Стул. И послестулие

Стул.   стихотворение о душе

Здраво философически рассуждая
К такому выводу я пришел
Сам по себе человек – хорошо очень
Вот только стула оченно много в нем

15,09,21

Послестулие.
Стул, дорогие мои товарищи, и уважаемые друзья – это в самой важной части его - лексика нецензурная. Ибо в физиологическом смысле человечество (человек) – это фабрика по производству стула. – Чего не вкидывай ты в эту фабрику, вкуснятину всякую, а хоть бы и просто пищу съедобную и здоровую, а всяк только стул на выходе…. Но, это нормально, ибо это физиологически. А если таки подумать логически, то должен же вопрос хоть бы возникнуть – на кой она тогда нужна вообще, эта такая фабрика? – Сие есть основной вопрос, пожалуй первый, или один из таковых, к которому человек при вочеловечении своем обращается. И если не обращался ты еще, то обратись уже, и не углубляй ты еще глубжее скорби моя по этому поводу. А таки, человек, по недоразумению моему, недоразумеющего то есть, недоразумевающего индивидуума, - таки производить вместе с тем и любовь еще должен, - вот же что я, так долго, протяжно и настойчиво сказать вам стараюсь, и уже давно… Ну, или так, вкратце, дабы шибчее понял бы ты (человек если):
- Ты есть тут кто? (одна из интерпретаций «кто ты такой?»)… вот ты ответь-ка, дружище… Эх, я б поглядел, послухал бы со восторгом, чего б ты в этот ответ наложил бы… акромя стула. Сожалею, но акромя стула, многие так ничего бы на то и не ответили бы… не наложили бы…
Ну, да я намекну тогда мал-мало и аккурат таковым. – Ты, премногоуважаемый сам собою, есть продолжение своих родителей, и одновременно начало для своих детей. – Ну, это ты как не крути, а никуда ты от этого положения своего, как ни старайся, не денешься. И оченно хорошо, если любил ты первых, и хорошо так же, коли любил и вторых тоже ты. Тогда и говорить тебе чего это такое «любовь» уже и не придется мне. И если так это, то это уже хорошо очень. И еще лучше если продолжаешь ты действие это, очень таки даже доброе, хорошее и полезное, и пользительное. Если нет этого, то изо всей силы представь, что так может быть, бывает, и есть… у человеков счастливых что ли, или хоть редко, но таки встречающихся. И вот представь изо всех своих сил, что ты один из них, таковых… и просто чутка не повезло тебе, а толи на чувства эти ты просто слегка конкретно так подслеповато-глухо-немой. Но, не печалься – такое тоже и часто бывает, встречается.
И вот ты общаешься с этими, тобою любимыми… Маменькой, или детишками в самом их наилучшем для этого возрасте. А это такой из них, когда чувство это наиболее ты ощущаешь ответственно, ярко, красочно, чувственно, сильно, нежно (добавь сам уже слова недостающие). И вот какими ты словами говорить станешь с людьми этими при этих таких обстоятельствах? Уже ли, и только ли нецензурными? И если да, то извини, - за зря я тут и своё и твоё время очередной раз потратил… - Зря я тут напылил… - Прости дурака, хотя и не каюсь я, и не раскаиваюсь… Но, если таки ты ущучиваешь куда я клоню… - то любая ругань твоя в этом таком твоём диалоге – стул же чистейшей воды, а не любовь никакая!!! – Сие же, полагаю, должно быть очень понятно?! И будь твоя мама, любимая мама, уже на небеси… (не в укор и не в обиду ей ни чуть даже) ведь рано иль позже, но все там и будем уже… и скоро при том… И вот она там. Любимая. А ты тут, и ты – это её продолжение. А тут стул из тебя, и почти всегда и везде… сквозит и лезет, ведь ты же в этом плане и ой-даже как стараешься… И она глядит так…. глядит… на свое продолжение… А там ведь же не только она. Там и её мама, и той мамы мама, пробабушка… про-про-про-про… и той тоже пробабушки, и дедушки…. А тут стул, в твоём лице… или из твоего лица  - вот это да!!!  – думает или ощущает, глядя на это мама твоя… и все те, наблюдающие. А она же ведь любит тебя. А ты тута «…ё птваюмать…» и тебе тожа «йоптваю…» и их… и других и весь честной белый свет, и другие нежности тоже, примерно такие же – вот же, что ощущает она… в части своего продолжения… любимого.
Или ты, уже на небеси некогда будучи, глянешь оттудова на продолжение уже своё… слепо-подглуховато-немое. А тут, на земле еще этой, стулом оченно обильно уделанной, детки твои… и иже с ними, в части твоего продолжения… стул «мастерят»… сочный такой, красочный, изощренный, коричневый…. И чего? Понравится ли тебе, если акромя стула никаким иным производством они не заняты? Или даже и занимаются если, а хоть бы и тех же детей производя, делают это не с любовью, а с стулом-таки… таким ярким, изощренным, насыщенным. Выделяя его из мест для этого физиологически не приспособленных, а именно же – изо рта, или из головы и из сердца. - И что же подумаешь ты в таковой момент, сугубо торжественный? Полагаю, что так примерно: …эх, ну и идиотом же был я!!! (полагаю, что именно так, те, кто оттуда сюда смотрят теперь так и думают). Когда не научил… недоучил… недолюбил… (я, - дурак, или гад же такой!)*.  Не всё сделал, чтоб делали, производили бы не только стул этот!!!
Таки-то дела, вседорогие товарищи, и уважаемые всяк друзья. – Такие дела.

* я – дурак, или я гад же такой – вот это оченно правильные ответы на тот, оченно важный вопрос «кто я такой?». И, пожалуй, единственно правильные.
Ведь если так посмотреть, то сразу же видно становится как, почему, и зачем ты живешь так. Ну, так как есть это в настоящей жизни твоей. И тут только ты радостно и вздохнешь сразу же, и при том с благодарностью. Ибо же чрезмерно дают тебе, при том, что и какой из себя ты весь есть. И того, что есть у тебя – то тобой не заслуженно. Ведь же по делам-то такому уроду моральному – только порку, и очень хорошую, настоящую, - вот же что только и можно воздать… А у тебя тут и то, и другое… Порки вот нет только. А если и есть, то то разве же порка, - так только… порочка. И от осознания этого, от недопоротости задницы твоей, и имеющегося блага неимоверно огромного, и незаслуженного, сразу же возникает надобность отдать кому-то, более заслуживающем своё, лишнее. И благодать такая накатывает, особенно же когда ты отдаешь это… И еще лучше ощущаешь тогда, на сколь всего у тебя много, и на сколько счастлив ты… Хотя и, что естественно, незаслуженно.
А ежели наоборот всё у тебя… Как это часто бывает у нас, да сплошь везде и всюду, то так это: Ты – ЧЕЛОВЕК, которое звучит не гордо даже, а ОЧЕНЬ ГОРДО. И ты – Хороший. А они все - плохие. Чиновники, врачи, учителя, слесаря ЖЭКов, директора ЖЭКов, директора фабрик, заводов, министры, соседи, ватники всякие, быдло обычное, обыкновенное… - все в общем. И президент, кстати – тупой, заворовавшийся, жалкий, продажный и мерзкий тип, в отличие от тебя, конечно, сильно хорошего. И поэтому они все обижают тебя, - они тебе недодают тобой заслуженного. И ты все время обделен, обворован, все время горе у тебя по этому справедливому, естественно, поводу. – Ты несчастен. И даже, если ловок ты и сам потихоньку подкрадываешь… ну, то да сё, где и чего лежит не так хорошо, или пока не видит никто… А то и просто порядок и чистоту ты крадешь, даже не замечая того… Ну, это так, отвлекаясь на чуть – окурок кинешь, плюнешь, фант от конфеты ветер из рук вырвет и он улетит… А хоть бы и слово всё то же, матерное – всё это мусор именно, где слово на много страшней окурка, плевка, и фантика. Но, то же бревна невидимые, ибо твои… и привычные. А вот они-то уже, и с своими соринками… и тебя… заслуженного и великого… недооцененного, недо облагороженного, обделенного, оскорбленного своим невниманием… И в общем – несчастен ты. И ты  завсегда вырвать готов своё, кому бы не принадлежало оно. И ты так и делаешь. И еще делаешь… Делаешь и делаешь, а счастье-то все никак и не приближается. А все потому, что слишком хорош ты… Это ты так хорош, что нет такого на свете, пожалуй, что можно было бы за эквивалент справедливый к твоей хорошести приравнять. И век тебе тогда такому хорошему мучиться. И злобно своими зубами скрипеть от несправедливости вопиющей, за несоблюдение воздаяний заслуженных тобой, век тебе с этим маяться. Воровать, злиться и снова маяться.
А ведь всего-то и надобно – переосмыслить вопрос номер один, и очень важный «кто я есть таковой?». И если и спрашивать у кого-то «кто ты такой есть?», так для того только, чтоб на вопрос первый ответить себе… и при том положительно.


П.С.
Иному как не старайся ты плюнуть в лицо, а всяк в стул лишь и попадешь только…. Отсюда оченно четко следует, что нет никакого лица у иных, стула же – предостаточно… Такие это, стулоликие… - выходит, что так это всё получается… Однако, и то бы еще не беда, - на много горше, когда вместо души всё тот-же стул… Ты ему в душу пытаешься заглянуть, а и там стул только… - Вот до чего человек сам по себе очень хорош. А у кого-то там даже Бог может быть… Ибо там Он и бывает обычно. И у кого-то Он именно там и живет. – Вот тебе честное слово моё, сам это видел ни раз, правду сказал, и не вру.