Мамочка

   Весна. Кубанская станица. Улица на окраине. Дорога— гравийка
с разлетающимися из-под колёс проезжающих машин камнями
с облаками пыли. Второй двор от угла. Металлический забор цвета
бирюзы (мама выбирала).
   Ставлю машину в тень деревьев. Захожу во двор. Такой родной,
такой знакомый… Легонько скрипнула калитка (пора петли смазать,
надо сыну сказать). Весна раскрасила всё вокруг своими солнечными
красками: жёлто-красные тюльпаны, рядом бело-жёлтые нарциссы,
вот-вот зацветёт белая сирень, чуть дальше — фиолетовая… Ярко-
зелёная молодая трава, цветёт раскидистая вишня, собирая вокруг
себя, наверное, сотни пчёл, калина распускает первые листочки…
   Отмыкаю дверь, захожу в дом. Здесь давно уже ничего
не меняется: все те же занавесочки на маленькой уютной кухонке,
половичок у входа, бессменный электрический чайник, всегда
готовый быстро закипеть и напоить хозяйку и гостей вкусным
ароматным чаем. На столе белая клеёнка, пара кружек и заварник.
У печки вёдра, полные чистой воды (на всякий случай). Открываю
задвинутые плотно занавески, распахиваю окна настежь… Свежий
воздух сквозняком врывается в комнаты. Становится светло, свежо
и …так тихо…
   Диван застелен любимым маминым пледом с «тигром». На нём
пара подушек, чуть примятых, как-будто вот только что на них кто-то
лежал… В углу на старенькой швейной машинке, приспособленной
под тумбочку, мамины иконы и небольшой подсвечник в виде
белого ангела. На подсвечнике несколько капель жёлто-коричневого
воска. Рядом коробочка со свечами. Беру одну, ставлю
на подсвечник, зажигаю… Свеча начинает медленно таять, плача
восковыми слезинками…
   —Здравствуй, мама… Прости, что так редко бываю у тебя…
   Слёзы накатывают сами по себе и нет больше сил их
сдерживать… Хорошо, что приехала одна: никто не увидит… никто
не услышит… Можно не думать о самоконтроле… Опускаюсь и сажусь
на пол, реву в голос… Теперь можно…
   Через месяц уже годовщина… Год, как мамы не стало… А у меня
по вечерам так и тянется рука к телефону: надо маме позвонить…
Многолетняя привычка… и я так и не смогла убрать, раздать твои
вещи (говорят, так положено, раздавать), даже в стиральной машине
остались вещи, которые ты туда заложила… Даже вода в вёдрах
тобой поставлена… В кресле — платочек твой, на столе- очки…
Не могу ходить на кладбище. Тебя там нет. Для меня ты осталась
здесь, в своём доме. Ты же у меня такая непоседа! Всё время чем-то
занята: то готовит, ждёт гостей, то уборка- стирка, то огородом
занимается… Всю жизнь трудилась, отдохнуть- посидеть
не заставишь. Уже за 80 было, а ты по пеклу малинку собирала
и младшим сёстрам развозила гостинчики… И в детстве досталось:
в большой семье нелегко быть старшей!
   Мамочка, я все твои рассказы помню. Как ты маленькую
сестрёнку из хаты в убежище успела забрать, а в то место, где она
была, потом снаряд попал. Как в соседнем дворе семью бомба
в куски раскидала, а голову мальчика нашли насаженной на кол
в огороде… Как немец брата застрелить хотел… Как макуху ели… Как
людей сгоняли к горе и расстреливали десятками… Сколько было
горя и слёз! А как после Победу праздновали!
   Всю жизнь ты, родная, заботилась обо всех. Семья, работа, дети,
муж… Помню, как отец из семьи ушёл, а потом вернулся через
17 лет! А ты ждала… Только вернулся он чужим, злым… а ты
пожалела, приняла. Когда болел ты ему помогала и когда он умер,
похоронила его достойно… И сына тебе пришлось хоронить,
и внука, и невестку… Сколько же сил у тебя было, мама?! Помню твои
ручки маленькие с больными суставами, личико в мелких
морщинках— самое красивое, самое доброе на свете… Помню твои
голос и твоё вечное «давайте чайку попьём»… Помню «доча, плохо
мне… вы приедете?»
   Помню тревожный звонок врача и как твой внук гнал машину
в больницу… Помню как ты рукой мне пыталась показать, что
не можешь говорить…, как нас выгнали из палаты ждать… Помню
звенящую тишину коридора…, как за дверью «реанимации»
скрылась твоя каталка…
   Как я хотела подойти к тебе ещё там, в коридоре… подержать
за руку, сказать «не бойся, мы здесь, мы с тобой… твои дочери
и внуки»… Душой рвалась, но умом понимала, нельзя мешать
врачам… именно сейчас, сиюминутно решается, успеют ли, смогут ли
вернуть тебя…
   —Мамочка… Говорят, вы с нами в эти дни между Пасхой
и Радоницей. Значит, ты видишь и слышишь меня. Я так люблю тебя!
Прости меня, мамочка!
   Пора домой. Всё проверяю, тушу почти до конца сгоревшую
свечу, закрываю окна, выключаю свет. Закрывая дверь на ключ,
оглядываюсь и вижу на воротах снежно-белую голубку, которая, как
мне кажется, смотрит на меня изучая… Замираю, боясь спугнуть
чудную птицу. Никогда раньше я не видела таких красивых и чистых
как облако голубей… Птица вспорхнула и перелетела на ветку
цветущей вишни. Мне пора! Но я скоро снова приеду.
   -До свидания, мамочка…