Кочегарка

               
  Сёмён Александрович Громов - кочегар, сидел на топчанчике в кандейке котельной, прихлёбывал кофий и слушал спор о непонятностях и странностях, между дежурными сантехниками Мишкой Евсеевым и Володькой Курбатовым. За окном кочегарки ночь, метель нагибала берёзы, а внутри было тепло и сухо как у Христа за пазухой. Шумел двигатель насоса, тихо шебуршал телевизор с надоевшими одними и теми же мордами из комеди-шоу Владимира Соловьёва. Семён Александрович слушал детские разговоры двух слесарей, ухмылялся в усы, прихлёбывая кофе из черной стеклянной кружки. Наконец его душа не выдержала, а уж если Семён начал говорить, то это надолго.
 
 "Ребёнки вы оба, мать вашу! Вот ты, Мишаня, говоришь,что было бы здорово, если бы людишки как при обещанном коммунизме получали всё что хотели. Эх, Мишаня!! Если бы люди получали тотчас всё, что хотели, как в те времена, о которых писали братья Гримм, то в мире начался бы полный бардак. Например, захотел бы ты мороженого. Скажешь - ну и что. А вот хрен тебе! Нужно уточнить какое, сколько порций, в стаканчике, ведре или просто на плоской палке. Всё требует конкретики.У всех всё будет, то кто тогда будет делать то, что у всех будет? А? Хочешь много денег? Тут же вопрос: сколько! Много – абстракция! Чёрный квадрат Малевича. Кстати, не понимаю, что в нём такого нашли. Дядечка просто прикалывался – в пьяном виде нарисовал что-то непотребное на холсте, а утром очухался… Ёпс! Пришлось замазать.

 Вот я лично хочу тоже денег, конкретно два мульта фунтов аглицких. Шура Балаганов тоже конкретно хотел, вот и я хочу! Зачем? А хрен его знает. Просто жизнь стала скучна. А тут сразу бы появились многие: родственники, братки с предьявами на общак и на грев бродягам, друзья, прожектёры всякие и конечно же государство наконец-то обратило бы на меня внимание. Веселуха бы началась! Адреналин!! В данный момент я (да и не один я) ему, государству нашему, как-то в корень не упирался. А вот при таких денежках меня бы сразу на карандаш! А так кто такой Семён Громов – электрик 6 разряда, работающий кочегаром? А хрен его знает!..

 Почему электрик и кочегаром, говоришь? Дело в характере. Если я вижу, что человек не человек, а кал на анализы – я прямо так ему и заявляю если он мне в душу лезет, али ещё как. Вот так я и высказал всё, что о нём думаю, вашему мастеру. Да-да верблюду вашему. Это было ещё до вашего сюда прихода. Вы не знали, а это чмо раньше служило воспитателем (ха-ха!! два раза) на детской зоне, ну и вышло на пенсию в чине капитана, со всеми прилегающими привилегиями. А жена его (та ещё крыса) работает у нас главбухом, знаете её, вот она хамно это и пристроила на тёплое место. А фули, в 40 с лишком лет дома сидеть, иди мужик работай. Только он пришел и сразу порядки как на зоне стал заводить. Дело чуть ли не до шмона дошло. Ну я ему и высказал, мол завязывай, тут тебе не здесь. Люди тут взрослые, некоторые даже сидемши, так – что ежели не хочешь неприятностей – бросай это дело. Он взвился, ты что мне типа того – угрожаешь! Ну так вот слово за слово, хреном по столу, я с ним и разлаялся, а нечего тут, да и там тоже! Через час вызывает меня к себе директор. «Что ж ты Семён Александрович делаешь? Зачем угрожаешь хорошему человеку и мастеру? Вот он на тебя докладную написал. Я должен меры принять. Пиши объяснительную.» Я в ответ мол, а можно этот пасквиль почитать? Директор говорит отчего ж нельзя – читай. Читаю и дивлюсь! Рапорт составлен по всем правилам ведения военной документации, по минутам. По нему выходит, что гражданин (так и написано!) Громов С.А. угрожал смертоубийством находящемуся при исполнении товарищу Цыбэнко во – время такое-то и там-то. Угрозы были высказаны после указания гражданину Громову С.А. на имеющиеся недостатки в работе. Я просто охренел! Там ещё много было всякого и всё в одно ведро!! Неоднократные угрозы. Говорю директору: «Вот ты Алексеич – умный мужик, спец бывший, я – тоже, сам знаешь где служил, неужели, думаешь, стал бы я ему угрожать? Я бы его сразу грохнул, вертухая сраного!! Топка вон дымится, так что никто бы концов не нашёл. Как Серёжу Лазо. Нас ведь с тобой этому учили специально.» Директор мне «Ты мне этого не говорил, а я этого не слышал. А объяснительную пиши!» Я ему «Не буду ничего писать! Ведь выйдет так, что я действительно виноват!» «Ну и что мне с этой бумагой делать!» «Скатай в рулон и засунь ему в жо..» Договорить не успел – директор заорал «Пшёл вон отсюда! Охренели совсем!!! Директора в кол не ставят!». «Ты ж царь-батюшка наш! Как в тебя кол вставлять!» Зря, конечно, я ему это сказал, да ведь слово не воробей, вылетит бумажкой не подотрёшь. Лицо у Алексеича цвета свёклы, вижу действительно надо ноги делать. Ретировался по-тихому, пока директор пайку воздуха в себя заталкивал. Ну, конечно, после этого приняли меры. Меня в кочегары, чтоб подальше от того чмыря. Вот и служу сейчас истопником здесь при базе. Иногда, правда, хочется, как бомбисту Халтурину (это который почти всех кухарок и поваров у царя на воздух поднял и после этого народным героем заделался!) засунуть в топку тротиловый эквивалент побольше и снести эту сраную артель к чёртовой мачехе!

 Я к чему всю эту байду развёл? А чтобы вы поняли кто я такой, как личность, в плане будущего повествования. А теперь о непонятках и всякой чертовщине. но сначала проедем по моей биографии. Расскажу о своих родителях. Дед мой по матери без вести пропавший на фронтах Отечественной. Про него много не говорили, одно знаю, что был он здоровый как медведь, за словом в карман не лез, сразу валил в репу всем несогласным с его политикой. Короче, крутой мужик по характеру был. Может поэтому его и в колхоз не тянули. Дед по отцу тоже был крут. Свою жену, бабку мою, однажды выгнал на улицу в мороз (дело было в Архангельске в войну) та после этого слегла и больше не встала, там её похоже и похоронили. Батя про этот эпизод вообще ничего не хотел говорить. Но деда он ненавидел, похоже не мог простить ему смерть матери, видимо поэтому и вырос хулиганом, в отличие от остальных двух братьев и двух сестёр. Дед потом привёл в дом бабку Таньку и она родила ему, впридачу к трём дедовым детям, ещё двоих – мальчика и девочку. Бабка Таня была боевой – в войну рассекала на ЭМ-ке. Была она цыганских кровей. Потом как-то умудрилась стать личным шофёром при одном известном в ту пору артисте. После войны, уже в наше время, дед если увидит этого артиста по телевизору кипел и мочился кипятком, а называл этого кадра всякими – разными словами из которых самыми культурные были – халтурщик и дрыщь. Но вернёмся к моему бате. В армии он танком месил булыжную мостовую и мадьяров в Буде и Пеште, поэтому их ненавидел. Впрочем, он ненавидел всех и имел на это всё своё, отличающееся от общепринятого, мнение. С первой женой он познакомился пацаном до армии, они сочинили дочь. Так что где-то есть у меня сестра. Что-то там у них не срослось, короче, они разбежались.
 
 После подавления венгерского бунта, батя вернулся домой и познакомился с моей матерью. Ну соответственно смастырили меня. Мать была уже готова меня родить на свет Божий, и тут папашупапашу угораздило после танцев, с братишкой своим младшим, в драке завалить какого-то фармазона, спрятав его в колодце канализации. Естественно кто-то их видел, ну и загремели они с братом. Брат на десять лет, а бате сунули вышку, расстрел. Мать подала кассацию в виду того, что мол на сносях и всё такое, пожалейте придурка и тд. и тп. Пока суд да дело, родился я. Батяню и правда пожалели, видимо адвокат путёвый попался. Короче впаяли ему десятку строгача и отправились они с братом по этапу сначала во Владимир в Централ, потом в Камышин на Красный Двор, а уж потом на Вятлаг в леса кайские. Мать, когда я подрос, возила меня к нему на теплоходе в Камышин.Это городок на Волге. Помню единственное: деревянный самолёт. Зэка сварганили, здоровенный (мне так казалось) истребитель Як, от настоящего хрен отличишь, там ведь такие мастера сидели, что ого-го. С пропеллером и с пушками. До сих пор помню запах дерева и краски этого самолёта. Однажды, отец попросил мать купить и привезти ему аккордеон. Бабка моя (вторая жена деда) работала тогда на растворном узле и к нему были прикреплены пленные немцы. Правда они уже были не пленные, а под надзором. Их по каким-то причинам не отпускали домой. Хотя после войны времени прошло многовато. Кто-то из них уже семью завёл, кто-то просто на поселении при ГеБешке существовал. Похоже платили им по минимуму, хавчика не хватало (это тем, кто на поселении). Вот у одного из них бабка и купила немецкий полный аккордеон «Вельтмайстер», красный такой весь, выше меня, тяжёлый. Отвезли отцу в Камышин. Он его освоил по самоучителю, ноты там, все дела. Помню первое, что он выучил, это полонез Огинского. «Прощание с Родиной». Я просто охреневал!! По – моему именно тогда я и влюбился в музыку.
 
 А ещё я любил оружие. Пацанами бегали по местам где бои проходили, а проходили они у нас везде, что ты хочешь Сталинград же бывший, поэтому то здесь то там валялись всякие интересные для пацанвы предметы военного обихода, автоматы, пистоли, ну и прочие взрывоопасные штучки. Месяца не проходило, чтобы кто-то из ребятишек не подорвался. Менты делали облавы по подвалам и чердакам еженедельно, а то и чаще, но железяки всегда были на руках, и мы играли в войнушку настоящим оружием. Иногда оно и стреляло. Так сосед наш Витька батю своего пристрелил из Вальтера, когда тот по пьяни мать начал колошматить. Помню тот Вальтер, почти как новенький, с красивыми щёчками с табличкой, а на ней фашистскими буквами имя там и фамилия Отто Херц по-моему какой-то. И помню отца Витьки с дырой вместо глаза и без затылка… И Витьку в окне воронка бледного и с плотно сжатыми губами. И мать его голосит на весь двор. М-да, такие вот расклады.." Семён отставил кружку, достал сигарету, прикурил и продолжил.
 
 "Вот так вот и жил – батя на зоне, мать на работе, я с пацанами во дворе. В четвёртом классе я учился – батю вывели на поселение и мамке разрешили приехать к нему на житьё-бытьё, соответственно она и меня с собою повезла. Ехать надо было далеко в Кайские края на Вятлаг. Дед уговаривал мать оставить меня с ними, но бабка ни в какую, упёрлась – пусть едет, неча, мол, ему тут у нас делать – фулюганистый больно. С собою я втихую от матери взял наган без барабана и нож немецкий с орлом на рукоятке. Ехали долго. Сначала на поезде в Москву, потом на поезде ещё дальше, а потом на мотовозе в холодном вагоне ночью по кайским лесам, пока не попали на какой-то Чабис. Вышли на улицу и тут я охренел, увидев ели огроменные в снегу. Я ведь до этого лес только на картинках видел, а тут настоящая тайга.
 
 Встретил нас брат отцов, дядька мой, батя в это время на лесоповале ели-сосны на тракторе таскал. Дядька при клубе зэковском служил, поэтому и ход ему на станцию посвободней был. Привел он нас в барак жилой семейный, после квартиры городской мне он убожеством показался. А на улице снег, мороз, а тут настоящая печка с дровами у дверцы на железном листе. Дрова трещат, берёзой пахнет. Это что-то. На плите чайник алюминиевый здоровенный. Рядом кружка закопчёная вся. Помню, мать хвать её и понесла мыть. Дядька засмеялся, отобрал и говорит: «Ты, мать, эту кружку не думай даже трогать, а тем более мыть– Санька тебе за неё мозг проклюёт, тем-более если ты её ещё и вымоешь. Она под чифирёк, а так ты с неё весь цимус смоешь.»
 
 Так началась моя жизнь на вольном поселении при вертухаях и кумовьях. В десять лет на зоне! Во как! Пацанва в посёлке вся сплошь – дети зеков, поэтому и жила по понятиям. Не верь не бойся не проси.Самыми лучшими для нас, ребятишек, были дни, когда школу отменяли. Или из-за мороза 50-ти градусного или из-за того, что очередной бродяга в бега ударился с соседних зон или с поселения. В такие дни пофиг нам был мороз. Теплей оделся и в тайгу, там у нас для каждой возрастной категории своя землянка была прикреплена, сами рыли, сами накаты делали, печки даже были. И давай в войнушку играть. Пацанва, постарше, когда пистоль мой увидела, что только не делала, чтобы его заполучить. Один раз пришлось даже одному старшаку зубы им выбить, чтоб не хапал, но после этого ко мне никто не лез. Какой – никакой, но авторитет заработал. Но потом эта падла сдала меня своему папаше. Дошло до моего. Разговор был крутой. Ведь если бы кто из администрации прознал, то всё-хана, нас с матерью – домой, а бате новый срок и «по тундре по железной дороге…». Хорошо папашка у того хлыща был при понятиях. Так что конфисковал папаня мою игрушку, и я её больше не видел. Куда потом он её определил история тёмная. Батя у меня там в авторитете был, хотя и из мужиков. Хорошо хоть ножичек фашистский я сберёг, потом он мне пригодился. Обменял я его на две пачки динамита и метр шнура у вольных с расчистки, мы потом им летом на дальних карьерах рыбу долбили. А вечерами бегали в клуб на репетиции смотреть, и в кино.
 
 В клубе было классно! Я говорил уже, что дядька мой, отцов брат, при клубе пришаливал, ну так вот поэтому по субботам я на киношку бесплатно попадал, один, потому-как помнил батин наказ – друзей не заводить, тут их нет. Есть приятели, которым тоже на случай не доверяй. Всякое бывает. Помню показывали «Молодую гвардию». Мы все хотели походить на Сергея Тюленина. И во время сеанса, истопник при клубе – Митрич, вдруг встал, выматерился на весь зал и вышел. В зале тишина! Все зэка проводили его взглядами молча. Дня через три после фильма мы с пацанами как обычно ввалились к нему погреться. Он нас никогда не гонял. По -моему ему даже нравилось, когда мы всей ватагой к нему приходили. Митрич, старый зэка, по сроку уже, впрочем, совсем не зэка, так как отсидел своё, затапливал большую печку, заваривал чифирь и садился на диван накрытый настоящей медвежьей шкурой. Прихлёбывая чаёк, он сначала молчал, а потом тихо начинал рассказывать. О том где был, что видел, и что самое удивительное не про удачливую воровскую жизнь, а просто про жизнь свою, иногда весёлую иногда грустную. От него мы и узнали, что был он полицаем в Краснодоне и всех молодогвардейцев чуть ли не с пелёнок знал. Что если бы не новогодние подарки, которые те у немцев увели, многие из них живыми бы остались. И что Кошевой, никакой не герой, а трус. Узнав об арестах, свалил из города самый первый, втихую, никого не предупредил, змей, что аресты скоро начнутся. А узнал он про аресты от мамашки своей, своей, которая с немцами в дружбе была. Офицеры у неё на постое стояли. И вообще Олежек из полупокеров, похоже, был, потому – как и сбежал переодевшись в бабье платье, на девочку уж больно похож был. Его и выловил–то патруль случайно, хотели с девчонкой побаловать, глядь, а это и не девчонка, а совсем наоборот. Немцы гомиков ой как не любили, поэтому в комендатуру его и сдали. А тот, кого предателем сделали, вовсе и не предатель, а самый заводила у них был. И когда их в шахту бросали, он чуть одного из полицаев с собой не уволок.
 После того как Митрича отловили и осудили на 25 лет, так как он в зверствах не участвовал, семья его сменила фамилию, отказалась от него. Стал старик срок отсиживать. А потом по истечению, остался на поселухе. Кому он…Куда он поедет. Вот так вот и помер, наверное, там... Так, ребятки, сейчас кофейку ещё заварю и поедем дальше..."
 "...Ну вот, жили мы там не тужили. В десять вечера поверки, на деревянном помосте огромном с барьерами нам по грудь.По периметру выстраивали братву по отрядам, а в центре стоял вевешник из офицеров, с дощечкой, с фамилиями зэка, которые он выкрикивал. А мы за барьером ждали когда наших отцов выкликнут, чтобы вместе с ними проорать во всю глотку " Здеся". Я орал целых два раза за батю и за дядьку. Нас за это не гоняли ни охрана ни офицерьё. А бедолагам всё какой-никакой спектакль! Ну и конечно же, первый Новый год мой на новом месте! Мороз под 45, мать в шубе, я в шубейке, батя в телаге(телогрейке) без воротника, идём в клуб на концерт . В клубе жарко, ёлка большая. Дед мороз из осужденных с детьми чуть ли не по фене разговаривает. Забавно. Подарки от школы. Конфетки "Дунькина радость" и яблоки.
 Сначала толстый офицер что-то там с из-за красного стола про выработки на лесоповале гундосил. Потом сам "хозяин" благословлял всех. Ну, а потом концерт. Надо сказать, что номера, приготовленные бродягами, были на высоком, как сейчас говорят, профессиональном уровне. Пели так, что у видавших всё и вся сидельцев слёзы на глазах выступали. Сейчас так, ребятки, не поют. Раньше у песни главное стихи были, а сейчас ни музыки ни стихов - одни слова, да и те без смысла. Прав был Шукшин, когда в фильм свой вставил натуральных бродяг. Короче, песни пели, танцы-чечётки плясали, стихи о мамах читали с подвыванием. Веселуха! Но батя мой всё ждал когда эта байда закончится и можно будет домой свалить. А там у матери в загашнике полтора литра первача в обычной грелке из Тамбова, с родины ея присланный, через десятые руки переданный, который ждал своего уничтожения под груздочки и мяско, коих в тайге местной немерено росло и бегало, и с осени было заготовлено...
 ...А дальше через весну пришло лето. Где-то в июне, наверное, с пацанами ушли в тайгу по железке, которая проходила недалеко от посёлка. Кто-то где-то от кого-то слышал, что якобы недалеко от Бадьи (станция такая, где обосновалась колония особого режима, "полосатики", роба у них такая) течёт то-ли речка, то-ли ручей, в котором, якобы, находили золотишко. Ну мы и ломанулись счастья пытать, начитавшись Джека Лондона. В те далёкие времена его книги в библиотеках зачитаны были до дыр. Ещё бы - романтика, Клондайк, блин, местный!!! Короче, сойдя с железки и поплутав по тайге, мы вышли к ручью, даже скорее, к маленькой речушке с чистой водичкой. Метра три шириной и глубиной чуть выше колена, речка петляла меж корней елей. А рыбы в ней кишело уйма!! Харюз как на подбор и нас главное не боится, плавится прямо на глазах, внаглую!! Ну мы с себя майки-рубахи, штаны поскидывали и давай из них неводы-бредни мастерить. Двое перекрывают русло бельишком, остальные сверху гонят косяк. Я про рыбу говорю, а не про то о чём вы сейчас подумали. За каких-то полчаса мы набрали полные штаны харюза. Про намыв золотишка как-то подзабыли. Разложив костерок уселись вокруг пообсохнуть и вот тут-то и началось!! Я не знаю,что это было, но ели, которые до этого стояли неподвижно, вдруг пришли в движение, главное ветра нет, полная тишина, а ёлки туда-сюда мотаются! Туман какой-то спустился. Сразу холодно стало как будто кто выключателем щёлкнул.И страх такой, что аж в заднице мороз!! Мы в ступоре, глаза по чайнику, рты как у рыб хлопают!! Хочу заорать, а сил нет звук из горла выдавить, дышать - дышу, а голоса нет. И вдруг, как будто плотину прорвало - все вдруг разом заорали во всю глотку и ломанулись в разные стороны кто куда. А лес опять стоит тихо. Я, в одних труселях сатиновых, не помню сколько пробежал, босиком по корням через бурелом галопом. Очухался. Где я? Хрен его знает. Весь в ссадинах и царапинах. Ноги в хлам! Орать пацанов звать как-то не в кайф - страшно. Что делать? По тайге, без штанов, назад идти? Куда? В какую сторону? И тут слышу где-то мотовозик сигналит, значитса рядом железка, надо к ней идти. Побрёл, ну как побрёл? Сначала ломанулся, конечно, но босиком по сучкам и веткам как-то не очень. Короче вышел я на железку, а по ней-то куда шлёпать туда или сюда? Поди узнай. Давай думать, если от посёлка мы по железке шли где-то с час, свернули с неё направо, (значит мне надо налево), да потом по лесу с полчаса, значит я где-то в середине между станциями. Что туда, что сюда всё едино куда-нибудь да приду. Тем более вышли мы утром, сейчас где-то к полудню, так что до темноты как-нибудь к людям прибуду. Да и надёжа есть, что мотовоз со сменой с повала покатит, а они уж точно меня подберут. Только почему-то вдруг оказалось, что солнышко уже верхушек елей касается. И как то сразу прохладненько стало, чё блин за хрень, думаю. Короче, до темноты успел до посёлка, где бегом где пехом. Посидел, подождал пока совсем стемнело, в одних труселях по улице как-то не по делу шарачиться! Захожу домой, мать на кухне,гремит кастрюлями, батя с дядькой о чём-то бурчат под чифирёк там же. Я шмыг в комнату, штаны только успел надеть, как тут батя нарисовался. " И где тебя черт носил?" Я говорю мол, с пацанами рыбу ловили, мать в крик, типа два дня рыбачили!!! Я в ахере! Какие два дня?! Короче, получил я по полной программе люлей.
 
 Потом, когда страсти улеглись, мне популярно объяснили, что нас с пацанами не было больше суток. Искали всем миром. Пацаны нашлись в этот же день ближе к ночи, - кто в Бадье на вышки набрёл, кто аж в Лесное на окраину вышел. Ни хрена себе, это аж в разных концах. Похоже один я самостоятельно на посёлок верно вышел, правда только на вторые аж сутки, мать уревелась вся. На утро примчался какой-то капитан. Давай меня пытать, где да что, да почём. А я чё, я ни чё, рассказал как рыбу ловили, как страшно стало, как разбежались все. Как потом по железке рулил. И до сих пор не понимаю, что это за хрень с нами тогда приключилась. С пацанами об этом говорили, но у всех такая же байда как у меня. Бежали -прибежали да вот не туда и не в то время. Потом ещё нас таскали по кабинетам, всё пытали показать место. Даже возили туда примерно. Но ничего похожего на то место не нашли. Речка правда была, но вся заросшая и какая-то тухлая. Вот такие, братки, дела в этом мире приключаются иногда. Так что в сказки иногда надо верить. Ну давай, Володимир, завари-ка ещё кофейку, а я пойду уголька подброшу...
 
 Ещё рассказать? Про странное? Ну не знаю, за что ещё зацепиться. А! Вот! Про армию. ПришлаПришла повестка из райвоенкомата. Как в песне, мля: " Сестра сметану пролила...!" Ха-ха! Ну вот. Ну всё как положено, как у людей. Проводы, гитары, водяры хоть захлебнись, по тем временам три шестьдесят две стоила. Да были времена!! Забирали нас сразу кучей, правда по разным дням, поэтому проводины были каждый день, а с утра на призывной районный всей толпой, там опять гуляли, дрались, а вечером на другие проводы. И так весь месяц. Кому на конец месяца назначено - тому лафа, у всех отгуляет! Родственники поголовно на измене из-за наших гулянок, ведь при таких раскладах можно было вместо армии на кичу по 206 части второй загреметь (это раньше хулиганка была)!
Ну, короче, с вечера пьянка, утром опохмел, потом на электричку и давай её на уши ставить. А, хрен ли, толпа пьяных пацанов и девок, и не мы одни такие, призывной-то один на всю область, и из всех углов ребятишки в него собираются. Приехали, нас рассортировали, ошмонали, но мы предупреждённые, водяру на друганов оставили, а потом через забор перекид и все дела! На пункте народу туева куча, все бухие, тут дерутся, тут песни орут, а тут спят, ну и конечно команды к эшелонам колоннами на вокзал готовят. Веселуха!! Офицерьё с сержантами с ног сбиваются, орут, мат-перемат, в кине такого не увидишь. Попали мы с моим друганом в одну команду, и таких как мы с области набралось где-то шестьсот харь. Построили, увели на вокзал, там вагончики уже приготовлены, нас загрузили и помчали мы в дальние края, аж в Сибирь. В поезде опять бухло, драки, песни. Офицеры из купешек не вылазят, всё на сержантов сбросили, а те с нами водяру хлещут. Потом один из них чё-то там брякнул про то, что всех нас ждёт в первые месяцы половая жизнь, короче во все щели сношать будут, а друган мой Валерка завёлся типа да я всех нах порву! Сержантик захохотал над ним, чё-то там ещё сбарагозил, Валерка зарядил ему в табло. Слово за слово, хером по столу, пошло махловище. Тот естественно клич своим кинул. Короче масленица в селе - стенка на стенку! Сержантов в полном составе мы толпой оприходовали по полной. Офицерьё кинулось разнимать, ну и им тоже попало. Короче кое как успокоились, офицеры с сержантами заперли вагонные тамбура на ключ и вместе с проводниками засели в другом вагоне. На следующее утро, на очередной остановке, состав загнали в тупик. Припёрся комендантский взвод и пошли разборки. А фули разбираться, у всех рожи или битые или опухшие, поди разбери кто зачинщик! Пока разбирались по одиночке с призывниками, Валерка подошёл к тому сержантику и тихо сказал, мол, типа, если ввалишь - до места не доедешь! Сержантик взбледнул, кивнул головой и, конечно, с таким доводом согласился.Потом был охренительный шмон. Всех выгнали на улицу. Мы торчали на ноябрьском ветру часа полтора, пока комендатура вагон шмонала. Провели,так сказать, конфискацию бухла, суки! Через сутки попали на место дислокации. Нас рассортировали по учебке. Ну там ,как положено, присяга, все дела. Потом приехал какой-то майор и попали я и ещё двое в другую часть. При разведке трудились .РДГ называется. Ну и началась служба. По "тропе" бегаем, служим, на губе сидим, опять служим. Короче. всё как положено в армии советской На губе я отмолотил в сумме ровно месяц - тридцать дней. Потому как больно шустрый был. И вот, однажды, сижу на вертолёте, двери открываются заходит прапор наш: "Собирайся,прохиндей, на выход". Чё думаю случилось? Пришли в часть, оказывается объявили спецуху. Учения по-вашему. Объяснили чё к чему. Команду нашу в шесть харь называли " Бесы". Не потому что мы были сильны и могучи и всегда впереди планеты всей, а потому, что все мероприятия свои разведывательные и особенно диверсионные на спецухах мы проводили с особым изяществом и можно даже сказать с некоторым хамством, граничащим иногда с садо-мазой. Наши шутки и выкрутасы при исполнении начальники называло во время разбора полётов тупыми, убогими, всё это конечно с большой приправой великого и могучего. Но поскольку результат по итогам был в основном плюсовой и не ниже четвёрки, то нас за это как-то и не сношали, так для проформы сажали каждого по очереди на губу суток на трое или пять. и то для того чтобы начальство которое повыше, особенно замполиты всякие, успокоилось.
Что с придурков взять.
 
 Нас было шесть харь, работали двойками. Со мной в паре Егор Егоров, то-ли талабаец, то-ли манси по национальности. Я так из него правду насчёт его происхождения и не выбил. Он только щурил свои узкие глазки и говорил, что он сын Земли. И не поймёшь, то-ли матушку его так звали, то-ли он, собак такой, про всю планету намекал. У него и отчество то было Егорович. " Моё настоящее имя,- говорил он - звучит для твоего уха похабно и непристойно, поэтому зови меня Егором, родовое имя только для родственников" Для коренного жителя тундры и Крайнего Севера России он, змей, был здорово начитан, и много всего знал. За все полтора года, что мы с ним по кустам и лесам шныряли, я так и не смог его разговорить. Зато как напарник он был незаменим. Дитя природы, мы с ним по лесам и весям бегали как по разрисованным дорожкам стадиона, ни разу не облажавшись, отметки на точках связи проходили в срок, ни разу нас "вованы" (вевешники), менты и чека гражданское не смогли выцепить. Закладки всегда были исполнены без косяков, правда не без чёрного юмора. Егорка ни кого не боялся, у него и позывной был Самурай, потому как с первых дней он не боялся кидаться в драку даже на двухметровых амбалов из роты охраны, а ростиком он чуть-чуть набирал положенную для службы в строевых норму. Ему по-хрен было сколько супротив него супостатов стояло. Он их сразу предупреждал, что одному-то он всегда успеет горло перегрызть и щерился как волк. При его узких глазках он делал такую зверскую рожу, что становился похож на злого самурая со старинных японских картинок. Ему бы ещё штиблеты деревянные, да ножичек поболее, вот вам и готов сорок восьмой ронин. Так вот, Егорка этот мог разговаривать с собаками.Как? А хрен его знает! Проворчит что-то глядя в упор псине в глаза, и животина, даже самая людоедская, которую "вованы" специально на людишек обучают, становилась ласковой болонкой, ложилась на спину и поднимала лапки кверху. А иногда и убегала с визгом и поджатым хвостом.
 
 Ну вот, на этой спецухе, мы должны были работать отвлекающим фактором, пока команда из офицеров разведки свои дела на обозначенном объекте проворачивают. Ну там пошуметь, тут пострелять, побаловать имитацией, короче оттянуть на себя ворогов-супостатов. На место нас доставили на Пазике под видом спортсменов по ориентированию, а дальше мы уж сами должны были своим ходом выходить на объект, в ранее обозначенные для двойки координаты, каждая со своим заданием. Ну и начать комедию в указанное время. Нам с якутом установить три закладки, шумнуть, пострелять чуток, обозначив себя, и увести подальше от объекта всех тех кто за нами вдогонку кинется. Помотать их по лесу до вываливания языков за спину, ну и выйти самим живыми - невредимыми без хвоста к точке эвакуации всей группы. Тоже к определённому отцами командирами времени. Что если опоздаешь?! А не можешь опоздать! А уж если припозднился то то дуй своим ходом в расположение, помня от том, что отсутствие в расположении части более трёх суток и ты уже дезертир. Это если тебя не скрутят. А ежели скрутили, то сиди, жди конца всей канители, пока не приедут за тобой твои начальники и не освободят из вражеского застенка. Ну а по приезду в часть не отымеют тебя во все технологические отверстия, за то что попался. Мол должен при угрозе захвата, покончить жизнь свою никчёмную самоуничтожением, потом избавиться от своего трупа, чтоб не опознали твою принадлежность к группе лиц определённой военной специальности и национальности. Как говорят электрики, провести все организацинно-технические мероприятия, да и вообще, чему тебя, сукин кот учили полтора года, хрен ты такой-то моржовый!! Дуй, сынок такой- мамы, на губу и пять суток не отсвечивай. Ну вот примерно так.
 
 Короче, отработали мы с Егоркой на ура, пошумели, постреляли, супостата замотали меж трёх сосен до посинения, ну и заметав следы ломанулись к точке сбора группы. Да только внутренний компас у моего оленевода дал сбой. От врагов мы ушли, только вот самим куда податься не поймём. Тогда Джи-Пихрени всякой не было, только карта и компас. Плутать-то вроде негде, идём по карте правильно, а всё почему-то не туда. Ночь настала, присели в овражке, костерок без дыма запалили, грызём сухпай. Егорка в ахере, молчит, зараза, я на измене. Я главный, мне первому писец на воротник ляжет! Время вроде есть, могём и успеть, если с утра сориентируемся. Короче соорудили шалашик под корнями, всё чин по чину, по очереди спать завалились. Утро вечера умнее, если с вечера не дурак. Я первый залёг. Проснулся от того, что якутёнок мой с кем-то базарит по-тихому. Прислушался - не по-нашему, да и вроде трое их там. Выглянул по-тихому. Егорка сидит у костерка, напротив него два старика малые ростом. Один с космами до спины белыми в шубе, другой весь тоже какой-то лохматый, не поймёшь в чём одет. Чёй-та тихо говорят, похоже как даже ругаются, тут этот с космами вдруг глянул в мою сторону, глаза сверкнули, рукой на меня махнул, как бросил что-то. В глаза мне будто кто песку сыпанул. Давай моргать и тереть. И тут всё, как срубило. Очухался, Егорка меня трясёт, мол, пора. Уже светло. Собрались, пошли. Вижу оленевод мой довольный такой. Это чё за хрень, говорю, ночью была с кем ты тут базарил? Он глянул на меня своими хитрыми глазками. "Ну ты, действительно Шиза (это мой позывной был) кто ночью-то бродить по лесу-то будет, только такие как мы с тобой придурки , да может леший ещё! Да и то тот лишь в ваших сказках." И похихикивает, сволочь!! Ладно думаю на базе разберусь с тобой насчёт русско-ненецкого фольклора! Я тебе и лешего и русалок с хвостами селёдочными до кучи устрою. Как ни странно вышли мы на точку сбора часа через два, оказывается рядом, сука, были. Главное вовремя. отчитались по патронам и остальному. Сдали комки, карту, стволы. Прапор всё принял под роспись, закинул в "козла" и отчалил. Через полчаса Пазик прикатил, загрузил нас туристов-ориентиристов, и укатили мы домой.
 
 Оленевода я потом всё-таки раскрутил. Он, гад, тогда очень удивился, что я гостей его помнил. Оказывается не должен был. По его рассказу я понял так, что Егорка тогда сам пересрался, что заблудился, ведь никогда с ним такого не случалось. Ну и позвал он шаманством кого-то там из своих, Вонт-Ики какого-то, ну а тот нашего обычного хозяина, лешего, короче. И оказалось, что здорово мы дедушку местного обидели непотребством учинённым нами в лесу. Вот он нас и водил кругами. Вонтя этот якутский как-то там с местным договорился тот нас и отпустил. Короче вот такая хрень. Я спрашиваю, а как это русский леший на вашем-то языке говорил? Чё-то тут у тебя, Егорка не сходится! А говорили они, оказывается на общем языке, на котором раньше все люди на земле говорили, ещё до исхода какого-то. Ну, ладно, хрен с ним с языком, а как ты Вонтю своего вызвал-то ведь бубна-то у тебя не видать было? А он мне в лоб ладонью и говорит, мол сам ты бубен! И хохочет сволочь тундрянская!!
 
 Вот такие вот дела, ребятки, бывает на свете этом творятся. Как у Шекспира с братом Горацио и мудрецами. Ну всё, давайте дуйте отдыхать!.."
 Семён Александрович проводил ребятишек, запер за ними ворота котельной, подкинул уголька, прикрыл поддув,, лёг на топчан. А по телевизору лысый клоун из хохлов, доказывал с пеной у рта, что укры стали жить лучше, жить стали веселей.
 
 " Что уж весело, то это точно"- Семён вздохнул и повернулся на другой бок. И приснились ему аглицкие деньги, падавшие с неба как снег, и, то-ли якут, то-ли талабаец Егорка с бубном в одних трусах и сапогах армейских, вызывающий своего родственника Вонтю...

сентябрь 2020