Зубы

  Мягкий диван на троих и два просторных кресла. Их вполне хватает чтобы разместить с комфортом всех ожидающих своего приема у стоматолога. Этим утром ждали четверо. Дама средних лет, пришедшая по записи в свое время, которое уже наступало. И трое мужчин, все лет сорока. Один из них одетый в опрятный костюм, гладко выбритый, по-военному подтянутый должен был идти следующим за дамой. Другой, с опухшей щекой, страдающий от боли, в не глаженной рубашке пришел без записи и ждал "приема с острой болью". И третий молодящийся мужчина с бородой тоже пришел без записи и теперь стоял у стойки ресепшена, за которой миловидная медсестра опрашивала его собирая информацию для оформления карты. Они явно флиртовали.

  Костюм с интересом наблюдал за их ужимками и улыбками, но ему быстро надоело это занятие, и он переключил свое внимание на щеку сидящего напротив.

— Болит? — с маской сочувствия спросил он, указывая пальцем на свою щеку.
— У? — не расслышал щека.
— Я говорю, сильно болит?
— О, да…
— Давно?
— Вчера проснулся, а она опухла. А болит давно.

Борода, наигравшись с медсестрой плюхнулся в свободное кресло.

— Всем доброго утра! — промурчал его приятный баритон.
— Доброе утро! — разулыбалась дама, он коротко улыбнулся ей в ответ.

Мужчины сдержанно кивнули.

— Честно, не понимаю, как можно терпеть зубную боль, — продолжил пиджак. — Помню один раз у меня болел зуб в армии. Сами понимаете медицины считай нет. Фельдшер сидит, таблетки раздает. И мне пришлось брать увольнительную, идти в город, а от части до города, на минуточку, десять километров. Ох, настрадался я тогда.
— Не люблю стоматологов, — забубнил щека. — А боль я могу терпеть, не проблема. Но вот опухла… — он махнул рукой на секунду оторвав ее от щеки.
— А у меня вообще зубы не болят. Ни-ко-гда! — сверкнул белоснежной улыбкой из усов молодящийся. — Так, иногда зайду к стоматологу… Больше даже для развлечения. Вот, сегодня гулял. Иду, смотрю - "стоматолог". Дай-ка, думаю, зайду, время с пользой проведу. О! Заметили? Стих вышел! "Дай-ка, думаю, зайду! Время с пользой проведу! " — он так радовался своему стишку, что хохотал на всю приемную.

  Медсестра посмотрела ему в спину и улыбнувшись каким-то своим мыслям вернулась к бумагам.

— Да, уж… есть чему позавидовать, — щека зажмурился от накатившей боли и тихонько застонал.
— Не знаю… — развел руками пиджак — я раз в полгода профилактически хожу. Не могу похвастаться как Вы, но все зубы свои, леченые, но свои.
Щека снова тихонько застонал.

Дверь в приемную медленно открылась, ее плечом проталкивал седеющий мужчина. В одной руке он держал увесистый портфель, другой держал телефон возле уха и беспрестанно "угукал"
— Угу. Угу. Угу. Да. — виновато улыбнувшись ожидающим, отодвинув микрофон ото рта он прошептал "доброе утро" и так же, боком просочился в кабинет.
— Доктор пришел, прием начнется через пять минут — медсестра вспорхнув со стула прошуршала халатиком мимо пациентов сверкая точеными ножками.
Мужчины проводили их взглядом до самой двери кабинета. Даже щека обернулся, но приступ боли заставил его вернуть голову на прежнее место. Дама обвела всех презрительным взглядом.

— Я в поликлинику пошел сначала, — щека морщился — ну, чего думаю платить? Дернут и ладно. А там записи какие-то, очередь на месяц в перед… Я говорю им, я с острой болью! Они говорят: «Тут все с острой болью. Занимайте очередь.» И бумажки суют. «Вы прикреплены?  — противным голосом передразнил он кого-то. — Полис есть?" Ну, думаю пи… — он покосился на даму — по…  пойду я. Вышел на улицу, а напротив "стоматология". — он схватился за щеку — Черт, что-то уж сильно, очень!

Все сочувствующе посмотрели на него. Борода, тот даже скривился.

— Проходите, пожалуйста — медсестра услужливо придерживала широко распахнутую дверь кабинета. Изнутри светила яркая лампа освещая ее сзади и придавая ей вид ангела призывающего на аудиенцию к Богу.
Дама неторопливо встала с дивана, оправила юбку и постаралась как можно эффектней пройти в кабинет. Никто правда не заметил ее стараний кроме, пожалуй, медсестры снисходительно ей улыбнувшейся. Дверь закрылась и мужчины остались втроем.

— Сейчас начнется, — хмурился щека, — камни чистить, лечить. Дернул бы, и все.
— Ну, зачем дергать? — возмутился пиджак, — если можно лечить? Вы так без зубов останетесь.

В ответ щека постарался как можно шире улыбнуться, обнажая пустоты в фасаде своих жёлтых зубов, но новый приступ боли заставил его снова застонать.

— Ну, дружище… и что же? Всегда так? Заболело - рвать?
— Ходи потом к ним, лечи… С одним зубом раз пять сходишь. Плати, плати, плати… Вскроем канал, закроем канал, пломбу временную, постоянную. Камни эти…
— А так лучше!? — борода ухмыльнулся.
— Вам-то хорошо,— щека снова махнул рукой.
— А вы, наверное, — борода обратился к пиджаку, — и диспансеризацию проходите?
— И прививки делаю, — пиджак удовлетворительно кивнул, — в срок.
— Уважаю. Нет, правда. Я б так не смог. Это ж надо следить за всем.
— Ну, я такой. Я слежу. И за здоровьем. И за домом. И за машиной. У машины сервисная книжка, чем я хуже? Вы следите за машиной?
— А у меня нет машины. Я, знаете обхожусь. Хлопот с ними много. Страховки, ремонт, обслуживание… нет уж, — борода расхохотался снова, — я и не женюсь по этому. Та же история.
— Вот как?
— Да-да! — борода взял салфетку из коробки на журнальном столике, высморкался в нее, скомкал и бросил в ведро рядом с кулером, — И всё! — и снова зашелся в смехе.
— Нет, ну резон есть конечно, — пиджак наклонился к бороде и доверительно прошептал, — и опять же… Разнообразие!
И они уже вместе рассмеялись. Щека при этом поморщился:
— А дети? Детей вам не хочется?
— Зачем? — борода развел руками.
— Да это же радость. Своё! Родное. Опора в старости. Внуки…
— И куча геморроя. Нет уж увольте! Я как-нибудь без опоры.
— Я так понял, вы предпочитаете беззаботность? — пиджак задумчиво нахмурился, — И все-то у вас клеится само? Без хлопот.
— М-да! Именно. Чем меньше я имею, тем меньше забот. Я нахожу в этом счастье.
— Пф! Счастье… — фыркнул щека.
— Но… — промычал пиджак, — как же не иметь ничего? Что-то все-таки есть? Не знаю… ладно нет машины, жены, детей, здоровье пока слава Богу. Но, дом-то, квартира есть? За ней-то вы следите?
— Я снимаю. Маленькую однокомнатную. Мне хватает. Плачу хозяйке сверху, она все оплачивает, и уборщицу мне нанимает. А может сама… я не знаю… — и сконфуженно улыбнулся. — Ну, а вы? Находите удовольствие в заботах.
— Не то чтобы… — пиджак откашлялся, — У меня квартира, дом, два автомобиля, жены дети… всем надо помочь, за всем следить. Но знаете, мне и правда нравится. Люблю, чтоб всё на местах, чтоб всё работало как часы.
 
Щека заерзал на диване:

— Вы сказали «жены»? Я, простите, не ослышался?
— Да… я с первой в разводе. У нас сын, уже студент. Я помогаю им. Участвую…
— А что разошлись?
— Да, вот все по тому же, — серьезно ответил пиджак, — не смог с импульсивной женщиной под одной крышей жить. Никакого плана, прихоти, бардак…
— Но, ведь вы её любили, наверное… Не женились бы тогда?..
— Вы знаете, это удивительно! Именно за это я её и полюбил. Мне казалось, что она совершенно удивительная, вообще-то я до сих пор так считаю. Но, одно дело любить, а другое дело одним туалетом пользоваться.

Щека помолчал с минуту глядя на погрустневшего пиджака.

— Извините, я спрошу… вы в Бога верите?

Борода спрятал глаза в ладонь, на губах его появилась сдержанная улыбка. Щека покосился на него, но оставив без внимания такую реакцию, вновь посмотрел на пиджак.

— Ну, как… в церковь не хожу. Ну, не то чтобы совсем… бывает и зайду, но чтоб…
— Да, и ладно. Я не про церковь. Я про веру. Ну? Веру во всевышний разум, если хотите.
— Скорее нет.
— А.
— Это плохо, вы считаете?
— Да, нет.
— Вы это к чему, вообще?
— Сам не знаю. Вы про жен сказали… я и подумал, что не смог бы развестись. Не по-людски, не по-христиански.
— А вы христианин?
— Да, — щека приготовился обороняться, — я православный.
— А я вот тоже хотел спросить. Как раз удобный случай… вы молитвы часто, как это… возносите?
— Понимаете, я не воцерковленный. Я стараюсь молится.
— А когда молитесь вы что делаете? Я имею ввиду какие молитвы, по какому случаю?
— Прошу обычно… о милости, о помощи.
— Особенно когда подожмет? Да? Ну, только честно!
— Так-то да. Вы правы, — щека снова ухватился за зубы.
— Но, христианство учит, что Бог наш отец, так? —и сам себе ответил, — Так! Чего ж вы его только просите? А спасибо говорите?
— Конечно! Конечно…
— И как часто?
— Да понял я. Понял, что вы имеете ввиду. Вы хотите сказать, что мы дети неблагодарные.
— Да, нет… заметил просто. Что как подожмет православные в церковь бегут. А как все забубенски, так и не вспомнят. Вот и у меня сынок такой.
— Господа! Господа! — борода примирительно поднял руку, — вы встали на скользкий путь! Так хорошо болтали о хлопотах… а эти вот вопросы оставьте! В самом деле! Наговорите друг другу гадостей, испортите только настроение!
— Ну, почему гадостей? — пиджак успокаивался, — Это даже не спор. Так… обмен мнениями. Я, например очень уважаю верующих. Просто, мне кажется, что многие… я не имею ввиду никого конкретно… многие не понимают сути самой веры. Вот вы, — он протянул руку в сторону щеки, — согласитесь со мной если я скажу, что вера — это хлопоты и заботы, что это борьба, — он изобразил боксерские удары помахав в воздухе руками, — Да?
— Безусловно.
— Вот. И вы со своим Богом должны каждый день общаться, и жить по законам его, — и как проповедник поднял палец вверх потрясая им.
— Именно, — растерялся щека, глядя на палец.
— А вы как к зубному бежите. Заболело - помогите. А не болит, да и ладно.

Пиджак в изнеможении отвалился на спинку дивана.

— Да. Вы пожалуй, правы, — щека глубоко задумался.
 
Из-за двери кабинета раздался визг бормашины.

— Ох, уж эти звуки… — пиджак рассмеялся, и наклонившись к щеке проговорил, — в детстве бабушка водила меня к стоматологу. Я шел туда уверенно и смело. Надо, значит надо. Но, как только слышал этот звук, вся моя храбрость испарялась. Жутко боялся я бормашины.
— А меня к стоматологу не затащить было. Мать жалела, и говорила: «Ничего, молочный выпадет, коренной вырастет. Вот тогда и береги его.»
— Да… избаловала вас матушка. Надо было заставить. Вот вы и мучаетесь теперь, — и пиджак описал пальцем круг у рта.
— А я, — оживился борода, — тоже не ходил к зубному. Не болели!
— Я думаю тут дело в генетике, — заумничал щека, — у отца тоже зубы дрянь были. Да, и у матери.

Пиджак поджал губы, но ничего не сказал.

— Может. Вполне может быть, — борода сложил руки на груди воздев глаза к потолку, - у мамы была белосне-е-ежная улыбка. Отца не помню, а у мамы да! Жемчуг! Но, знаете, она как вы, — обратился он к пиджаку, — следила. Все время у нее были записи к стоматологу, к косметологу, к парикмахеру и Бог знает к кому еще.

  Пиджак кусал губу глядя куда-то в потолок. Борода улыбался каким-то своим мыслям. Щека же совсем загрустил и ушел в себя. Дверь кабинета открылась, оттуда опустив голову и прижав платок к губам вышла дама.

— Моя очередь, — пиджак встал и подошел к двери в ожидании приглашения. Из кармана он достал платок и расправив зажал в кулаке.
— Удачи, — пожелал ему борода.
Пиджак кивнул в ответ.

Дверь все никак не открывалась. Он уже начал переминаться и неодобрительно посматривать на часы. Наконец дверь приоткрылась, показалась медсестра в маске.

— Подождите минуточку, пожалуйста, — и снова закрыла дверь.
Пиджак пожал плечами и вернулся на диван.
— Заминка какая-то…

Прошло минут пять. Сначала из кабинета вышла медсестра и ушла куда-то в служебное помещение. Через мгновение вышел врач, на ходу снимая халат. Подскочивший уже было пиджак, снова опустился. Доктор стянул халат и присел на диван рядом с пиджаком.

— Вы простите меня! Мне очень жаль. Но, сегодня я не смогу больше никого принять, — доктор издал звук губами, который люди обычно издают другим местом и развел руки. — Ни сегодня, ни завтра, —  он посмотрел на щеку, — Вам я тоже не помогу. Простите. Я дам вам адрес другого стоматолога. Тут недалеко. Он примет вас без очереди. Я договорюсь. Ещё раз извините!

 Врач встал и хотел уже уйти, но пиджак остановил его:
— Что-то случилось, доктор? У вас все в порядке?
— Да. Всё в полном порядке. Хотя не знаю, — доктор сел обратно, — Не могу больше. И всё!
— Чего не можете? — борода с любопытством посмотрел в глаза доктора.
— Вот это всё не могу, — он неопределенно помахал руками выронив при этом халат. Подобрал его и продолжил, — не моё это. Вот, знаете, голова уже седая, мне пятьдесят три. И вдруг пятнадцать минут назад я осознал, что не моё это, — он провел указательным пальцем по горлу, — Сыт! Брошу всё и уеду.
— Куда? — растерянно спросил щека.
— Да, какая разница!?

Доктор встал, повесил халат на спинку дивана, и ушёл.