Кулак

   Начало двадцатого века оказалось тяжелым для земледельцев по всей России. В селах Вятской губернии жизнь селян была такая же, как и везде – не разгуляешься. Несправедлив был дележ в сельских общинах, когда урожай распределяли не по количеству едоков, а по наличию мужиков и мальчиков в семьях. Земли были истощенными и, как следствие этого, пшеница, рожь, овес и другие сельскохозяйственные культуры, так необходимые людям для пропитания, оказывались к началу уборки скудными. Травы для корма животных в течение лета и для заготовки фуража на зиму еле хватало. Трудна была жизнь в селах и деревнях России, но шла она своим чередом. Люди продолжали свой Род, создавали семейные союзы, рожали детей, работали с утра и до позднего вечера, стараясь как-то улучшить свою долю.
  Василий был парнем видным – высокий рост, широкие плечи, густая шевелюра русых волос на голове и приветливые светло-серые глаза. Свою судьбу он рассмотрел в односельчанке Вере, красивой девушке с заливистым, серебристым смехом. Смех ее звучал – будто колокольчик звонил. Ну, и статью, и фигурой природа ее не обидела. Темно-русые волосы, заплетенные в толстую косу, и глаза. Серые глаза, сияющие каким-то внеземным светом. Казалось, взглядом своим она разбрасывала искры по сторонам. Именно глаза Веры определили выбор Василия. У нее были такие же глаза, как и у него, а одинаковый цвет глаз определяет принадлежность к Роду. А это значит, что дети будут наследовать лучшие качества своих родителей. Следуя по Роду - укрепляешь породу. Когда просто влюбленных взглядов стало не хватать, молодые сблизились и признались друг другу в своих чувствах. А после, как положено, получили благословение родителей.

   Свадьбу сыграли веселую, яркую - почитай все село радовалось созданию новой семьи. А после торжества Василий стал говорить родным о желании переехать в Сибирь, где земля была лучше, а жизнь вольней.  И как ни уговаривали родственники их остаться – Василий был непримирим. Ему хотелось лучшей доли для своей жены и будущих детей.
   В то самое время в Вятской губернии было недовольство крестьян, вызванное несправедливым распределением плодородных земель в частную собственность за счет общинной земли. По всей России катились волной крестьянские бунты. Но зачем вкладывать силы в обедненные земли, дающие слабые урожаи? За Уральскими горами много земли – бери, сколько сможешь обрабатывать! К этому времени уже действовали реформы Столыпина о переселении крестьян на окраины империи. Все возможности переселения были заложены законом от 6-го июня 1904 года, и это давало всем желающим право на переезд. Переселенцам была положена ссуда в сумме 150 рублей для того, чтобы выжить на новом месте до урожая, но выплачивали ее уже на местах переселения. Полтора года молодые прожили вместе с родителями, здесь и родилась их первая дочь Евдокия в начале 1907 года.
   Несмотря на то, что дочка была еще совсем маленькой, Василий начал собираться в дорогу. Его родители выделили сыну часть своего имущества и Василий, вместе с Верой, погрузив на две подводы свое небольшое имущество, отправились в путь весной 1908 года. Молодым людям, начинающим жизнь, дорога не казалась страшной, а путь длинным. Они бесстрашно, вместе с маленьким ребенком, двигались навстречу неизвестным переменам в их жизни. Куда ехать, они пока не знали, но надеялись, что все сложится у них хорошо. А пока держали только одно направление – в Сибирь.

   Всю дорогу ехали они своим ходом, подгоняя лошадей, иногда выталкивая телеги из ям и ухабов на плохих дорогах. Длинный отрезок пути был через Уральский хребет. Горная местность была покрыта нетронутым, девственным лесом, и через этот, преимущественно хвойный лес, была проложена дорога, называемая Большим Сибирским трактом. Дорога здесь была посыпана мелкой щебенкой. По всему пути стояли верстовые столбы, которые помогали определять пройденное расстояние. В хорошую погоду ночевали на телегах. При плохой, дождливой погоде - под телегами с натянутым пологом или удавалось попасть в крестьянские избы, выстроенные специально для путников.
   Добрались до Омской области, там остановились. Люди здесь уже жили, строили дома, создавая небольшое село. Постепенно, не сразу, и семья Василия построила дом, вложив в него много сил. Стали жить. Завели огород, выращивали хлеб и картофель. Здесь родилась и вторая дочь Мария в 1914 году. Василий, сажая дочек на колени, гладил их по русым головкам, по волосам, заплетенным в косички, и приговаривал:
- Ты, Авдоша, россейская девчушка, в Россее, значит, родилась. А ты, Маша, сибирячкой уродилась. Вот значит как, милые мои…

   Постепенно стала обживаться семья на новом месте. Появился достаток. Не какое-то особенное богатство, а именно достаток, когда все в семье одеты, обуты и накормлены. Василий с семьей организовали производство дегтя. Деготь они выгоняли по известной старинной технологии из березовых чурочек и бересты. В сарае организовали печь с кубами из огнеупорной глины. Из кубов выходили трубы из листового железа, по которым стекал деготь – густая, маслянистая жидкость черного цвета. Этот продукт был востребован и применялся в технических целях – для смазки колес телег, для пропитки строительной древесины, сапог, чтоб сделать их непромокаемыми, для смазки лошадиной сбруи, чтоб не сохла. Нужен он был и в огороде от вредителей, и при посещении леса – от гнуса. Применялся деготь в медицине и для чистоты тела в виде дегтярного мыла. Много назначений у дегтя, всем он нужен.
   Однажды Василий обнаружил в своем сарае мальчонку, грязного, голодного. Одет он был в поношенное тряпье. На вид лет одиннадцать-двенадцать ему было. Пожалел Василий парня, привел домой. Малец оказался сиротой. Родители погибли при переезде в Сибирь. И вот теперь - ни отца, ни матери, ни дома. Ничего у него не было. Супруги посовещались и оставили пацана у себя. А куда его? В сиротский дом? Так это в России проще было сделать, а в Сибири, где такие заведения? О них и не слышали. Да и жалко парня. Намучался один, наголодался. Так и стали жить с Ваней, который стал их дочкам братом.

   Отголоски революции докатились до семьи Василия к лету 1918 года. Поначалу все было хорошо. Ну, какая разница простому человеку – сидит ли в Москве царь или какое другое правительство? Коммунисты обещали землю крестьянам? Так ее в Сибири много. Не ленись – работай!
   Гражданская война прокатилась где-то по югу Западной Сибири и ушла на восток. Установившаяся Советская власть показала свою решимость и жесткость к 1926 году. Начали образовываться колхозы. С радостью в них вступала сельская беднота, плохие хозяева, которые и делать ничего не умели, а, скорее всего, не хотели. Люди, имевшие достаток в семьях в колхозы вступать не торопились. Богатые крестьяне, помещики Советскую власть и вовсе не приветствовали. А новая власть знала, что она делала. По сути, она натравила бедные слои населения на людей, имеющих достаток. Таких работящих людей, хороших хозяйственников, определили врагами крестьянства и стали  назвать просто  – «кулак».

   Начались раскулачивания. Конечно, борьба началась непримиримая. Сельская беднота, при поддержке власти, хотела отнять все у тех, кто не покладая рук трудился во благо своих семей. Василий с ужасом смотрел на то, что происходило. Его знакомый, Михаил Поляков, тоже подлежал раскулачиванию. У него была жнейка, сельскохозяйственное приспособление для жатвы, поэтому его посчитали кулаком. Выселяли их снежной, морозной зимой. Когда начали выводить семью из родного, но отнятого теперь уже дома, оказалось, что у  детей ничего было одеть. Не было зимней одежды, не у всех была обувь. Представители власти стушевались, не зная, что делать. Потом приняли решение – дом, лошадь, корову и жнейку отнять, а раскулаченную семью не отправлять из села, а оставить у родственников. Этим многодетная семья Полякова и спаслась. Потому, что у детей кулака не было зимней одежды….

   Вскоре от Советской власти пошло обвинение в сторону семьи Василия, что они держат наемного работника, Ивана, который родственником им не был, а «батрачил» на семью. Значит, по разумению власти, Ваня был угнетаемым человеком и работал лишь за скудное пропитание. Опасаясь раскулачивания, Василий оставил дом и хозяйство Ивану, а сам с семьей, сложив пожитки и немного провизии в телеги, собрался в ночь и выехал из села.
  Как передать боль отца, обрекающего своих жену и детей на тяготы и лишения неизвестного пути? Но выбора не было. Не стронулись бы с места сами, новая власть помогла бы с превеликим удовольствием. А так есть шанс выжить. Поехали они вместе с женой Верой и дочерьми дальше на Восток. Добрались до запада Алтайского края. Остановились в какой-то деревне. Сделали себе временную землянку. В ней и перезимовали. Зима выдалась трудной. Кругом степь, леса нет. Настоящих дров для печи невозможно достать. Наспех слепленную печку топили соломой. Без заготовленного впрок фуража у них подохли кони. Василий на часть своего имущества выменивал в деревне продукты. Не стало телег, носимых вещей. Добрый, старый самовар перешел в чужие руки.

  По весне двинулись дальше, заплатив хозяевам попутных подвод вещами. Добрались до села Троицкое Алтайского края. Стали жить здесь. Постепенно построили дом, вступили в колхоз. Теперь они ничем не отличались от других сельских жителей. Но по вечерам, находясь в уютной горнице – самой светлой и самой чистой комнате своего дома, Василий с ужасом вспоминал недавнее прошлое. Слово «кулак» рвало и истязало его душу. Ну, какой он кулак, какой враг новой власти? Зачем его так обидели, заставили его семью терпеть страдания и лишения? Ведь он был таким же крестьянином, как и все остальные в селе. Ответа на вопросы не было, но была уверенность, что советскому колхозу понадобился его сарай под производство дегтя. На новом месте Василий такое производство не заводил, опасаясь обвинения в кулачестве.
   Шли годы, росли дочери. Жизнь постепенно менялась к лучшему. А Василий, душа-человек, не озлобился от пережитых потрясений. Да, только у русского человека есть такая душа – добрая, терпимая, всепрощающая. А слово «кулак» стало запретным и непроизносимым в семье Василия. Навсегда.