Апертура II

***

Сидя на узкой, немного выцветшей бордовой кушетке, закинув ногу на ногу и опершись спиною в стенку поездного купе, Игнац неспешно заложил пальцем страницу, закрыл книгу и провёл ладонью по твердой, желтой обложке: «Dracula by Bram Stoker». Вдруг дверь купе шумно распахнулась.

– Наш поезд прибудет в столицу Советской Молдовы через двадцать минут, товарищи, – сообщил старый проводник в высокой форменной фуражке.

– Покорнейше благодарствую, уважаемый, – кивнул, улыбнувшись в ответ, Игнац, и дождавшись, когда мужчина захлопнет за собой дверь обратился к сидящему напротив Фрицу: – Пойду-ка я прогуляюсь.

После этих слов он вышел из купе и двинулся по покрытому узорным ковром проходу в противоположный конец вагона.

Выплюнув из себя грязно-серое облако пара, локомотив издал оглушительный натужный свист и, минуя безлюдные полустанки начал убавлять ход. Жгучий, еще не успевший остыть от дневного зноя ветер врывался в чуть приоткрытое окно, возле которого встал рослый мужчина в черной рясе с гладко зачесанными назад волосами. Между его большим и указательным пальцами была зажата небольшая серебряная трубка снабженная мундштуком. Обхватив ее губами, он выпустил несколько колец сладко пахнущего дыма.

– Чудная у вас папироса, отче, – заметил Игнац, присматриваясь к мигающему синему огоньку. – Простите я не хотел вас напугать, – торопливо прибавил он, когда тот резко обернулся.

– Немецкая, – отрезал священник.

– Не возражаете ли, если я взгляну?

Приблизившись к мужчине, Игнац согнул в локте руку, держащую пистолет. Священник оробело уставился в черную бездну нацеленного на него ствола, протягивая профессору трубку.

– Отличная штука эти электронные сигареты.

Щелкнув кнопкой, Игнац несколько раз глубоко затянулся и выпустил струю душистого пара.

– А теперь прошу, отдай мне оружие, и я не вышибу тебе мозги, – произнес он безмятежным тоном и, сделав паузу, добавил: – отче.

Мужчина молча поднял полы своей рясы, после чего Игнац осторожно расстегнул висевшую у него на поясе кобуру, вынул пистолет и направил его перед собой.

– Чего ты хочешь? – осведомился священник.

Сделав шаг назад Игнац мотнул головой в сторону двери с табличной «туалет».

– Только после вас, отче.

Наконец, поезд заскрежетал, несколько раз дернулся в судорогах, и замер. Осмотрев себя в зеркале, Фриц выровнял полосатый галстук, остановился в дверях купе, окидывая взглядом людный коридор в оба конца, а затем направился к выходу. Переглянувшись с проводником, мужчина приподнял шляпу и сошел на перрон.

«Такси, такси недорого!».

– Эй, ты смотри, куда... – окликнул Фриц толкнувшего его под локоть пассажира в рясе и удивленно вскинул вверх брови: – Профессор?

– Ну наконец-то! – театрально промолвил Игнац, поправляя тесноватый белый воротничок. – Поторопись, сын мой, у нас много дел!

–Такси, такси, такси не желаете? – спросил, поравнявшись с ними, усатый мужчина в заломленной на затылок фуражке.

– Вы как раз вовремя, уважаемый! – обрадовался профессор.

– Куда едем-то?

– Зельц! – без запинки ответил Игнац.


***

Напрягшись словно струна, Артур выгнул спину, отрывая охваченные дрожью бедра от сморщенной вспотевшей простыни, а после сразу обмяк, перевернулся на бок и, дыша в такт барабанящего в ушах пульса, натянул на себя одеяло. Несколько мгновений спустя он протянул руку, нащупал под кроватью небольшую стеклянную банку, открутил крышку, выудил горсть тонких сухощавых грибов с неразвернутыми, полукруглыми шляпками и принялся было по одному отправлять их себе в рот, как вдруг послышался настойчивый стук в дверь:

«Бам-бам-бам».

– Артур, ты дома? – звонко крикнул знакомый голос.

Парень беззвучно опустился на подушку, закрыл глаза, и несколько мгновений неподвижно лежал, уставив глаза в потолок. Неожиданно тишину нарушил звонкий-игривый фальцет:

– Эй ты, ковбой, не слышишь к тебе пришли!

Артур живо поднял голову и стал беспокойно крутить ею по сторонам. За окном на узком наружном карнизе сидела лохматая, грязно-коричневая чайка. Противно вскрикнув, она развела свои крылья и с силой долбанула клювом в стекло.

– Алло, я к тебе обращаюсь, умник! – раздраженно заговорила птица, вытаращив на него свой глаз. – Думаешь ты крутой, да?

Диким усилием Артур собрал остатки воли в кулак и промямлил:

– Й-я...?

– Пфф... – прыснул тут длинноволосый мужчина с висящего на стене плаката. – Ковбой! – он расплылся в блаженной улыбке и, пощипывая длинными пальцами седую бородку, сунул себе в зубы трубку.


***

– И еще раз добро пожаловать! Как я рад! – ликующе воскликнул чисто выбритый мужик в куртке из грубого сукна с овчинным воротником, сцепливая узловатые пальцы в замок. – Мы все рады! Хвала Господу нашему, вы наконец здесь, преподобный отче!   

– Да, да, я также необычайно этому рад, – машинально ответил Игнац. – А теперь, любезный... сын мой, не будешь ли ты так добр...

По-видимому, не дослышав, кюстер страдательно сморщил свой лоб, и тут же его перебил:
 
– Бедный наш пробст Титус... – он сделал паузу, а его голос, подхваченный эхом высоких церковных сводов, прокатился между двух рядов массивных несущих колонн. – Упокой Спаситель, душу его праведную. Большого сердца был человек! Весь Зельц, да что там, – Кюстер махнул рукой, – целый округ шел к нему за благословением, за советом!

Cтупая по выложенному потрескавшейся черно-белой плиткой полу, мужчины миновали длинные ряды, расставленных друг за другом скамеек, и встали напротив сверкающего позолотой, богато украшенного резьбой алтаря.

– Какое великолепие, – равнодушно проронил Игнац. – Так о чем это я? Ах, да...

Внезапно кинувшись на колени, кюстер несколько раз размашисто перекрестился.

– Ну, полно, сын мой, полно... – Игнац подхватил его под локоть, помогая встать.

– Послушай сюда, уважаемый, я хочу, чтобы ты ответил мне только на один вопрос: – он сделал короткий вдох через нос, – где...

– Кирш! – хлопнув себя по лбу, воскликнул кюстер. – Дырявая голова!

– Да какой, к чертовой...!? – прикрикнул Игнац, после чего его лицо опять приняло мягкое бесстрастное выражение. – Что еще за «кирш», уважаемый?

– Самый настоящий! – усмехнулся кюстер. – Собственного приготовления и по – собственному рецепту!

– Если это может подождать, то...

– Я сейчас, я мигом, отче – одна нога здесь, другая там!

– Где «там»?! Эй...!

Резко развернувшись на месте, кюстер торопливо поковылял к выходу, громко бормоча на ходу:

– Не каждый день к нам нового пробста назначають!

В эту секунду дверь прилегающей к пресвитерию ризницы с легким скрипом приоткрылась, Фриц проскользнул в образовавшуюся щель, выудил из кармана медный резной ключ и, вставив его в вызолоченную дверцу табернакля, негромко кашлянул привлекая к себе внимание:

– Вуаля!

– Ненавижу это признавать, но я правда не знаю, что бы я без тебя делал, Фридрих!

– Я тоже вас люблю, профессор.

Обменявшись c напарником взглядом, Игнац дважды повернул ключ, запуская внутрь шкатулки косо бьющие сквозь пестрые витражи арочных окон, пыльные лучи солнца.

– Кажется, мы нашли то, зачем пришли, Фридрих, – удовлетворенно сказал он, крутя в руке извлеченный из открытого табернакля киот. – Пожалуй, самое время нам отсюда убраться, пока этот кретин... – Игнац не успел закончить, как вдруг из высокого проема церковных дверей хищно выползла длинная тень, и на пороге возник кюстер.

Мужчина прижимал к себе плетеную корзину, из которой торчали горлышки бутылей, а в его широко раскрытых глазенках застыли растерянность и испуг.

– С дороги! – раздался чей-то сурово-зычный голос, а затем, грубо оттолкнув ошеломленного кюстера в сторону, в церковь ворвалась группа вооруженных людей.

– Всем стоять, и никому не двигаться! – прокричал коренастый мужчина в черном кожаном плаще и красно-синей фуражке и, поймав Игнаца на мушку своего маузера, предупредил сквозь зубы: – Только дернись.

Игнац медленно поднял перед собой пустые ладони и невозмутимо поинтересовался:

– Что случилось, товарищи?

– Обыскать! – приказал офицер.

– Я не совсем понимаю, что происходит, господин следователь.

– Никаких господ тут нет! – пришел в ярость офицер. – Советская страна – это страна освобожденного народа!

– Где-то я уже это слышал, – дернул уголком рта профессор.

– От имени которого я арестовываю вас по подозрению в диверсионной деятельности и шпионаже!

– По-видимому, произошла какая-то ошибка, – возразил профессор. – Я был определен настоятелем сего храма именным указом его святейшества, а это будет мой благочестивый помощник... Фридрих...

Туго перетянутый толстым ремнем мужчина протянул офицеру изъятый у Игнаца конверт.

– Прошу немедленно ознакомиться, – потребовал профессор.

Офицер вынул из украшенного гербом конверта сложенный пополам лист, развернул его и опустил глаза.

– Надо же – какое интересное совпадение! – произнес он пробегая глазами машинопись, а потом, обернувшись к одному из подчиненных сказал:

– Давай его сюда!

– Есть!

Грузно стуча сапогами, солдат выбежал на улицу и тотчас вернулся, ведя перед собой сгорбленного мужчину в рваной, наполовину торчащей из штанов рубахе.
 
– Мы тут как раз подвозили... Не поверите, полный ваш тезка! – продолжил офицер и, протянув руку, стволом пистолета поднял за подбородок голову мужчины. – Случайно не знакомы?

Игнац отрицательно мотнул головой.

Дико вытаращив налитые кровью глаза, бедолага заорал во все горло:

– Так ведь это же он, этот м-меня ограбил! Арестуйте их, прошу вас!

– Странно. А гражданин, похоже, вас знает.

– Взгляните, товарищ майор, – вмешался вдруг круглолицый лейтенант.

– Хм, интересно, – Майор поднес отобранную у Игнаца электронную сигарету почти к самым глазам, одновременно прокручивая ее пальцами, и придавил кнопку прибора.

– Похоже на... – попытался предположить круглолицый.

– Тихо, тихо! – перебил его майор, прислушиваясь к издаваемому гаджетом потрескиванию. – Ты знаешь, что это? – спросил он, переведя взгляд на заметно побледневшего мужчину с подбитым глазом.

– Н-нет, – ответил тот и вытер вспотевший лоб рукавом.

– Не знаешь, – спокойно принял ответ майор, внимательно изучая прямоугольный USB разъем сигареты, а затем расстегнул нагрудный карман куртки и достал небольшой USB-штекер с вырезанными на нем буквами: «MADE IN GERMANY». – А вот это мы нашли в твоем чемодане.

Прицелившись, майор осторожно вставил зарядное устройство в гнездо сигареты.

– Глянь-ка, подходит! Плохо работаем, товарищи, плохо работаем – сказал майор и повторил на немецком: – Schlechte Arbeit.

– Я могу все объяснить, – заговорил дрожащим голосом мужчина.

– Увести! – крикнул майор.

– Пошел!

Узколобый, скуластый чекист крепко схватил Фрица за локоть, с силой вытащил его наружу и потащил к стоящему параллельно пыльной грунтовой обочине черному автомобилю с красной полосой на борту.

– Погоди, Куйбышев! – окликнув его на полдороге, майор поправил свою фуражку, потом сложил руки за спиной и, приглашая жестом следовать за ним, зашагал по истоптанной траве, вдоль наружной церковной стены.

 Петляя между торчащими тут и там старыми надгробьями он прошел в другой конец церковного кладбища и, остановившись у самого края свежевырытой ямы, сказал, глядя Фрицу в глаза:

– Какова ваша задача и сколько человек задействовано в операции?

– Никакие мы не шпионы, – заявил Фриц. – Боюсь, ты понапрасну тратишь свое время, майор.

Приставив маузер к его лбу, майор натужно закричал:

– Ваша задача?! – Он взвел курок. – Считаю до трех. Раз, два, три!

Майор резко перевел ствол пистолета вбок, и спустил крючок. Прогремел выстрел. Мужчина в рваной рубахе конвульсивно дернулся всем телом и тяжело рухнул на землю.

– Спрашиваю еще раз... – сказал майор и вдруг замолк, устремляя взгляд в сторону каменного сарая, у стены которого высился штабель дощатых гробов. – Принесите-ка, братцы, каждому из наших новых друзей по одному деревянному костюмчику.

Лягушачий рот чекиста растянулся в широкой ухмылке, обнажив несколько золотых зубов.

– Залезай, я не буду повторять дважды! – потребовал майор от Игнаца, и махнул пистолетом, указывая на распахнутый гроб. – Ну, поживее, поживее!

Опустившись на корточки возле профессора, майор заглянул ему в лицо:

–Ты еще можешь сделать правильный выбор.

– Могу? – переспросил тот.

Мужчина утвердительно кивнул:

– Так точно.

– Тогда мне, пожалуйста эту же модель, но на размер, – сказал Игнац, пытаясь расправить плечи, – а лучше на два больше.

– Опускайте их! – громко скомандовал майор.

– Будет сделано, товарищ командир!

 Круглолицый чекист взялся обеими руками за крышку и, хотел было захлопнуть гроб, но майор остановил его резким движением руки.

– Неправильно это, не по-христиански... Ну-ка, дай-ка мне это сюда! – Он быстро вырвал из рук стоящего рядом солдата конфискованный киот и бросил его Игнацу в гроб. – Вот теперь другое дело!

Приглушенное звяканье лопат и стук падающих в яму комьев земли становились все тише и тише и, наконец, стихли. Будто страдающий криобессоницей космонавт на борту дрейфующего по бескрайним просторам вселенной звездного корабля, беспомощный и обездвиженный Фридрих бешено вращал глазами, обдавая стенки гроба струями CO2. Внезапно, тишину прервал громкий удар, треск, а секундой позже его ослепил яркий сноп света.

– Эй, кот Шредингера, живой? – спросил Игнац, с улыбкой протягивая ему руку.

– Профессор, ну наконец-то! А я уж начал думать, что с вами что-нибудь случилось.

Выкарабкавшись из ямы, Фриц раздвинул перед собой буйно разросшиеся кусты и, прислонившись спиной к оголенной каменной кладке выпалил, тяжело дыша:

– Ненавижу замкнутые пространства.

В этот момент послышался нарастающий рокот. Тяжелый грузовик с небрежно нарисованными на его кузове красным крестом и цифрой «200» осветил две пригнувшиеся на фоне заброшенной церкви человеческие фигуры, громыхнул на выбоине и скрылся из поля зрения.


***

Пневматические двери угрожающе зашипели и разъехались в стороны.

– Да, мам, конечно... – сказал в трубку мобильного Артур, выходя из вагона.

– Что? – переспросил женский голос.

Парень спустил медицинскую маску на подбородок.

– Я говорю, — повысил он тон, – конечно, мама!

– Кричать необязательно. Я хоть и старая, но еще не глухая.

Закатив глаза под лоб, Артур машинально мотнул головой перехватывая, как ему показалось, откровенно заинтересованный взгляд развалившегося на узкой железной скамье жилистого бородача. Тот медленно улыбнулся, обнаруживая продолговатую щель между двумя передними зубами, а вокруг его глаз тотчас собрались лучистые складки. Одной рукой он поправил сползшие на кончик носа круглые очки, а другую вытянул перед собой и разжал ладонь, в которой Артур, к своему удивлению, различил ярко окрашенный дисковидный гриб. Все окружающее пространство в один миг заполнил монотонный шум, быстро перерастающий в громоподобный гул.

– Ты слышишь меня, Артур?

Зашевелившись, гриб вдруг перекатился с боку на бок, а на его пятнисо-фиолетовой шляпке принялось вразнобой моргать несколько пар глаз.

– Артур?!

– Д-да, мам, – наконец, ответил он.

– Извини, у тебя есть спички? – обратился к нему бородач, чиркая колесиком фиолетовой зажигалки, которая никак не хотела загораться.

Придерживая телефон притиснутой к плечу щекой, Артур похлопал себя по карманам и, нащупав зажигалку, подал мужчине.

– Благодарствую!

– Сынок, – сказала женщина, – а ты помнишь, что сегодня за дата?

– Вторник?

– В этот день мы с твоим папой...

– Поженились?

– Приобрели нашу первую машину! Как же я скучаю по тем временам. Мы были молоды, полны надежд, красивы...

– Мам, т-ты все еще очень красивая...

– Ах, спасибо тебе сынок, ты правда так думаешь? Кажется, только вчера, я отводила тебя в первый класс... Ничего этого больше нет, ни прошлого, – произнесла она и начала приглушенно всхлипывать, – ни... ни отца, и надежд тоже нет.

– Мам, ты когда-нибудь видела лавовую-лампу? – не сразу ответил Артур, и его голос тотчас же слился с шумом пенящихся, цепляющихся за пустынный песчаный берег волн. – Стеклянный светильник, внутри которого, движутся, принимая причудливые формы, пузыри нагретого воска...

– Сынок?

– Сами по себе пузыри не являются объектами... – перекрикивал налетевший порыв ветра Артур. – Не существуют без среды, а фактически представляют собой ее возмущение...

– Говори громче, тебя очень плохо слышно.

– Пузыри, которым снится, что они брошенные на произвол судьбы, оторванные от своего окружения люди...

– Давай я тебе позже перезвоню, ладно? – крикнула женщина.

Устроившись в тени невысокой, покрытой колючим кустарником дюны, Артур достал из рюкзака жестяную коробочку из-под жвачки, открыл ее, и вытряхнул содержимое на полоску тонкой сигаретной бумаги.


***

– Эй, Робинсон, – произнес морщинистый остролицый мужчина в темно-синем жакете с широким отложным воротником в полоску, берясь за схваченный железным обручем деревянный ушат и, широко размахнувшись, окатил обернувшегося к нему матроса водой.

Стоящие на палубе разразились дружным хохотом.

– Ну, Конноли, держись! – пригрозил своему обидчику мужчина, поправляя широкополую соломенную шляпу, а затем, откинув длинную швабру, наклонился и подхватил ведро.

– Перед вами лучшие люди Ее Величества. Можете в этом не сомневаться! – сообщил широкоплечий мужчина в темно-синем кителе и черной двууголке, после чего остановился возле повернутого к нему спиной большеголового матроса и хлопнул его рукой по плечу:

– Верно, ли говорю, джентельмены?

Тот резко отскочил в сторону, и в следующий миг мужчину обдало с головы до ног ледяной водой.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, капитан! – ироническим тоном сказал сопровождающий его Игнац.

– Становись! Равняйсь! Смирно! – пуча глаза, проорал появившийся непонятно откуда старший матрос. – Господин капитан, сэр, докладываю: плановая помывка верхней палубы продвигается в соответствии с графиком!

– П-простите меня, господин к-капитан. Я... – затараторил держащий ведро матрос, но тут же запнулся, судорожно сглотнул и, ссутулившись продолжил: – Я... н-не хотел...

– За нарушение флотской дисциплины, за публичное оскорбление капитанского чина, нанесенное в его лице Короне и Ее Величеству, вы будете приговорены к смертной казни… и повешены, матрос! – сурово заявил мужчина, вытирая мокрое лицо ладонями.

– П-повешены? – в ужасе повторил парень, уронив ведро.

В темных, неровно прищуренных глазах капитана мелькнули озорные искры, и в одно мгновение гневную мину сменила довольная улыбка.

– Шутка! – вдруг крикнул он так громко, что спугнул сидящую на фальшборте белую чайку.

– Хе-хе.

– Молчать! – оборвал нервный смешок парня капитан. – Объявляю вам сутки ареста, матрос. На гауптвахту ш-а-гом м-марш!

– С-спасибо, сэр!

– Они мне, как дети... Разумеется, каждый ребенок должен знать свое место! – объяснил капитан и спросил: – Так из какой вы, говорите, газеты?

Игнац набрал в легкие воздуха, чтобы ответить.

– «Klub der Haschischesser», – опередил его Фриц.

–Буду весьма признателен, если вы не станете упоминать об этом маленьком инциденте в своем репортаже, джентельмены...

Едва капитан произнёс последнюю фразу, как над их головами раздался высокий протяжный возглас:

– Ухууууууу!

Одновременно задрав головы, мужчины увидели забравшегося на фока-рей Александру.

– Смотрите! Я умею летать!

– Не думаю, что это хорошая идея, – спокойно возразил Игнац.

Парень растопырил руки в стороны, издал односложный протяжный звук, сделал шаг вперед и, запутавшись в натянутых от мачты к борту вантах, повис вниз головой.

– Десантная группа к высадке готова, капитан! – доложил появившийся офицер.


***

Взглянув на часы в уголке своего монитора, рыжеволосый мужчина с глубоким отпечатком ипотечного займа на грушевидном лице обратился к сидящему за столом напротив него парню в светлой клетчатой рубашке с коротким рукавом, на которой виднелось несколько еле заметных следов недавнего обеда:

– Эй, Чарли, не знаю как, но мы это сделали! Здравствуй пятница! – Он достал из ящика письменного стола листовку с перечнем алкогольных напитков и торжествующе поводил ею в воздухе. – Это надо отметить!

– Только не сегодня... – коротко ответил тот.

– Что значит «только не сегодня»?!

– Я... Мне... нужно к дантисту, – сказал парень, оттягивая воротник от мгновенно вспотевшей шеи, а затем, резко вскочил, рванул со спинки кресла двубортное пальто и, бросив на ходу:– Извини, я тороплюсь, – двинулся к лифту.

Он несколько раз нетерпеливо вдавил злорадно горевшую красным цветом кнопку вызова:

«Ну же давай!» – приложил ухо к двери и, не дожидаясь лифта, бросился вниз по пожарной лестнице. Выбежал на парковку, подбежал к велосипеду, одной рукой хватая изогнутый руль, с ходу впрыгнул в седло и, что есть сил, принялся крутить педали.

 Ловко маневрируя между автомобилями, Чарли промчался вдоль маленькой заваленной мусором речушки, нырнул под железнодорожный мост, свернул на широкую тенистую аллею и, миновав несколько однотипных кварталов остановился возле небольшого кирпичного здания, на фасаде которого крупными буквами значилось: «LIBRARY». Поднявшись на второй этаж, он прошел по длинному коридору, замер возле нужной ему двери, быстро огляделся, облегченно вздохнул и вдруг услышал за спиной удивленный голос:

– Чарли?

– А-артур! Что ты тут делаешь? Следишь за мной?

– Не знаю как тебе удалось меня разоблачить, – серьезно сказал Артур, сложив пальцы одной руки в виде пистолета, а другой прижимая к себе книгу под названием «The Navy and the Crimean War 1853-56», – но ты за это поплатишься.

Тут дверь со стеклянной вставкой открылась, и в проеме показался заросший черной недельной щетиной мужчина со спущенной на подбородок медицинской маской, в майке с изображением зооморфного существа, подобного человеку с треугольной, похожей на перевернутую пирамиду, головой зеленого богомола.

– Чарльз! Рад, что ты здесь! Вижу, ты привел друга, – воскликнул он. – Превосходно.

– Ах, нет, это просто... Мы... мы вместе работаем... Вообще-то, он уже уходит... Правда, Артур?

Чарли повернулся к Артуру, ища подтверждения своих слов.

– Уходит? – удивился мужчина. – Скажи мне, Артур, разве ты не желаешь сбросить покровы лицемерия и фальши? Освободится от гипноза великого обмана? Пробудится к высшей реальности?

– Я не уверен, что вполне понимаю о чем...

– Позволь представить тебе, – сказал мужчина, толкая створку лакированной двери, – братство жаждущих вырваться из многотысячелетнего заточения на этой планете и заново обрести свой потерянный дом в утробе «Матери Ретикули».

За установленными полукругом столами небольшого читального зала сидело несколько человек, один из которых отвалился головой на спинку стула и, похоже, спал. В это время тонкий голос библиотекаря эхом прокатился по коридору:

– Пожалуйста, сохраняйте социальную дистанцию!


***

– Чего встал-то? А-а, ну, давай! – ощерил редкие зубы сидящий на застеленной сеном телеге мужик в черном каракуле, нахлестывая вожжами жеребца. – Пошел!

Коротко заржав конь мотнул головой и нехотя тронулся с места. Провожавший взглядом удаляющуюся телегу мужчина с окладистой бородой, одетый в застегнутый на блестящие пуговицы мундир со стоячим воротником притронулся к козырьку своей фуражной шапки, после чего осторожно отполз назад, в заросшую кустарником придорожную канаву и обратился к притаившимся там солдатам:

– Должно быть, мы взяли не то направление, джентльмены.

–Вероятнее всего, мы находимся... – растерянно проговорил широколицый капрал с косой черной повязкой на глазу, водя искривленным пальцем по юго-западу разложенной на коленях карты. – Предположительно, вот в этом квадрате, сэр.

– Прошу прощения, – вмешался Игнац. – Я ни в коей мере не подвергаю сомнениям опытность ваших людей, господин сержант, однако позволю себе заметить, что нам с коллегой не раз доводилось бывать в этих местах и...

– Доводилось?! Мы уже битый час кружим на одном и том же месте, а вы только сейчас соизволили мне это с-собщить?

– Как, разве я вам не говорил?

– Это же мой дом! – обрадованно воскликнул Александру, изучая повернутый к нему «вверх ногами» угол карты. – Приглашаю всех к себе в гости!

Игнац припал к краю канавы и, указав рукой на маячащий в жарком мареве шпиль, спросил:

– Видите вон ту церковь?

Сержант протер запыленные окуляры бинокля и оглядел строение.

– Я думаю, это здесь, – сказал Игнац, уверенно тыча пальцем в черную точку на карте.

– Что? Это невозможно! – запротестовал сержант, а затем еще раз вскинул к глазам бинокль, и тотчас же в поле его зрения возникла фигура целящегося в них из ружья стрелка в серой однобортной шинели.

– Вы полностью окружены! – как удар грома, прогремел сбоку чей-то голос. – Бросайте оружие на землю и выходите с поднятыми руками!

– Проклятье... – прошипел сержант.

Внезапно появившийся из засады неприятельский солдат почти вплотную приставил штык к горлу одноглазого капрала.

– Кому сказал, дьяволы, вылезай!

– Кто-нибудь понимает, что он говорит? – испуганно спросил стоящий рядом с капралом веснушчатый рядовой.

– Спрашивают, как пройти на пляж, – отозвался сержант.

– Я переведу, я переведу! – вдруг выпалил Александру. – Ему нужно, чтобы мы... – парень на секунду прервался и наморщил лоб, стараясь сфокусировать двоящееся в глазах изображение.

– Сдавайтесь, – брызжа слюной, завопил вражеский офицер, – а то всех перебьем!

– Он требует, чтобы мы сдались! – весело пояснил его слова Александру.

– Не очень сложно было догадаться... – отреагировал сержант, поднимая руки над головой. – Делайте, как он говорит.

Побросав ружья, солдаты один за другим начали выкарабкиваться на другую сторону канавы.

– Может быть, потрудишься мне объяснить, – заговорил сержант, покосившись на молча шагающего рядом капрала. – как, черт возьми, мы здесь оказались, Джимми?

– Не разговаривать! – рявкнул один из сопровождающих их конвоиров, резко выдыхая дым сквозь пожелтевшие от табака висячие усы и снова затягиваясь трубкой.

Справа, на обочине, показался верстовой столб, с косо прибитой дощатой табличкой: «ЗЕЛЬЦ».
 
– Клянусь Богом, сэр, – вышептал капрал, – я... я был уверен, что мы движемся в нужную сторону...

– Я сказал молчать!

Сдернув с плеча ружье, конвоир внезапно двинул капралу прикладом под дых и тот, задыхаясь на полуслове, схватился за живот.

– В последние дни мой компа... – не разгибаясь, едва выдавил из себя капрал, – компас стал заметно барахлить, сэр... А вчера... после захода солнца... вовсе словно с ума сошел...
 
– Почему же ты мне об не доложил?!

– Я... я собирался, но, г-господин Атман тотчас вызвался одолжить мне свой собственный...

– Ты! – выкрикнул сержант и, сжимая кулаки, кинулся к Игнацу. – Это все твоих рук дело?!

– Я вижу, до вас не доходит!? – совсем рассвирепел конвоир и, загородив сержанту дорогу, толкнул его в грудь ружейным прикладом.

– Что здесь происходит, господа? – спросил невысокий мужчина в черном мундире с серебренными эполетами, появившийся в дверях церкви.

– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – вытянулся перед ним конвоир. – Разрешите доложить, господин майор: во время следования к району расположения, нашим взводом была обнаружена и перехвачена укрывающаяся в балке южнее Кандля пешая группа противника в количестве... – Обернувшись, он принялся бормотать себе под нос, загибая пальцы: – Раз, два, три...   

– Да вижу я, не слепой, – оборвал его майор и, слегка прихрамывая направился вдоль шеренги пленных, пытливо осматривая каждого с ног до головы. Остановившись, он наклонился, приближая свое покрытое мелким потом лицо еще ближе, почти вплотную к лицу стоящего напротив сержанта, после чего громко втянул ноздрями воздух и сказал: – Собаки чуют страх, вам это известно?

– Я не боюсь вас, – ледяным тоном ответил сержант, кривя уголки губ.

– А вот грубить ни к чему! – одернул его майор, – Где ваши манеры, сержант? Что ж, я, по-вашему, похож на четвероного? – и, не дожидаясь его ответа, тут же, перевел взгляд на капрала. – А ты что скажешь?
 Эй, циклоп, я к тебе обращаюсь.

– Он не говорит по-французски, – сурово отчеканил сержант.

– Ах, жаль! Мне кажется, из нас могло бы получиться неплохое трио... – вздохнул майор и, повернувшись к стоящему рядом конвоиру, спросил: – Понял шутку?

– Н-никак нет, ваше высокоблагородие...

Майор с досадой цокнул языком, водрузил фуражку на свою лысую голову и указал двумя пальцами сначала на свои бегающие глаза, а затем на капрала – Триио. Ну теперь понял?

– Виноват, ваше высокоблагородие, но... не совсем...

– Поди прочь! – прорычал майор и снова обратился к сержанту: – И перед кем, спрашивается, я мечу свой бесценный бисер? Ну да ладно. Объясни-ка лучше ты мне, сержант, что это еще за отряд отчаянных удальцов, которым, как я полагаю, тебе дражайший, выпала честь командовать?
 
– Старший сержант Брайан Хайс, – на мгновение приложив пальцы ладони к виску, на одном дыхании представился тот. – Восьмая отдельная бригада морской пехоты Ее Величества.

– Какая была ваша цель? – спросил майор и бросил в сторону капрала: – Эй, кончай сверлить меня этим глазом!

– Нашему подразделению было приказано высадиться на западном побережье Одесского залива, с целью овладеть полосой берега во время обстрела города союзной эскадрой.
 
– Вот оно что! – присвистнул майор.

– Понеся большие потери, – продолжал сержант Хайс, – и оказавшись под угрозой окружения, мы были вынуждены оставить занимаемые позиции. Эвакуация морем не представлялась возможной. Ввиду этого, мною было принято решение об отступлении...

– Позвольте вашу карту, – попросил майор, протягивая пухлую руку с массивным перстнем, но тут же резко ее отдернул, – Ах да, конечно... – и, повернув лицо к конвоиру гаркнул: – Где его вещи? Подайте их сюда!

Поспешив снять с себя изъятую у сержанта кожаную полевую сумку, конвоир протянул ее майору.

– Вы знаете, сержант, а ведь каторга совсем уж не так плоха, как о ней говорят, – медленно сказал майор, просматривая содержимое сумки. – Держу пари, вам и вашим друзьям наверняка придутся по вкусу необычайная живописность ландшафтов и почти первобытная простота жизни на бескрайних просторах наш... – и вдруг прервал себя на полуслове, а его густые, почти сросшиеся вместе брови изогнулись будто натянутый лук.

– Откуда? – просипел майор не сводя глаз с зажатого меж пальцев конверта. – Откуда это у вас? Ну, говори же!

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – отрезал сбитый с толку сержант Хайс.

– Здесь имя моей жены!

– Что в письме, профессор? – шепотом спросил Фриц.

–Извещения о героической гибели, – не поворачиваясь, объяснил Игнац.

– Кого?

– Майора.

– Откуда оно у вас?

– Одолжил в музейном архиве.

– Повторяю вам: я решительно не знаю, о чем вы говорите, – протестующе проговорил Хайс. – Даю вам слово чести, месье майор, я вижу это письмо впервые.   

– Да как ты смеешь говорить о чести, мерзавец! – выдавил из себя тот, дрожа от ярости и, махнув извлеченным из конверта листом гербовой бумаги с печатями перед его лицом, крикнул: – Кому?! Кому это, к чертям собачьим, понадобилось? Отвечай! Я приказываю тебе, отвечай немедленно!

– Никто не будет так разговаривать с сержантом! – окончательно теряя самообладание, выпалил капрал.

Сделав стремительный выпад вперед, Хайс преградил ему дорогу и сдержанным голосом ответил:

– Я уже сказал вам и могу еще раз повторить, это...

– Ничтожная попытка унизить, согнуть, – перебил его майор, – сломить, выбить меня из строя! Не знаю, что вы задумали, но я... – Он тяжело перевел дыхание, – но я не дам вам этого сделать!

Схватившись за рукоять висящей у пояса сабли, майор рванул ее из ножен, а затем во всё горло выкрикнул:

 – Взвод, стройся! Слушать мою команду! Р-равняйсь! Смирн-а!

Стоявшие позади него солдаты переглянулись между собой и неуклюже бросились выполнять приказ.

– Что они собираются делать, Людвиг? – дрожащим голосом прошептал веснушчатый пленник, толкнув своего соседа в бок.

– Ничего. Все будет хорошо.

– Мне страшно, Людвиг.

–Майор, вы не имеете права! – громко сказал Хайс, пытаясь перекричать топот ног.

– Я и есть право, сержант, – возразил тот.

– Вы совершаете ошибку!

– Ружья на изготовку! – Сделав шаг в сторону, майор занес саблю над головой. – Они пришли сюда с одной целью, чтобы превратить нас – свободных людей – в рабов, но этого им никогда не удастся! Ура царю свободного народа!

 – Где-то я уже это слышал... – равнодушно бросил Игнац.

– Дежавю? – уточнил Фриц.

– Целься!

– Это была честь служить под вашим началом, сэр, – заговорил капрал и, сорвав закрывавшую глаз повязку, бросил ее себе под ноги.
 
– Людвиг, я не х-хочу умирать!

– Не бойся. Закрой глаза, – сказал товарищ и крепко схватил его за руку. – Это всего лишь сон, слышишь? Сон от которого мы вот-вот проснемся, мой милый и сердечный друг! А все чудовища всего-навсего тени колышущихся, в свете фонаря, ветвей за окном.

– Огонь!

Продолжение: http://proza.ru/2021/09/13/1695