Совета свет, сияют люстры. Глава из романа ВУЗ

См. предшествующие главы «Тень сурка» и «Скука науки» в списке произведений на авторской странице.

1
Осень. Вторник. Обычный уральский вечер. Промозгло, слякотно, темно.  Низкие грязно - серые облака над городом.
 Главный корпус Педагогического университета. Внутри тихо и безлюдно.  Если остановиться, прислушаться, слышно, с третьего этажа доносится тихое пение – хор девочек с филфака репетирует в актовом зале.

Доцент Виктор Семенович Пологейко сидит на кафедре и ждет ректора. Покойный ректор всегда является по вторникам к двадцати часам, чтобы сыграть партию в шахматы. Они не виделись месяца два: доцент уезжал на родину в Курскую область и провел там весь летний отпуск.

Виктор Семенович достал шахматы и расставил фигуры. В прошлый раз, вспомнил он, я играл белыми, сегодня моя очередь играть черными.
Без двух восемь Игорь Савельевич вплыл на кафедру через открытую форточку, плавно опустился в кресло и указал пальцем на белую пешку.

- Предлагаете Е2 на Е4? – Спросил Пологейко.

Привидение кивнуло. Виктор Семенович переставил пешку на нужную клетку и сделал ответный ход…
 Дверь кафедры медленно приоткрылась. В образовавшуюся щель просунулась голова Верочки, тридцатилетней незамужней лаборантки соседней кафедры.

- Ой! Я иду, вижу свет горит, думаю, ушли, а выключить забыли.  Вы, Виктор Семенович, сами с собой в шахматы играете?
- Да, Верочка, со мной такое случается. Вот доиграю партию и домой отправлюсь. Свет выключу. Ты иди.
- Ладно, я пошла, - Верочка остановилась, - А хотите, я с вами сыграю? Правда, играю я не очень.
- Да нет, Верочка, ты иди…
Дверь за Верочкой закрылась, ректор сделал очередной ход, Виктор Семенович задумался над ответным.
- А не дурна Верочка, между прочим. Не будь меня здесь, небось подкатился бы к ней с непристойным предложением?  Она вроде напрашивалась.
- Она вроде напрашивалась, - повторил доцент, он обдумывал свой ход и не вник в смысл фразы.
- Так оприходовал бы девицу? – не отставал ректор.

- Может быть, но при тебе неудобно.
- Понимаю. А вот интересно, ты прикидывал, почему один в вузе меня видишь и общаться со мной можешь? Я об этом часто думаю, не могу объяснения найти, нет гипотез.  Я, ты помнишь, от инсульта скончался, может те самые обширные кровоизлияния на качестве посмертного мышления негативно сказываются? У тебя идеи по этому поводу имеются?

- Шах и мат тебе. Пока шах, мат через два хода.
- Вот, я же говорю, голова плохо работает. Так почему?
- Думаю, потому, что я к тебе хорошо относился, нормальным человеком тебя считал.
-  Это, извини, не объяснение!

- Почему же? Я историк, объяснения мои не естественно – научные, а ретроспективно – исторические. Большинство тебя гадом последним считали, правда, после смерти твоей они мнение о тебе изменили. При преемнике менять начали, а сейчас, когда молодой сменщик у преемника появился, ты в их памяти совсем белым и пушистым стал, глядишь, скоро в святого превратишься, если так дальше пойдет. Обычная штука – истина в сравнении. Ну, вот и мат!

Виктор Семенович встал, потянулся.
- Засиделись мы сегодня, Игорь Савельевич, дома меня, предполагаю, заждались. Давай прощаться.
- Будь здоров, - сказал ректор и взлетел к потолку. – давай в следующий вторник сбежимся без шахмат. О делах в вузе потолкуем. Я к новому ректору за неделю присмотрюсь, а во вторник обсудим. Согласен?

- Давай, почему нет.
- Тогда до вторника, - попрощался покойный ректор и через замочную скважину просочился в коридор.

2

Утром понедельника покойный ректор встретил Виктора Семеновича в холле главного корпуса и поплыл у него над головой на второй этаж.
- Что это ты во внеурочное время явился? Мы же на вторник договаривались, - недовольно проговорил доцент.
- До вторника я не дотерплю, - возбужденно проговорил ректор, - я тут такого насмотрелся!
- Ладно, полетай в окрестностях, я семинар у магистрантов проведу, потом на кафедре закроемся и поговорим. Идет?

- Идет, - согласился покойный ректор и растворился в воздухе…
Виктор Семенович, вернувшись на кафедру после семинара, застал покойного ректора за ощупыванием ассистентки Милявиной. Девица поеживалась, доценту показалось, что она что-то такое необычное ощущает.

- Смотри внимательно, - сказал ректор, - недавно научился.
Он подошел к Милявиной сзади и всем эфемерным телом влился в нее. Виктор Семенович перестал видеть его, но прекрасно слышал комментирующий события ректорский баритон:
- Случайно обнаружил кое-какие возможности управления живыми. Надо добиться четкого вложения моего мозга в ее мозг, моего тела в ее тело. Сейчас этим занимаюсь, обустраиваюсь поудобнее у нее внутри. Ранее проведенные эксперименты показали – чем мне комфортнее, тем эффективнее смогу взять управление на себя. Как только устроюсь, обрету контроль за ее речью и телом… Вот, вроде бы получилось. Наблюдай внимательно. Обсудим потом и это.

- Что-то не то со мной происходит, Витя, - сказала ассистентка. Она никогда не обращалась ко мне по имени, подумал доцент. Милявину шатнуло сначала вправо, потом вперед, она, чтобы не упасть, оперлась о подоконник.
Виктор Семенович шагнул к ней, чтобы помочь, но она его остановила:

- Не рыпайся, Пологейко, стой, где стоишь. Я ее держу в равновесии. Не упадет. Хочешь, она тебе минет сделает, в доказательство моих возросших управленческих возможностей?
- Не хочу, вылезай из нее!

- Как скажешь, - ректор выплыл из тела ассистентки и уселся на подоконник.
- Нехорошо мне, Виктор Семенович, - с усилием проговорила ассистентка, - давление кажется рухнуло, я, пожалуй, домой пойду. Тут два второкурсника на консультацию подойти должны…
- Идите, идите, Татьяна Ивановна, не беспокойтесь, я им скажу, что вы заболели… 
Милявина пошатываясь покинула кафедру, доцент подошел к двери и закрыл ее на ключ.

- Что ты творишь, Игорь Савельевич?! Пожилой человек, покойник уже, а туда же!
- Ты  о чем? Я, между прочим, исследовательской деятельностью занимаюсь! Физиолог Павлов под запись свои предсмертные ощущения фиксировал, а я и после смерти прикладными разработками занимаюсь. Мне памятник при входе в вуз ставить надо. В полный рост. Как Татищеву в Разгуляе.

- Ладно, юморист. О чем поговорить хотел?
- О делах ваших вузовских скорбных покалякать желаю. На неделю я в них погрузился, и душа моя страданиями преподавательскими уязвлена стала.

- Вашими вузовскими, - повторил Виктор Семенович, - это и твой вуз, между прочим!
- При мне преподаватели массово не уходили. Гизатуллина уволил, Катаева в политех ушла, Мирову с заведования снял, проректора по науке убрал, Касабанов в классическом университете преподает. Хорошие были преподаватели и ребята нормальные. На место проректора по учебной какую - то даму странную с дошкольного факультета поставил, Лизоблюдова, или что-то в этом роде.

- Да, новенький кучу приличных преподавателей из вуза выдавил, с людьми по-человечески разговаривать не умеет, формалист жуткий. Но, надо признать, ведет себя так, как и должен себя вести любой недалекий индивид на такой должности; тех, кто поумнее, поязыкастее, у кого выя не гнется, тех за борт. Молчунов и поддакивателей холить и лелеять. Он серый, а у серого подчиненные должны быть серее начальника, реализовывать его идеи должны. Шаг вправо, шаг влево, и попал в опалу.  Кстати, нового проректора по науке до сих пор нет. Теперь, видимо, вся наука к теме «Профессиональное выгорание няньки в детском саду – доме радости» сводиться будет. С легкой руки проректора по учебной.
 Ты Гарного помнишь? Он при тебе кафедрой заведовал. Когда кафедру прикрыли, это уже при преемнике твоем было, он контролем качества обучения студентов занимался, работа не пыльная, свободного времени много, вот он и стал эпиграммами на власть вузовскую баловаться, в частности на нынешнего ректора, он тогда в проректорах по учебной ходил, а тот мальчиком мстительным оказался, запомнил, видимо, да и выпер его, едва на трон взобравшись.
 
- Помнишь эпиграмму? Огласи пожалуйста.
- Сейчас…           Он легок на подъем, похож на итальянца
                В отдельных   ракурсах, моментах.
                Он   дирижирует   оркестром
                Весьма народных инструментов.
                Должно быть до, но слышу ля,
                Фальшивит,  б..!
 
- Забавно. А преемник мой, бывший ректор, он как на все происходящее реагирует?
- Зачем ему реагировать? Занял место консультанта ректора, видимо, по предварительной договоренности, орден своеобразный получил «За активное содействие в торжестве серости», сидит тихо в отдельном кабинете. Сам понимаешь, какая это работа, не работа, а синяя птица, в смысле синекура…
Народ безмолвствует. Странно, если бы по-другому было. Лично я до пенсии досижу, если раньше не выпрут, и уйду. Так половина преподавателей мыслит и помалкивает. Кто на пол ставки работает, кто на четверть, для старичья - приработок к пенсии, те, кто востребован, деньги на стороне зарабатывают. Такие дела грустные. Жаль студентов. В этих условиях нормально работать не получается, бумаги тоннами пишем, труд наш по бумажкам оценивается, никого не интересует, что в аудиториях происходит, а тут еще ковид, дистантное обучение…
 
Покойный ректор, слушая Виктора Семеновича, расхаживал по потолку, скрестив по-наполеоновски руки на груди. Он был явно погружен в грустные размышления. Монолог доцента подтверждал результаты его собственных наблюдений. Дослушав коллегу, ректор спустился вниз и уселся на подоконник.
- Я знаю, что нужно делать. Мы его уберем. Карфаген должен быть всенепременно разрушен!
- Не смеши меня, как мы его уберем, что мы можем? – отозвался доцент.

- Все не просто, все очень просто. На ближайшем Ученом совете я сотворю с ним то, что на твоих глазах проделал с ассистенткой. Всем станет ясно, что товарищ сошел с ума. Ты вызываешь психобригаду. Его вяжут и увозят. Я тебе один спецномерок продиктую, номенклатурный, они моментально приедут. Вбей в мобильник. Потом пусть доказывает, что он не верблюд, сие почти не доказуемо. Если же вдруг докажет, мы процедуру повторим.

3

Вениамин Петрович всегда и повсюду приходил первым. Вот и сегодня он вошел в пустой зал Ученого совета, занял привычное место в предпоследнем ряду, открыл ноутбук и занялся своими делами.
Зал Совета медленно заполнялся. Первый ряд традиционно заняли деканы факультетов, остальные члены Совета рассаживались на задних.
- Здравствуйте. У вас тут свободно? – Спросил   Виктор Семенович.
- Здравствуйте, Присаживайтесь, - ответил Вениамин Петрович, - что новенького?
- Нам бы побольше забытого старенького.
Они переглянулись, Вениамин Петрович снова уткнулся в ноутбук, Виктор Семенович вынул записную книжку и стал просматривать какие-то записи.
В зал вошел новый ректор, держа под руку дородного господина в дорогом костюме и галстуке – бабочке.
Не пермяк, подумал Вениамин Петрович, на секунду оторвавшись от экрана, московская, видимо, штучка.
За ректором семенящей походкой к столу президиума двигалась проректор по непрерывному образованию, замыкали колонну руководителей проректор по воспитательной работе и проректор по учебной. Колонна рассредоточилась за столом президиума. Ректор посадил незнакомца по правую руку, что-то шепнул ему на ухо и открыл заседание.
- …Хочу представить, коллеги, дорогого гостя. Андрей Николаевич Пырин, первый заместитель министра сельского хозяйства, сфера его ответственности – скотоводство, племенное виноделие, выращивание экзотических овощных культур в тех регионах, где ранее они никогда не росли. Я правильно описал сферы ваших активностей, Андрей Николаевич?
- Не все скотоводство, - пробасил Пырин, - у меня только горное овцеводство, а остальное правильно.
- Господин Пырин прибыл в наш город для изучения инновационной деятельности краевого министерства сельского хозяйства, продолжил ректор.
- Для оценки и оргвыводов, - поправил ректора москвич.
- Я пригласил Андрея Николаевича в наш вуз, чтобы он ознакомился с наработками наших преподавателей - исследователей химико-биологического факультета. Мы обсудим возможности применения их наработок в скотоводческой практике.

Андрей Николаевич благосклонно кивнул…

- Привет! – услышал Виктор Семенович, он оглянулся на голос и увидел покойного ректора, расположившегося позади на свободном стуле.
-  Перейдем к повестке дня, - сказал ректор, - сначала дела конкурсные. Слово проректору по учебной работе.
- Объявлен конкурс на замещение вакантной должности старшего преподавателя кафедры Экономики феодализма и предшествующих формаций. В конкурсе участвует Сидоров Сидор Сидорович.
Сидоров, что было совершенно естественно и привычно для собравшихся, ни с кем не конкурировал, а претендовал на должность в гордом одиночестве, тем не менее, проректор подробно ознакомила занимающихся своими делами присутствующих с биографией Сидорова С. С., его   научно-педагогическими достижениям, печатными работами, результатами обсуждения на кафедре его кандидатуры,  выполняемыми общественными поручениями.

- Вносим кандидатуру Сидорова в список для тайного голосования? -обратилась она к Совету.
- Вносим, - сказал ректор.

- Ноу-хау появилось, - сказал сидящий сзади покойный ректор. Виктор Семенович оглянулся и вопросительно посмотрел на него.
Покойный ректор показал на фотографию претендента, которая проецировалась на экран во время выступления проректора.
- При мне такого не было. Прогресс, однако. Сразу видно, что Ломброзо не прав…

Вениамин Петрович на минуту оставил свой ноутбук, когда слово для доклада было предоставлено проректору по непрерывному образованию. Это выступление сопровождалось видеопрезентацией.

Вениамин знал, что новым ректором приветствуются любые попытки использования так называемых «современных образовательных технологий», способствующих максимальной загрузке зрительных анализаторов членов Совета, что позволяет легко скрыть суть любого вопроса, выпятить ни о чем не говорящее «главное» - общие вещи, спорить, обсуждать которые почти неприлично, скрыть все, требующее обсуждения. Сначала подобная технология применялась только при обсуждение финансовых вопросов управления вузом, а потом расползлась: так стали обсуждаться любые проблемы. О чем тут дискутировать?

Презентация была сделана красиво: по экрану бегали смешные человечки, тыча указками в многочисленные таблицы и графики. Докладчик комментировал это броуновское движение. По всему выходило, что вуз качественно обучает сотни учителей, а в будущем еще более повысит качество обучения и увеличит количество обучаемых.
Вениамин знал, как в реальности обстоят дела с обучением педагогов, поэтому перестал слушать и вернулся к своей работе.
Покойный ректор захихикал:
- Никаких проблем в этой сфере нет, менять нечего, улучшать нечего, интересно, кто-нибудь по этому поводу выскажется?

Проректор закончила. В зале зааплодировали, многим понравились человечки на экране. Вопросов к докладчику не возникло. Ректор вышел к трибуне. Московский гость открыл глаза и налил в одноразовый стаканчик минералки.

- Я хотел бы познакомить Совет со свежими документами министерства, существенно меняющими подходы к составлению преподавателями образовательных программ, - начал ректор.
Раздался легкий гул, выражающий недовольство аудитории. Покойный ректор, пролетев над головой Виктора Семеновича, воспарил к потолку, приземлился за спиной докладчика и стал входить в него.
- Надо соответствовать требованиям! Трудно, но надо, - продолжил ректор. Его шатнуло, Он ухватился за трибуну и чуть не упал.
- Товарищи, простите мя грешного, министерством новопоставленного. Чушь это все, мелочи жизни! Давайте петь и смеяться как дети! Революция в образование, - он вытянул правую руку вперед, - перезрела, вчера было уже поздно, а завтра будет еще позднее…Надо вперед, на линию огня! Симплициссимус Гриммельцгаузен игитур! Банзай!

Виктор Семенович извиняясь стал пробираться к двери. Оказавшись в коридоре, он достал телефон и вызвал психобригаду. Врачи приехали через пять минут. Когда они вошли в зал, ректор стоял на столе на четвереньках и весьма натурально лаял на аудиторию.
 Увидев людей в белых халатах, он спрыгнул на пол, продолжая лаять, бросился им навстречу, демонстрируя явное желание кусаться, но, не тут-то было. Профессионалы моментально спеленали его и вывели из зала.
Члены совета, (кто-то сидел с отвисшей челюстью, кто-то истерически смеялся), преодолевая характерную для большинства слабость нервной системы, ученые медленно приходили в себя.
 Московский гость, закаленный в министерских битвах, вышел из ступора первым. Он встал, хлебнул минералки из горлышка и, не выпуская бутылку из рук, отправился к трибуне:

- Перетрудился ректор. Трудяга, видно. Ничего, врачи ему помогут. Главное, что парень правильный, ректор ваш. Знаю, место министра в министерстве образования вакантно. Ищут. Я им подскажу, чтобы внимание обратили. Хороший будет министр или зам. на худой конец. А здесь замена найдется, - он кивнул в сторону президиума, - давайте расходиться, поздно уже, - он взглянул на часы, - четвертый час сидим. Кто меня к машине проводит?