Капкан для Терпсихоры 6

Глава 6. В которой Варя добивается своего, а Егор нащупывает ее слабое место.
                Среда

                ***

После репетиций его всегда одолевал зверский голод. Казалось, что он запросто может съесть целого быка, а уж свинью и подавно. Егор переоделся в раздевалке и не торопясь пошел в столовую. Непривередливый в еде, он с детства привык к столовской пище, еще когда жил в интернате при хореографическим училище. А здесь при театре была отличная столовая для своих.
Заставив тарелками с разнообразными блюдами целый поднос, он нашел свободный столик в углу и с удобством расположился за ним. Только взял в руку ложку и втянул ноздрями головокружительно-аппетитный запах супа, как у стола материализовалась его недавняя головная боль – рыжая журналистка, загадочным образом переквалифицировавшаяся в костюмершу.

- Привет! Можно я здесь присяду? – приветливо улыбнулась девушка и поставила на стол напротив Егора тарелку с салатом и стакан сока.
Он только открыл рот, чтобы возразить, но настырная журналистка уже села на стул и произнесла:
- Спасибо. Очень любезно с твоей стороны.
- А мы уже на ты? – удивился Егор.
- Конечно. Мы же теперь коллеги.
А упорства этой девице не занимать! Решила взять его измором? Ничего, мы еще посмотрим кто кого! Но разговор уже начал его забавлять.
- Ах, ну да, коллеги!  - хмыкнул он и принялся за суп.

Девушка с нескрываемым интересом наблюдала за ним, отчего аппетит сразу уменьшился, сдулся как-то. Аппетитное с виду блюдо показалось безвкусным. В конце концов он не выдержал пристального взгляда и предложил:
- Может хочешь присоединиться? А то ты как-то скромненько с одним салатиком. Журналистские гонорары не платят из-за меня, упрямого, а до зарплаты костюмера еще далеко?
- Нет, что ты, - ответила Варвара, сделав вид, что не заметила укола, - я просто не особо голодная. Ты извини, но мне всегда казалось, что балетные все сидят на строгой диете, чтобы не набрать лишние килограммы. А ты диеты не придерживаешься?
Оба посмотрели на кулинарное разнообразие на столе перед артистом балета.
- Ты порепетируй по шесть часов в день, да потаскай балерину, которая весит больше сорока кило, никакие диеты не понадобятся! Я каждый день торт могу съедать целиком без ущерба для фигуры. Все сгорает моментально.
- Да уж, нагрузки у вас почти как у профессиональных спортсменов.
- Даже круче.
- Может расскажешь поподробнее?
А глаза-то зеленые и хитрющие, усмехнулся про себя Егор, как у лисы.
- Не-а, не буду.
- Почему?
- А не люблю журналистов. Некоторые (не будем показывать пальцем!) пристанут как банный лист и не отстают, пытаются испортить аппетит.
- Неужели? – округлила глаза Варвара. – Тебе просто не повезло. Наверное, ты однажды нарвался на представителей желтой прессы. А я к желтой прессе отношения не имею. Кроме того, являюсь специалистом по улучшению аппетита.
- Любопытно. А к какой же прессе ты имеешь отношение? – он пытался сдержать улыбку, но не получилось. Уж больно забавная и самоуверенная попалась ему собеседница.

- К серьёзной и настоящей. Я уже говорила, что в журнале «Звездная галактика» печатают большие, развернутые интервью с настоящими звездами. Не читал? Хочешь принесу несколько номеров журнала?
- Нет, мне не интересно. Знаю я вас, журналюг, для приличия начнете с традиционных вопросов: «какая ваша любимая роль?» и «какие творческие планы?». Стоит звезде расслабиться, поверить в искренние и добрые намерения журналиста, как вы приступаете к самому главному и интересному для вас. Вас же больше всего на самом деле интересует сколько звезда зарабатывает и с кем спит. А я на такие вопросы не отвечаю.
- Ничего подобного! – возразила Варвара. - Читательская аудитория у нашего журнала - люди умные, образованные и воспитанные. Им не интересно рыться в чужом грязном белье и заглядывать в чужие спальни.
- А что же интересно вашим читателям?
- Личность звезды! Как человеку удалось достичь таких результатов? Какие качества характера этому способствовали? Вот представь себе: чей-то ребенок захотел стать артистом балета. А родителей интересует справится ли, не вредно ли это для здоровья ребенка, ведь у балетных нередки травмы, какая его жизнь ждет дальше, после окончания училища? У кого спросить? Конечно, у того, кто сам прошел весь этот путь, знает все мели и подводные камни в этой реке, то есть у тебя, Егор.

Он уже перестал обращать внимание на то, что ест и механически отправлял в рот кусочки еды, наколотые на вилку. Разговор становился интересным.
- Согласись, танцовщик балета – очень редкая профессия. Попадают в нее не многие, а уж известности достигают единицы. Тем интереснее узнать из первых рук: как строится день артиста, сколько времени нужно, чтобы выпустить новый спектакль, что является самым трудным в балете? Часто ли случаются травмы и как с ними справляться? Что труднее танцевать – классический балет или модерн? Вопросов на самом деле, интересных и разных, очень много. Я могу принести список вопросов, а ты сам вычеркнешь те, на которые не хочешь отвечать. Идет?
- Ну ты даешь! – засмеялся Егор, - действительно, специалист по улучшению аппетита! Я же тебе сказал, что не даю интервью.
- Но ты ведь уже передумал, – прозвучало не как вопрос, а как утверждение.
- С чего ты взяла?
- По глазам вижу, - и улыбнулась мягкой, обезоруживающей улыбкой.
- Да ты, я смотрю, и правда настоящая акула пера, без мыла куда надо влезешь. Ладно, я подумаю над твоим предложением и, может быть, посмотрю твои вопросы, но в обмен на честный и искренний ответ на один мой вопрос к тебе. Идет?
- Запросто. Валяй, спрашивай! – внутренне уже ликуя от предчувствия победы, девушка была готова на все.

Ай да Варя, ай да молодец! Настоящая хваткая журналистка, умеющая идти к намеченной цели и не пасующая перед трудностями! Геннадий Валентинович бы гордился ею.
- То, что у тебя на голове, - Егор кивнул и указал глазами на рыжую шевелюру девушки, - это натуральное, от природы или химическая завивка?
Реакция журналистки была мгновенной и неожиданной. Выражение нагловатой самоуверенности исчезло, растворившись в густом пунцовом румянце, залившем все лицо до корней волос, даже покраснели маленькие хорошенькие ушки. Ресницы испуганно захлопали, а в глазах мелькнула слеза. Вот это да! У акулы пера оказывается есть слабые места, болевые точки!
- Никакая это не химическая завивка! – срывающемся голосом забормотала Варя. - Я что дура, по-твоему, чтобы так завиваться? Это от природы… Это генетическая аномалия. В моей семье ни у кого никогда такого не было, и рыжих не было. Я одна всю жизнь с этим ужасом мучаюсь. И в школе меня все время дразнили, кричали в спину: «я упала с самосвала, тормозила головой», и в институте подшучивали, называли прическу взрыв на макаронной фабрике. Чего я только с этим не делала: и отращивала, и стригла, и в другой цвет перекрашивала, и выпрямлять пыталась. Все без толку! Если еще кто-нибудь задаст такой вопрос, я точно налысо подстригусь.
- Не надо налысо! – вдруг испугался за Варину шевелюру Егор. – Аномалия, так аномалия, лучше возьми съешь булочку, – и протянул ей тарелку, на которой лежала аппетитная слоёная булочка. – Здесь выпечка очень вкусная.

Девушка насупилась, косо посматривая на своего собеседника, но булочку взяла и стала есть, откусывая маленькими кусочками. Булочка и правда оказалась очень вкусной, и спустя пару минут помогла девушке справиться с нахлынувшими эмоциями.
- Так почитаешь мои вопросы для интервью, если я тебе их принесу?
- Почитать почитаю, но никаких гарантий не даю. Вдруг я их все вычеркну?
- Ну тогда сам придумай вопросы, которые с тобой можно обсудить.
- Неси список, а я подумаю.
- Спасибо.
Все еще розовая от стыда, Варя поднялась из-за стола и ушла. А Егор сидел и улыбался. Как ни странно, но девчонка эта ему нравилась. Ужасно смешная и… милая. И это стихийное бедствие на голове! Интересно, какие у нее волосы наощупь: мягкие и пушистые или жесткие, как проволока? Он поймал себя на мысли о том, что не прочь запустить в ее рыжую шевелюру пальцы и проверить.


Чтобы составить список вопросов для интервью, Варя теперь ночами сидела в интернете, просматривая записи спектаклей Егора Сотникова. Надо же было иметь представление о его творчестве! Сон и усталость после долгого рабочего дня даже боялись приблизиться к ней, так она была увлечена просмотром. Еще бы! На это стоило смотреть. Идеально сложенное тело молодого танцовщика двигалось с леопардовой грацией в полном слиянии с музыкой. Слово «красота» никак не подходило к этому артисту, было мелким и узким. Это было совершенство!

«Господи, - думала девушка, - он же просто возмутительно красив и безумно талантлив! В него же влюбиться можно с одного взгляда! А это неправильно, это опасно!» Еще на втором курсе института, пережив несчастную любовь, Варя дала себе зарок никогда и ни в кого больше не влюбляться. И мужественно продержалась несколько лет до самого окончания учёбы. Но тут под грустную и нежную мелодию белого адажио из «Лебединого озера», глядя как принц Зигфрид танцует с прекрасной Одеттой, всем сердцем почувствовала приближение опасности под названием безответная любовь. А в том, что такая любовь никогда не сможет стать ответной, Варя не сомневалась, достаточно было посмотреть на себя в зеркало и увидеть этот ужас на голове… «Вот возьму у него интервью и на следующей же день уволюсь с работы. И больше никогда ноги моей не будет в этом театре!» - решила для себя Варвара и немного успокоилась.
Годом ранее.


Егор ждал Марту у выхода из театра. Закончились утренние репетиции. Впереди его ожидали три часа свободного времени, прежде чем наступит очередь подготовки к вечернему спектаклю. Он собирался пригласить подругу в их любимое кафе пообедать и отдохнуть. Но Марта, как всегда, задерживалась.
Егор в который раз дернул рукав на левой руке и посмотрел на часы, решая сложный вопрос: не стоит ли вернуться в театр на поиски Марты? Осень набирала силу, окончательно сорвав с деревьев остатки летних нарядов, а частые дожди превратили их в грязно-коричневую некрасивую кашу на газонах и под деревьями. Поеживаясь от знобкого ветра, подняв воротник куртки и засунув руки в карманы, танцовщик медленно прохаживался по тротуару, бросая нетерпеливые взгляды на дверь с надписью «Служебный вход».

Наконец появилась Марта. Длинные каштановые волосы разметались по плечам. Яркие синие глаза сверкали, точно внутри полыхал никому неведомый огонь. Стройная фигурка даже в самой обычной одежде казалась идеальной. Застегивая на ходу молнию куртки, девушка подбежала к нему и выпалила возмущенно:
- Меня запихали в третий состав, Егор. В третий!! Ты представляешь?!
- Да, я видел списки, - кивнул Егор с виноватым видом, будто от него зависело, в какой состав попадет его подруга.

Марта вытаращила на него свои огромные синие глазищи, вдруг ставшие холодными, как лед.
- И ты так спокойно об этом говоришь?! Ну да, тебе то беспокоиться не о чем. Ты всегда в первом составе. А меня отодвинула эта выскочка Полинка Грицай. Это же просто хамство какое-то! Просто возмутительно!
Ему захотелось утешить, успокоить подругу, поэтому он бережно взял ее под руку и повел в сторону кафе.
- Не переживай так, Марта. Ты же знаешь, что все очень относительно. Сегодня ты танцуешь в третьем составе. А завтра возникнет насущная необходимость, и тебя поставят на замену.
- Я не хочу на замену! – Марта даже остановилась, вырвав локоть из его рук. – Я мечтала о роли Китри, всю жизнь мечтала! А ее отдали этой выскочке, которая до сих пор падает с фуэте!
- Ты не справедлива, - возразил Егор, чем совершил непоправимую ошибку. – Полина талантливая балерина. И с фуэте она не падает.
- Ты ее защищаешь?!! Да ты знаешь, как она получила эту роль?
- Догадываюсь…
- Нет, не догадываешься. Ты, Егор, вечно витаешь в заоблачных высях, растворяешься в искусстве. Ведь ты звезда, тебе это можно. А мы – простые смертные, - вынуждены бороться за место под солнцем. И не все из нас в этой борьбе используют честные методы. Вот Полинка выбрала самый простой и действенный способ. И у нее все получилось! А я, как дура, теперь должна стоять в сторонке и глотать унижение?

Уже раскаиваясь в сорвавшихся с языка словах, Егор снова потянул девушку в сторону кафе, лихорадочно пытаясь придумать, как ее успокоить.
- Пошли, Марта, а то я уже замерз. Посидим в кафе, поедим и обсудим твою проблему.
- Конечно, - продолжала кипятиться балерина, но все-таки пошла следом за другом, - это только моя проблема, не твоя. Это меня обошли с помощью хитрости и подлости. Тебе-то что, тебе как с гуся вода.
- Ну зачем ты так, Марта? Я тоже переживаю за тебя и считаю случившееся форменной несправедливостью. Но что же делать? Не действовать же их методами. Нельзя опускаться до их уровня.
- Интересно почему? Разве для достижения цели не все средства хороши?
- Нет, не все. Нельзя уподобляться таким, как Полина. Она же фаворитка, а по законам жанра фавориты часто меняются. И только истинный талант остается неизменным. Надо просто работать дальше, Марта, разучивать роли, совершенствовать исполнение, стремиться к идеалу. И рано или поздно ты окажешься на первых позициях, потому что будешь лучшей, объективно лучшей.
- Ты или такой наивный, Егор, или дурак. – Хмыкнула Марта, тряхнув гривой каштановых волос. - Тебе самому просто повезло быстро попасть на первые позиции, откуда тебя уже никто не может скинуть. А что делать мне? Поставь меня рядом с Полинкой и только профессионал сможет отличить, что я лучше выполняю какие-то элементы, точнее, увереннее. Непрофессионал этого даже не заметит. И тут оказывается достаточно одного звонка «сверху», чтобы роль отдали ей, а не мне. Вот и вся арифметика. А мне остается только скрипеть зубами от злости и бессилия…
Девушка замолчала, насупившись и отвернувшись от собеседника. Они шли по улице вдоль витрин магазинов, кафе и ресторанов, смешавшись с толпой прохожих. Холодный осенний воздух был насыщен влагой и запахами бензина и выхлопных газов.
 
Когда наконец вошли в знакомое кафе и погрузились в атмосферу тепла и уюта, Марта предложила, подходя к столику у окна:
- Может ее с лестницы столкнуть, чтобы она ногу сломала? – и бросила вопросительный взгляд на своего спутника. Тот рассмеялся, стараясь смехом разрядить раскаленную негативными эмоциями атмосферу.
- Выдумала тоже! Оставь Полинку в покое. Давай я лучше попробую с Леопольдом поговорить и убедить его поставить тебя на роль Китри. Не уверен, но вдруг он меня послушает. Скажу, что хочу танцевать только с тобой!
Девушка хмыкнула, но благодарно улыбнулась, усаживаясь на подставленный Егором стул.
- Боюсь, он тогда и тебя запихает в третий состав.
- Прекрасно! Будем танцевать с тобой в третьем составе. Вот задача будет для публики купить билеты именно на третий состав!
Смеясь и забавляясь, они стали обсуждать гипотетические варианты участия в спектакле «Дон Кихот» в третьем составе, находя все более смешные моменты. И Егор мысленно вздохнул с облегчением. Не любил он ссор со своей подругой, не разделял ее ревность к сопернице, ее жажду реванша. Вообще вся эта ситуация казалась ему дикой, нелепой. Для него высшими интересами были только интересы искусства, остальное казалось мышиной возней. 

Егор знал, что его недолюбливают в труппе, что его замкнутость и необщительность считают проявлением высокомерия и надменности. С завистью он столкнулся еще в интернате, когда одноклассники с изобретательностью, достойной лучшего применения, устраивали ему всякие гадости. Он научился не реагировать на мелкие пакости, отворачиваясь с королевским достоинством и пропуская мимо ушей злобные выпады завистников. Он искренне презирал тех, кто добивался продвижения по карьерной лестнице нечестными путями. Муза танца Терпсихора имела своих любимчиков, к когорте которых и относился Егор. Все же остальные, жаждущие божественной благосклонности, идущие на сделку с собственной совестью, казались ему недостойными внимания. Он был выше их, чище, благороднее и взирал на их суету свысока, с легким презрением и превосходством.


Месяц спустя театр гудел. Скрипели механизмы, поднимающие и передвигающие декорации. Слышался топот ног кордебалета. Оркестр в оркестровой яме настраивал инструменты. Режиссер-постановщик покрикивал, давая последние распоряжения. Готовились к репетиции на сцене балета «Дон Кихот».
Марта схватила за рукав сценического костюма Егора и оттащила в укромный уголок за сценой, где было темно и пахло пылью.
- Егор, если сегодня Леопольд не увидит мое выступление, то я навсегда останусь в третьем составе. Сделай же что-нибудь! Мужчина ты в конце концов или нет?!
- Марта, солнышко, ты же знаешь, что я уже говорил с Леопольдом, просил за тебя,  – попытался оправдаться Егор. - Но он и слышать ничего не желает. Уперся рогом: только Полина Грицай. Будто она Майя Плисецкая.
- Значит надо сделать так, чтобы Полинка не смогла сегодня выйти на сцену!
- Как?! Столкнуть ее с лестницы, чтобы она ногу сломала?
- Почему бы и нет?
- Потому что это подло, дико и подло!  - произнес танцовщик громко, так, что на него обернулась пробегающая мимо балерина в белоснежной пачке.
- Тсс! Не кричи. – Сразу зашикала на него подруга, прижав палец к губам. – Я знаю, что ты у нас излишне благородный, как и подобает принцу, но мне-то что прикажете делать? Сидеть в уголке и ждать, когда всемогущий Леопольд обратит на меня внимание? Эдак я до пенсии прожду. Надо что-то делать, Егор, причем немедленно… Слушай, а ты бы мог…

Егор замотал головой, не дав договорить подруге.
- Нет, не мог. Я на подлости не пойду! Никому ноги ломать я не собираюсь, даже не проси! И битое стекло в туфли насыпать не буду.
- И не надо! Про столкнуть с лестницы, это я пошутила, - успокоила его Марта. – Но есть другая идея… - и зашептала что-то премьеру на ухо.
Егор хмурился, но внимательно слушал. На лице его отражались сначала возмущение, недовольство, потом сомнения. А в конце он подумал и нехотя кивнул, соглашаясь с доводами подруги.
Спустя пять минут Егор Сотников постучал в дверь гримерной Полины Грицай.
- Привет, Полинка! – поздоровался он, входя в комнату. Балерина сидела перед зеркалом и накладывала грим на лицо. Она была уже в костюме Китри. – Ты еще не готова? Бонзы наши уже собрались, расселись в первом ряду. Оркестр уже разогревается. А что это у тебя с лицом?
Молодой человек с озабоченным видом склонился над балериной, рассматривая ее грим.
- Что-то не так? – удивилась Полина.
- У тебя глаза разные получились. Правый глаз больше левого.
- Серьёзно?! – Девушка уставилась на себя в зеркало, пытаясь разглядеть несуществующую асимметрию.
Егор попятился к двери и незаметно для балерины вытащил ключ из замочной скважины.
- Ладно, приводи себя в порядок и выходи на сцену. Все тебя уже ждут. – И выскользнул из гримерки.
  Он вставил ключ в замок снаружи и повернул его так осторожно, чтобы не вызвать ни малейшего звука, а сам быстрым шагом направился в зрительный зал.


- Леопольд Теодорович, - заговорил премьер, присаживаясь в соседнее кресло рядом с Францевым, - у меня к вам просьба.
- Да, друг мой, что ты хотел? – меценат обернулся к танцовщику, оторвавшись от беседы с художественным руководителем театра и главным балетмейстером.
- Полина немного задерживается, просила у вас прощения за опоздание. Может быть, пока ее нет, посмотрите вариацию Китри в исполнении Марты Мацкевич? Она уже на сцене. Пожалуйста, Леопольд Теодорович!
Леопольд немного нахмурился. Он не любил, когда его планы нарушались. Но потом благосклонно улыбнулся.
- Хорошо, Егор, пусть танцует Марта, если Полина задерживается. Чего зря время терять?
Егор, окрыленный удачей, сорвался с места и вихрем полетел на сцену, где в третьей кулисе в волнении переступала с ноги на ногу Марта, тоже облаченная в костюм героини балета «Дон Кихот». В руках она тискала маленького игрушечного медвежонка, прижимая его к груди, и что-то шептала себе под нос, будто разговаривала с ним.
- Он согласился! – выпалил радостно Егор, подбегая к подруге. – Давай, Марта! Я держу за тебя кулаки.
- Лучше это подержи, - и сунула ему в руки медвежонка, - мой талисман. Ну, с Богом!
Балерина торопливо перекрестилась и под звуки музыки стремительно выбежала на сцену.

А тем временем в гримерке примы-балерины творилось ужасное: Полина билась в закрытую дверь, колотя по ней то кулаками, то, повернувшись спиной, лупила пяткой по деревянной поверхности. Вскоре заболела ушибленная пятка. Балерина схватила с гримерного стола щетку для волос и с яростью швырнула ее в дверь.
- Откройте! Эй, кто-нибудь! Отоприте дверь!!..

Ее крики безнадежно тонули в доносящейся из оркестровой ямы музыке. А внимание всех, кто находился в зрительном зале и на сцене было приковано к Марте Мацкевич, виртуозно демонстрирующей вариацию Китри. Лишь минут пять спустя в замке повернулся ключ, и гневному взору балерины предстала растерянная костюмерша.
- Кто это вас тут закрыл? – спросила девушка.
- Ну, уж ни я сама! – огрызнулась Полина, точно зная, кто подложил ей эту свинью. Она оттолкнула свою спасительницу и бросилась бегом на сцену. Полина бы с удовольствием расцарапала ногтями физиономию Сотникову, если бы не знала, что он – лишь орудие в руках завистницы Марты Мацкевич. Уж если и мстить, то ей.

http://proza.ru/2021/09/15/399