Квазимодо

Это один из альтов, на котором играла я сама, и мои ученики начинали знакомство с этим инструментом.

Вот открыла, чтобы привести этот текст в относительный порядок. А ведь снова я многого и сделать не смогу.

Хорошо очень помню, что я старалась с мастерами особо не встречаться. Уж очень сильно жило во мне ощущение, что они мне непременно станут навязывать свои изделия, чтобы хоть кому-нибудь суметь продать то, что они сделали на ниве создания новых инструментов. Пожалуй, только менять волос в смычке мне все же приходилось делать с их помощью. Но и тут. Уже в профессиональном состоянии я тоже всячески старалась на этом сэкономить. И делала чудовищные вещи вроде мытья этого волоса в смычке. Кто-то говорил, что этот способ  тоже удлиняет срок его службы. Главное, потом насухо протереть, и дать ему в руке попрыгать на свободе до полного просыхания на воле. Потом только снова натереть для начала густо старой канифолью на газете, потом уже вкрутить в смычок обратно, натерев уже нормальной канифолью и идти снова зарабатывать на нем.

Вот в один из редких визитов для замены волоса в смычке на новый, скрипичный мастер консерватории какой-то Боря (фамилии не помню снова) подтащил меня к веревке где висел этот кривой уродец среди обилия нормальных инструментов, кстати.

И услышала я печальную историю про некоего друга этого Бори. Тот делал инструменты, которые не пользовались успехом, как это и бывает очень часто. Тогда он вдруг придумал новую теорию. Что делать альты надо изготовлять совсем не так. А если у них изменить очертания примерно от на такие, то при маленькой мензуре (близкой к скрипке по величине) они остаются все равно альтами. И играть на этой модификации будет намного легче тем, кого внезапно со скрипки кинули на альт.

Этот неизвестный мастер стал их делать пачками. Но и в таком вот виде они все одно не находили спроса. Тогда  мастер впал в отчаяние. И стал давить свою продукцию. Вмешалась медицина. И мастера забрали. Вы и сами можете понять, куда. Оттуда он уже не вышел. Вскоре просто умер. А этот вот Борис успел один спасти. Он это чудо в перьях забрал себе. Теперь урод у него тоже просто повешен на веревке, поскольку никому не нужен. Но он готов мне его продать. За небольшие деньги. Деньги те и впрямь были очень невелики. 700 рублей, хотя еще до всех катаклизмов в экономике и переходу к рынку всей страны.

Но дешевизна и решила дело. Я его купила. А футляр мне к нему Борис отдал абсолютно даром. Ведь ни в один нормальный футляр это изделие никак не помещалось.
 Сказать по правде, этот самый альт тоже у меня в основном лежал довольно далеко. Хоть однажды мне сильно сослужил исключительную службу. Уже на работе у Безродной исполняли мы в БЗК с певцом Олегом Рябцем некую кантату А. Вивальди. До этого мы ее и на диск успешно записали. Но для исполнения одного из номеров специально вызвали Ю. Башмета, который смог все трудности в высокой позиции безупречно отыграть.

Но на концерт для исполнения Башмета никак не могли позвать.  А там довольно высокие ноты для альта написаны. Хоть Рябец и поет удивительно высоким голосом даже для мужчины, мне лично это ничем не помогало абсолютно. Там проигрыш большой без всякого голоса высокого надо отыграть. Тогда и Рябец заводит свою песню на  верхах.

Я исхитрилась невероятно. Натянула на это от изделие аккорд скрипичных струн. И все сложности сразу улетучились. Там  даже все игралось в простой первой позиции просто на струне "ми" без ползанья по грифу на струне "ля" в какие-то высокие дебри. Просто изначально все сочинение писалось для Viol d'amour, а не для нормального альта, каким мы его себе обычно представляем. Правда, все колки пришлось мне местами поменять. На этом изобретении неизвестного Левши басовая струна просто провисала сразу и не настраивалась ни для альта, и ни для скрипки.
До исполнения этой сложной арии я все произведение исполняла на классическом своем альте. А этот лежал рядом на полу, и ждал своего дебюта на легендарной сцене.

Следует добавить, что еще и  до Безродной он тоже мне смог помочь однажды. Я сидела без работы, как обычно. И вдруг мне позвонили с предложением срочно полететь в Петропавловск-на-Камчатке с ММСО, который тогда как раз лишился своего руководителя и основателя Ю.И. Симонова. Там такой разброд и шатания случились. Но гастроли той никто не отменял, поэтому граждане ждали и надеялись услышать музыку даже в такой глуши. Дирижер уже сменился сразу.И за пультом там стоял В. Синайский, которого прочили и в основные дирижеры после той поездки. Вот туда-то я и повезла своего урода-Квазимодо, чтобы не гробить перепадом температур итальянский альт.

В. Синайский стал дирижером того Московского Малого Симфонического Оркестра. Это мне со всеми моими альтами в том оркестре места не нашлось.

Поэтому в дальнейшем на нем и играли в основном только мои ученики, которым необходимо было стать альтистами, чтобы получить диплом об окончании музыкальной школы. На скрипках им этот их диплом просто не грозил никак. Такие вот сложные у них всех были скрипичные житейские обстоятельства.