Дом на воде. Глава 9

Глава 9

-...Люси!
Она открыла глаза и увидела Гая. Седина в его кудрях серебрилась в лучах солнца. Он улыбался. Рядом стоял доктор Бергман  и ухмылялся, запихав руки в карманы.
-Слава тебе, Господи! Вы очнулись, мисс!
-Очнулась? - не поняла Люси. - А разве я не спала?
-Нет, дорогая моя! То есть, поначалу вы спали. Хорошо, крепко спали. Но потом что-то случилось. Медсестра прилетела совершенно бледная - мол, мисс Майерс задыхается! Мисс Майерс плохо!.. Мы в сумасшедшем порядке сюда, а вы уже не дышите, дорогая леди. Пришлось применять экстренные меры. В результате мотор завелся и... вот только сейчас вы изволили прийти в себя. Хотел бы я знать, что такое с вами во сне приключилось!.. Мистер Барроу вот пришел навестить вас, а вы тут посещения чуть было не отменили. И не стыдно вам?!
Бергман взял ее за запястье, пощупал пульс.
-Ну-ка, рот откройте и скажите: "А-а!"
Люси уже было послушалась, но тут же рассмеялась.
-Издеваетесь, доктор!
-Ничуть! Хотя, если честно, грех не поглумиться над теми, кто вот так нехорошо поступает! Совсем нехорошо! Ну, вот что, вас опять в реанимацию отправить? Посещения отменить? А? А потом мне мистер Трент запросто так головенку и открутит. Мы тут радуемся, надеемся на вас... Помните наш разговор давеча? Мистер Трент тут проторчал с вами невесть, сколько и только отдохнуть отправился немного, как вы тут же нам свинью подкладываете! Что нам теперь ему доложить? И не соврать ведь - мистер Барроу здесь!
-Не волнуйтесь, доктор, Роберт ничего не узнает, если вы пообещаете, что с ней все в порядке будет! - обернулся к нему Гай.
-Я пообещаю! - подбоченился Бергман. - Я-то пообещаю, а вот мисс Люси... Ладно, пульс у нее ровный, румянец даже появился. Вы тут посидите с ней немного, а потом я кардиограмму у нее сниму. Посмотрим, что такое с ее сердечком.
Все вздрогнули - где-то рядом зазвенела музыка.
-О, простите! - Гай нащупал в кармане сотовый, и, поднявшись со стула, отошел к окну.
-Ну, что, дорогая мисс Майерс, как вы сами-то себя чувствуете?
-Я?.. Хорошо. Вроде, хорошо. Вы говорите, мне плохо было, но я ничего не помню.
-Разумеется, мисс Майерс, проще всего вот так и заявить - мол, ничегошеньки-то я не помню! Взяла, и чуть не отправилась на тот свет. И ничего не помню!
Бергман еще что-то болтал, видимо, стараясь повеселить ее, да и себя тоже, да только Люси уже не слышала ни одного его слова. Ее, точно, обухом по голове ударило - она сегодня чуть не отправилась на тот свет! Она чуть было не отправилась к Фрэнки и уже навсегда. Значит, все так близко было - Фрэнки, его любовь и ее покой рядом с ним. На совсем, и больше нечего было бы бояться, не о чем горевать и беспокоиться. Еще немного и все закончилось бы...
Не заметив, как заплакала, Люси подняла голову и увидела Барроу. Он смотрел прямо на нее и разговаривал по телефону.
-...да, да, очень странно... Роберт, погоди! Ты когда сюда собираешься?.. Так тебе лучше поспешить - Люси сидит прямо напротив меня и плачет. Нехорошо ее сдавать, но ... Да, Роберт, да, я побуду здесь, пока ты не приедешь.
-Гай!!! Что ты наделал?!
-Прости, Люси, я понимаю твой гнев, - произнес Гай, пряча телефон в карман пиджака, - но и ты пойми меня. Если я хоть в чем-то разбираюсь, так это в своих друзьях и в тех, кто их любит. С тобой что-то не так, я вижу. И ни доктор Бергман со всем своим войском, ни я - никто, кроме Роберта Трента во всем этом большом городе не сможет тебе сейчас помочь. Да, он расстроился моей новостью, он несется сюда на всех парах и помоги Господь тому, кто волей или неволей окажется на его пути! Да. Но ведь он тебе нужен сейчас! Разве это не так? И разве не это самое главное теперь для него? Даже... - Гай потер лоб, - даже если плакала ты не о нем... Знаешь, я ведь принес кое-что для тебя. Сам не знаю, почему я это сделал... Ты слышала песни Роберта?
-Что... какие ты имеешь в виду? - Люси вытерла слезы и легла на подушки.
-Не те, что он исполнял в составе "Креста". Их ты знаешь наизусть, я уверен. Я о песнях, что вышли отдельно, только под именем Трента. Я, наверное, просто идиот, который подумал, что ты их не слышала. Ты же в курсе, что у Роберта даже одно время своя группа была, параллельно с "Крестом"?
-Да, конечно. Я слышала чуть-чуть, но то ли сам факт, что Роберт мог делать что-то помимо работы в "Кресте", то ли потому, что это и вправду получилось не очень, мне эти песни как-то...
-Не понравились? Не стесняйся! Роберту я не скажу, хотя, он и сам считает, что эта его группа оказалась лишь плодом безотчетного желания творить что-то вне "Креста", абсолютно самостоятельно. Он часто, бывало ругался, негодуя о том, что его прижимают, что используют только как барабанщика, что его "Скоростные машины" - единственная песня в его собственном исполнении, которую мы с Фрэнки допустили в репертуар группы и то, только потому что она тянет на миллион. Роберт, он - очень сильная, неординарная личность, способная сама по себе перевернуть весь мир своей музыкой. Только голос Роберта, его манера исполнения, поразительное обаяние и выразительность тембра чего стоят! А интонации!.. Но понимаешь... Ты должна понимать, я уверен, что, что бы мы все - и Роберт, и я сам, и Фрэнки ни творили, в репертуар группы могло войти лишь то, что отвечает стилю группы, ее характеру, ее частоте, если хочешь. Песни же Роберта настолько характерны только для него, что очень трудно вписать их в стиль "Креста". Они были в нем и не одна. Уверен, ты любишь их все, ставшие безоговорочными хитами, которыми мы могли только гордиться... Фрэнки страшно переживал, когда приходилось отклонять предложения Роберта, когда он видел досаду и даже обиду на лице друга. Он очень его любил! Старше Роберта всего на три года, Фрэнки относился к нему порой, как к ребенку, к любимому золотоволосому мальчику, чье присутствие в группе само по себе ее украшение. Не говоря уже о виртуозном владении ударной установкой и удивительном тембре голоса, никак не вязавшемся его ангелоподобной внешностью... Да, возможно, песни, вышедшие тогда в группе, сколоченной Робертом исключительно из желания само выразиться, да по гастролям покататься - их он просто обожал! - действительно не заслуживают особого внимания. Хотя, я бы однозначно не стал бы этого утверждать. Но вот его последние два альбома... Они вышли уже после смерти Эдди, абсолютно сольно. Если не считать некоторого вклада вашего покорного слуги, милая леди, в качестве гитариста. Ну, а поскольку мне самому пришлось пропустить эти песни через себя, я совершенно уверенно могу заявить – Роберт, наконец, показал на все сто, на что он способен! Ты слышала эти альбомы, Люси? "Молния" и "Счастливые дни"?
-Нет, - призналась Люси. - Я просто дура!
-Глупости! Думаю, Роберт был для тебя неотъемлемой частью группы, и тебе вполне хватало того, что он делал в ней.
-Не оправдывай меня, Гай! Надо быть полной идиоткой, чтобы не интересоваться всем, что делает человек, которого так любишь!
-В таком случае, лучше поздно, чем никогда! - провозгласил Гай и достал из кармана маленький, похожий на кулончик, плеер.
-Я впихнул туда все что мог - "Крест", Фрэнки с оперной дивой Кэтрин Дебург, кое-что свое, ну и, конечно же, эти два альбома Роберта. Уверен, что этой игрушки тебе здесь очень не хватало!
-Господи, спасибо, Гай! - вскричала Люси. - Так здорово! Спасибо тебе!!
И Гай нарадоваться не мог ее совершенно детскому восторгу по поводу абсолютной, на взгляд многих, никчемушки. Другая бы только при виде соболей или бриллиантов так восхитилась, а эта малышка...
-Я так давно не слышала вас! - прошептала она, видимо, сообразив, наконец, что выглядит, наверное, забавно.
-А когда бы тебе было слушать?! Ты то без сознания, то Роберт здесь... А вот и он!
Дверь распахнулась и ... Господи, его глаза! Люси видела только его глаза, отразившие яркое небо над Лондоном.
Робби Трент... Светловолосый, высокий, истинный принц, излучающий искрящееся обаяние своими бездонными лазурными глазами... Время способно на все. Оно уничтожает, утешает, лечит, покрывает пылью и морщинами. А еще тайной. Поправившись с годами, Роберт Трент стал казаться ниже ростом, исчезла грива золотых волос, и только над глазами время оказалось не властно. Люси, словно, и не исчезала с дебаркадера. И он, Роберт все так же был с ней.
-Ты... Что с тобой?!
-Роберт! - прошептала она и оказалась в его объятиях.
-Я так и знал! Я чувствовал, что нельзя мне уходить. Что случилось, Люси?
Он держал ее снова зареванное личико в своих ладонях, и она наглядеться не могла на его глаза - нежные и напуганные.
-Гай?
Тот пожал плечами, но в палату вошел Бергман. Роберт выпрямился.
-Что здесь произошло?
Бергман вздохнул, и Люси поразилась, как прямо на глазах этот ироничный человек со сверкающими задором через очки светлыми глазами превратился в смущенного школьника.
-Не стану скрывать, мистер Трент. Совсем недавно мисс Майерс здорово нас напугала.
-То есть?
-У нее остановилось сердце... Сейчас все в порядке, и я лишь хотел бы снять у нее кардиограмму. Если вы не возражаете, конечно!
-Надо, значит, надо... Но как это могло случиться? С чего вдруг?
-Я ничего сейчас не могу сказать конкретного, тем более, что я и не кардиолог. Сюда уже едет один очень известный специалист. С ним я и хочу посоветоваться. Вам же я лишь могу рассказать, что около двух часов назад меня позвала медсестра, сообщив, что мисс Майерс спокойно спала, пока вдруг не начала задыхаться. Когда же я оказался в палате, она уже не дышала вовсе. Естественно, были приняты самые экстренные меры, сердце мисс Майерс заработало и сейчас по всем признакам в норме.
-Но ведь это так странно, док, вы не находите? - подал голос Гай.
-Что, сэр?
-То, что мисс Люси стало плохо с сердцем именно во сне. Ведь обычно такие вещи случаются в моменты каких-то стрессов, волнений. Если конечно, сердце вовсе не больное. А я так думаю, раньше мисс Люси на сердце не жаловалась. Да, Люси? Я прав?
-Нет, никогда. Все было в порядке.
-Ну, тогда пора выяснить, в чем же, собственно, дело. Вы как, мисс Майерс, готовы поехать со мной и пообщаться с профессором?
-Да, вполне...
Люси оглянулась на Роберта и тот, присев не ее койку, обнял ее.
-Я дождусь тебя здесь, Люси. Клянусь чем угодно, и Гай не даст мне исчезнуть! Да, старина? Ты никуда не торопишься?
-В общем, нет.
-Вот и прекрасно. Тем более, что есть небольшой разговор.
Он еще крепче прижал Люси к себе и поцеловал в лоб.
-Я так соскучился!
И она изо всех сил обняла его, прижавшись губами к его шее. Как же все-таки, чудно! Столько лет думать о нем, как о ком-то совершенно недостижимом, любоваться его фотографиями, его потрясающей привлекательностью, слышать их песни, понимая, чувствуя всю степень таланта, истинную "звездность" этого мужчины, о котором можно только грезить такой дурочке, как она. И вот теперь, вот сейчас и совершенно реально - хоть защипай себя до слез! - он рядом! Настолько рядом, насколько даже мечтать было страшно... Люси вздрогнула - она вдруг так ярко вспомнила их близость на том белом песке, что эти ощущения накрыли ее с головой. И тогда неудержимый, чувственный до самой глубины нутра, ее поцелуй лег ему возле уха.
-Люси!
Он вздрогнул всем телом и заглянул ей в глаза.
-Что с тобой?!
И Люси неожиданно произнесла:
-Луна такая яркая, что песок кажется снегом...
Глаза Роберта расширились, от волнения он пребольно сжал ее ладонь, но она этого и не заметила.
-Где ты видела такую луну и такой песок?!
-Может быть, во сне.
-Во сне... Поезжай с доктором, я буду ждать тебя.
Двое санитаров подхватили Люси, уложили на каталку и вывезли вслед за доктором Бергманом. Роберт вздохнул и достал сигарету.
-Думаешь, здесь можно курить? - Барроу взглянул на Роберта и вид его ему совсем не нравился.
-А я в открытое окно.
Роберт подошел к окну, открыл верхнюю фрамугу и прикурил свою сигарету.
- О чем ты хотел поговорить? Что-то случилось, Роберт? Я ничего не понял из того, что ты говорил по телефону - сон какой-то, что-то про Люси, про Фрэнки...
-А тебе ничего не снилось в последнее время? - Роберт сощурился от дыма и стряхнул пепел в ладонь.
-У-у, дружок! Мне уже давным-давно ничего не снится. Старею, наверное. Хотя... Знаешь, наверное, несколько дней назад что-то такое мне привиделось, что ли. Понимаешь, на сон это как-то не похоже было. Скорее, как будто, грезил я. Перед рассветом, темно еще было. И мне казалось, точно, я на каком-то корабле. Вода плескалась о борт, и я так ясно это слышал, что даже странно стало. Знаю же точно, что я у себя в доме, в Кенсингтоне, в спальне на втором этаже. Какая уж тут вода! Но вот слышал и все тут. Потом, видно, задремал. Глаза приоткрываю - свет факелов, лес... И все мы молодые, лет по тридцать, может, чуть больше. И Фрэнки... Я не хотел об этом рассказывать - уж больно странно это все выглядит. Но сегодня ты заикнулся про свой сон, и я задумался. Что тебе-то снилось?
-И то, что ты рассказал и много еще чего. Только вот снов таких я сроду не видел! Скорее, такое ощущение, что перебросили меня куда-то, как в другой мир, что ли... Помнишь, много лет назад, тот парк, дебри и фонтан с мальчиком? Что с нами тогда со всеми произошло, мы так тогда и не поняли. Даже обсуждать не стали - припрятали каждый поглубже, и я так и прожил всю жизнь после этого с ощущением того, словно, мы тогда в каком-то другом мире побывали. Так вот и после этого сна... Фрэнки жив, только изменился как-то. То есть, он и раньше помимо сцены и шумных вечеринок вовсе не являл собой фонтан веселья. Мало, кто знал об этом... А тут и вовсе другой. Вернее, то же обаяние, то же отношение к нам, но... Как бы это выразить...
-Робби, он через смерть прошел. Вот и все, - тихо сказал Гай. - Ты видел Фрэнки, пропустившего через свою душу всю свою жизнь. Думаю, это что-нибудь да значит.
-Но Люси, Гай!
-Что Люси?
-Люси была с нами. С ним. Он дождался ее, понимаешь?
-То есть... Нет, подожди, а ты как же?
-Вот и именно!..
Роберт пересек палату, затушил окурок струйкой из-под крана над раковиной умывальника, бросил его в урну и уселся рядом с другом на койку Люси.
-То, что сейчас происходит между нами, ею и мной - само по себе невероятно. Ты знаешь об этом достаточно.
Гай усмехнулся.
-Я много лет знал Робби Трента, потрясающего музыканта, классного парня, которому я всегда завидовал - настолько в общении тот был обаятелен, легок. Женщины ложились ему под ноги штабелями, а он лишь менял их как перчатки. И вот теперь, когда изменяться как-то поздно уже, я вдруг вижу мистера Трента, еще недавно даже в своем очень зрелом возрасте, запросто укладывавшего в постель любую красотку, тающим перед обычной девчонкой. Да-да, Робби, ты и сам видишь, что она - вовсе не лакомый кусочек, каких ты всегда предпочитал, ничего особенного. Но ты просто не в себе, Трент!
-Ты, кажется, забыл Гай, что сам в день взрыва убеждал меня вернуться к ней, не оставлять ее? Нет?
-Просил. Но лишь для того, чтобы ты сам не мучился выбором, который так непривычен для тебя.
-Вот как?!
-Дело ведь не в том, что ты обязан ей жизнью. Но я тоже видел, как она смотрела на тебя перед взрывом. Нет, конечно же, если бы она тебе не понравилась, ее взгляд и ее отношение не имеют никакого значения, как бы цинично это ни звучало. Ни в коем случае нельзя путать благодарность с любовью! Но... сам не знаю, откуда я это взял... Ты так нежно обошелся с ней на сцене, так трогательно, хотя, таких вот плачущих поклонниц мы перевидали больше, чем достаточно. Роберт... Черт побери! Я чувствую себя сейчас каким-то проповедником или кем-то в этом духе!.. Роберт, это - ТВОЯ девочка. Вот и все, что я вижу и думаю обо всем, что здесь происходит.
Гай выдохнул, а поскольку Роберт продолжал молчать, добавил:
-И не думай об этих снах, видениях или как там это можно назвать. Это только сны и Фрэнки нет на свете уже много лет. А Люси здесь. И как бы она ни любила Фрэнки, как бы ни восхищалась им, ты и только ты можешь быть рядом с ней! Мне горько, невыносимо горько это говорить, но Робби, дружище, Фрэнки не успел. Его нет. То есть, он, видимо, с нами, где-то рядом, но он даже поцеловать ее не сможет. Понимаешь? Выбрось свои сомнения из головы и держи свою пичугу в обеих ладонях!
-Не поздновато ли?
-Что?
-Вообще заводить эту пичугу? Сколько лет мне и сколько ей!
Гай расхохотался.
-И это я слышу от Роберта Трента! Ловеласа высшей пробы, такого, что сеньору Казанове остается отправиться на покой.
-Речь сейчас совсем не о моих достоинствах и аппетитах ловеласа, Гай...
-А о чем?.. Господи Боже! Все так серьезно?!
-Ты не поверишь, что я пережил, пока торчал дома! А уж что мне привиделось во сне... Да, да! Я помню, что это лишь сон. Странный, больше похожий на реальность, чем на видение, но только сон и Фрэнки нет... Но... Я не могу его забыть. Она была со мной, она целовала меня, и я видел, что она хочет этого. Господи, да она принадлежала мне и это... это была высшая степень восторга! Никогда в жизни, ни с одной даже самой потрясающей красоткой я не испытывал ничего подобного! Сердце щемило от нежности к ней и тут же таяло, сгорая в страсти и чувственности. И теперь меня несет к ней с такой силой, что я даже не пытаюсь сопротивляться, чего бы это ни стоило.
-Ты о своей семье?
Роберт поднял на друга свои небесные глаза и Гай прочел в них ясный ответ.
-Ты готов расстаться с ними?! Ради нее?!
-Расстаться мне пришлось бы только с Салли, что само по себе звучит по-идиотски, поскольку, мы уже давно не вместе. Да и не были по-настоящему вместе никогда.
-А дети?
-В Рэнделле я не сомневаюсь. Он поймет меня. Да и Пат... У нее не очень легкий характер, но она тоже моя дочь. И надеюсь... В конце концов, они оба уже давно взрослые люди со своей жизнью.
-Скажи просто, что ты любишь ее.
-Люблю, Гай. Видит Бог, люблю!
-А если бы Фрэнки был жив? Ты уступил бы ее ему?
-Зачем ты спрашиваешь? Ведь Фрэнки нет, и никогда уже не будет!
-А все-таки?
И Гай даже заметить не успел, как в руках у Роберта оказался стакан с прикроватной тумбочки Люси. Стакан разлетелся в дребезги о стену палаты.
-Черт возьми, Гай!! Что я должен тебе сказать?! Какого ответа ты ждешь? Что я прекрасно понимаю, что Люси с нами из-за нашей музыки, из-за Фрэнки прежде всего, а значит, будь он жив, она была бы с ним? Тогда причем здесь я? Она сама все решила бы. Вот и все... Она и так все решила сама. В моем сне по крайней мере. Я полез к ней со своими чувствами, она бросилась от меня прочь, и это был страх. Только лишь страх обнаружить свои чувства. И она стала моей, Гай! Стала, не смотря на все свои чувства к Фрэнки. А там, в этом сне, он был жив, он был рядом. Что ты теперь думаешь?
-Думаю, что ты готов спятить из-за всего этого и любовь Люси к Фрэнки никогда не оставит тебя в покое. Запомни, друг, никогда! Это она может любить вас обоих, и для нее нет разницы, жив Фрэнки или существует где-то на очень тонком уровне. Для нее он есть всегда, для нее он не умирал. Даже больше, Робби - после своей смерти он, возможно, стал ей только ближе. Перестал быть далекой, всеми обожаемой "звездой". Теперь он стал только ее. И ее любовь лишь усилилась, потому, что она чувствует его рядом, незыблемо верит в это... Ты ее спроси, не снилось ли ей что-нибудь!
-Боюсь, что и спрашивать не надо... - Роберт вздохнул. - Она произнесла всего несколько слов, которые, поразив, дали мне понять - она видела то же самое, пережила то же самое. Мало того, Гай, мы все были там одновременно. Как - мне даже задумываться не хочется. Да и бессмысленно. Это за гранью моего понимания.
-Ты не боишься? - осторожно спросил Гай, придвинувшись к Роберту и обняв его за плечи.
-Чего?
-Всего этого. Кажется, вся эта история, действительно, способна свести с ума. Не проще найти кого-то другого? С кем не будет столько проблем. Какую-нибудь сговорчивую красотку, которая...
-Гай!!
Тот рассмеялся и хлопнул Роберта по плечу.
-Нет, нет, Робби, я шучу!
-Ты проверяешь меня, старый лис!
-А ты лис молодой, да?
-Стараюсь!.. И это еще одна проблема.
-Чего-о?! Ну, началось! А главное - от кого я это слышу!
-Я серьезно, Гай. Нет, я конечно, не старик совсем, но... как-то не по себе, если честно... Понимаешь, когда я собирал этих самых, как ты выразился, сговорчивых девиц, все было иначе. Для них я еще какая-никакая "звезда", денежный мешок, известная личность, с кем еще престижно показаться на людях. Еще... Господи, даже заметить не успел, как настоящий успех, настоящая популярность, в которой мы, как в шампанском купались, ушла в небытие. Сохранились лишь ее отголоски. Нет, конечно, я знаю, что есть еще множество людей, которым мы дороги по-настоящему, для которых "Крест" далеко не пустой звук даже после смерти Фрэнки! Знаю. Но это тоже не совсем то... Я смотрю на Люси, и у меня сердце замирает от того, что я вижу в ее глазах, от того, что чувствую к ней, от сознания того, что наша музыка, то, из чего состоит наша жизнь, и ее состоит тоже. Все, что мне дорого, Гай, все, ради чего, вопреки любым сомнениям, еще стучит мое сердце, соединилось в ней, в этой маленькой пичуге. Ко всему прочему, спасшей мне жизнь. Вдвойне спасшей!.. Там, где мы с ней и с вами тоже в силу какого-то невероятного чуда оказались, мне было лет тридцать, может, чуть больше. Хотя, моментами я виделся самому себе вообще тем двадцатилетним мальчишкой, чьими фотографиями сейчас умиляются наши поклонницы. Я чувствовал себя молодым, сильным, готовым победить. Понимаешь? И я целовал ее, ласкал ее, твердо уверенный, что достоин ее любви, ее восхищения.
-А на самом деле ты видишь в зеркале седину и морщины?.. Знаешь, Роберт, что я думаю? Иногда мне, неисправимому романтику и любителю сказок, кажется, что это не мы меняемся с годами внешне, а зеркала. Это они стареют. А мы остаемся прежними. Попробуй обойтись без зеркала пару лет, и я уверен, ты будешь представлять себя тем самым двадцатилетним парнем, который так поразил меня когда-то своим неподражаемым обаянием. Ты тогда имел такую манеру - хохотать, задрав голову. Она мне страшно нравилась, и страшно нравился ты. Весь какой-то солнечный... Вечно вопил что-то своим потрясающим басом! Никогда бы не подумал, что у тебя такой голос, пока ты не запел!
Гай тепло так улыбнулся.
-Люси видит тебя именно таким. Сердцем видит. А любит таким, какой ты есть сейчас. Любым любит и будет любить.
-И все равно, Гай, у меня такое ощущение, что я обманываю ее, обещая то, чего уже давно нет на самом деле.
-Ну, так, все! - хлопнув себя по коленям, Барроу поднялся с койки. - Робби Трент, я...
Двери палаты распахнулись, и санитары вкатили каталку с Люси. Она села на ней, стоило ей только увидеть Роберта.
-Они достали меня! - вскричала она и Гай расхохотался.
А Люси протянула руки и, соскочив с каталки, бросилась к Роберту. Едва опомнившись, он подхватил ее.
-Люси! Ты с ума сошла, Люси! Тебе же нельзя!
-Ну, это вопрос спорный, мистер Трент! – доктор Бергман завершил процессию и, пропустив санитаров с опустевшей каталкой, закрыл за ними двери.
По обыкновению, засунув руки в карманы халата, он подошел к Люси.
-Вы, леди, конечно, сильно поторопились, вот так резво подскочив на ноги. Тем не менее, мистер Трент, эта девушка удивительно быстро идет на поправку.
-Но ведь всего час назад вы сообщили мне, что сердечный приступ едва не унес ее жизнь! - возразил Роберт, прижимая Люси к себе и не замечая, как точно котенок на солнышке, она млеет в его объятиях.
Но это прекрасно видел Гай, который и улыбался теперь, глядя на них.
-И все же, сейчас ей лучше лечь, - посоветовал Бергман. - Хотя бы потому, что вертикальное положение для нее сейчас еще очень непривычно. Кровь резко отхлынет от головного мозга, и она запросто хлопнется в обморок.
-Быстро ложись! - рявкнул Роберт, уложил Люси в койку и сел рядом, держа ее за руку. - Но что же все-таки, показала кардиограмма, доктор?
-Ничего! Абсолютно никаких серьезных отклонений, кроме тех, что вполне понятны в ее теперешнем состоянии. Сам в шоке!
-Что?
-Простите, сэр, я хотел сказать, что и сам не понимаю, как такое может быть. Сердце мисс Майерс абсолютно здорово. Так утверждает профессор, рассерженный на меня, за, так сказать, ложный вызов.
-Он так и сказал - какого черта я трачу здесь время на здорового человека, когда как меня ждут серьезные больные! - заявила Люси и снова села, ухватившись за плечи Роберта. То ли вышло так случайно, то ли нет, но с размаху она ткнулась лицом в его плечо и со всей нежностью, соскучившись, она прижалась губами к его рубашке.
-Роберт! - прошептала Люси. - Роберт!
Еле слышно, одними губами, одним своим чувством к нему. Но он услышал. Повернул голову, коснулся губами ее лба, а потом, точно, спохватившись, одним рывком обнял ее и поглядел ей в глаза.
-Хочешь?
В одну секунду перед ее глазами, напахнув летним зноем, ароматом реки, пролетел один момент, несколько мгновений солнечного дня. Его лицо, молодое, красивое, горящие глаза цвета лазури... Пропало видение, и Люси увидела снова все такие же глубокие яркие глаза Роберта. И она потянулась к его губам, поймала его дыхание, и сердце остановилось, переполненное.
-Я люблю тебя! - пролепетали ее губы. - Я так люблю тебя! Мой Роберт...
И он целовал ее. Так страстно, нежно, бесконечно чувственно, что слезы текли по его щекам на ее лицо...
Роберт посмотрел в лицо Люси и огляделся - ни Барроу, ни доктора Бергмана в палате не было. Роберт усмехнулся:
-Ну, вот, из деликатности они выкатились вон!.. Что с тобой, детка? Почему ты так смотришь на меня?
Он погладил ее по забинтованной голове, щеке. Ласково, как отец своего малыша.
-Ты, как будто, вот-вот заплачешь.
-Тебе можно, а мне нет?! - улыбнулась она и стерла пальцами мокрый след на его щеке.
-Да, мужчине не положено плакать... Но с моей душой происходит что-то совершенно непонятное и невыносимое. Ты, эти сны... Ты ведь догадалась, что ты не одна была там с Фрэнки? Ты помнишь меня, и мы оба помним, что там случилось. Только не смущайся, Люси! Я последний человек на этом свете, которого ты могла бы стесняться! На самом деле... По-настоящему, Люси, мы не были близки, но у меня такое ощущение... что...
-Были, Роберт, - тихо произнесла Люси. - И я никогда этого не забуду!
Ему почему-то внезапно показалось, что она готова была сказать: "Никогда себе этого не прощу!" и Роберт невольно тряхнул головой, словно бы, отгоняя нехорошее видение.
-Для меня все, что там случилось куда реальнее, чем вся моя прошедшая в этом мире жизнь, - продолжала она, дрожащими пальцами проводя по виску.
-Прошедшая? - вздрогнув, переспросил Роберт.
-Та, что была до того концерта. Точно, в дурном сне проходили долгие годы, прерываясь пробуждениями, когда я слушала, смотрела ваши записи. Я уходила с территории мрака, но неизменно возвращалась туда по какой-то идиотской необходимости продолжать жить... Я знала, чувствовала, что Фрэнки жив, что он где-то рядом, только не дотянуться никак. И только оказавшись в коме, почти умерев для этой жизни, я узнала, что была права. Столько раз была права, отринув реальность и представляя его возвращение в том или ином смысле! А обретя его, я обрела вас, тебя, Роберт. Теперь ты рядом... Но... Роберт, теперь я знаю дорогу туда. Моя смерть приведет меня к Фрэнки навсегда.
Она выдохнула, посмотрела ему в лицо, в его утонувший в тоске взгляд.
-Так получилось, что я люблю вас обоих. По-разному, но с той силой, которая не даст, никогда не даст мне добровольно отказаться от кого-то из вас. Вот только я не знаю, как мне теперь с этим жить... Ты уйдешь после этого?
Голос Люси омертвел, она глядела на Роберта в ожидании ответа, но он молчал. Потом медленно встал.
-Гай предупреждал меня, что вся эта история сведет меня с ума. Боюсь, он прав.
Ей показалось поначалу, что он так вот грустно шутит, но Роберт направился к двери. У нее потемнело в глазах.
-Роберт!! Ты уходишь?!
-Люси, не надо, прошу тебя!.. Я вернусь, потому, что просто-напросто не могу жить без тебя, не могу не видеть тебя, не слышать, не чувствовать. Та ночь в... том видении, белый песок и ты в моих объятиях... Это теперь не даст мне покоя. И я вернусь сюда, к тебе... Бога ради, Люси, не плачь! Я вернусь, обещаю. Но мне надо, мне необходимо побыть одному, подумать обо всем этом. Пойми! Фрэнки был моим лучшим, моим самым дорогим другом. Но теперь мы стали соперниками, что бы ты ни говорила. Его нет здесь реально, но он есть, я чувствую его присутствие, и ты... ты с ним, что бы между нами ни происходило. Я не знаю, как это вместить в себя, не знаю, как поступить. Будь на его месте кто-то другой, будь это реальный мужик, пусть даже и пользующийся твоей симпатией, я бы приложил все силы, я бы все сделал, что бы он исчез с твоего горизонта. И плевать мне было бы на мой возраст, на любые сомнения. Но Фрэнки... Нет, я действительно спятил!
И Роберт, резко развернувшись, стремительно вышел из палаты. Дверь за ним захлопнулась.
-Ричард! - прошептала Люси. - О, Господи! Что же теперь будет?!
Машинально она легла, только сейчас почувствовав, как страшно устала, как ноет все ее тело, как болит голова. И вдруг вспомнила. Потянулась к тумбочке и взяла в руки подарок Гая.
Это были потрясающие песни! Роберт и для "Креста" писал и пел так, что его очень легко можно было узнать, но здесь, ничем не сдерживаемый, вкладывая всего себя, все свои чувства и переживания, он создал такую музыку, которая, подобно зеркалу, отразила всю его душу - чувствительную и нежную, всю его яркую, ни с чьей несравнимую натуру, весь его артистизм, все его обаяние. Талант ударника украсил каждую композицию неповторимым звучанием, своеобразный, сипловатый голос с явными актерскими нотками, ясно отражавшими настроение песни и ее автора, будоражили воображение так, что Люси, как будто, ролики видела к песням.  Она видела Роберта, поющего их, и плакала, расстроенная тем, что не может прямо сейчас высказать ему свои впечатления, захлебываясь от восторга и благодарности за чувства, затопившие ее сердце. Плакала в страхе, что возможно, больше никогда его не увидит.