Грязная тетрадь, 8

Из всех московских развлечений я предпочитал клубные тусовки, позволявшие мне как бы перейти на "высший уровень". Я видел людей, которые никогда не сталкивались с бедами и неприятностями, известными мне с детства. Это были ДРУГИЕ ЛЮДИ. Гармоничные, "солнечного типа", а не мальчики и девочки из "подполья" (хотя попадались и такие страшненькие индивиды из подполья).
Я посещал - старался, по крайней мере, посещать - все значимые концерты известных музыкальных исполнителей. Стадионы не любил, а небольшие концертные площадки были в приоритете.
Одиночество не должно походить на изоляцию узника. Я должен выглядеть не узником замка, а владельцем высокой витой башни. Я одинок одиночеством маргинала. Мне никто давно не звонил - после разрыва с Оксаной, чему я рад и, как ни странно, одновременно совсем не рад (звонят только с работы), никто не писал сообщений. Тоха не в счёт. Оксана, моя бывшая возлюбленная, в бытность наших страстных отношений с возмущением кричала в моменты особого раздражения:
- Саша!.. у тебя даже нет друзей!..
Как ей объяснить, что друзей нет ни у кого. Если они и есть, то у единиц. Друг - такая же редкость, как и человек любимый и любящий (я имею в виду истинные чувства). Я любил Оксану, она, в сущности, меня не любила. Мы были слишком разные, нас объединял хороший секс. Хороший секс отлично объединяет даже совершенно чужих людей. Секс имеет очень важное значение в жизни. Секс - это отсутствие отвращения друг к другу, приятие друг друга. Алхимическая реакция. Взаимопритяжение. Впрочем, когда у любовника мало денег, отношения трудно длить даже при помощи хорошего, страстного секса.
Одиночество - обостряет сексуальные отношения. Секс вкусен между одинокими индивидами. Мистичен. Необыкновенно желанен.
Я наслаждаюсь одиночеством, но мне часто хочется окунуться в бурную жизнь молодых и дерзких авантюристов, мне хочется горячего секса, сумасшедшей многочасовой ебли, мне хочется видеть очи красавиц-городских-ведьм, мне нравится вести интеллектуальные беседы с честолюбивыми юношами, строящими грандиозные завоевательские планы.
Но моя жизнь, к сожалению, ухнула в "подполье".
Ни секса, никакого общения, никакого обольщения.
Я изначально подпольный мальчик.
Тем не менее достоевщина вызывает у меня отторжение. Потому я бегу от уродства, от безобразных людей, от некрасивой жизни, от дисгармонии.
Мне противны секс с кем попало и скемпопальское общение.
Я стремлюсь к сложному, примитивное вызывает у меня отвращение...
Помнится, на первом рок-фестивале молодых групп "Боль" в июне 2015 года я чувствовал, что действительно оказался среди "своих". Какое было разнообразие лиц! Воистину вавилонское столпотворение любителей пост-панка, готики, "новой волны", психоделического рока, в общем, альтернативщиков самой разной масти. Событие планировали провести на дизайн-заводе FLACON, однако сильный дождь, затянувшийся на весь день, изменил планы организаторов: начавшийся на разных платформах дизайн-завода фестиваль пришлось ближе к вечеру перенесли в небольшие клубы, известные лишь узкому кругу альтернативщиков и музыкальных концептуалистов.
Был выбор: ехать на выступление сербской группы "Repetitor" или ломануться на концерт "Сруба" в POWERHOUSE. Они являлись хедлайнерами фестиваля.
В этих клубах я не был, но мне повезло, мне показали дорогу. Я познакомился с компанией симпатичных студентов и студенток, легко влился в их тусовку. Радуясь тёплому ливню, умному общению, красивым телам, облепленным эротично мокрой одеждой, мы пили пиво. С пивом спустились в метро. Возбуждённые, не прерывая беседу, смеялись и пили пиво открыто в вагонах подземки. Никто замечаний нам не делал, да мы особо ни на кого и не обращали внимания. Доехав до нужной станции, вышли из метрополитена и отчаянную попойку продолжили под дождём. Я подружился с ребятами, но под ливнем потерял их в потоке идущих под зонтами и накидками.
Клуб POWERHOUS собравшийся народ штурмовал несколько часов. Клуб, оказывается, не был готов к такому нашествию любителей альтернативной музыки. Было ясно также, что клуб не сможет вместить столько посетителей. Самые стойкие, в их числе я, всё-таки дождались момента, когда начали впускать обладателей билетов фестиваля "Боль". К тому времени стемнело, опасались похолодания, но температура воздуха не понижалась ниже 20 градусов, несмотря на ливень и позднее время. Основная масса народа была одета очень легко, я в светло-синих джинсах и чёрной футболке.
Мои чёрные очки - эффектный аксессуар имиджа "свой человек". У меня спрашивали, не являюсь ли я родственником Григория Лепса, а один хипстер громогласно заявил, что я похож на Генри Миллера (да, что-то похожее есть - даже в том, что я сейчас пишу, в этом тексте, эта ГРЯЗНУЮ ТЕТРАДЬ напоминает о книгах Генри Миллера). Ожидая открытия дверей клуба, мы болтали о молодёжных субкультурах, о современной музыке, о литературе, о кино, о политике, и нам неважно было, что собеседник держится какой-то крайней позиции, которая выдаёт в нём нашего идейного противника.
Все настроены были доброжелательно, несмотря на тесноту в клубе и некоторое разочарование из-за срыва фестиваля.
У меня закончились в баре клуба последние деньги, но меня стал угощать пивом "бон" - парень-нацик с характерной внешностью "бона", лысый, с татуировками на руках и шее, массивного телосложения, несколько туповатый (странно, как он вписался в эту вечеринку?). Молодчик шатался от опьянения, а я держался крепко - я вообще крепок в отношении алкоголя, могу пить долго, не пьянея.
Концерт сибиряка Игоря Шапранского (о группе "Сруб" я узнал впервые) начался только около полуночи.
Небольшая сцена, точнее, место у стены в дальнем зале POWERHOUSE. Молодёжь пьяная вдрызг, их сдерживала охрана в лице двух дюжих парней, судя по интеллигентной внешности, тоже студенты - какого-нибудь физкультурного высшего учебного заведения.
Впереди колеблющейся толпы выделяется хрупкого вида миловидная длинноволосая брюнетка. Её сильно качает, но она упорно пытается танцевать под мелодичную музыку "Сруба" на расстоянии вытянутой руки Игоря, фронтмена группы.
На Шапранского я гляжу чуть ли не в упор. Мне нравится его дарк-фольклор. Ещё больше мне нравится брюнетка. Вскинув руки, она стала двигаться то в одну сторону от меня, то в другую, неизменно ко мне возвращаясь. У меня *** встал.
"Хорошо бы её выебать..." - думаю я, наблюдая за танцем пьяной красоточки.
Полагаю, об этом же мечтает один из охранников - самый здоровенный и симпатичный. Девушка, танцуя, приближается к этому Гераклу, охранник с плохо скрываемой нежностью смотрит на принцесску, отодвигает от неё напирающих парней. Она протанцовывает обратно - ко мне. И снова, качаясь, движется к Гераклу.
Второй охранник её защищает тоже (с другого края), но защищает просто из обязанности отгородить хрупкое существо от беснующихся болванов.
Я её тоже придерживаю за узкие плечи, невозмутимо отталкиваю от неё тех, кто грозит упасть на неё, потеряв равновесие... на неё, на нашу прелесть, на наш ночной соблазнительный цветочек.
Я ей нравлюсь. Определённо.
И тут, даже неожиданно для себя, - она стояла справа от меня, - кладу на её упругий маленький зад руку и довольно сильно сжимаю танцующую попку несколько раз.
Красавица взглянула на меня восторженно влажными тёмными глазами. Геракл насторожился. А сзади вдруг - через минуту, когда девушка немного оттанцевала от меня, - подошла студентка лет двадцати простенькой внешности, и я услышал в правом ухе шёпот этой заинтересованной особы:
- ЧТО ЭТО БЫЛО?
- Что именно? - невозмутимо спросил я.
- Вот это.
Я усмехнулся.
Как же девушки раздражаются, когда внимание мужчин нацелено не на них, а на другую персону, сексуально более притягательную!
Впрочем, после завершения концерта я отказался от попыток соблазнить красавицу. Как можно скорее вышел из клуба и отправился искать на мокрых улицах такси. Без денег дон-жуанить не было желания ни с красотками, ни с девушками более скромной внешности.