Сержант Мончик

Как человека я не знал его, кем он был. Хороший или плохой. Слишком просто оценивать по грубости или  мягкой учтивости. Да, я разделяю эти два понятия, сержант Внутренних войск и человек. Сержант Мончик – белобрысый рязанец, с лисьими глазами, страстно любивший дежурить по роте. Шапка на затылке, жидкая челка.  Красная повязка. До блеска вычищенные сапоги. Важно выхаживающий посреди взлетке - аист. Осиная талия, в слабых объятиях солдатского ремня – так положено по сроку службы. Ах, как же он пел! «хооооодят кооониии  над рекоооююю…» Остановишься, заслушаешься. По утрам голос менялся  в  подчеркнуто визгливую сторону, «рооотаааа, подъем! Роооота, я не понял, почему так медленно. Рота, отбой"! И так раз пять-шесть, пока не натешится. Со стороны выглядело, весенним копошением муравейника. Рукой чуть тронешь, и забурлила жизнь. Сержантская учебка - забавное зрелище. После Ерцевского учебного батальона, откуда нас  привезли,  это был рай. Ночью спокойный сон – целых восемь часов. Там он был неспокойный, тревожный. Строгая жизнь, каждую ночь, склонялась над кроватью и долго всматривалась в лысого мальчика. Откуда-то со стороны туалета доносились приглушенные стоны рождающихся солдат. Под шинелью лежит только тело. Душа дома с милыми и дорогими папой и мамой, любимыми сестрами. Или нет, ни так. Дом, а с ним и родные и близкие, где-то в груди, ближе к сердцу. Какое-то ощущение нераздельности меня с моей жизнью. Они живут в душе, срослись с ней. Я увез их со собой, вместе с дачей и огородами.  Нужно какое-то время, чтобы пришло осознание,  что хочешь, не хочешь надо послужить Родине. Чтоб родные и близкие покинули сердце или же скромно отошли в сторону, освободив место для командиров и сослуживцев. 

Сержанта Мончика на протяжении всей учебки, хотелось побить. За его доставучие придирки и выходки. Но каким-то чудесным образом, этого не случилось. Так он и запомнился, поющий и плавно вышагивающий, вдоль замершего по стойки смирно курсантском строе.