Укрощение строптивого. Часть2. Гл. 2

******************************
ВТОРОЙ ДЕНЬ – ТЯЖЁЛЫЙ ДЕНЬ.

Весёлое утро.
В зоне тундры
Обед на Ивделе.
Переправа
«С песней весело шагать по просторам».
1.
     В семь утра раздалась команда «Подъём!».  Но ребятам из палаток вылезать не хотелось – натруженные от непривычки мышцы во вчерашнем переходе болели. Ефименко позвала к себе Колю долгих и попросила расшевелить ребят.
«Будет исполнено!» – отрапортовал Коля и, крича, пошёл вдоль палаток:         
                «А, ну-ка, сонные тетери,
                Отворяйте братцу двери,
                И вылазьте из норы –
                Хотят  кушать  комары!»
    Из первой палатки последовал ответ:
                «Не ищи здесь дурака,
                Покорми их сам пока!»
     Коля, услышав достойный словесный отпор, сменил «пластинку»:
«А ну,  вылазь!  Кому говорят!?  Кончай лягать!»
Из палатки Артамонова  прозвучал ответ:

                «Мы не лягаем,  мы лежим,
                И вылазить не хотим».
    По палаткам прокатился смех. Но Коля не сдавался:
                «Ну, тогда дрожите, звери –
                Полусонные тетери:
                За водой к ручью схожу,
                Ледяною -  окочу!».
     И вновь из палатки Буторина донеслось:
                «Не боимся мы воды,
                Не пойдём мы никуды!»
     Палатки дрожали от хохота ребят, развеселённых стихотворной дуэлью Коли с палаточными поэтами.  Смех подействовал на них, как вылитый на голову ушат холодной воды.  Ребята один за одним с громким смехом стали выскакивать из палаток и бежать  умываться к речке.  Всех громче смеялась Ефименко, удивлённая поэтическими способностями своих подопечных.
       Вскоре лагерь весь был на ногах.  Запылали костры, засуетились дежурные повара, разбирались палатки, укладывались рюкзаки. Когда с завтраком было покончено, капитаны попросили ребят привести место ночёвки в порядок и залить костры. Убедившись, что всё сделано, как надо, Прошкин скомандовал: «Подъём!» и, водрузив рюкзак на спину, Юра Буторин запел:
                «Спой нам песню свою, запевала,…»
Её слова подхватил Гена Трубин, и цепочка ребят дружно зашагала по таёжной дороге.
       Километров через шесть дорога резко повернула влево и круто пошла вверх.  Преодолев подъём, ребята вышли на плоское, сплошь заросшее мелким кустарником плато, на котором редко в разбросанном порядке росли низкорослые,  корявые ели и кусты ивы.
« Ребята, - закричала Ефименко, - мы же вошли в зону тундры! Под вашими  ногами карликовая берёзка!»
      Подопечные с интересом бросились рассматривать невиданную до сих пор  тундровую достопримечательность, рвать веточки и складывать их в рюкзак,  чтобы показать дома родным.
       Пока шли под прикрытием елей, по утренней прохладе шагалось легко.  Здесь же -  на плато солнце палило нещадно, было жарко, как в сауне. От усиленного обезвоживания организма постоянно хотелось пить. Запасы воды, взятые с собою, быстро таяли  вместе с физическими силами. Пришлось ребят подпаивать «золотым корнем», чтобы не дать им ослабеть.  К полудню жар стал особенно труднопереносим. Обстановку усугубляли гнус и слепни, которые, как мессершмиты беспрерывно атаковали ребят, выискивая обнажённые места.
 Наконец обстановка стала казаться критической. Прошкин, объявив привал, взял в руки гитару и запел:
                «Если парень в горах не ах,
                Если сразу раскис и – вниз,
                Шаг ступил на ледник и сник,
                Оступился и – в крик.
                Значит рядом с тобой чужой,
                Ты его не брани – гони!
                Вверх таких не берут и тут
                О таких не поют!»
     Песня, словно обладала магической силой: у ребят стало меняться выражение лица – на них появилась решительность и готовность бороться до конца.
     Первым поднялся Трубин. Поправив за плечами рюкзак, запел:
                «Дан приказ: ему – на запад,
                Ей – в другую сторону…
                Уходили комсомольцы
                На гражданскую войну».
Под песню поднялись и остальные ребята и, подхватив её слова, как в атаку, двинулись  за впереди идущим Борисом  Прошкиным.
      Минут через пятнадцать издалека донёсся голос Артамонова, не остановившегося на отдых и ушедшего на разведку. «Вода! Вода!», - кричал он во всю мощь своих лёгких. Ребята, услышав долгожданное и столь желанное слово, забыв про усталость, бросились на голос капитана.
       Артамонов стоял на краю плато, с которого открывался чудный вид, раскинувшийся внизу широкой долины, разрезанную на две половины быстрой, говорливой рекою, с хрустальными струями  воды.
«Это Ивдель», - не меньше радуясь ребят, закричала Ефименко, - «а там дальше, показывала она рукою на виднеющиеся обугленные остатки от сгоревших, некогда добротных домов, - бывший посёлок лесозаготовителей, геологов и охотников – Юртище».
     Плато возвышалось над долиной метров на сто. А спуск с него был таким крутым, что вызывало удивление, как машины спускаются с него,
Не переворачиваясь через кабину. Спустившись в долину, ребята побросали рюкзаки и бросились к реке. Кто припав к воде, кто пригоршнями, стали с жадностью пить воду. Утолив жажду, все развалились на ровной прибрежной поляне, заросшей конотопом.
   «Рано устроились на отдых! – глядя на них, сказал Прошкин. Сейчас всем - на сбор дров, а дежурным - готовить обед. После обеда – баня и стирка нижнего белья: надо отмыться и отстираться от пота. Будет время и для отдыха».
      Сколько бы человек не стремился к добру, ему никогда не удастся добиться стопроцентного результата! Как отдельный атом, так и вся вселенная состоят из положительных и отрицательных зарядов, так и в человеческом обществе и в живой природе земли должно быть добро и зло, должны быть волки и овцы. Видимо, этот баланс необходим вселенной,  это Её закон.  И человек не в силах его изменить, даже на уровне человеческих отношений.  Даже в библейском повествовании существуют Бог и дьявол, рай и ад.  Хотя, так нам хочется, чтобы добро, наконец-то, победило зло. Но, пока, увы! Зла на планете становится лишь больше. Земля по-прежнему продолжает рожать выходцев из ада типа Бен – Ладена, Саакошвили, Ющенко, Джорджа Буша, Басаева…
Когда после отдыха ребята шли к остаткам сгоревшего моста мимо юртищенского  пожарища, Рита Бушмакина представила себе, что здесь происходило во время пожара, сколько здесь было горя и, возможно, - жертв, её охватило сильное волнение, от которого она не смогла сдержаться и процитировала  вслух:
                «Одни  - созидают,
                Другие – крушат,
                Одни сад сажают,
                А злобные – ад!»
  Это насколько должны были быть злобными и ничтожными в своём разуме люди, чтобы разом уничтожить огромный посёлок безвинных людей. Нет, люди на это не способны! Это были исчадия в человеческом облике!
          В этот момент рядом с ней находился Юра Буторин. Заметив, что Рита чрезмерно взволнована увиденным, положил руку ей на плечо:
-  Не надо волноваться, Рита. Эта история очень стара, и те изверги, свершившие чёрное зло, уже тысячи раз прокляты жителями Юртища и близ лежащих посёлков. И поверь мне, проклятия не проходят бесследно.
С правой стороны моста чудом уцелел ряд брёвен, по которым ребятам следовало переправиться на противоположный берег. Артамонов, взяв с собою страховочную верёвку, отдав один конец её Прошкину, балансируя на продольных брёвнах, заставляя ребят замирать от страха и восхищаться его смелостью. Он перешёл через разрушенные пролёты на противоположный край моста. За ним следом, уже держась за страховку, перешёл Буторин. Вдвоём они с помощью найденных двух досок натянули страховку на высоте вытянутой руки и закрепили её за остатки перил.  Вернувшись, уже вместе с остальными капитанами они поочерёдно перенесли все рюкзаки ребят на противоположный берег. Следом за ними последовали мальчишки, за ними, что никто не ожидал, перешла Лена Кравцова, показав пример для остальных девочек и, вдохновив их на личный подвиг.  Все ребята были возбуждены совершённой переправой, и каждый в душе радовался победой над собственным страхом.
После снятия переправы, сухопутная эскадра, как выразился Коля Долгих, растянувшись в цепочку, двинулась по тропе на север, которая вскоре их вывела на дорогу, ведущую к базе геологов. Ещё вчера все стремились скорее уйти от людей подальше и остаться один на один с природой. Но за полтора трудных для них дня, проведённых в таёжной глуши, изменили их настроение. И сейчас они радовались, что скоро увидят людей, чья профессия вызвала у них уважение и восхищение.
Почувствовав под ногами   укатанную машинами дорогу, хорошо отдохнувшие ребята, да плюс к тому, взбодрённые переправой, сбились в тесную бесформенную группу. Гена Трубин, поддаваясь всеобщему подъёму, вышел вперёд и запел:
                «С песней весел шагать по просторам,
                по просторам!
                И, конечно, подпевать лучше хором,
                лучше хором!
    Ребята, заслышав любимую всеми песню Шаинского, дружно подхватили слова и весело зашагали,  к чуть виднеющимся в дали строениям.
                Продолжение следует.