Разрушили в начале семидесятых» - голос извне прервал воспоминания: …танками растаскивали, а потом взорвали» – побернулась к  Валечке впереди стоящая  седая женщина.
 «Столько народу, кроме как на 7-е ноября, 1 мая и День Победы, старая площадь не собирала со времён«Тайны двух океанов» - помните?»
«Помню, - кивнула Валечка: … удивительный фильм, двухсерийный - первый на экранах нашего города».
«И ведь почти, неделю, если не больше, огромные толпы выстраивались в длинную очередь за билетами, помните? - соседка дружески тронула Валечкино плечё.
«Аха, – улыбнулась ей Валечка: …помню терпеливо топтались, приплясывая согревались – а тогда  было холодно и сухо: то ли ранняя осень, то ли весна… и ведь редко кто  уходил, а очередищяа… -  от касс и до Каменного моста в несколько рядов вилась по булыжной  площади!».
«Даа,  а площадь-то, помните какая была неухоженная, поверхность  бугрилась торчащими из земли обломками кирпича». 
        «…всё в руках промысла Божия... -  голос, усиленный рупорами, вольно летит от Поклонного Креста над площадью, заполненной народом: ...Сегодня настало время отдать долг памяти и тем, кто сражался по обе стороны баррикад, и тем, кто просто верно служил Отчизне. Нам нужен общий памятник, памятник примирения россиян и возвращения к общим истокам…».
«А в моем детстве Бога не было… - женшине хотелось выговориться.   
Валечка понимала это и  не перебивала её.
«…то есть Он был всегда, я понимаю это. Но тогда Он был запрещён властями и так же гоним, как при Пилате. А мне всегда нравились храмовые постройки».
«И мне тоже, - Валечка решила поддержать разговор: …в них хранится какая-то сказочная тайна ушедших жизней, а сами церкви напоминают фигуры русских былинных богатырей в золоченых шлемах, великанами стоящих на страже Земли Русской. А если смотреть издалека, да еще прикрыть ресницы, то чёрные проёмы окон - это глаза их; и кажется - богатыри внимательно вглядываются в далёкое-далёко, оберегая рубежи Руси Великой. А некоторые церкви похожи на больших белых  лебедей, которых мне, кстати сказать, живьём не пришлось видеть ещё ни разу, а на картинках они всегда такие же вот, как эти небольшие белые церковки - вольные, недоступно-гордые, непонятно-загадочные». 
«Как поэтично Вы сказали! – глаза собеседницы потеплели.
Валечка благодарно улыбнулась: «И меня непреодолимо тянуло туда, за эти убогие досчятые заборы, прятавшие сказочных богатырей-лебедей, хотелось погладить древние, величественно молчащие камни».
«Правда? А  ведь и я заглядывала в щёлки  этих, небрежно сколочен-ных из длинных нетёсаных досок, заборов, но заборы молча роняли тени на, сиротливо сереющую, землю у холодных подножий, усыпанную щебнем, осколками кирпича, обвалившейся штукатурки, поросшую крапивой и колючками».
«Ведь это только подумать!.. Веками дарившие людям надежду, стены, хранившие тайны времён и поколений, в наше время запустело стыли, страдая одиночеством, грустно сквозили пустыми окнами, стояли замшелые, покрытые лишайниками и многолетней пылью, и, в них   хранили уголь, дрова, металлолом - что угодно, но только не таинство бытия и божьего слова».
«Даа-да-да, в одних были клубы - очаги культуры, а иные стояли заброшенно, и тихо осыпались, разрушаемые ветрами и непогодами».   
«Да, а город жил своей жизнью, наполненной разнообразием судеб живущих в нём людей. Их заботы волновали, будоражили город, постоянно меняя его облик, сотрясая устоявшуюся веками ауру древних куполов, уже давно не молящих высокое небо ни о чём. Город привык обходиться без их участия. Когда-то в центре этой площади высился красавец Всеградский Собор». 
«А в моём детстве - только осколки кирпича грустным намеком на былое величие торчали из-под земли. Да-а, разрушили, уничтожили, а место от обломков очистить не удосужились. Так и ходил народ, бездумно попирая древнее святое место, намоленное поколениями горожан. А потом там поставили фонтан, посадили кустарник, расчистили аллеи, затем фонтан заменили другим архитектурным веяньем - соорудили что-то странное, называемое модно «стела». Народ же, на выдумки досужий, прозвал этот монумент «зуб Топова» (Топов был у нас в то время первым секретарем обкома). Эта стела, и правда, напоминала зуб. И донесла, видно, молва до высоких ушей (шила в мешке не утаишь!), или кто надоумил, а только, закопошился вокруг зуба того люд рабочий в фартуках, брезентовых рукавицах: стучали, крошили, белили, штукатурили... И появились на штукатурке по всему “зубу” символы революционной эпохи - картинки на ревмотивы».
«Так вот и стоят теперь два памятника истории города, стоят друг про  тив друга олицетворением разных времен и верований: в парке - Храм Иоанна Предтечи в Рощенье, а на площади - зуб каменный. А теперь вот ещё между ними на месте погибшего храма, Крест Поклонный - словно руки протягивает тому и другому: «Воссоединимсе, братие!».
Валечка глянула на часы: «Стоят! У кого бы время узнать? Теперь у кого ни спроси – все плечами пожимают».   
«Часов не наблюдают - все счастливые! – собеседница тоже  озабоченно приглядывается к прохожим. (литургия закончилась и народ расходился кто-куда, площадь пустела). «Вот этот, вроде бы при часах. Простите, пожалуйста,..» - Валечка подошла к задумавшемуся на скамье мужчине. Тот даже головы не повернул, его глаза были устремлены в сторону почтового здания. «Время не скажете?» - зашла она с другой стороны, и растерянно смолкла: …этот профиль!.. Да, мало-ли… Но глаза,..глаза!..  Мужчина искоса окинул её быстрым взглядом: «Время…вре-ем-я…».


© Copyright: Клеопатра Тимофеевна Алёшина, 2018
Свидетельство о публикации №218011500262