Зачарованный странник

Откуда появилась радуга - никто не знал. Вроде бы ни дождя, ни солнца, ни тумана, какого бы там, захудалого, а она - нате вам, стоит своим колдовским свечением. Будто дырку в серости неба кто-то провертел, и вот - из самого Рая струи волшебные текут - и прямо в трёпаный придорожный куст. По радуге вдруг соскользнуло вниз что-то, как шкодливый школяр по лестничным перилам, в кусте завоняло, зашуршало и , с диким копотным шлейфом, понеслось в сторону торговой точки номер..., впрочем, думаю такие подробности для этой короткой истории никчему. Да никто и не заметил того явления, а кто и заметил- значения не придал. Это потом, когда приехала комиссия из самой области, а то бери и выше, когда забегали-засуетились странные люди в жёлтых непроницаемых комбинезонах с трещащими коробочками на груди и приборчиками с нервно дергающейся стрелкой - деревня кой-каким интересом пробудилась. А пока - кому надо- то? Ибо звякнула - брякнула, отпущенная клыкастым замком, щеколда двери сельмага, оповещая об отсчёте нового времени, обещающего свою маленькую радость в этой зажатой между небом и землёй деревенской жизни. И все облокотившиеся, навалившиеся, прислонившиеся в ожидании стали смыкаться в очередь, с её вечными жизненно-утверждающим оптимизмом в начале и нервозной - " Хватит - нехватит" в конце.

Заведовала торговой точкой Валька - Валентина, которая, как может подметить только острый и доброжелательный друг к другу женский глаз бабьего населения, стервенела с каждым годом.

Валентина была собой женщина обширная во все стороны. Одним взглядом способная уложить волны, вечно возникающие при отоварке потребителя. А уж если вынуждалась рявкнуть для наведения порядка и особенно на кого осмелившегося на претензии, то по близь лежащему леску прокатывалось такое эхо, что остаётся только погрустить - жаль , затух фольклор, и некому в нём - лесу какое чудище нафантазировать. Кроме того уверяли, что в один из таких моментов, в стоящей недалеко воинской части были обнаружены несколько наших доблестных бойцов, которые начали ссс, ... э... как бы это... научно? Обмочивались по ночам, во!

Вона Кирькина ... нечаянная ... хе-хе-хе ... любовь пошла ..., любовь без граниииц ....
х- х- х - склонялись друг к другу головы в ядовитом шепотке у Валентины за спиной, когда она, как гружёная фура переваливалась по рытвинам и ухабам по направлению вверенной ей торговой точки, сурово глядя в свой очередной трудовой будень.
Дааа ..., была ..., была ... у неё в роду некая пробабка, в свое время так напугавшая самого поэта Некрасова, что его понесло написать нежный стих о женщинах, которых он принялся совать тормозить скачущих лошадей и лазить по горящим избам.

На плечи Валентины были возложены должности заведующей, как было уже сказано, продавца и учётчицы - приёмщицы, за которые она тщательно отмуслякивала денежные купюры при проверке у зарешётчатого окошка , за которым дрожжал под её взглядом ни в чём не повинный кассир. Валентинов муж Киря был её полной противоположностью - мелок, со всех сторон непримечателен, тих и, в своём давно потерявшем форму и цвет пиджаке, напоминал засохший и выдрюченный гороховый стрючок. Киря тёрся в том же сельмаге грузчиком, дворником, сторожем, сортировщиком и ещё бог знает кем в этой сложной магазинной утробе. Отмуслякивал своё и, тут же, безропотно сдавал в Валькин загрудный сейф у того же зарешётчатого окошка.

При получении товара семья, прежде всего, производила изьятие положенные на утери при перевозке, естественную порчу при хранении и, конечно же, на бой стеклотары винно - водочного согласно норматива. Это последнее, при продаже в сумерках из своих сеней по коммерческим ценам и приносило им ощутимый доход и достаток, которые, почему то, всё больше и больше вытесняли из ихнего дома то, что ожидалось быть счастьем. Ну что ещё? Разве что добавить - у Валентины никогда не было сдачи.

Да, чуть не забыл - о кусте. Это в который радуга впёрлась. Он тоже поимел значение в этой истории. Сразу скажу - необычный, странный это был куст. Сейчас обьясню вкратце.
- Вот говорят - неисповедимы пути господни, а уж деревенские дороги - те и подавно. Ибо куда ведут? Откуда? Зачем? Не понять. Да и на одном месте не лежат - где сегодня колесо размесило, там и быть. Любой навигатор своей сателлитной башкой с орбиты сдвинется. Так вот странность в том, что бредёт по этой дороге редкий путник по своей нужде - заботе и , как только куст тот видит, его сразу другая нужда приперает - та самая, которой природа всяку тварь наградила. И чем ближе, тем ведь просто невмоготу. Наверно над этой загадкой, те в комбинезонах , в кусту и бились. Ну те - о которых потом.

--------------------------------

Из клубящейся копоти выявился некто собой щупленький - то ли доходной, то ли явно синдромный и тут же ринулся к дверям сельмага. Э - ээ! Ты умник! Как тебя там? - тут же возник бдительный голос. Куда разлетелся ? Вона глаза повылазили, так и не виш ничо? Идрить твою, мы-то тут просто так что ли ? Имей к людя'м уважение ! Я прально говорю, Сев-Сеич ?

Тот, к кому был обращён этот вопрос, и надо заметить, весьма заискивающе, сидел на перевёрнутом ящике, сложившись в фигуру Роденовского мыслителя. Весь его вид указывал на то, что он обитает мыслью в тех глубинах, куда простому и не донырнуть. Он коротко, согласно кивнул, встал в почтительно раступившуюся очередь и демократично влился в коллектив. После чего очередь сомкнулась суровостью плаката - "ВРАГ НЕ ПРОЙДЁТ !".

Сев - Сеич! Сев - Сеич слыл в этих местах своей непревзойдённой башковитостью. Допирал своим умом до такого, где остальные только затылки чесали - отчего здоровались с ним земляки, чуть -ли не благоговейным поклоном. Даже в отчётные приезды начальства, с ихней извечной заботой - "Как вам повысить производительность труда, чтоб нам всем жилось хорошо?", народ и не заморачивался. Все оглядывались на Сев-Сеича, а уж он щёлкал по начальственным носам своим мнением, как козырной картой , аж любо - дорого ! Да и когда у кого случалась какая жизненная заковыка, всяк ему тут-же - "А ты у Сеича спроси...., ну кто , как не он? Ну, понятно там, .... встреть чин-чинарём ?".

И вот крякнул удовлетворительно после первой стопочки гость дорогой, и потащил щепоть капустки квашенной, той самой - с подполья, с холодка, с клюковкой.... А руки хозяйские уже подталкивают к нему угодливо тарелочки - огурчики малосольные, мелконькие, один в один все, помидорки маринованные - кто устоит такими вот от водочки выхлоп во рту заглушить? А ещё грибки, что тыыы....! Посол, дух - разум потерять можно . И всё это с укропчиком, чесночком, со смородиновым листочком! Да сальце, да рыбка томлёная на дымке - та, которую потом всю жизнь вспоминаешь. Здесь же молодая картошечка парит - ну куда ж без неё? Отварная, рассыпчатая, маслицем окроплённая, с зеленым лучком и.... по всему столу.... ложки.... из салатов торчат! Струится, змеится аромат над белой скатертью, втекает в растопыренную, трепещущую ноздрю и вытекает слюнями в чмокающий рот. Ну уж , а когда хозяйка внесла, прихватив полотенцем ручки, кастрюльку с горячими пельмешками, с горчичкой злобной, а горлышко поспешно цокнуло о край стопочки, и опрокинулась она, пролилась внутрь просветлённой радостью - тут-то Сев-Сеич и РЁК! Не знаю никого, кто б не сказал в сей миг его озарения - "Ну ты Сеич головааа...!" Да и не было таких. А он только отмахивался, опустив глаза и довольно улыбаясь. То ли от скромности, то ли как -бы говоря - " Да что уж там, что есть - то есть..." Словом случись через эти места какой рыбный обоз до Москвы и, увяжись Сев-Сеич за ним, то ещё не известно как-бы перевернулась наша нынешняя История, да и та, которую уже столько лет вертели в гробу. Ещё замечу - люди , повидавшие на своём веку, те вообще уверяли, что головы Сев-Сеича коснулось само провидение, а то бери и выше!

---------------------

Этот самый, который - как его там, растерянно, беспомощно глядел на безразличную, безучастную к нему живую стену, где все тянули шеи, заглядывая друг - другу через плечо, в открывающуюся дверь магазина, с нетерпением людей стоящих в привокзальный туалет. Людяне! - вдруг воззвал он странным, звенящим, металлическим голосом - Я... мы... поверьте, поймите..., если мы сейчас гравитатор не зальём..., мы ж тогда до Розвелла.., да нет мы и до Аризоны не дотянем. Опять свалимся...

--- Ага щщас! - перебил его окрылённый кивком одобрения самого гурмана мысли, выразитель общественного мнения. Не боись, дотянешь до этой... своей зоны. С этим у нас, как раз проблем нет..., и - помогут, и - доставят.... Отстой своё как все и тада будешь тут... А то ишь - не зальёт он, падёт он.... Ты, кстати, часом, тут ничего не перепутал? Будет каждый.. эта... тогда что...а? - на сём внятное у выразителя общественного мнения иссякло, нахрапистость тут же сдулась , и он утих кирпичом в стенке остальных.

Наконец, согласно физическому закону о перемещении тел в земных очередях, несуразное явление из копоти предстал перед прилавком Валентины. Он добродушно, наивно улыбался и, как только предыдущий отоваренный отошёл, степенно загружая по карманам два поблёскивающих круглыми боками предвкушения удовольствия, шагнул вперёд и радостно произнёс - " Мне двадцать!".

-- Чивоооо! - амбразурно сощурилась на него Валентина , и тут почудилось присутствующим - будто немощная, зачуханая лампочка на потолке мигнула предсмертно и иссякла светом до самого - " еле - еле". И ещё - то ли рокот и сполохи приближающейся грозы, то ли - линии фронта.
--- Ты читать-то умеешь? - закипая , просипела она и, оттопырив большой палец огромного кулака, выразительно покачала всем этим себе за спину, где на стенке висел прикнопленный листок , оповещающий - " Продажа спиртовых призводится по две бутылки в одне руки". А с не местных вооще по двойной цене! - гаркнула Валентина так, что стая перелётных снялась в путь раньше времени - от греха подальше.

Странный посетитель просиял, грохнул на прилавок кирпич жёлтого металла и, выпростав откуда -то десять пар рук, нахватал бутылки.

--- Ах ты...! - и не найдя слов от произведённой наглости и самовольства в своём царстве, Валентина стала выдвигаться из-за своего прилавка как Врангелевский танк из окопа. Она зависла над заезжим нарушителем потребительских прав всем своим впечатляющим ХХХL, открыла рот, в котором уже толкалась на выход толпа ругательств и ... и вдруг осеклась. Она увидела в его огромных, чистых глазах отражение себя - маленькую и, почему то, беззащитную. А он стоял, приоткрыв по - детски, свой похожий на птичий, рот и смотрел на неё снизу вверх, как смотрят на чудо, как смотрят на волшебство, затаив дыхание, боясь вспугнуть видение. Смотрел не отрываясь ... зачарованно... И, наконец, будто очнувшись, обессиленно тихо выдохнул - " Бог мой... как вы... ПРЕКРАСНЫ !".

-------------

Человек в шляпе, расстёгнутом летнем пальто и недовольным лицом, мрачно взирал на территорию " Ч ", о которой был проинформирован вышестоящим лицом как лицо должностное, с упором на персональную ответственность за утечку " Ч "- информации. Отчего должностное лицо стало ещё и лицом ответственным и, как результат, оба эти лица и слиплись в лицо недовольное.

Попутно скажу - несмотря на гражданский вид, от проницательного Сев-Сеича не укрылось, что человек этот был спец.секретник, на вскидку - наверняка подполковник. А то бери и выше!

Итак , человек с недовольным лицом прокуренной хрипотцой отдавал приказы и распоряжения своей команде, изредка порыкивая для поддержания в ней надлежащего усердия. Команда расставляла всех свидетелей по местам недавнего, как оказалось, загадочного события, скрупулёзно занося всё это на многочисленные планы. Измеряли какие-то углы, расстояния до отхожего куста, непрерывно щёлкали фотоаппаратами и нудно изводили всех одинаковыми вопросами. Население же, в кои веки, польщённое нежданной вспышкой интереса к нему, оживлённо елозило на своих местах и, перебивая друг - друга, охотно и с готовностью уснащали свои свидетельства всё новыми и новыми
подробностями. Отчего торжествовали неразбериха, суматоха и сумбур.

Наконец, так счастливо тронутый на голову, Сев-Сеич кашлянул со своего ящика, оборвав общий галдёж, и выдал очередной бриллиант , отшлифованный мыслью своей внеконкурентности -
--- Да кто, кто это был ? Дембель это был. С нашей подводной лодки ... Ато'мной ! - веско заявил он, ставя гордое ударение на первое " о ".
--- С чего ты ... эээ ...вы это взяли ? - брезгливо скривилось в сторону Сев-Сеича ответственное лицо в шляпе.

Сев-Сеич дал вопросу повисеть в воздухе, затем хмыкнул, мотнул головой, чем, заметьте, очень тонко подчеркнул , мол - чин , шляпа и такая пустоголовость. И, пустив табачную струйку дымка, снисходительно пояснил -
--- А кто ж ишо ? Вона - собой мелок, зелёный весь, глаза выползли и башкой лыс. Точно с ато'мной ! - убеждённо окнул опять, отшибая всякие возражения. Навроде, на старом мотосикле " Урал " подкатил. Сылиндры там... кольсы на поршнях сношены, вот и чадило - развивал свою мысль Сев-Сеич, блистая разносторонностью эрудиции в разных областях.

Односельчане тут-же подхватили его версию и даже высказали смелую мысль, что это не глаза у того были пучеглазые, а просто этот мелкий пендрюжник старые мотоцыклетные очки напялил. И тут же осудили его - уж больно много водки утянул, гнида.

Под шляпой лицо нервно задвигало желваками и, резко развернувшись, возглавляющий миссию " Ч " командно зашагал к кусту, где возились люди в комбинезонах. Соскабливали блестящими ланцетиками какую-то грязь в пробирки, тыкали во всё своими приборчиками, бережно пинцетиками укладывали по полиэтиленовым пакетикам листочки и веточки отхожего куста и столовавшихся в нём больших чёрных мух. Он сходу вступил в этот тщательно и особо исследуемый обьект, откуда тут-же раздался дикий мат, внезапно разбудивший в сельчанах давно уснувшее желание неведомого, или того, о чём живущий на незакатанной под асфальт земле человек всегда говорит - "Чудно'!". И теперь в первый раз в жизни они нетерпеливо глядели не в сторону магазинной двери, а в противоположную.

--- Есссь! В говно влез ! - удовлетворённо пояснил Сев-Сеич, приземлив фантазии земляков. И они порадовались вместе с ним, глядя как из куста выскочил спец.секретник, волоча правую ногу , обтирая башмак о траву, и матерясь так, что даже местному жителю было восхитительно слушать.

Помотавшись туда - сюда, команда набила кучу мелких баночек наковыренной отовсюду землёй и исписала пачку бумаги предварительными выводами и заключениями даже по самым мелким и незначительным событиям того дня. Например грозовые аномалии в помещении сельмага были обьяснены как Киря , навернувшийся впотьмах в подсобке. Наконец, команда нарыла ям, понатыкала столбов, обмотала куст колючей проволокой, повесила вокруг таблички " Опасная зона ", свернулась и, взревев моторами, укатила. Напоследок, откуда-то возникшие, двое с ледяными глазками побегали по избам с вопросом - " Может необычное что... странности какие были замечены... а? " Но на это откликнулся только, задокументированный в отчёт Валькин Киря. Опустив в пол взгляд святых глаз, он монотонно забубнил о странности - пропаже товара , калоши резиновые, которые всегда стояли на верхней полке магазина в разделе " Крупы ". Правда ещё Лёха с крайней избы пытался нерешительно влезть. Дескать , видел он как мотоцикл " Урал " по радуге до самого неба... навроде вознесения было, но его свидетельства решили в расчёт не брать, ибо пил Лёха так, что каких только чертей ни видел. Двое с ледяными глазками ещё раз пробежались по деревне, ласково угрожая всем - "Всё забыть ! ", да и растворились , что твой туман. Деревня ещё немного погудела, посудачила по углам и улеглась в своё привычное, как ручей после ливня. А на последнее - " Ну и чо им всем надо-то было ? " Сев-Сеич, ну как тут ещё раз не восхититься, напоследок, редким умом редкого человека, всё разъяснил без всякой зауми и мистических ухищрений -

--- А вы видали , чо эта зелёна сопля Вальке-то на прилавок выклал ?...Нууу? Это они искали утерянное золото Третьего Рейха !

На том и плюнули на всё. Со временем проволоку да таблички посдирали для латания прорех своей жизни , и куст снова начал зазывать всех приспиченных по нужде.

----------------

А Валентина, в ней будто утихло что. Культурное обслуживание покупателя она производила до удивительности мирно и угрозы в своём облике больше не несла. И вот ведь странность какая - порядка в вверенной ей торговой точке, с неважным для этой истории номером, стало только больше. И это даже несмотря на то, что сдачи у неё по прежнему не было. Она, изредка поднимала глаза поверх голов, будто выглядывая кого и, тихо вздохнув, снова продолжала отпуск товара, который бойко подтаскивал Киря в новых калошах. Бабье население за её спиной, почему-то, больше не смыкалось. И даже более того - вроде они стали избегать друг друга, словно стесняясь.

По ночам Валентина долго лежала с открытыми глазами, отвернувшись к стенке и вдруг принималась плакать тёплыми, согревающими слезами, размывающими наносы из колких слов, дурных взглядов и незаживающих саднящих обид. Потом также внезапно засыпала, уносясь в своих снах далеко назад в то время , где её мир был ещё цветным, и где она улыбалась с фотографии ныне висящей на одной кнопке на доске передовиков, скрутившись в барашек. И хотя хорошо знала отчего со двора воняло и шуршало, всё равно выбегала из дома будто на слышимый ей одной зов. Ну, а когда видела радугу, смотрела на неё долго - долго ... ЗАЧАРОВАННО ... пока та таяла ... вся ... до конца ... до последнего лучика ..........