Тащи, кума, судака!

(быль)

Стоял морозный предновогодний день. Я пошёл на рынок.

Наступали новогодние праздники, а в холодильнике моём кроме намёрзшего на стенках льда больше ничего не находилось.

Рынок располагался рядом с моим домом, сразу за речным каналом. Я взял небольшую сумку, положил в карман кошелёк и пошёл.

Я шёл по сверкавшему на солнце льду через канал. Лёд был не только в холодильнике, но всюду - под ногами, на ветках деревьев, на карнизах и крышах домов, в полосах газет и в телевизионных новостях.

Ничто не обременяло меня. В голове моей было светло от обилия сверкания вокруг и почти пусто, как и в моём кошельке.

Придя на рынок, я занялся своим привычным делом : начал ходить по рядам, высматривая товар подешевле. Торговаться я не умел и не любил.

Цены зашкаливали. Нет, они были, возможно, для кого-то нормальными, для кого-то, возможно, совсем небольшими. Но только, увы, не для меня. Я даже сгоряча об этом стихи тут же сочинил следующего содержания :

Со мной зарплата и авоська.
Товары, снедь, базарный люд.
Все есть хотят - и слон, и Моська.
А цены - праздничный салют !

Да, цены салютовали чуть ли не каждый день в те злополучные времена, а скромную зарплату мою скромные мои работодатели ( из скромности ) вечно стеснялись мне вовремя заплатить.

Купив всё, что было в пределах возможностей моего кошелька и оставив лишь несколько бумажных купюр, чтобы дожить до следующей предполагаемой выплаты зарплаты, я, не слишком отягчённый своей сумкой, пошёл к выходу.

У самого выхода с рынка продавали живую рыбу. Рыбы плавали в большом ржавом корыте. Это были судаки, карпы, лещи, окуни, плотва. Рыбам было тесно и они иногда всплёскивали в мутной воде, задыхаясь и пытаясь выпрыгнуть из корыта, но им это сделать не удавалось. И от их плескания вода становилась ещё более пенистой и мутной.

Румяный от мороза, солнечных лучей и бойкой торговли хозяин ржавого корыта, заметив мой голодный взгляд, подмигнул мне и сказал, обнажая крепкие белые зубы : "Отличное блюдо к новогоднему столу ! Бери, парень, не пожалеешь !  Свежая рыба, всё только сегодня выловили !"

Я подошёл ближе. Торговец, достал из корыта зеркального карпа, несколько раз покачав его на своей ладони, чтобы уверить меня, насколько он тяжёл и жирен : "Чем плох ? Бери, парень ! Жена будет довольна !"

"Жена ?" - подумал я и с недоумением спросил : "Чья ?"

Хозяин корыта понял оплошность, но не смутился, продолжая рекламировать свой товар. Я заглянул в кошелёк и спросил, нет ли у него микроскопа ? Но он не оценил моей шутки.

"Взвесьте мне вот этого судака !" - наконец, попросил я.

Торговец вынул судака из корыта. Судак ударил в его руках хвостом и отчаянно затрепетал. Торговец снова обнажил свои роскошные зубы.

"Жирненький ! Отличный судачок ! Ишь, как хвостом бьёт, не хочется на сковороду !" - всё приговаривал он, посмеиваясь и кладя судака на весы. И даже пропел :"Тащи, кума, судака, чтобы юшка была !" И снова подмигнул мне, обвесив меня грамм на 300.

Я заметил это, но не стал возражать. Мне так хотелось поскорее попасть домой. Я замёрз, устал и проголодался, пока ходил по рынку.

С пустым кошельком, но с судаком в руках, который иногда шлёпал меня по лицу хвостом, я возвращался домой по речному льду.

Вдалеке около пробитых во льду прорубей сидели рыбаки в огромных тулупах с высоко поднятыми воротниками и ловили рыбу.

Я подошёл к одной из заброшенных прорубей и заглянул в неё. В проруби было очень темно, рыб не было видно. Судак, вероятно, почуяв близость реки, снова дал мне пощёчину.

"Тащи, кума, судака, чтобы юшка была !" - вспомнил я слова знаменитой русской народной песни. " Отличные зубы у этого торговца. Эх, мне бы такие !" - подумал я и вздохнул.

Судак опять шлёпнул меня, сообразив, что русская народная песня не сулит ему ничего хорошего.

Я посмотрел на судака, покачал его на ладони, чтобы убедиться в том, какой он тяжёлый и жирный, ещё раз вздохнул, улыбнулся и опустил его в прорубь. Судак шевельнул плавниками, ударил хвостом и тут же исчез из вида в чёрной речной воде.