Скандалус вульгарис

- Мир рухнул; ничто не встанет на прежние позиции; никогда!
- Маман, не драматизируйте на ровном месте!
- Ты не дщерь; мне; видно; ты плод кукушкинской любви; кому я посвятила себя всю целиком, без остатка, безоговорочно, бескомпромиссно и до последней капли?
- Ну понеслооось…

Араукерия Мейозисовна, творящая под псевдонимом Джорджина Помпадурия, отчаянно впала в удобное крафтовое кресло живым тощим трупом, внезапно воскресшим после смерти, но замертво поражённым обстоятельствами, и застонала колоратурно-сопраново.

Дочь её, Эпистолярия Парацельсовна, пишущая в журнальчиках под именем Иероним Псюк-Средний, отложила в сторону графический планшет и направила взгляд нежно-синих глаз прямиком в Араукерию Мейозисовну.

- Ну?
- Нельзя так односложно опрашивать профессора филологических наук (восклицательный знак)! Имей уважение к моим научным открытиям (три восклицательных знака)!!! Ты знаешь (запятая), как я ненавижу это (новоязное слово) недочасти речи (риторический конструкт)!?
- Что. Случилось. Рассказывай. Уже. Пришла. Пора. У. Меня. Ещё. Журнальный. Разворот. В. Работе.
- Не смей в моём присутствии заговариться парцелляцией! Лучше матом, чем этими огрызками великого русского языка! И чему тебя только учил отчим, отец, дед, прадед и великое солнце русской поэзии?
- Я сожгу твою почётную грамоту от покойного президента, если ты внятно не выдашь мне информацию – какого хренозавра ты рассссскандалилась! Меня не жалеешь, так хоть кресло пожалей - оно старше тебя!
- Боже всемилостливый, Дитмар Эльяшевич незабвенный! Кого я выкультировала и отструктурировала своей жизнью! Оооо! Мир рухнул; ничто не встанет на прежние позиции, никогда…

Кресло басовито-похоронно-тронно откликнулось стоном заслуженных, ещё дореволюционных, пружин. Кресло помнило многое, но могло только стонать в ответ.

За окном робко каркнула интеллигентная ворона и демонически неудержимо застрекотали необразованные воробьи.

Эпистолярия Парацельсовна легко сняла со стенки почётный диплом с подписью покойного президента Академии наук и многозначительно посмотрела в сторону декоративного камина. Или – декоративного камину. Огонь в нём зажигал ещё Прометей, но в такие наутилловые шторма угроза древним артефактом может дать нужную волну.

Араукерия Мейозисовна подпрыгнула в чёрном-как-ночь крафтовом кресле работы Тёмы Мифусаиловича Балалайкина и рявкнула хорошо поставленным оперным голосом:
- Не сметь! Вернуть! Нельзя сжигать!

(Мать! Жрать брать? - привычно отозвалось квартирное эхо).

За окном интеллигентная ворона интеллигентно рухнула с болконсковского дуба прямо в сентябрьское чистое небо, напоенное лёгкими облаками и густо угвазданное прочими неважными для сюжета птицами.

Воробьям же было всё нерелеватно и они продолжали щебетом вызывать воробьиного Ктулху.

Эпистолярия Парацельсовна сделала шаг к камину. Араукерия Мейозисовна поняла, что близится абзац и сдалась на милость победителя, пишущего под псевдонимом Иероним Псюк-Средний, а иногда даже под именем – Виктория Пелевина-Ламантинова.

- Твоя дщерь! Мой внук! Внучка (боже, я использовала феминитиффф) Сказала мне, что хочет пойти… учиться… на слесаря-краснодеревщика.
- И?
- Ты опять! Нельзя так односложно опрашивать…
- Я поняла. В чём трагедия-то?
- Она могла бы стать филологом (и профессором в перспективе), на худой конец – корректором (и писателем в перспективе, хотя тут тоже - на худой конетцц), но нет! Слесарем! Краснодеревщиком! Оооо! Мир рухнул…

Этот диалог за дубовой дверью подслушивали двое – внучка Ломоносия Алисьевна и сосед сверху – Иван Биполярьевич Неподыбайло. Ломоносия показала Ивану большой палец и прошептала:
- Так победиши!
- Чё?
- Нормас всё будет. Маман щас бабуленцию укатает, недаром же она в Космополитене колонку «Как победить вашего внутреннего психа» ведёт. И я смогу поступать куда захочу в следующем году.
- Понястно. А чего какие сложности?
- Ты что – с дуба спикировал? Представь, что ты своему папазавру скажешь, что ты хочешь пойти в корректоры. Что будет?
- Убьёт.
- Во!

Тем временем за окном интеллигентная ворона преданно вернулась на ветку липы и стоически прислушалась к музыкально звучащему скандалу в филологическом семействе.

Любила она скандалы, ведь в прошлой жизни ворона та была побочным пра(пра)прапрадедом этого семейства и великим русским филологом (по совместительству) Иваном Александровичем Бодуэном де Куртенэ, и теперь вынуждено бдила и следила за своим родом.

Кармассс.