День города - деньги на ветер

                И соль с языка от заезженных слов
                На время размокнет по-новой...

Люди прыщами торчали из окон и балконов, всматриваясь в плывущие к месту концерта макушки, но из домов не спешили. И не зря. На уровне птичьего полёта лучше видно, идти или нет. Обострение чувств.

Мы же земным шагом топали на центральную площадь смотреть и слушать, что к 366-му дню рождения города приготовили адепты «гоп-ца-ца».

Основной нитью праздника выбрана (подумал бы кто иначе!) алкогольная удавка. Везде одно и то же. Разлад в сочувствующих тотальному разрушению личности умах организаторов радовал буйство некоторых из, кого бы вы подумали? конечно, моей неизменной, жаждущей корма и зрелищ, бедной духом толпы.

Заунывно тянулась аудиодорожка пьесы «За двумя зайцами». Открывающий рот рыбий театр изображал участие на сцене, кривляясь и жестикулируя в тон фонограмме.

С концом «пьесы» размеренное покачивание отдельных членов грузного городского организма и освежающий перегар пробегающих мимо черно-красно-ликих хлебопашцев, рыбаков и бодро отдыхающих представителей других природных профессий настаивали на продолжении. И без театра они жили в тесном созвучье с происходящим на сцене. Особенно в выходные.

Пели тренированно. Но, видно, сцена была лишней не только своей миниатюрностью: певцы хотели скорее уйти и практически прощались на ходу. Нетерпеливое, усталое ожидание конца без возможности спрятаться за кулису (ввиду отсутствия таковой) прорывалось напоказ сквозь слабые усилия закончить начатое.

Утрамбованная навязчивой музыкой толпа вздабривалась поллитровками, локально подпитывая самые буйные свои активы.

Молодежь любит странную музыку. Звук детонировал и перемещал внутренности. Танцевали при этом без отдачи, в ритме давящих, вынуждающих вибраций. Размытые движения тел искали синхронности с убойным пульсом, подчиняясь требованию изображать что-то на освещённом постаменте.

Вселенная расслабленно выдыхала с окончанием сценических изнеможений страждущих по финальному поклону. Что удивительно, аплодисменты после ритмичной какофонии, расплескавшей мозг по черепной коробке, сообщили: толпе нравится выбивание пыли и тряска содержимого туловища. После завершающего аккорда наступила расслабленность. Бонусом — музыка спокойными вибрациями раскладывала органы по местам.

Только представители местного народного ансамбля сумели показать танцевальное мастерство в условиях нагромождений конструкций и ограничений места. Стой и беги одновременно. Но так, чтобы бежать по-настоящему. Искусство.

Уходили мы после изумительного салюта, какого город отродясь не видывал. Пальба компенсировала недоработку постановок. Признаю, часть бюджета потрачена красиво и эффектно, однако — зря: несколько метров тротуаров куда лучше ложатся под ноги и формируют у жителя здравый подход к оценке работы власти, чем эфемерность сомнительных натужных празднеств со следами оставленного мусора. Бессмысленность долгих речей в пустоту присутствующих и душок зелёного змия, вылизывающего остатки человечности, из года в год провожают призрак уходящего паровоза, что посвистывает в памяти всё далее устремляющимся традициям, тревожа трепещущее верой и надеждой чувство родного любимого дома. А обретём ли мы его в себе вновь или продолжим терять, зависит от нашей способности  жить, творить и радоваться, выражать то настоящее, что спрятано в каждой искре-душе — повседневно, в отношениях с ближним и дальним, труде, отдыхе, каждом движении, наполненном смыслом или тоской. И тогда вырастут и тротуары, и музыка утвердит живое, и люди обнимутся. А пока время выбора: фыркать и плеваться или выйти и сделать шаг навстречу скрытому желанию обрести жизнь в себе и нести её людям.