Лев о ЛЬВЕ

   Пленка перевернута, какая-то часть Воспоминаний подобно времени безвозвратно утекла, но жажда познания как_это_было тем не менее осталась Лев (Леонид) Георгиевич продолжает вспоминать.

   Л.Г. …вот поди там быстро. Молодой был, так сказать, еще не женатый. В карты играл, пил, проигрывал и все. Он приезжает в Казань – папа, мама дают, опять где-нибудь проигрывал и все прочее. Они уже отказывают, гонют. Он едет к тетушке в это Змеево – она его любила: «Ну что? Проигрался? Ну, на!» Ну вот так во время такой беседы то заходит это горничная. Он глянул: «А это кто, тетушка?» – «Да эт горничная». Ну он с этой горничной то переночевал, да уехал. А потом эта горничная начала это полотенцами живот завязывать. Завязывала, завязывала да это завязывать не возможно. «А ты такая вот, то-то то-то то! С мужиками на сеновале то валяешься?» – «Нет, матушка!», – но она не скажет, что от племянника твоего. Ну потом уже дошло, допекла матушка ее до того, что она созналась – вот он грех-то, вот какой он.
Она его вызывает к себе. Вот тот приезжает: «Ну как дела?» – туда сюда. – «Денег надо, наверное, проигрался?» – «Да, да, тетушка, да, да». – «Позови-ка вот Катьку то», – а Катька приходит, – «Это твой грех?» – «Ну, грит, мой» – «Ну а что мы будем делать? Посоветуй нам!»
Ну, значит, Катька родила, она разрешилась и все прочее. Назвали ее нарекли, дай Бог памяти, и, значит, она стала крестницей этой боярыни.
   Б.В. Вот это дочь той самой?
   Л.Г. Тот немножечко образумился, поженился, стал доходы стал иметь и все прочее, ну, значит, помогать стал дочери. А тетка спрашивает: «Растет? Она же дворянского происхождения то, а что дальше то будет? Неужто холопу отдадим замуж то?» Он говорит: «Тетушка не надо, надо как-то подумать». Ну, значит, эта тема большая – в Италию ее отправили. Оттуда, значит, она как бы дворян дворянка приехала сюда. И вот опять ее замуж выдают за купца, и вот за сына этого Масленникова, за сына Масленникова.
   Ю.В. Новых родственников?
   Л.Г. Вроде. Они двоюродные брат с сестрой. В 12 часов ночи там эта калитка, как она чей-то (неразборчиво). В 12 часов ночи их венчают его отдельно то другое
   Б.В. А в Чистополе это было или в Казани?
   Л.Г. В Чистополе. Вот они обвенчались все, выходят на это, как он, из церкви фить – он стоит, а невесты нет и никого нет туда-сюда, туда-сюда. Она, значит, опять в Змеево попадает. Потом из Змеево в Италию попадает, начали готовить в Италию. Ну она уже имеет дворянство, это звание то, она за дворянина замуж то выйдет.
Ну, значит, это крестная мать крестная говорит то, то, то, то. Говорит: «Нет, никуда я не поеду. Я дала обет перед Богом. Это вот мужчина нашей веры, быть ему честной женой и никуда не поеду». Ну она была, говорят, твердая и так решили. Так вот это вот э-э Змеявская бора боярыня построила им это Любаше. Любашей звали ее, еще папа говорит: «Вот здесь вот дом Любаши стоял». Ну и вот, значит, это.
   Б.В. Любаша, значит, назвали кого – это дочка? Маши?
   Л.Г. Александра жену, Змеявская боярыня, крестница ну дочка Любаша. Вот здесь поэтому Любашин здесь дом был. Теперь она, значит, им построила дом из липовых бревен, дала мешок муки и пуд соли. Так вот, когда этот вот Александр Агафонович получил, этот, так сказать, пуд соли и встретился со своим этим э-э этим дядей Александром Петровичем, грит: «Приходи к нам в гости, у нас пуд соли есть». Как это вот папа мне рассказывал. Пуд соли есть – богатство.
   Б.В. Александр Петрович Агафонов
   Л.Г. Это Агафон и Александр – братья
   Б.В. Братья
   Л.Г. А у Агафона Александр – сын
   В.К. Они Вотяковы
   Л.Г. Вот, значит, вот, значит, Александра Агафоновича женили
   Б.В. На этой на дочери Любаше?
   Л.Г. Ну это на крестнице Змеевской боярыни. Здесь женского рода нет, женский род отрезан. Вот ну и пошло. Но само главно, я помню, папа мне рассказывал, вот это, вот здесь он с Любашей рассказывают, как он встретил дядю Александра и грит: «Ты приходи к нам в гости, у нас есть пуд соли!»
   Б.В. А вы говорите: «вот разные вот версии». Это одна версия, а есть еще версия?
   Л.Г. Ну тут другая версия идет от этого м-м, тоже с Масловым с купцом Масловым, но минуя, значит, этого Змеявской боярыни, боярина Змеявского. Она тут я не вспомню даже как это. Так вот тоже перепутано, я не помню, минуя этого, значит, если Толстой написал этому деду такое, это на «Воскресенье», значит, такую вещь, значит, он чего-то пользовался.
   Б.В. Ну конечно.
   Л.Г. Брат Толстого там у нас в Чистополе имел так сказать так километра два и так километра полтора усадьбу, фруктовый сад, назвали его питомником. Так вот дед Тимофей ходил туда. Он слишком набожный был, ходил туда и, значит, это помогал ему и тот говорил: «Тимофей Александрович, на ко вот посади там деревцо, это яблоня там, вот такая то, пусть растет». Следующий раз приходит опять, поработает: «А, Тимофей Александрович, на к вот посади». Так вот у нас, у вашего деда Константина весь огород был это картошкой засаженный то и вот другими овощами, а у нас, батюшка ты мой, этот вот огород вот так вот фруктовыми деревьями был засажен, а такая вот небольшой участок – там картошка, помидоры там сегодня помидоры посадили и другое.
   Б.В. У Георгия, да? У дедушки Георгия?
   Л.Г. Так вот, это все фруктовые деревья: антоновка была, анис был, то другое было, единственное груши не было. Этот китайское яблоко Ранет тоже был. Дерево такое красивое такое.
   Б.В. Это все Толстой дал ему?
   Л.Г. Все это принес оттуда, и все это посадил, это бабка никаких. Это хорошие вещи. Ну смородины не было, много не было, несколько кустов у нас было. Малина была. Вот так вот, это вот два забора около заборов посажено. А это вот насажена была здесь вот, видишь, такие деревья вишня. А у нас вот кусты вот такие, вот кусты торчат, ну вот такой вот высоты. Большие они, я не видел каждый отдельный куст вот такой вот.
   С.И. (неразборчиво)
   Л.Г. Эта вот сторона была засажена
   Б.В. Ну это мы отвлеклись
   Л.Г. Все-все фрукты у нас были
   Б.В. Это уж отвлеклись мы в сельскохозяйственную сторону
   Л.Г. Да, ну все равно это связано вот с Толстовым. Так вот, это говорят, что Тимофей то рассказывал, этому брату Толстого, а тот рассказал этому Льву, своему брату – вот и произошла эта «Воскресенья». Я во все это верил. Мне было лет десять я видел где-то открытку, в которой Толстой благодарил деда за сюжет Воскресенья. Один еврей, нам главный инженер, говорит: «Нет, ты врешь! Вот Кони, Кони ему дал тему».
Ну, Кони, Кони, я его не знаю, не видел. Потом, вот «Человек и закон» журнал получаю и вижу: Кони там, и вижу вот этот вот Нехлюдов и эта есть, как ее, Маша, – они. Ну, стало быть так. Но почему у этого у нашего деда «Воскресенье» принадлежало крестьянину Тимофею Александровичу Агафонову?
   Б.В. Ну это писатель же придумал, Нехлюдов придумался.
   Л.Г. Не знаю.
   Ю.В. Может, фамилии ему дал и Кони, часть фамилий дал, а историю взял за основу ту?
   Б.В. Ну, конечно, писатель все он соединил, все.
   Л.Г. Ну, значит, Тимофей то родился в 1847 году; Аксинья родилась в 1849 году
   Б.В. Ваша – прабабка
   Л.Г. Ну да, Константин, Никита, Георгий, Аксинья, Михаил-священник и все прочее. Из всех тех, кто был от Аксиньи, ну я ни с кем, можно сказать, не знаком. Ну, в 28, 29 или 30 году Петр пришел на побывку, вот, вот, это двоюродная сестра, вот даже и не помню.
   Б.В. Ты знал его?
   Л.Г. Да, оттуда Мария. И я в последний раз видел вот этих, от Михаила-священника. Я Виталия  только помню, он умер в 89 году что ли, он хромой был. От Никиты никого не было, от Константина – почти всех знаю. Вот, да, еще у тети Насти была это – сын Володя, он в Донбасс уехал. Я его помню, а как он в Донбасс уехал, так все потеряно у него. Вот и все. Ну пришло то время, когда с вами, бок о бок со мной по-знакомились. Вот и все.
   Б.В. Да-а-а…