Рецензия Сергея Казначеева

Рецензия Сергея Казначеева
на рассказ "Закат в Венеции"

"Приглашение в мастерскую".
Сборник поэзии и прозы. -
М.: Издательство "У Никитских ворот", 2021


МУЗЫКАЛЬНЫЙ ГЕНИЙ И СЧАСТЛИВЫЙ СЕМЬЯНИН

Для того, чтобы написать повесть о жизни и смерти Рихарда Вагнера, самого таинственного и непостижимого представителя немецкой классической музыки, требуется немалое писательское мужество. Даже читать эти страницы порой бывает страшновато. А каково писать? Это непростое, отчасти неподъёмное дело.
Казалось бы, ничего рокового, фатального в поведении героев не происходит: они приезжают в итальянский город Венецию, катаются по каналам, осматривают достопримечательности, любуются соборами, а между тем смерть фактически следует за ними по пятам.

Вячеслав Власов даже ни словом не обмолвливается о мрачной  Венеции, изображённой в новелле Томаса Манна «Смерть в Венеции», в фильме Лукино Висконти, снятом по её мотивам, но пласт этих художественных наслоений и реминисценций неизбывно слышится почти в каждой фразе. Атмосфера таинственного и прекрасного города на воде, где блаженный покой соседствует с мрачными драмами, воссоздана автором великолепно.

Особое место в повествовании занимают отношения между композиторами Рихардом Вагнером, Феликсом Мендельсоном, Ференцем Листом и др. Как у всех творческих людей прорисовывается внутреннее соперничество и противоборство. Каждый из них претендовал на первенство в музыкальном ремесле. Эти житейские и творческие обстоятельства отчасти переданы в культовом фильме «Листомания» (1975) британского режиссёра Кена Рассела.

Личность и творчество Рихарда Вагнера до сих пор вызывает противоречивые суждения и мнения. Тем ценнее возможность «заглянуть за кулисы», увидеть в нём не только музыкального гения, но и простого человека, счастливого семьянина, хотя, казалось бы, это несовместимо.

Стиль прозы Вячеслава Власова спокоен, размерен, что является большим преимуществом для биографической литературы. Он никуда не торопится, не спешит, не пользуется эффектными приёмами художественной прозы. Его манера состоит скорее в том, чтобы объективно и независимо передать суть исторических событий и человеческих страстей.

«Вагнер неоднократно успокаивал себя: своими операми он уже достаточно сказал миру всё, что хотел, удовлетворил запросы самой взыскательной публики и прочно занял место на вселенском музыкальном Олимпе. Однако все эти достижения меркли перед желанием Рихарда не переставать радовать, удивлять, поражать своим талантом единственную для него женщину на свете – Козиму.

Ради него хрупкая, но со стальным характером, супруга пренебрегла честью бывшего мужа фон Бюлова, от которого она буквально сбежала к Вагнеру, гневом отца – Листа, принявшего католический сан и порицавшего поступок дочери, общественным неодобрением и, как следствие, прохладным отношением короля Людвига. Страстная любовь к Вагнеру, служение его таланту – единственное, что действительно имело значение для этой женщины».

Образу супруги композитора автор уделяет особое внимание: в лице этой женщины Вагнер обрёл не только заботливую хозяйку, хранительницу домашнего очага, но и Музу, помощницу и личного секретаря. История их любви описана в рассказе с большой нежностью и деликатностью.

Да, это ещё одна особенность прозы Вячеслава Власова. Излагая перипетии сложных человеческих судеб, он не нагнетает намеренно психологического напряжения, не старается «для эффекта» повысить градус эмоциональных отношений между людьми, находящимися в близких доверительных связях.

«Хотя самому Вагнеру казалось, что он за свою жизнь воздал достаточно почестей Мендельсону. Не он ли называл его великим пейзажистом с несравненно богатой палитрой? Не он ли прилюдно характеризовал Мендельсона как искусного, добросовестного и талантливого композитора, которому как никому удалось перенести в музыку внешнюю красоту вещей? И, наконец, не он ли выбрал лейтмотивом Святого Грааля в «Парсифале», пронизывающем всю торжественную сценическую мистерию, хорал из Саксонской литургии, который Мендельсон за пятьдесят лет до этого использовал в своей Пятой («Реформационной») симфонии?

Их с Мендельсоном заочный спор заключался в том, что Рихард Вагнер считал себя, в отличие от своего «соперника», способным запечатлеть не только внешнюю сторону чувства, но и само чувство, растрогать слушателей своими операми-драмами до глубины души. Наконец, Вагнер искренне полагал, что Мендельсон не только намеренно не исполнял подаренную ему вагнеровскую симфонию до-мажор, но и уничтожил партитуру, чтобы насолить конкуренту».

Можно с уверенностью констатировать, что Вячеслав Власов не старается ни возвысить, ни унизить «человеческий рейтинг» своих достаточно титулованных героев. Им движет стремление рассказать историю, которая была бы максимально близка к истине.

Представленный к обсуждению фрагмент из сочинения Вячеслава Власова недвусмысленно свидетельствует о том, что работа над этой темой с необходимостью будет продолжена. Ясно, что лаконично изложенные судьбы героев, их выдающиеся характеры и отношения, их неповторимые личности требуют дальнейшего рассмотрения и понимания. Вполне вероятно, что замысел автора заинтересует редакторов серии «Жизнь замечательных людей».

Книги такого рода всегда востребованы, ибо читателю любого возраста интересны жизнеописания ярких, неоднозначных, уникальных личностей, чья судьба рассказывает нам, какими удивительными и непредсказуемыми изломами и поворотами изобилуют обстоятельства жизни и смерти великих людей.

У «Заката в Венеции» – большой потенциал развиться до полноценной биографии композитора. И если автор возьмётся за воплощение этой задачи, то в небольшой отдалённой перспективе наш заинтересованный читатель получит в своё распоряжение увлекательную книгу, которая прольёт свет на те страницы западноевропейской культуры, которые пока что кажутся нам недостаточно рассмотренными и изученными.

Тем самым автор совершит важный и полезный писательский поступок, который будет по достоинству оценен благодарными читателями.

Сергей Казначеев, писатель, литературовед, доктор филологических наук