Старая футболка

1
 Машка с ранней юности четко сформулировала свое представление о счастье: семья. Любящий муж и ребенок, сидящий на ее коленях, доверчиво прильнувший к груди и говорящий: «Мамочка, я тебя люблю!»  Годы тесного общения с семейными подругами заставили ее пересмотреть и откорректировать собственные взгляды. Она отказалась от фигуры любящего мужа в центре композиции и сосредоточилась только на ребенке. Кавалеров у нее было в избытке, но родить так и не и не удалось. Поэтому она, как поется в известной арии, «грелась у чужого огня», возилась с чужими детьми и яростно накидывалась на подруг, вечно недовольных мужьями-свекровями-детьми.
Особенно доставалось Алле, которую Машка подозревала в многолетней депрессии на почве счастливой семейной жизни.
 - Ты просто « с жиру бесишься», - распекала Машка – красивая, громкая, уверенная в себе – тихую, «забитую» Аллу.  – Счастья  своего не понимаешь! Такой ребенок у тебя золотой! И Тамара Петровна – чудо-человек!
Алла молча улыбалась. Сил спорить у нее не было. Машка осталась единственной подругой, с остальными развела жизнь.
Сын Аллы, Ваня, был аутистом. Это значит – он молчал, когда можно и нужно было говорить. Он смеялся, когда все молчали. Он плакал и кричал, когда все смеялись. Он боялся собак, людей, новых штор на окнах и по десять раз задавал одни и те же вопросы на одной и той же интонации: куда пойдем? На чем поедем? А белочек покормим по дороге? Ему было уже 11 лет. Он ходил в специальную школу. Дети Аллиных подружек, его ровесники, ходили в обычные  и даже супершколы для одаренных детей, быстро развивались и умнели, по уровню  приближаясь к 14-летним. Гулять вместе с ними Алла прекратила лет девять назад, потому что слушать об их успехах было невыносимо больно. У Вани были другие достижения. Научился зажигать газ и ставить кастрюлю на плиту. Научился заходить в магазин за хлебом. Научился сам собирать свои вещи для школы. Выбрасывать мусор. Открывать дверь ключом.  Маленькие большие победы.
 А Алла научилась предугадывать его настроение и уводить из людных мест, чтобы он не кричал и не плакал у всех на виду в тот момент, когда им овладевает очередной приступ.
Мужа у Аллы, естественно, не было. То есть он когда-то был, а потом ушел, обидевшись на жену за то, что она родила ему аутиста. «Мужчины любят сыновей-победителей», - сказал он на прощание и испарился навсегда. Тамара Петровна, его мама, которая, между прочим, поначалу Аллу терпеть не могла, поселилась вместе с ней и внуком. «Тебе нужна помощь, иначе ты попадешь в сумасшедший дом», - сказала она решительно. Так они и жили – вокруг Вани. Тамара Петровна выискивала рецепты безглютеновой диеты, потому что вычитала где-то, что аутистам глютен противопоказан, готовила нечто, что Алла есть совсем не могла, а Ваня тем более: продукты, которые он ел, вообще-то исчислялись пальцами на одной руке, но бабушка не теряла терпения.
Машка иногда приходила к ним в гости. Приезжала на машине. Она работала менеджером фирмы и очень хорошо зарабатывала. Привозила большущий торт, бутылку хорошего вина и не могла нарадоваться на Аллину семью: замечательный молчаливый Ваня, который сидит себе в комнате (не то что невоспитанные дети других ее подружек!), чудесная хлопотливая Тамара Петровна, которая Алле вместо мамы( с собственными родителями Машка всю жизнь не ладила), а у Алки вид такой, будто вот-вот что-то случится сейчас: постоянное ожидание катастрофы.  Как же так можно!
Иногда они ходили в кафе или выезжали за город. Алла оживлялась и всегда благодарила Машку за «экскурсию», как она это называла. Потом она возвращалась к аутисту-сыну и бывшей свекрови. А Машка -  в свою пустую квартиру.
2
Однажды Машка вернулась из очередной командировки. Два дня назад у Аллы был день рождения, и Машка задумала свозить ее в  торговый центр, пошататься, купить что-нибудь в подарок. Алла с благодарностью приняла приглашение. Правда, в торговом центре они ничего не нашли. Вещи, которые там продавались, были или чересчур дорогими, или слишком вычурными, и Алла, которая работала дома, утверждала, что надевать их ей будет некуда. Украшений она не носила – кроме маминых сережек, предпочитала футболки и джинсы, и Машка поняла, что приехали они зря.
 - Маш, мне домой пора, - сказала Алла. В неё как будто был вмонтирован невидимый будильник: не смотря на часы( она и не носила их сроду), она удивительно точно чувствовала время. Сын-аутист научил: он, не разбираясь в часах и минутах, выдерживал дома, без матери, ровно два с половиной часа, а потом начинал ежесекундно тормошить бабушку, нервничать, переживать, нажимать на кнопки мобильника( отвечать на звонки он умел, звонить было сложнее), кричать и плакать.
  Они сели в  машину и поехали. Но дорогу почему-то закрыли, Машка свернула на параллельную улицу, которая оказалась тупиковой, и приготовилась дать задний ход. Но Алла неожиданно воскликнула:
 - Смотри!
Из окна машины можно было рассмотреть аккуратную витрину с веселенькими платьицами и блузочками. У входа в широкой деревянной кадке росла самая настоящая пальма, а на краю кадки сидел и чистил перья огромный какаду. Оторваться от этого фантастического зрелища было невозможно.
 - Давай зайдем, - обрадовалась Машка тому, что подарок все же будет куплен.
Алла с готовностью выскочила из машины.

Внутри было тесновато, но очень уютно. Одежда висела не на плечиках, а просто на вешалках с длинными металлическими пальцами. Но именно это почему-то очень понравилось Алле. Она подошла к какому-то разноцветному лоскутку, а это оказалась блузка – да такая, что у нее глаза разгорелись.
 - Можете примерить, - сказал продавец, будто выросший из-под земли, и показал рукой на ширму, стоящую чуть в стороне. Алла кивнула и скрылась за ней, а через минуту вышла помолодевшая и какая-то просветленная: блузка ей очень шла.
 - Что-нибудь еще? – спросил продавец.
 - Нет, только эту блузку, спасибо, - ответила Алла, а Машка полезла за карточкой, чтобы оплатить покупку.
  – Хотите что-нибудь поменять?
 -  В каком смысле? Зачем? – не поняли дамы.
 Продавец заговорил тихо и вкрадчиво:
 -У каждого человека есть в жизни что-то, что ему хотелось бы изменить. Мы даем возможность сделать это.
 - Как? – воскликнули подруги в один голос.
 - Как платье. Ну, вам же хочется примерить платье, которое вам нравится. Примерить и посмотреть в зеркало – подходит ли оно вам.  Или украшения. Хочется?
 - Конечно, хочется, - согласилась Машка. – То есть вы сдаете напрокат одежду и аксессуары, что ли?
 - Ни в коем случае. – Продавец помолчал и продолжил:
 - Мы даем возможность примерить чужую жизнь.
В помещении стояла тишина. Машка и Алла, разинув рты, смотрели на странного человека.
 - «Чужую» - не совсем правильное слово. Мы даем людям возможность примерить жизнь своих друзей или близких, потому что именно они кажутся нам незаслуженно счастливыми или безосновательно спокойными. Но сделать это можно только в  случае, если тот, чью жизнь вы хотите примерить,  тоже готов -  примерить вашу жизнь. Тогда мы совершаем обмен. На неделю.
 - А потом?
- Через неделю, в десять вечера, происходит обратный обмен, и люди возвращаются в свои жизни.
 - Но зачем это всё? – воскликнула Машка.
 - Чтобы понять собственную жизнь, иногда бывает нужно попробовать  чужую, - ответил продавец.
 - Как интересно! – У Машки заблестели глаза и зарумянились щеки. Она посмотрела на Аллу, которая не отрываясь смотрела на продавца.  – Давай попробуем? – предложила подруге.
 - Ерунда какая-то, -отмахнулась Алла.
 - Почему же ерунда? – голос продавца звучал глубоко, ровно и убедительно.  -  Мы же не предлагаем вам абсолютно другую жизнь. Вы примерите только тот ее сегмент(слово-то какое подобрал!), который не устраивал вас прежде. Вот, например, вы(он обратился к Машке) попробуете пожить с семьей. Ваш опыт, ваши профессиональные качества, ваше имущество – останется при вас. Просто сменится декорация: ваша квартира уже не будет пустой, понимаете? (Машка кивнула, как завороженная).
А вы – наоборот, - обратился он к Алле. – Вы попробуете пожить одна.
 Алла замотала головой.
 - У меня сын, - сказала она, - вы не знаете, он… он без меня не может…
 - Не волнуйтесь, - мягко продолжал продавец. – В вашей голове как будто выключится лампочка, и вы забудете о нем…
 - Но тогда выключится всё! Будет полный мрак! Вы не понимаете! Вся гирлянда лампочек у меня в голове погаснет!
 - Вы уверены? – продавец коснулся ее плеча.  – Но ведь сейчас же зажгутся лампочки в головах ваших близких и друзей, они ничему не удивятся и не зададут никаких вопросов.  О вашем сыне все это время, легко и естественно, будет заботиться ваша подруга. Вы начнете новую жизнь здесь и сейчас – до десяти вечера воскресенья. Если вы не вернетесь сюда обе минута в минуту, значит останетесь в чужих жизнях до конца своих дней.
 - Как же нам вернуться сюда, если лампочки в голове будут выключены? – не без ехидства поинтересовалась Машка.  – Мы ж забудем все чистосердечно!
 - Нет. За сутки до возвращения вы придете в себя и решите, хотите возвращаться или нет.
Машка вновь посмотрела на Аллу. Было видно, что она колеблется.
 - Что нам нужно сделать? – спросила она, взяв подругу за руку.
 - Обменяться какими-нибудь вещами. Вы зайдете за ширму и наденете на себя вещь подруги. А выйдете оттуда как бы уже и не вы. – Продавец потер руки и усмехнулся.
3
Машка решительно стянула с руки браслет с часами и сунула подруге. Алла же несколько раз касалась сережек, намереваясь их снять, потом отдергивала руку... И наконец радостно воскликнула:
 - Как же я забыла! Вот футболка, в которой я сюда пришла! – И она сунула Машке пакет.
 - Пожалуйста, пройдите за ширму, - пригласил Аллу продавец.
Она  пробыла там не больше минуты.
И вышла.
Вот что могут сделать с женщиной модные часы с браслетом!
Так просто кажется, или она на самом деле стала на пару сантиметров выше? Спокойная, уверенная, расправила плечи, вдохнула полной грудью, откинула голову назад – только дверью хлопнула.
Продавец проводил ее глазами. Он знал, что часы здесь ни при чем. Он знал, что женщины стареют, когда болеют и страдают их дети. А теперь у Аллы как бы не было повода стареть.
Тем временем из-за ширмы вышла Машка в аллиной старой футболке. Она торопилась домой, к сыну. (Слово-то какое: сын!) Невозможно описать перемену, произошедшую с ней. Ну, как будто внутри вдруг зазвучала скрипка. Или как будто идешь по дороге, и нога внезапно попадает в пуховое одеяло. Совершенно точно: все лампочки в ее голове зажглись, чтобы осветить одно-единственное слово: «мама». Всё остальное не имело особого значения.

Продолжение: http://proza.ru/2021/09/15/796

             http://proza.ru/2021/09/15/796