мы еще отпразднуем...

             "Мы еще отпразднуем день свадьбы"

   У тебя рак. Ты скоро умрешь и ты знаешь об этом. Как прожить последние дни на этом свете? Ответ на этот вопрос дает евангелический журнал "chrismon" 09.2021г.

                Сокр. пер. с нем. Л.Черного

                Sabine Cole

   Сегодня утром слова из меня вытекают как водопад. Мой муж встал рано и сварил нам кофе. Чашки и тарелочки с пирогом сервировал он на подносе в нашей спальне. По традиции утренний кофе мы пьем в постели. Так мы делаем уже 6 лет, с тех пор как  знаем друг друга. Но живем мы вместе всего полгода: после того, как ему сделали третью операцию на мозге, т.к. ему стало трудно вести самостоятельно хозяйство. К тому же он должен еще накормить собаку и кошку.

   Моему мужу 59 лет. У него неизлечимая форма рака мозга. Мы говорим: ампутировать часть мозга, а примерно одна четверть. К счастью у него не только очень большой, но и очень работоспособный мозг. Мысль работает как и раньше, но воспринимать и перерабатывать новую информацию стало труднее. Прежде всего изменилась речь. Поначалу он совсем онемел, но потом речь постепенно восстановилась, однако стала другой. Он не говорит как раньше "Я хотел бы...", а "Я предпочел бы..." Он не выскребает мармелад из банки, а "основательно опорожняет непрактичный сосуд".

   Для пациента с его диагнозом средняя продолжительность жизни 6 месяцев. 12 месяцев - долгожитель. Мой муж живет уже 2 года. Врачи говорят: "Чудо". Во время последней операции опухоль не смогли целиком удалить. Новая операция невозможна. Химиотерапия не дает результатов. "Неизлечим", - таков приговор врачей. А опухоль все растет. По самым оптимистичным прогнозам этот год - его последний год. В апреле во время лесной прогулки мой муж сказал: "Это пожалуй моя последняя весна."

   В мае мы были одну неделю на Майорке. Когда много позже мы рассказали об этом врачу, она растеренно посмотрела на нас. Ведь все могло случиться. Но, слава Богу, обошлось. Просто нам хотелось в последний раз вместе отправиться в путешествие, искупаться в Средиземном море, привезти фотографии из отпуска, чтобы я когда-нибудь потом могла их рассматривать. Этот возможно наш последний отпуск мы хорошо провели.

   При утреннем кофе мы можем спокойно обсудить наши проблемы. Чем выше поднимается солнце, тем труднее это сделать, потому что, если мой муж приходит в возбуждение, - а для этого достаточно какого-нибудь пустяка - он начинает трястись, сначала начинают дрожать руки, а потом и все тело. Он вынужден своей управляемой левой рукой держать вышедшую из-под контроля сильно трясущуюся правую руку и пытаться успокоиться. Если ему это не удается, он прибегает к помощи сильно действующих успокоительных таблеток, чтобы предупредить эпилептический припадок.

   При этом я стараюсь во всем с ним соглашаться. Если, несмотря на мобилизацию всей силы воли, я прихожу в возбуждение, то потом у меня бывают проблемы.

   Разговор должен вестись в спокойной обстановке. Неожиданный звонок может заставить его замолчать. Все телефонные разговоры, которые могут вызвать у него волнение, веду я. А он стоит рядом и начинает волноваться, если я что-нибудь делаю не так.

   В последний раз в этом году мой муж хотел отправиться с друзьями на мотоцикле в Италию. Но из этого ничего не вышло. После операции на голову нельзя три месяца ездить. Он понимает, что и через 12 месяцев не сможет ездить на мотоцикле, поэтому он хотел видеть, как его сын, унаследовавший его любовь к мотоциклу, будет сдавать экзамены на права.

   Мой муж говорит о себе: "Я дигитальный. Есть только нули и единицы." Это значит: либо он говорит спокойно и дружелюбно, либо рычит на меня. Если у здоровых людей есть регулятор с различными переключениями, то у моего мужа опрокидыватель. Недавно между нами разыгралась сцена. Речь идет о моем сыне. Тема, при которой мне не удается хладнокровно реагировать на упреки. Я защищала себя и сына, муж чувствовал себя виноватым. Мы оба плакали. Перед сном он все повторял: "Мне стыдно, что я так с тобой обошелся." Внутреннее противоречие чувств все обостряется. То осыпает меня ласками и благодарностями, то упрекает в нелюбви и безразличии к нему.

   Последний раз... Сложность в том, что человек лишь с оглядкой назад понимает, что дверь закрылась. Смертельная болезнь как внутренняя отрава. Естественно, больной концентрируется в основном на самом себе. Что он больше не может, где болит, что надо позабыть навсегда. Что надо еще успеть сделать и как можно скорее. Нужно собственно только одно: перестать. И это дается труднее всего.

   Правую руку мой муж может лишь с трудом поднимать. Рука трясется. Мы вдвоем с трудом ее удерживаем. Она не подчиняется ему. Между ними идет как бы борьба, в которой порой рука побеждает своего хозяина. Тогда он с укором смотрит на нее, а я думаю: рука - это он. Он не хочет сдаваться, не хочет уходить. Еще немного остаться.

   Походка его стала неуверенной. Опухоль, а вернее сказать яма, которую оставила удаленная опухоль, примыкает к двигательному центру в голове. Он каждый день проходит по крайней мере 10.000 шагов с собакой. Муж приобрел ее тут же после диагноза. Всю свою жизнь он хотел иметь собаку, но все как-то не получалось. Теперь он говорит: "Без собаки я бы давно умер."

   У кого есть собака, тот должен вставать (рано), кормить ее и гулять с нею. Часто я не сопровождаю их на прогулке. Мне хочется говорить, играть с собакой, но этим я нарушаю их покой. Мы оба, я и собака, должны следовать за моим мужем. Он идет вперед. Куда-то и скоро навсегда.

   Недавно пригласили нас на день рождения, и муж представился соседу (по столу) такими словами: "Я говорю косноязычно." Он делает так, чтобы люди не подумали, что он дурачек или недоброжелюбен. В таких случаях обычно сострадательно отвечают: "Ах, что вы, какие проблемы. Все в порядке." Но на этот раз сосед отреагировал совсем иначе: "Правда? Почему?" Мой муж объяснил, что и как. Этот тип заинтересовался и хотел узнать подробности. К концу разговора оба рассмеялись, и его собеседник сказал: "Ах, г-н инженер, ты мыслишь как панк, а говоришь изрядно."

   Для дальнейшей жизни мы составили два плана. План А предполагал через четыре недели конец. План В: может ему удастся отметить последний в его жизни день рождения 60-ый, в сентябре? А может и день нашей свадьбы, в декабре? В прошлом году мы праздновали Рождество, как последнее в нашей жизни. Но кто знает, может быть самое последнее отметим в этом году? Если бы надежды сбывались...

   

   


Рецензии