Наблюдаю сокращение чувств

 

I.
И море всё то же, и поцелуи, и касание ваших щёк, нагретых раскаленной галькой пляжа, и вагонный запах перронных расставаний под навесами Гар де Нис*... Больше столетия длится это "всё то же". С тех пор, как придумали ночные поезда из Парижа на Лазурный берег и обратно.
Всё так же она возвращается в Париж, а ты всё так же остаёшься прикованным к морю работой в этом истоптанном, но наглом прибрежном  городе...
...И как только хмурый взгляд кондуктора, уставшего от бесконечной череды перронных расставаний, осипшим безжалостным "Мадемуазель , проходите в вагон, отправляемся!" сумел разорвать касание ваших рук, так весь смысл твоего существования; замирает в ожидании письма...А поддельно-небрежный ритуал допроса консьержки: "Что нибудь для меня, мадам?"... день за днем - становится единственной причиной твоего ежедневного возвращения домой.
Пока вдруг... из глубины отчаявшегося ожидания, на поверхности душного вечера не покажется любопытство мадам Габо и не протянет тебе проштампованный квадрат в красно-синей рамке... И ты начинаешь вскрывать письмо вместе с первым шагом к лестнице, стараясь не порвать сложенный пополам листок и, поднимаясь, не смотришь на ступени, любуясь её почерком на конверте... задеваешь плечом , не заметив, спускающегося навстречу, и ни в чём не виноватого милого старого месье Дюбуа... (автоматическое  "Пардон, месье!") ... И, наконец, застываешь у собственной двери ...( ну не лезть же за ключами в карман, когда руки заняты долгожданным) ... бережно и осторожно, как; будто крылья бабочки разворачиваешь...
"Любовь моя!..." сердце за половинку мига оказывается в открытом космосе, а ты задыхаешься от нехватки кислорода...
"Любовь моя! Мне так плохо без тебя. С того самого проклятого мгновения, когда тронулся этот проклятый поезд..."
Прислоняешься спиной к двери и, наконец, вздохнув полной грудью, наслаждаешься полудетским подчерком: "Любовь моя! Мне так плохо без тебя. С того самого проклятого мгновения, когда тронулся этот проклятый поезд... не проходит и секунды моей жизни без мысли о тебе..."
И ты читаешь это коротенькое письмо раз за разом, пока хватает воздуха. Разглядывая даты на конверте, подсчитываешь сколько дней шло письмо и снова, и снова читаешь:
"Любовь моя..." и рвешься на перрон с крепко зажатым, до побелевших костяшек, билетом в руке (не потерять!) ... И тебе уже плевать и на работу, и на наглый город на берегу моря...

II.
...И море всё тоже и поцелуи, и касание щёк, нагретых раскаленной галькой; пляжа, и вагонный запах перронного расставания. Даже кондуктор с его безжалостным "Мадемуазель ,; проходите в вагон" всё такой же. И она уезжает, а ты остаёшься... Кажется, что всё кажется тем же. Кажется, что всё то же и так же, как последние полтораста с лишим лет... Кажется...
Но... через секунду после того, как поезд  бесшумно заскользил вдоль перрона в сторону Парижа,; блюмкание мессенджера в твоём телефоне всплывает безликими буквами "люблю тибя"**, а растиражированная в бесчисленных копиях картинка-эмодзи, одинакового для всех, красного сердечка с дешевой валентинки, умножается на 5 и; все это тут же пришлёпывается отпечатком; общепланетного миллиарднократного поцелуя Мерлин Монро. Поцелуя одинакового для всех... Boop-boop-be-doop! (Бу-буп-би-дууп!)
Ты отрываешь на ходу глаза от телефона, поворачиваешься (не ушел ли поезд) и, не останавливаясь в своём движении на выход, делаешь селфи на фоне её TGV***. А из твоего телефона на перрон сыпятся разноцветной дорожкой нарисованные сердечки, букетики и поцелуйчики, которые с хрустом давит толпа проводивших...

_____________
* - вокзал в Нице (прим. переводчика)
** -  сохранена орфография отправительницы текста (прим. автора)
*** - скоростные поезда во Франции (прим. хорошо знакомого переводчику уборщика, подметающего последние сорок лет перроны на Лионском вокзале в Париже)

А-П. Мюллер (Садовник) из сборника "В последние дороги провожая..."
Перевод Алексея Никанорова