Мак Маг. Дом напротив, гл. 3

Мы встретились на следующий день, на нашей улице.
До сих пор я считала себя экстравертом и в доказательство мучащих меня ощущений: «если бы», вносящих сомнения на сей счёт, я старалась всегда вступать в беседу первой.
- Добрый вечер! – приветствовала я Рема. Он шагал рядом со мной, немного впереди. Нес авоську, в ней – продукты.
Оглянулся, взглянул на меня через очки.
- А! Да! Добрый вечер. Хорошо день прошёл?
Я нарочно глядела на его сетку с продуктами, как словно б мне интересно было, что там, но ровным счётом ничего не видела.
Внутри меня разгорался невидимым, синим спиртовым пламенем сухой огонь. Я и хотела, и не желала в том разбираться. Но дело нужно было довести до конца.
- День? Ага. Прошёл хорошо. А вы же сами знаете?
Рем, как мне казалось, особенно не печалился на мой счёт, мог бы спокойно  промолчать и повернуть к своему дому. Мы были уже рядом.
Но он обернулся, остановился. Вид его весь показывал, что он это проделывал против своей воли.
Меня это, разумеется, возмущало. И, черт возьми, хотелось тут же, срочно наговорить какой-нибудь гадости этому парню, но…
Восставал вопрос: «зачем?»
Я неловко, к стыду своему улыбнулась. Ого! Мало того: этот … я не знаю, как его … он принял то с особенным достоинством, принял, как должное, – мою улыбку. Будто бы я… Будто бы я смелая, красивая, строптивая, ёлки-палки, девушка – повидавшая видов, я должна была одобрить его снисходительный покровительственный взгляд!
И, Макс, самое страшное, что я проделала эту пошлость, - пошлость до конца!
«Что со мной?»
В какой гипноз или транс ввёл меня этот парень? Или я сама в чем-то не прозрею?
«В чем?»
- Интересный вы экземпляр! – Вырулила, надеясь увидеть изменение  в лице моего драгоценного соседа.
Ноль эмоций.
Вот только ушки мои же забагровели.
Молчала, ожидая решения.
- Действие в одиночку, - ответил он, когда я сравнялась с ним, и он принял мой безутешный ход, - шаг в шаг.
- Это что значит? – Спросила я.
- Действие в одиночку? Дипломатическое одиночное страдание.
- Вот как! Ха-ха! – Засмеялась, сравнивая свой голос на принадлежность самой себе.
- Да-с, - поглядел он на меня полсекунды. Это было довольно ему.
Я же чувствовала жар.
Этакие походы с этакими ощущениями с молодыми людьми я никогда до сих пор, слава Ангелам, не испытывала. Но тут! Тут что-то было не то, не так, не то…
Уйти домой, запереться, наесться на ужин до отвала, на зло всему!
Я стала думать об этом.
- Мы совершенно равны, - говорил Рем, - вот в чем проблема.
- Ради всего святого, - просила я, межуясь смехом, - ненавижу эти недомолвки. Если вы хотите что-то сказать – говорите прямиком!
Мы переглянулись, и, кажется, теперь только он воспринял меня серьёзно.
«Где-то скоро я доберусь до твоей кнопочки! Доберусь же!»
Эта мысль следующей начала развлекать меня.
- А вы не такая, - говорил Рем, - как раньше я себе представлял.
« И что?» - Мысленно задала я вопрос.
- И то, - отвечал он вживую, - мне самому интересно: что на чем зиждется? Не понятно? Я повторю: я вас понимаю с полуслова и где-то даже больше, - с полмысли, а вы?
- А я? – Мне стоило рассмеяться в просцениум трагикомедии, но лишь длинною улыбкой, скрипящей раскрылось нечто в моем лице.
Так со мной, было, может быть, в подростковом возрасте, когда я впервые по-настоящему влюбилась в мужчину намного старше меня, он был опытен, а мне, мне просто было интересно, забавно с ним, и я любила вступление в новый мир моды отношений: мужчина-женщина. Давно же это было!
Однако сейчас ведь я существовала здесь и теперь.
Рем соблюдал спокойный шаг. Десять шагов - и мы расходимся по домам.
Чай, тихие блюда, телевизор, Интернет, все такое. Простынь на ноги, форточка в полдола. Ночь со свистом и песня сверчка. Любовь…
- Я, конечно, - я говорила невпопад, методом штурма, - я, конечно, плохо верю в эти дела, но главное не то, - говорила и пыталась не запутаться в определениях, - главное не то: что вам-то от этих ваших способностей?
«Сказала хорошо, ровно».
Помолчали. Рем глядел себе под ноги.
Я продолжила:
- Вам-то что от этих способностей, - видеть меня, например, насквозь и все такое, или действия мои угадывать?
- Мне-то? – Переспросил он, - а вы думаете, мне дело до вас есть?
«Ого! Хам-то какой! Но сейчас-сейчас…»
Я разверзла губы, что ляпнуть наконец вескую фразу и – покончить со свей этой загадочностью перламутровой раз и навсегда.
«Навсегда!»
- А мне…, - перебил настроение Рем, останавливаясь, - вы, кстати, не хотите, здесь немного постоять?
- Постоять?! – Нервы прошлись по моим плечам.
«Почему  и нет?»
Глядела на него в упор.
Он ухмыльнулся на всю мою душевную противоборствующую фигуру.
Терпела, поджав губы.
- Мне, например, уважаемая, э-э, Виолетта, самому интересненько: если я вас так чувствую, то почему бы вам меня так же, аналогично, не чувствовать?
Мы уставились друг на друга в немую паузу совершенно бессмысленно, как в вакууме, бессвязно. Каждый, думая о своем.
Я не понимала его вопрос, он не понимал: зачем  спросил, может быть.
И чертовщинка, я чувствовала, он чувствовал, скользнула в среде нас.
 Любовь?
Если бы я любила… То есть, если бы этот парень хоть чем-то во мне отозвался, хоть чем-то!
Виолетта передо мной, Мак Магом, элегантными длинными пальцами своими изобразила щепотку.
- Хоть чем-то, Макс! Но – ничего такого не было! И, тем не менее, этот чудаковатый приверженец компьютерный, черт его дери, что-то себе надумал!
Виолетта, сидя передо мной не на шутку экзальтировалась.
От неё стреляло, исходило, пыхало энергией неизвестного мне рода.
«Тут разобраться есть в чем», - пришло мне на ум, и эта идея в то же время никак не соотносилась с тем, во что уже была посвящена моя клиентка.
Она пыталась успокоиться.
Она подняла кисть и поднесла ее к шее. Поправив ряд бусин, не знала, куда еще деть руки, как ещё восстановить ровное дыхание.
 Я поднялся, прошел на кухню, налил и вернулся со стаканом воды.
- Ах, да, - благодарила она меня, - спасибо. Но, она – чистая?
- Что? – Переспросил я, усаживаясь.
- Эта вода откуда?
- Эту воду мне специально привозят из артезианской скважины. Устроит?
Мысли ее толпились, а я читал: «какой именно скважины?»
Но вот улыбнулась, наклонила к себе край стакана. Аккуратно отпила короткими невидимыми глотками.
- Благодарю, - сказала и поставила стакан рядом, на журнальный столик, выгибая спину.
- Вы понимаете меня, надеюсь? – Вернулась она к беседе.
- Да, пожалуй, где-то…, - согласился я.
- Так вот. Что же дальше? Дальше Рем говорил: «Жизнь, - говорил он, придерживая магически возле себя, - бессмысленно повторяет саму себя, и не заметишь, как пройдут годы в азбучном клише. Как у всех, впрочем. Ничего нового не заметишь, если не воспользуешься изменениями.
- Какими, например?
- Кто-то ведь, несмотря на нашу полную равность, я говорю о нас с вами, кто-то ведь хочет быть обязательно лучшим, не правда ли?
- Это, как правило. Это разве неестественно?
- Да и все же, я понимаю вас, а вы?
- Я не знаю. Для меня этот вопрос не стоял.
- Нет, Виолетта, вы успокойтесь, - говорил он, переживая сам, - вы просто задумайтесь. По истечении фокусов, которые я продемонстрировал вам и, извините, - могу бесконечное раз повторять, задумайтесь: что же вы чувствуете ко мне? Или могли бы чувствовать?
Да, такие вопросики наповал. Я - что? Ого! Я? Я не ведаю на них ответов!
Молчала и хлопала ресницами.
- И что? – нашлась я, - и как это называется в психологии, например. Отсутствие сочувствия? Бессердечность?
- Вот какой разворот! – Парень рассмеялся.
Мои губы дрожали.
- А если: фантомная любовь?
- Не смешите! – Я обязана была войти в его настроение.
- И ведь изменения есть, - серьёзно произвёл он, - но должны быть синхронны. - Вы не задумывались, например, о сущности дома?
- О сущности дома, вы сказали? Какая еще сущность может быть у дома?
 «Когда все это кончится,- знойная идея стала преследовать меня, - как бы мне к чертям съехать, что ли, отсюда?»
- Вы, я думаю, пока ещё не понимаете, - продолжал Рем, - мне жаль… - Вы эмоциональна. А здесь нужен расчёт.
- Но, Рем, объясните. Я готова.
- Пожалуй, на сегодня и этого достаточно, - ответил Рем со сдержанной усмешкой, - вы теперь идите домой. Я благодарю вас за внимание.
Он развернулся и пошагал.
Да, Макс, он развернулся и пожелал спокойной ночи, даже не оборачиваясь.
Я ждала неизвестно чего: когда он преспокойно поднимется на крыльцо своего дома, неторопливо пороется в сумочке, установив прежде авоську с продуктами на пол, достанет ключ, сунет, провернёт в скважине, войдет, не глядя на меня, запрет за собой дверь.
И только тогда я пришла в себя и поволоклась восвояси.
Эта ночь не была беспокойной, нет.
Я выпила изрядно вина, стараясь соблюдать норму, не отвечала на звонки, сообщения. Я хотела отключиться.
Пошла, спать с глубоким убеждением и клятвой, что разберусь с этим соседом досконально, не по-соседски совсем.
«Нанять мне, что ли, кого-нибудь? Сыщика нанять?» - Последней наркотической пилюлей было.
За полночь проснулась, прошла на кухню выпить сок.
За жалюзи подглядела.
Свет в доме напротив зажегся.
Рем появился на кухне, отворяя холодильник, наливая себе тоже что-то, выключил свет, скрылся.
- Нет, я не люблю его! Какая ерунда! – Сказала я вслух, - такого отморозка не то, что любить…
«Разве вообще это вопрос?»
Я погасила свет и - замерла.
Перед собой в образе фигуры Рема я увидела приведение.
Фигура стояла недвижимо несколько минут, и я боялась пошевелиться.
Потом она развернулась в манер и походкой точь-в-точь, как я запомнила за соседом, удалилась.
Проскочив в спальню, я укрылась с головой.
«Почему мне так не везёт? Почему так не везёт с жилищем? Или с парой? Нет мне защиты…, - думала я, выдавливая кристальные слезы.
Но что-то мне вторило: «ошибаешься, ошибаешься. Выключи эмоции! Эмоции прикрой!»
С тем я уснула.