Моление Александра Невского

Спасенные народы будут ходить во свете его,
и цари земные принесут в него славу и честь свою.
Откровение Иоанна

***
Северный ветер принёс с собой снег… Слышал, почти нутром ощущая порывы его крыльев, ложащихся на землю белой постелью…
Была глубокая ночь, когда снедаемый раздумьями князь вышел во двор. Он проследовал мимо спящей челяди и дремавшей стражи, один – на встречу Богу. Снег обнял, окутал его покрывалом, застревая в волосах, но, касаясь лица, таял, тёк по щекам, будто слёзы…
И вспомнился Александру другой снег и другие слёзы, когда отроком, не сказавшись никому, пошёл поднимать медведя, да столкнулся с волчьей стаей. Нет ничего страшнее такой встречи: холод родит в волках ярость, а голод – злобу.
Звери, не спеша, взяли его в кольцо, чувствуя лёгкую добычу. Впервые ужас охватил Александра, ощутившего их судорожный, алчный дух, подобный дыханию самой смерти…
На том снеге принял отрок свой первый неравный бой, встретив врага рогатиной, ножом и молитвою. И когда три волка упали бездыханными, а оставшиеся дрогнули, тогда впервые понял Александр, что не в силе Бог.
Князь вытер лицо ладонью и посмотрел на талые капли: "Велика была сила Руси, да растаяла в одночасье, как снег…"
Последние дни, уже смертельно больной, принял он последнюю неравную брань – со своими сомнениями. Непрестанно молился, чтобы открылся смысл выпавших страданий его Родины…

***
Ещё мальцом от сказителей узнал, откуда пошла Земля Русская. Как жадно ловил каждое слово слепого гусляра, какие картины являлись его воображению, когда представлял обнявшихся в небесах Солнце и Северный ветер, и рождённое на земле племя россов – дыхание Бога Живого. Тогда, чистый сердцем, он верил в каждое слово…
В окаянные дни, когда открылись и величие, и низость человеческая, горько было думать о Руси, и об иных народах христианских…
Когда пришли к нему послы Рима склонять в латинство, суля взамен корону короля и меч предводителя, не умом, нутром почуял, что у них Бог – в силе.
Скоро узнает князь, как в то же время другие послы Рима умоляли Батыя убить Александра – высокомерного князя, возомнившего себя королём. Тогда скажет дружине в сердцах, что вера Запада – во лжи и учения его душа русская не приемлет!
С тех пор часто размышлял он о землях Заката, вопрошая душу свою: "Христу ли они веруют?" И сердце отвечало: "Нет!"
Вспоминался предательски захваченный Царьград, разграбленные и осквернённые храмы, и проданные в рабство христиане. Помнил и освобождённый Псков, где убитых было больше живых.
А раньше, раньше! Испокон веков шла с Запада чёрная злоба: когда была Русь разобщена и слаба, на неё ощеривались сталью, заливая земли кровью и гарью. Когда же поднималась Русь, то злоба пробиралась как тать, расцветая в умах развратом и смутой. И вновь лилась кровь…
Но смирял себя князь, останавливал занесённую для удара руку, повторяя: "Не ведают, что творят! Вразуми, Господи!" Так одерживал Александр самые великие победы – терпением храня Землю Русскую и народ её.
"Свете тихий, святые славы…" Огонёк лампады освещал Спаса Нерукотворного и, отражаясь, ложился на князя, разглаживая, просветляя лицо: "Вот оно, блаженное дыхание Царствия Небесного…"

***
Александру вспомнился другой, огненно-испепеляющий свет костров орды и нестерпимо-солнечный – Великой степи. Тогда пуще смирил себя князь ради Руси, пойдя на поклон к монгольскому владыке через всю Азию в Кара Хорум.
Чёрные камни, мрачные мысли… Вой шакалов, смех гиен, кружение в небе стервятников и кости, кости, кости, в которых поселились скорпионы… Безжизненная, скупая земля, пронизанная горячими вихрями да скорбью. А внутренний путь был во сто крат горче… Но Александр твёрдо верил: не напрасны труды его. Впервые не пленником русский князь шёл в Орду, а вольным воином. Шёл не умолять, а договариваться.
От предательства ненадёжных и глупости недальновидных гибли его победы, гибла Русь. Только он не сдавался. Вновь и вновь возлагал Александр себе на плечи крест – непосильный для остальных, но и невыносимый для себя…

***
Князю снился один и тот же сон: будто бы идёт он со Спасителем не то по морю, не то по реке, не то по радуге небесной, а вокруг льётся Свет. И хочет, да не может он спросить Господа о главном. Молчит, только слёзы падают из глаз, текут безостановочно по щекам.
Так идут долго, пока Христос не посмотрит на него Сам, не прикоснётся к глазам; тогда спадает пелена и видит, и слышит князь по-иному, как бы сквозь пространство и время. Всё предстаёт перед ним в Живом Свете.
Видит: впереди простая деревня, каких на Руси невесть сколько, а сам Александр идёт по широкому, золотому полю пшеницы. Жатва. Он улыбается, гладит руками колосья, идёт на встречу к первому встречному. И перед ним – Христос…
"Господи!" – князь падает перед Ним на колени, а с колен поднимает его простой мужик.
Подходит ко второму, третьему и в каждом узнаёт Христа. Князь в смятении, но слышит голос Спасителя:
– Узнал ли ты Меня?
– Да, Господи, узнал!
Тогда говорит Христос: "Хочешь ли Правды Моей? Иди к народу своему!"
Ещё говорит ему: "Ищешь ли Промысла Моего? Иди к народу своему!"
И в третий раз говорит Александру: "Жаждешь ли Царствия Моего? Иди к народу своему!"
"Аминь!" – воскликнул Александр и, перекрестясь, пошёл сквозь Вечность с народом русским.