Свидание с сыном

                КАПЛИ  ЛЮБВИ

                ЛЮБОВЬ  ЖИЛА  В  НЕЙ, и она
                ничего не могла с этим поделать
        ЧАСТЬ  1
        Когда Танялька думала о нём, то возникало какое-то
        особое чувство, обволакивающее всю её. Она даже как-то
        пыталась сопротивляться этому чувству, но ничего поделать
        не могла.  Долгое время она даже не понимала, что происходит
        с ней...  Может это реакция сердца моего? - размышляла она.
        И что это с ним?  И вообще, разве такое возможно? -
        не понятно к кому обращалась она.  И тут же сама себе отвечала
        - наверное, да.
        Такое возможно - отвечало уже теперь само её
        сердце. Оно пело, разливая по всей груди благодать,
        и Ляльке казалось,  что вокруг стоит светлый освежающий
        туман, как бархатистая нежная кружащаяся плоскость,
        за которой уже ничего не существует. Да, замкнутый
        круг, в центре которого одна она...
        Как такое объяснить, понять?  У неё не было на
        это сил... Просто ей было хорошо: он есть, он существует,
        он  рядом. Только бы не исчез, не растворился!
        Однако, это происходило как бы вне её сознания -
        она  не понимала  всего происходящего. Ей было просто
        хорошо. А почему? Это  её и не интересовало. И так было
        всегда, когда она думала о нём или видела его. Наверное, 
        независимо от неё пела и кружила в танце любви её душа.
            ЧАСТЬ  2
            Юрка стоял – высокий, стройный, удивительно
        красивый, но какой-то отстранённый от всего.  Вокруг
        в вальсе кружились пары, скользя по натёртому паркету
        школьного зала, а он как будто ничего вокруг и не видел.
5            Лялька, глянув на него, всё поняла. Сердце
        её сжалось от нахлынувшей тоски, которая разлилась
        по всему её телу. Будто его «боль» (как ей
        показалось) перешла к ней, и  она взяла её на себя.
        Он нуждается сейчас, сию минуту, в поддержке, -
        пронеслось в её голове и она захотела  подойти к
        нему, но ноги  стали тяжёлыми. Фу,  ты, - подумала
        Лялька, - почему меня сковывает всю при виде его,
        почему становлюсь просто неподвижной, не говоря уже о
         голосе, что «садится» при нём.
             Но ведь ты сильная, сколько  в тебе энергии,
        а тут один его вид завораживает тебя на столько, что
        он может, если захочет, сделать с тобой всё, что
        угодно. Так о себе вдруг подумала Лялька. И тут же
        - что это со мной? Ведь ему нужна помощь! Преодолею.
        И она пошла к нему, стараясь ступать твёрдо:
        - Что стоишь – не танцуешь? Тебе плохо?
        Юрка глянул на неё:
        - Ты откуда?
        - Оттуда...
        - Почему не танцуешь?
        - Жду тебя...
        - Идём...
       Он положил руку на её талию — она вся замерла,
       дрожь прошла по всему её телу. И они медленно войдя
       в круг танцующих, закружились. Как им казалось, в
        вальсе.
       Да, это им показалось. Ведь они так и стояли
       один против другого. Время для них как бы
       остановилось.
       Но она вдруг почувствовала, что он уводит её. Куда?               
       А какая  разница куда. Главное, он рядом, с ней, и
       они идут. Идут вместе. Вот и выходная парадная
       дверь, вот и тротуар. Улица! Воздух! Тополя! Берёзы!
     ! И  тишина...
       Однако он заговорил:
       - Помнишь зиму, каток?
       - Как я не могла удержаться на коньках и всё падала.
       - А я ловил тебя...Так здорово было...
       - Лёд — да! Но эти ботинки! Они так мешали мне -
         очень большие были..
       - Ничего, всё равно ведь каталась...  Но почему снова
         потом не пошли на каток? Ведь всем классом тогда 
         ходили... Было так весело..
       - А я помню только тебя.
       - Ладно, это было давно... Но помнишь, как тебя
         проведали тоже всем классом? У тебя было тогда
         воспаление лёгких (после нашей с тобой прогулки).
        - Это помню, - тихо проговорила она.
       - А как конфетами всех угощала прямо на улице?
       - Помню, конечно, только голова у меня кружилась...
       - А сейчас не кружится? - он повернулся и посмотрел
         ей в глаза. Она же опустила веки и тихо произнесла:
       - Что-то меня знобит, руки совсем тяжёлые...
       - В чём дело? Ты посмотри на меня и дай мне руку,-
         проговорил Юрка, дотронувшись слегка до неё, и она
         почувствовала, как по всему телу побежало тепло...
       - Как хорошо, тепло стало..
       - А ты вот мне скажи, - снова заговорил он, - почему
         тогда не могла подойти ко мне? Всем раздала
         конфеты, а мне нет.

         И тут на неё нахлынули воспоминания - она
         отчётливо вспомнила, как бы увидела, те мгновения,
         когда ноги её стали деревянными, и она не  могла
         сделать и шага в его строну.
       - Ага, помнишь значит! - заговорил снова он, - я же
         ждал и переживал за тебя, ведь все знали или
         многие догадывались, что существует между нами...
       - А что существует? - спросила она..
       - Дурочка! Да всё уже давно ясно...
       - Нет, нет, - замотала она головой...
       - Как нет?! Что же это тогда такое? Я сам понять не
         могу. Ты вспомни, как мы бегали по взвозу, как
         я учил тебя включать второе дыхание, как потом
         на великах гоняли.
             Юрка как бы затих, а потом вновь заговорил:
       - Вспомни как на Иртыше купались... Мёрзли, но
         купались, а потом грелись и сушились у костра.
         Помнишь, как я учил тебя нырять прямо с баржи?
        - Это помню, - ответила она, - мне как-то страшно
         было, а ты уговаривал и показывал, как надо держать
         руки в прыжке..
       - Хорошо, а записки мои помнишь, когда вы с
         девчатами с ума сходили - бесились в Новогоднюю
         ночь?  Всё это ты помнишь, я уверен в этом, но
         почему-то всё отвергаешь, не хочешь понять, головой
         мотаешь...
       - Я думала... Я боюсь, что ты исчезнешь, если во всё
         это поверю... Ты как приведение, - она легонько
         дотронулась до его лба и поправила прядь волос.
       - Никуда я не денусь. Поедешь  со мной?
       - Когда  и куда?
       - Как только закончится учебный год, наш последний
          школьный год, мы уедем с тобой, - тихо прошептал он.
         А вот куда, не знаю ещё..
       - Нет, нет, не надо...
       - Но почему? Я ведь знаю, что ты любишь меня..
       - Нет, нет,  этого не может быть, - тихо
         говорила она, хотя её сердце трепетало от его слов,
          от его близости..
       - Как не может быть, а ты вспомни, как твоя рука не
         могла оторваться от воротника моего пальто там, на 
         балконе клуба, когда мы с тобой только узнали друг
         друга. И это произошло  давно, когда я только пришёл
         в вашу школу. А тогда на балконе я сначала запаниковал,
         а потом, на много позже, понял, что это судьба.  Только
         сумеем ли мы оправдать её надежды...
      -  Ох, что это со мной, - снова заговорила она и
         склонила голову к его плечу. Сердце её бешено
         колотилось, руки повисли, почувствовав едва
         уловимое дыхание Юрки и губы, горячие губы его.
         Больше она ничего уже не помнила.  Только  губы,
         только его губы, а ведь она никогда и никому не разрешала
         прикасаться к себе (к своим губам).  Табу!!!
         И вот это Табу сорвано.
         И снова:
       - А карусели? Ты помнишь?
       - Нет, не помню
       - Как так? Не может этого быть
       Может, но только не со мной, - подумала она.
         Да, Лялька помнила всё до мельчайших подробностей.
       Она вообще чувствовала его всегда, каждую минуту -
       она знала, где он находится и с кем, и что делает.
       Странно, но Юрка для неё был как второе я и оторвать
       его от себя она  не могла.  Это было выше её сил. 
       ЧАСТЬ 3
       Всё помнила Лялька, всё. Только признаться ему
       в этом не могла. Чувство девичьей гордости крепко
       жило в ней и постоянно её останавливало, не  давая
       возможности при каждом их свидании сказать ему об
       этом, даже намекнуть. Она боялась, сказать
       "лишнее", считая, что не может быть  любима им?   
       А страдая, часто спрашивала себя - почему? 
       Почему мы не можем быть вместе?! И тут же старалась
       ответить сама себе, только себе и больше никому,
       ведь ни одна  подружка не была посвящёна в тайны её
       любви. Так в чём же дело! Почему Лялька так считала?
       А, возможно, потому, что был он во всей их 
       «обители» один "такой" — настолько привлекательный
       и красивый, что ни одна  девчонка не могла  устоять
       против него. Они, как говорится в народе, ходили за
       ним гужом. И это было для неё просто  невыносимо -
       всё видеть, знать, осознавать. И, наверное, поэтому
       (чтобы не делить его с другими, не стоять в очереди
       на него) Лялька закрепила его в своём сердце. Она
       считала его своим, только своим и говорила сама
       себе: он мой, он в сердце, и никто не может забрать
       его из сердца моего... Так спокойнее - она любила,
       любит и этого достаточно. Но сейчас! Что происходит
       сейчас? Если он на самом деле  любит?!  Просто Голова
       крУгом. И как хорошо! И как красив закат и
       зеленеющие уже берёзы
             ЧАСТЬ 4.
             Последние лучи уходящего дня освещали  счастливые
       их лица, на которые  вдруг сверху стали падать крупные
       капли  дождя, срывающиеся с листьев берёзы.
             КАПЛИ  ЛЮБВИ - подумала Лялька, но тут же
       оборвала себя, засомневалась: не верю - уйдёт, исчезнет.
       Что же тогда будет с ним - с  моим сердцем?!...
                Нет... нет...    Не могу...
       И  что же с ним стало?  А ничего. Сердце выдержало, хотя
       прошли и пробежали годы... Да, годы любви, но без него.

       Любовь только в ней, только в ней, должна жить -
       Ей нельзя выходить наружу.  Чуть  выйдет, она
       улетит, убежит и нахлынет душевная стужа... 
       Запереть бы навеки в сердце своём, не ушла чтоб - не
       улетела, может дальше когда-то, потом,
       а сейчас чтоб и думать не смела...
              ***
       Странно всё, только ты оглянись, посмотри,
       Потеряешь... и жить горько, сложно,
       И просила  любовь свою - не уходи,
       Жить без капель твоих невозможно....
               
       И признаться, что любит ему не могла,
       Не могла,  иль не очень хотела,
       А увидев его, сходила с ума,
       Глаз поднять, улыбнуться не смела...
               
       Хоть и  думать о нём запрещала себе,
       Только в мыслях всегда был он рядом -
       Рядом был и всегда, и во всём, и везде,
       Обдавая  сердечко жаром
               *****
       Сколько лет теперь минуло, сколько прошло,
       Но любовь не погибла, ей в нём хорошо:
       Живёт преспокойно, не зная преград,
       А годы? А боль? - Какой-то пустяк!?

       Пустяк! - Ты сказала. Я, видишь, пришёл,
       По каплям берёзы тебя и нашёл,
       Любовь  жить не может моя  одна,
       Прими меня, дурочка! Это судьба...
                *****   

 
         










                СВИДАНИЕ с СЫНОМ
                (25.07.1976 - 30.07.1999)
                Он шёл, слегка переваливаясь,
                от сына к отцу...

           Да, теперь  лишь  к  гранитному  сыну
     на  свиданье  спешим,  бежим, чтоб  поплакать, 
     попросить  прощенье, поговорить,  как 
     когда - то  с  живым. И поведать ему, что с
     нами - происходит, про  жизнь  рассказать.
     Он  и  сам  всё  знает,  пожалуй, как  тоскует, 
     горюет  мать, как  мы  все  без  него  скучаем -
     он  как  сердце  в  нашей  семье. Сердце  вынули. 
     Это  мы  знаем, а  как  выжить,  не  знаем  все.

     Лишь  духовное  сына  начало вдруг  заменит 
     сердце  его. Ты  уж  Там  постарайся,  Саня,
     помоги  нам  в  своём  «ничего».
                *****      
 
     Мы всё-таки выжили, и уже пошёл 23-й
     год Небесной жизни сына. А ушёл он Туда,
     в свои 23 года:
     Хоть двадцать три, но ты их честно прожил -
     Трудился  бесконечно,  сколько  было  сил,
     Учился  ты  всему  и  чувства  свои  множил,
     И  очень  сильно   жизнь  любил.
     Не только жизнь свою, а всех друзей и близких,
     Нас  всех, что  были  рядышком  с  тобой,
     Таким весёлым был, застенчивым парнишкой,
     Сегодня  ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ  ТВОЙ (25.07.21).

     Уж  45 бы  "стукнуло"   сегодня, 
     Каким  бы  увидали  тебя  мы?
     А может  «Там», где  всё, всё, всё  возможно,
     Ты  возмужал  и  смотришь  с  высоты.
     Я знаю,  всё  ты  понимаешь, но нет
     ведь способа, чтоб что-то  нам  сказать, хотя
     мы  чувствуем, как  нам  ты  помогаешь, и 
     невозможно   эту  нить  порвать.    
     Что  связывает  всех  нас - наши  души,
     И  постоянно  помним  мы  о  том,
     Каким был маленьким парнишечкой безусым,
     Как  вырос  быстро  ты  потом.
 
     Накануне  дня рождения сына  мы  пришли к нему, как и всегда. У нас
    недалеко от Храма Семи Отроков  целый пантеон, начиная с прародителя нашего
  -   протоиерея Василия Карпова. Он "почил" тоже 30 июля, только в 1882 году.
     Сидя у могилки сына, я зажгла свечу, прочитала молитву и вдруг замерла,
    увидев, что прямо ко мне по краю могилок моих бабушек, отца, матери важно
   шагает  голубь. Шагал, шагал,  остановился, как бы подумав, и перескочил  на
   могилку 
   к моему Сашке.  Перескочив, голубь постоял немного и стал ходить по всей
   могилке, приближаясь к изголовью  сына.
       У меня замерло сердце, по щекам  покатились слёзы.  Я слегка
   наклонилась, протянула к нему руку и непроизвольно   прошептала - сыночек,
   ты пришёл, иди ко мне. И голубь подошёл ближе, а затем, стоя на  краешке
   цветника и не касаясь моей руки, вытянул свою шейку - прямо носиком к моему
   лиц.
   Я уже не понимала, что происходит, стараясь сдерживать рыдания.  Но
   потом голубь, тихонько бурча, спрыгнул, как бы сошёл на дорожку  и
   вперевалочку двинулся в сторону, где похоронен мой муж — отец сына
   (Сан-Саныч старший). 
      Путь этот  не был уж совсем свободным - с боку  были ещё 3 могилки.
   Однако это его не смутило. Он спокойно прошёл не только мимо этих могилок,
   но  и  между башмаков Марины (дочери моей), Мариамны (внучки). Они, как
   говорится, и ахнуть не успели, и даже удивиться этому. А мужчина — Михаил
  (наш зять) вообще, опешил. Он, опустив руки, посмотрел на меня и проговорил:
  «Это что же такое?! Вы посмотрите на него!». А потом обратился прямо к
    голубю: «Правильно. Иди, иди — отец ждёт тебя». И голубь, дойдя до могилки
    Саныча старшего, прыгнул прямо на цветник и стал ходить по  нему,  что-то 
  "наговаривая".    
         Мы долго смотрели на всё происходящее, но потом как-то  отвлеклись, со
   бираясь домой.  Марина с внучкой пошли в храм, Миша — к машине, за ограду
  кладбища, по быстрому унося всякий «скарб», а я потихонечку, с двумя тростями,
  пошла совсем медленно последней.  Выхожу за оградку на тропиночку, а Миша
  уже идёт мне навстречу, чтобы помочь. Я глянула  на него, а он, как бы о
  останавливая меня, протянул руку и говорит: "Он же идёт за тобой. Посмотри"...
 Оборачиваюсь и вижу - идёт!  Тихонечко идёт, не спеша - мы идём и он за нами.
        Так и шёл наш голубь, не улетая, до большой тропы, где уже большое
 движение...  Вот так вот.  Казалось бы, что тут особенного? Идёт себе птица и
 идёт. Но ведь в это же время, почти рядом, на одной из плит, лежащих у 
 большой тропы,  целая стайка голубей, поедает  пшено.   
        Да, так. Все ели, а Он шёл и шёл за мной. И встаёт вопрос - кто он?
  Просто голубь или Душа Сашки? А может посланец?   А кто послал, кто этому
  поспособствовал?  Может это наши родители (Фила и Дмитрий), может наши
  прародители:  прадед протоиерей Николай Скосырев, что с 1905 года покоится в
  Тобольском кремле у стен Собора Софийского и его сыновья протоиереи Василий и
  Костя (расстрелянные в тридцатые годы), а может наш дед священник Александр
  Киановский (расстрелян в 1927 году). ИЛИ... Может это наша Всецарица Небесная   
  Мария - Богородица, чей портрет изображён на обратной стороне гранитного
  памятника сыну.
        Может! Всё в руках Божьих.
      
  И понять ничего мы не можем,
  Только знает наша душа,
  Ближе к Богу она  и,  похоже,
  Видит, чувствует всё  сполна.
  Да и кошки, особенно птицы,
  Нам вещают — помочь хотят,
  Как-то скрасить, прогнать небылицы,
  Будто  близкие нам говорят -
 
  Мы тут рядышком, рядом, поверьте,
  Не ушли уж от вас далеко,
  И не бойтесь грядущей вам смерти -
  Не грешите и будет легко
  То принять, что задумал Всевышний -
  Жизнь продолжить. Сказал  же Христос:
  «Если примешь меня, то воскреснешь»...
  Вечность жизни Он нам преподнёс.
                30.07.21