Сказка Леонида Георгиевича

   Из того, что наговорил Леонид Георгиевич во второй части пленки трудно делать выводы. Проверка его знаний о прадедушке и прабабушке критики не выдерживает. Метрические книги свидетельствуют, что "сноха "салдатка" отданного на военную службу Агафона Игнатьева", а так же ее дети Александр и Дарья, жили в доме дедушки Игнатия до самой его смерти, а после смерти дедушки, наследовали его дом.
   Жена Александра Агафонова по метрическим книгам известна, как Александра Егорова, - никакой Любашей в метрических книгах даже не пахнет! Казалось бы всё, говорить больше не о чем. Тем не менее сохранилась деталь, которая говорит, что не врал нам Леонид Георгиевич, потому что на погосте села Белая Гора, где хоронили жителей "деревни Вотякова", сохранилась надгробная плита с надписью: "Подъ симъ камнем покоится тела рабы Божий Клиопатры Гавриливна Агафонова деревни Вотяково скончавшаго въ 1871 года 7 марта 10 часоф утра жития ей было 77 летъ". Это - аргумент, с которым, честно говоря, не поспоришь. Родилась она в 1794 году, имя "Клеопатра" - греческое, на русский переводится - "Любящая Отца", по-деревенски - "Любаша".
  "Точка сборки", на которой зиждется воспоминание - удивительнейшее событие "Жалованная грамота о Высочайшем помиловании", никто не помнит за что, никто не помнит когда, но Леонид Георгиевич уверенно утверждает, что это было при Екатерине II и "тогда прощали всех", значит, не их одних. Вот этой информации было достаточно, чтобы, покопавшись в Интернете, выяснить где и когда.
   Началось всё это ещё при самых первых декабристах России. 6 декабря (по старому стилю) 1741 года Елизавета Петровна совершила дворцовый переворот. Анна Леопольдовна была убита, а ее Правительство приговорено к сметной казни.  Смертная казнь была заменена вечной ссылкой в Сибирь.
    Граф Остерман был приговорен к колесованию. На лобном месте специальным указом императрицы колесование было заменено смертной казнью через отсечение головы. На плахе специальным указом отсечение головы было заменено вечной ссылкой в Сибирь, где он и умер.
 "Жалованная грамота Екатерины II", выданная потомкам Остерманам, возвращавшая им графское достоинство, до сих пор хранится в  Швейцарии и это серьезное основание полагать, что Екатерина II помиловала не одного только Остермана, но и его начальника главу Правительства Головкина Михаила Гавриловича, вся вина которого состояла в том, что он сказал Елизавете Петровне, что он не может присягнуть ей, потому что дал присягу императору Иоанну Антоновичу, который ещё жив.
   В общем, дело непростое, однако дата, когда выдавались "Жалованные грамоты Екатерины II", существует, её можно поискать. В ходе поисков выяснилось, что никто не знает когда, потому что - это Государственная Тайна! И, видимо, вследствие того, что эта тайна тщательно оберегалась, мне удалось ее вычислить. В книге "Дворянские роды, внесенные в общий гербовник Российской империи",  часть 2, составленная графом Александром Бобринским, Спб. 1890 с. 464, в разделе, посвященном сыну Остермана, графу Федору Алексеевичу была процитирована (ни к селу, ни к городу) его армейская шутка, что, "будучи капитаном гвардии, в правление Анны Леопольдовны, на 18-ом году от рождения, имел Александровскую ленту. По восшествии на Престол Елизаветы Петровны был переведён капитаном в армейский полк и лишен ленты, которую получил снова при Екатерине Великой, 26 лет спустя". Значит, 1742 + 26 = 1768, "Жалованные грамоты Екатерины II" выдавались примерно с 1768 года.
   "Оба брата Фёдор и Иван Андреевичи, не имея потомства, просили Екатерину Великую передать имя, титул и герб графов Остерманов двоюродному внуку их Александру Ивановичу Толстому, что и было утверждено указом 27 октября 1796 года".  Значит, землю Остерманам и Вотяковым выделяли в окрестностях деревни Ромодановки, из родовых земель Екатерины Ивановны Головкиной (в девичестве Ромодановской) примерно "один километр на полтора" или 150 гектар, но тогда о графах Толстых никакой речи ещё не было.
   Не исключено, что это о предках Льва Николаевича рассказывал нам Леонид Георгиевич, как какой-то Гаврила из родственников Льва Николаевича, обрюхатил горничную Змеёвской боярыни, в результате на свет появилась "Клиопатра Гаврильевна" в 1794 году, а через два года, когда греховодник вдруг стал графом, как-то само собой зашел разговор, мол, она дворянка, не за холопа же ее выдавать! Дальше - больше мой прадед Тимофей Александров рассказал Льву Николаевичу о Клеопатре Агафоновой, а тот "поблагодарил его за сюжет". Но он ведь знал и рассказал больше, чем вспомнил Леонид Георгиевич. Знал он про Великий Пожар, знал про поджигателя, своего деда Агафона Игнатьева. Более того, смею предположить, что Лев Николаевич, в отличие от нас с Вами видел эту "Грамоту" собственными глазами, держал её в своих гениальных писательских руках, осознавал диалектику бытия, что благодаря каким-то там крестьянам и, фактически, одной и той же бумажонке, он стал графом, а они ясошными крестьянами, за что он одарил Россию гениальным романом "Война и мир", а они отстояли Свободу и Независимость Родины. И пока был жив Лев Николаевич, храмы в Казани - не горели, а умер великий русский писатель 20 ноября 1910 году и в ночь с 1911 на 1912 самый несгораемый храм Казани сгорел вместе с нашей Грамотой и Иконой Казанской Божией Матери!
  А это уже знак Судьбы, на который нельзя не обратить внимания: Икона Казанской Божией Матери была найдена во времена Ивана Грозного невредимой среди пепелища огромного пожара и была утрачена в огне подлого таинственного поджога "в ознаменование 100-летия Московского Пожара 1812 года". В свою очередь, этот Символ связан с предсказанием Вещего Авеля, которого я не читал, но которое слышал и поэтому запомнил: "Богородица смилуется и Россия возродится, потому что даже в самые страшные годы гонений на Церковь будет крестить язычников".