Harley Rustad. Глава 1 - Лента

Харли Рустад. Большой одинокий Дуг


Глава 1: Лента

Однажды холодным утром зимой 2011 года Дэннис Кронин припарковал свой грузовик на обочине грунтовой дороги, зашнуровал сапоги с шиповаными подошвами, одел красный жилет и оранжевую каску, и зашагал к деревьям.  Это была его работа — ходить по старовозрастному лесу и отмечать деревья для санитарной вырубки.

Во многих отношениях эти небольшие участки леса были ничем не примечательны. Кронин был изнурен, четыре десятилетия шагая сквозь десятки из тысяч похожих, однообразных гектаров буйных влажных лесов Британской Колумбии,  и останавливаясь под сотнями гигантских, древних деревьев. Завершая свою карьеру в лесной промышленности, он видел, что, казалось бы, неиссякаемый ресурс огромных бревен продолжает истощаться, и нескончаемый, вечнозеленый лес, когда-то покрывавший остров Ванкувер, уменьшился до редких изолированных рощиц.

Известный как участок под сруб номер 7190 у его работодателя, одной из крупнейших лесозаготовительных компаний на острове, двенадцать гектар представляли собой мелкий кусочек — размером около двенадцати футбольных полей — того вида старовозрастного леса, который протянулся по острову от верха до низа, от одного берега до другого. Но эта маленькая заплатка из деревьев, окаймлявшая левый берег речушки Гордон ривер, с севера от небольшого приморского города Порт Ренфру, была первым примером опасного разрушения экосистемы. Черные медведи и лоси, волки и пумы бродили тихо под их пологом. Красноголовые дятлы стучали, сидя на высохших стволах; белки и бурундуки выгрызали семечки из шишек; грибы размером с большую тарелку вырастали на некоторых стволах самых больших в мире деревьев.

Кронин прошагал сквозь подлесок из салала и папоротника, его джинсы намокли от росы, которая даже жарким летом появлялась каждое утро в этом  вечно влажном лесу. Под ногами холмы мха покрывали толстую постель  гниющей хвои, мягкой и пористой. Звуки не задерживались в этом лесу, появлялись и быстро рассеивались — поглощались зарослями, торфом, туманом задолго до того, как им может быть позволено усилиться. Сейчас лес был неподвижным и безмолвным.

Кронин начал обследование вдоль нижнего края 7190-го участка, где до него доносился грохот речки Гордон, с другого конца крутого ущелья. С приходом весны мальки лосося, извиваясь, выпрыгивали из реки с галечными берегами, и совершали свое первое плаванье вниз по течению к открытой воде; преодолевая пороги, взрослые рыбины добирались сюда вверх по течению на нерест. Древние деревья, с их плотными клубками корней, растущими вдоль речных берегов, отфильровывали осадки рыхлой почвы даже во время ливневых дождей, и сохраняли воду чистой.

Работа Кронина, как инженера-лесовода, требовала обходить участки под обрезку, подсчитывая количество древесины, и составлять карту того, что следует спилить. С регулярным интервалом в две дюжины метров или больше, он доставал из жилетного кармана рулон оранжевого яркого пластика и отрывал полоску. Цвет был настолько ярким, что вызывал напряжение глаз от тех деревьев, которые спилят в ближайшую неделю или месяц. Он обвязывал ленточкой шириной в дюйм небольшие деревья или низкие ветки болиголова или кедра, отмечая границы рубки. "Граница вырубки" — было написано на каждой ленточке. Компании по заготовке леса в провинции соблюдают лесное законодательство, предусматривающее, что инженер-лесовод должен оставлять нетронутой полосу пятьдесят метров вдоль рек, особенно тех, где нерестится лосось. Некоторые инженеры соблюдают эти правила жёстко, пытаясь выжать как возможно больше древесины с заданной площади. Их называли "древесные свиньи", они работали с деревьями с единственной мантрой: отметь это, поставь клеймо, уложи рядами. Чувства были двоякими: экология была вторичной по отношению к экономике, и этот лес существовал, чтобы собирать с него дань. Но Кронин часто щедро расширял эту буферную зону, оставлял шестьдеся или семьдесят пять метров — так много, насколько возможно, чтобы не вызвать гнев сотрудников или начальства.

Здесь были деревья любого возраста: совсем немного исключительно больших кедров и сосен, много тонкого молодняка болиголова, и саженцы, заполняющие пространство между ними. Солнце прорывалось сквозь полог длинными лучами, которые светящимися мечами достигали папоротников на дне лесной чащи. Пятна салатного мха превращались в светящиеся маркеры солнца. Редкие облака на необычайно ясном синем небе; Кронин больше привык работать среди густого тумана и дождей в зимние дни, привык выходить из леса насквозь промокшим и замёрзшим.


Однажды, когда граница участка в двенадцать гектаров была обозначена оранжевыми лентами, Кронин пересёк участок, обследуя уровень и наклон земли. Он делал это медленно, карабкаясь по скользким упавшим брёвнам и сквозь заросли кустарников. В одном месте, он забрался на бревно, чтобы определить где дорога может быть проложена в лес. На многих участках первым шагом при заготовке древесины была необходимость проложить дорогу - канал сквозь кустарник, через который можно вытащить бревна, уложить в грузовик, и транспортировать на лесопилку. Это требует специфических способностей увидеть направление сквозь плотный лес и случайный подлесок, уверенно проложить курс, который позволит безопасно и достаточно легко вытаскивать бревна. Маневрируя по холмистой местности, слоями покрытой то растительностью, то буреломом, Кронин отмечал направление сквозь лес полосками от другого рулона, ярко-розового цвета, которая была помечена словами "место для дороги". Он проходил любые ручьи, пересекающие путь, и отмечал их красной лентой. Когда работа была закончена, зелено-коричневая роща  словно засветилась этими яркими чужеродными цветами.

Как только Кронин пробрался сквозь высокий, до бедер, подлесок, его глаза заметили что-то необычное: это была сосна Дугласа, больше чем все остальные, со стволом настолько широким, что за ним можно было спрятать грузовик. Он вскарабкался на холм из обвалившейся коры и сухих иголок, которые накопились у основания гигантского дерева.

Денис Кронин посмотрел вверх. 

Дерево возвышалось далеко над всем лесом — властелин этих просторов. Его крона была темно-зеленого цвета, глянцевые иглы порхали на ветру, намного выше поверхности леса. Как и у многих других старых сосен Дугласа, которые он находил в лесу а течении всей своей карьеры, ствол дерева был гладкий до очень большой высоты, без веток. Этот вид часто теряет нижние ветви, растущие в тени лесного покрова. Многие из этих больших и старых Дуглесий имели явные признаки болезней, со  скрученными и корявыми стволами. У этого дерева ствол щеголял несколькими узлами и прямыми появившимися гранями: Кронин подумал, что это прекрасный строевой  экземпляр. 

С помощью его наручного гипсометра, прибора для измерения высоты живых стоящих деревьев, Кронин   замерил значение  от основания до вершины дерева примерно  семьдесят метров — это высота двадцатиэтажного жилого дома. Используя ленту, он измерил длину окружности ствола — 11.91 метра, и вычислил диаметр, 3.79 метра; если его спилить и уложить на трак, ствол будет шире,  чем бензовоз. Дерево, казалось, лишь слегка, застенчиво уступило в размерах Red Greek Fir, самой большой сосне Дугласа в мире, которая находилась всего через пару долин отсюда. Кронин не знал этого тогда, но он не только наткнулся на самое большое дерево, которое довелось увидеть за всю его карьеру, но он обнаружил одно из 
самых больших деревьев в стране. Оно конечно было древним, Кронин знал это. Дуглесия такой высоты и такого обхвата, растущая во влажной низине острова Ванкувер, легко могла иметь возраст полтысячи лет. Но по опыту лесника, оно выглядело намного старше. Тысячу лет? — он спрашивал себя.

Лесоруб мог двигаться дальше. Он мог стряхнуть со своих широких плеч беспокойство об этом еще более широком стволе и продолжить путь через лес,  оставив гигантскую ель на произвол судьбы. Он мог идти сквозь подлесок, пересекая низины и холмы, закончить работу с картой и пометками на этом лесном участке. После приехали бы рабочие, дерево было бы  свалено с грохотом, слышным на много километров, отбуксировано из низины, погружено на лесовоз, и увезено за мили от того места, где было распилено на самые полезные и самые ценные его части.

После сорока лет работы в бригадах лесоповала и как инженер по лесозаготовкам, Кронин накопил бесчисленное количество дней в лесах острова Ванкувер - он встречал тысячи огромных деревьев за все это время. Но перед этим он остановился. Он обошел вокруг ствола, проводя рукой по грубой пористой коре дерева. Он смотрел снизу на ствол, такой широкий и прямой,  возможно таких было всего несколько, лучших и наиболее ценных на всем побережье.

Вместо того, чтобы уйти, Кронин потянулся в свой рабочий рюкзак за лентой, которой пользовался крайне редко, оторвал длинную полосу, и обернул ее вокруг основания ствола Дуглесии. Лента не была ни розовой, ни оранжевой, ни красной. Она была зелёного цвета, и по всей длине были напечатаны слова: "оставить дерево".