Глава 4. Густав, сын Эрика

Глава 4. Густав, сын Эрика
               …Шведский принц Густав Эрикссон, сын и наследник короля Эрика XIV, прозванного врагами Безумным, шёл по узкой грязной улице провинциального русского города Кашина. Василий Шуйский, взойдя на престол, освободил его из ярославского плена, поселил в Кашине и приказал обращаться с ним достойно звания, однако так и не разрешил покинуть  Россию.
               Густав шёл, погрузившись в мрачные размышления. Последнее время мысли о приближающемся смертном часе неотступно преследовали его. Жизнь не баловала принца: он совсем не помнил своего отца, потому что был слишком мал, когда сводный брат Эрика, Юхан, захватил престол. С матерью Густав прожил в разлуке больше двадцати лет, а когда наконец встретился с ней, то оказалось, что они не могут разговаривать, потому что за время многолетних скитаний по Европе он совершенно забыл родной язык. Дядя, узурпировавший трон его отца,  не решился убить законного наследника, но постарался держать подальше от Швеции, отослав семилетнего мальчика в Польшу. И, очевидно, мучимый угрызениями совести за убийство старшего брата, дал возможность племяннику получить хорошее образование. Благодаря своим способностям тот смог со временем стать одним из самых образованных людей своего времени. Наука была главной страстью в его жизни, и прозвищем «новый Парацельс» он гордился куда больше, чем званием принца.
               За время скитаний по Европе Густаву довелось изведать и нужду, и тяжёлый  труд. Поэтому, отправляясь в Россию по приглашению русского царя, он надеялся найти там прибежище от своих невзгод, а стал пешкой во внешнеполитических играх Бориса Годунова. Царь Борис собирался использовать изгнанника Густава в своих замыслах против Литвы и Польши, женив его на своей дочери и сделав новоиспечённого зятя королём Ливонии, которая в этом случае превращалась бы в вассальное королевство. Но, воспитанный вдали от королевского двора, Густав был чужд интригам и не жаждал власти. Из-за отказа перейти в православие, что стало препятствием для его брака с Ксенией, принц впал в немилость у Годунова и был отправлен в разорённый Углич, пожалованный ему в удельное княжество взамен богатой Калуги, которую царь вначале даровал Густаву как своему будущему зятю. Там, в Угличе, он смог заниматься своей любимой алхимией до самой смерти Годунова, но потом вновь был вовлечён в круговорот борьбы за освободившийся царский трон, опять превратился в бессильную фигуру в чужой игре. Самозванец, называвший себя царевичем Дмитрием, держал Густава в заточении, а Шуйский, освободивший его, тоже имел ввиду использовать шведского принца в интригах против соседних государств.
               Но больше всего удручало Густава предательство бывшей возлюбленной, которую он призвал из Германии к себе в Москву. Она приехала не одна, а со всем своим семейством – мужем и детьми. Но дело было даже не в этом, а в том, что одаривая его ласками и клянясь в вечной любви во времена, когда ему сопутствовала удача, возлюбленная тотчас же отвернулась от него, стоило ему лишь впасть в царскую немилость, и отказалась последовать за ним в изгнание. Это мучило Густава, и он проклинал и её и себя, теперь именно страсть к этой женщине казалась ему главной причиной его злоключений в России. Эта двуличная ведьма загубила его жизнь! Он вспомнил, как когда-то в юности, во время своих странствий по Европе встретил цыганский табор, и старая цыганка предсказала ему, что он обретёт своё счастье в любви к ведьме. Густав тогда посмеялся и дал лживой старухе золотой, а надо было убить её! Ещё она предсказала, что он умрёт не достигнув старости, но возродится в своём далёком потомке. Об этом предсказании он и думал сейчас.
               Здесь, в Кашине, он полюбил купеческую дочь, которая стала матерью его сына. Её родители не осудили связь дочери с иноземным принцем, возможно, надеясь таким образом в будущем возвыситься, или благодаря тому, что он щедро одарил их, отдав последнее, что у него оставалось от даров Годунова, то, что удалось спрятать и сохранить после изгнания из Калуги. На его золото отец девушки смог не только поправить свою торговлю, но и заняться выгодным делом: Густав научил его секрету изготовления свинцовых белил, и теперь у предприимчивого купца был целый промысел в Поганой слободе. Собственно и название своё слобода получила из-за постоянного смрада, стоящего вокруг сараев, где нанятые купцом работники травили свинец уксусной кислотой. Производство не требовало больших затрат: свинец отливали небольшими листами, которые сворачивали в трубки и помещали в глиняные ступки. Затем их заливали уксусом и ставили в яму под навесом, уксус разъедал свинец и превращал его в белила. Быстро богатевший купец  простил «блудную дочь» и не препятствовал её связи с иноземцем.
               А Густавом в последнее время овладело предчувствие близкой смерти. Не то от болезни, не то от несчастной случайности, не то от рук врагов. Смерти он не боялся, но памятуя предсказание старухи-цыганки и надеясь возродиться через десять поколений, решил оставить своему младенцу-сыну то, чем дорожил превыше всех сокровищ: книги, которые ему удалось сберечь во всех испытаниях. Именно эти книги он и нёс сейчас своей последней возлюбленной.
Опасения его оказались не напрасны: вскоре принц Густав, сын Эрика умер при странных обстоятельствах...

               …Колдун глядел на Город с высоты башни, оттуда, где когда-то, по его догадке, помещались большие башенные часы, обращённые на четыре стороны. Сейчас на месте циферблатов зияли огромные круглые дыры… Он всегда приходил сюда, когда хотел подумать, хотя остатки шаткой лестницы, по которой он поднимался, каждый раз грозили рухнуть под его ногами. Он смотрел на Город, на облака над ним, на Волгу и думал о своём предке, том, чья душа жила в нём, постепенно пробуждаясь. Колдун много раз пытался представить себе, что будет, когда дух предка полностью овладеет его сознанием. Это не было похоже на одержимость злым духом, когда враждебная сущность подчиняет себе волю и поведение человека. Нет, но Колдуну казалось, что он почти физически ощущает, как дух предка прорастает в его душе. Уж не поэтому ли он всегда чувствовал неодолимую тягу к наукам? Может быть это именно дух предка заставил его увлечься алхимией?
               Колдун пытался представить себе, что происходит, когда дух умершего человека возвращается, вселяясь в тело новорождённого младенца. Не может же он сразу проявить себя, ведь тогда несчастный ребёнок от рождения получал бы и знания и опыт взрослого человека. Разве не был бы такой ребёнок чудовищем среди своих сверстников, маленьким стариком? Получается, что этот дух до времени спит, позволяя ребёнку нормально развиваться и расти, а потом… Когда? Возможно, когда он будет готов осознать и принять… Тогда и срабатывает некий «спусковой крючок»… В его случае таким «крючком» мог стать его успех в получении великого эликсира, называемого также философским камнем… когда он сравнялся со своим предком и по развитию ума, и по возрасту… Семейное предание гласит, что его прапрадед умер, или, скорее всего, был убит в возрасте тридцати девяти лет. И ему, когда его пытались убить тоже должно было вскорости минуть тридцать девять…
               А может быть так: дух предка живёт в его теле с самого рожденья, только для него временно заблокирован доступ к воспоминаниям его прошлой жизни и накопленным знаниям? И его, Колдуна, ночные видения есть не что иное, как пробуждающаяся память? А когда эта память наконец проснётся, он станет… кем?
               Колдун подумал, что если он не прекратит размышлять на эту тему, то неминуемо сойдёт с ума. Пусть всё идёт своим чередом! Как говорила эта ведьма: «Будет только то, что должно быть…» А всё же жаль, что она не захотела стать его союзницей… Он поймал себя на том, что не может думать о ней с прежним раздражением… В конце концов, ведьма не собиралась вредить ему лично, а только хотела защитить от его гнева эти несчастные деревни, и если бы он тогда не увлекался так своими мстительными планами, возможно… Нет, об этом тоже лучше не думать!
               Колдун двинулся по лестнице вниз. Внезапно он совершенно ясно увидел, будто спускается не по шаткой деревянной лестнице в полуразрушенной башне, а по позеленевшим от времени каменным ступеням, ведущим в подземелье иезуитского колледжа… коллегии… где он учился в Браунсберге. Видение было настолько ярким, что Колдун чуть не оступился. Резкое движение, которое он невольно сделал, чтоб удержаться на ногах, вернуло его к действительности. Такие провалы в прошлое случались с ним всё чаще и это наводило на мысль, что память вот-вот полностью вернётся к нему… Его память! И тут он понял, и эта мысль была как молния, разом осветившая всё вокруг: не было предка, как не было и потомка в десятом колене, был только он – Густав, сын Эрика, который смог преодолеть окружавшую его тьму, вырвать свою память из небытия, и снова стать самим собой!

(иллюстрация: принц Густав Эрикссон, иллюстрация из интернета)
Продолжение http://proza.ru/2021/09/14/194