Женщина на корабле -?

 

Комедийная драма в нескольких актах


Женщина на корабле - …?


Акт 1–ый, который мог бы стать последним.

Сознание медленно возвращалось к ней. Дышалось трудно и очень больно, грудь сдавливало раскалённым обручем. Невозможно было вымолвить ни звука, а ни то что закричать. Она инстинктивно пыталась позвать на помощь, но лишь просипела что-то невнятное, после чего снова провалилась в бездонный колодец. Там было на удивление хорошо. Тело было лёгким, мягким пёрышком она планировала вниз. Душа смеялась и пела. Периодически лучи солнца сверху освещали пространство вокруг. Она скакала по этим лучам, как задорный зайчик. И дна, кажется, не предвиделось. Она падала и падала, перескакивая с луча на луч. Но внезапно всё изменилось. Снизу подул ледяной ветер, вперемешку со снежной шугой, её восходящими потоками понесло обратно наверх. В шуме ветра вдруг послышался жуткий вой и хрип какого-то неизвестного страшного зверя. Она посмотрела вниз и увидела оранжевые горящие глаза. Сердце сжалось от ужаса, она наконец-то закричала, да так, что аж стены колодца заходили ходуном, а её затрясло как тряпичную куклу.

-А-А-а-а-а-а…! - она, открыв глаза, орала что есть мочи.

- Ой, слава богу! Живая, живая, живая! – очертания обрели форму. Это был Борис, который крепко вцепился в её плечи и усиленно тряс, надеясь привести в чувства. Поэтому её так и болтало в подсознательном колодце. Ветер же со снежной крупой был всамделишный, продирая холодом до самых костей.

-А, это ты…значит ты - мой ангел хранитель? А я значит еще поживу,- с трудом ворочая языком, прошептала она, – если не задубею сейчас.

- Что? Что ты говоришь? Да! Это я, Борис! Сознание в норме, раз узнала. Это хорошо, Надежда, это ты…даже не представляешь, как же это хорошо! – приобнял её за талию Борис, пытаясь приподнять.

То ли крупная предательская слеза, то ли сбежавшая сопля с его кончика носа смачно шмякнулась ей на щёку, расплавив «снежную маску». Надежда глупо заулыбалась. Странно, но она была в этот момент счастлива, что её «ангелом» оказался именно этот немного нелепый сейчас на вид молодой человек. Кажется, судьба даёт ответы.

Борис наконец вытащил её из под смятой поваленной палатки и, обернув шерстяным одеялом, потащил как куклу к уцелевшим после погодной атаки остаткам цивилизации. Навстречу им уже повылазили их «живые» обитатели.

Обледеневший корабль мёртвым исполинским мамонтом взирал на суетящихся вокруг «блох». Но когда Борис с Надеждой на руках чуть приблизился к его туше, лёд сковавший его, издал скрежет и треск, словно передавая суеверное недовольство приближением этой женщины. От которой здесь все беды и приключились, как считали некоторые члены команды.


…

Акт 2.В порту пяти морей.

Она занимала этот кабинет уже пару лет, но до сих пор приходя каждый раз на работу, с удивлением взирала на свою фамилию и должность на солидной табличке возле входной двери. Чёрные буквы на золотистом фоне. Казалось бы, простая форма, но сколько силы в ней таится! Символ номенклатурного могущества. Пайцза от бюрократических богов. Стоит её снять, как сила и могущество обладателя пропадали, если только он не получил новую табличку на дверях побогаче и помощнее.

Столько лет работы и продвижения по служебной лестнице, но всё равно до сих пор не верилось, что вот он пьедестал! Ей, девчонке из обычной семьи, типа «гомо советикус», даже подумать о таком было нельзя. Выше в их деле - только звёзды. Она помнила себя ещё юной обладательницей красного диплома профильного вуза, пришедшей в стены этого ведомства. Как она с благоговением и трепетом взирала на все эти таблички и названия. Как сливалась со стеной первое время, когда мимо проходили небожители, обладатели табличек. И теперь она сама в их числе. Бывает же такое!

Не успела она войти в приёмную, как референт Света вместо приветствия озадачила её:

- Надежда Владимировна, тут уже три раза по «хайкому» Сергей Алексеевич звонил. Видимо на мобильный не может дозвониться.

- Ладно, ладно, Свет, спасибо! Наберу.

- Соединить? – с готовностью отреагировала верная, но иногда чрезмерно услужливая сотрудница. Не всегда она могла поймать настрой начальницы. А ведь для помощников это самое нужное качество. Это порой бесило.

- Не надо! – с нажимом произнесла Надежда и быстро прошла к себе, с раздражением плотно закрыв дверь в кабинет.

…

«Уфф-фф, что-то последнее время ситуация накалилась. Надо бы нажать на стоп. И принять какое-то решение. Надо что-то менять или меняться самой. Надоело! Хотя я сама во многом виновата», - Надежда включила компьютер и по обыкновению начала разбирать бумаги на столе. Назойливый писк «хайкома» заставил её вздрогнуть. «Ну, конечно же, он не отстанет, пока не добьётся ответной реакции. К тому же начальник, как ни крути», - она вздохнула и сняла трубку.

- Ну что, появилась Надежда Владимировна!? - раздалось в трубке.

- Да. Это я. Слушаю Сергей Алексеевич!

- Надежда! Какого чёрта!? – раздражение и досада влетели ей в ухо вместе со звуковой волной так, что она отодвинула трубку от головы, - Зайди! – безапелляционно разнеслось по кабинету.

Выдержав паузу и выпив свою дежурную чашку кофе, она с отстранённо-каменным лицом направилась к шефу. При её виде, как только закрыла дверь, он улыбнулся своей обаятельной улыбкой и как можно мягче произнёс:

- И что это было?

- Не пойму о чём это Вы, Сергей Алексеевич? Если вы насчёт того проекта, я…- как можно невозмутимей постаралась ответить она, но он резко, хоть и мягко оборвал её:

- Не валяй дурака, Надя! – затем встал и попытался взять её за руку. Она одёрнула:

- А вот это уже «абьюзинг», Сергей Алексеевич, – и чуть мягче, - Здесь же всё слушают и записывают.

- Кому надо и так знают. Мне всё равно. Как говорится: всё не так и всё не то, когда твоя девушка больна, - он настойчиво, но нежно приобнял её за талию и заглянул в глаза. Во взгляде его также царили нежность, но с печалью.

Она немного оттаяла. Значит всё-таки дорога, а не просто «служебная командировочная жена», как вчера ему в сердцах заявила. И вообще сейчас ей казалось, что она настоящая стерва: устроила истерику и ненужную нервотрёпку. В конце концов, она же знала на что идёт, и каково его положение, когда начинались эти неравные отношения. Он женат, у него большая семья. Пусть и дети уже взрослые, но семья его крепкая и связанная многочисленными узами, как ментальными, так и материальными. Она же формально одинокая незамужняя женщина, без детей и семьи, успешно строящая карьеру. Это сейчас в тренде: сильная самостоятельная женщина. Либо то, либо это. Внешне казалось, что она свой выбор сделала. Но это лишь оболочка. Внутри комок желаний, инстинктов, страхов и неопределённости. Чего же она хочет? Разбить всё и самой остаться ни с чем? Она понимала, что ей владеет синдром жертвы, что пытается заглушить свои сомнения и желания, оправдывая и его и себя. В любом случае для её женской сути время в этой истории не лекарь, а палач.

Надежда вздохнула, и крепко обняв его, уткнулась лицом в грудь.

- Что же ты делаешь со мной? Кажется иногда, что это проклятие какое-то. Что мне до конца дней своих теперь мириться с положением любовницы, без шансов на свою жизнь? А ведь мне иногда по-бабски хочется нарожать детей, и готовить борщи для всей семьи и для законного мужа. И плевать на всякие карьеры и чиновничьи кабинеты! Надеюсь, эти инстинкты не сожрут меня. Хотя конечно хочется банального простого человеческого счастья.

- Ну-ну, Надя, всё хорошо! Не впадай в депрессию, твои желания вполне естественны и нормальны. Прости меня за…сложившуюся всю эту…, хм-хм, жизненную ситуацию. Что не могу дать тебе сейчас большего. Но обещаю, что всё будет хорошо.

- Когда всё это хорошо настанет, наконец? Риторический вопрос…- она мягко оттолкнула Сергея и подошла к окну. На улице началась лёгкая метель. Хлопья снега кружились в причудливом танце, а прилипнув к стеклу, таяли и медленно сползали крупными слезами вниз.

- И вообще что это за разговоры про любовницу и прочие обывательские ярлыки? – попытался Сергей с наигранной весёлостью снять напряжение и немного её взбодрить, - Ты же знаешь, что ты - не любовница, а моя самая что ни на есть любимая женщина, которая ближе и дороже всех на свете!

Заметив, что она саркастически усмехается, он перевёл тему:

- Кстати, на следующей неделе летим на севера! Руководство нашего НИИ приглашает совершить недельный служебный вояж из пункта А в пункт Б на своём судне ледового класса, в рамках научного изучения Севморпути. Своеобразный отпуск в служебное время, хе-хе! Сейчас такая перезагрузка будет кстати. Что скажешь?

Надежда снова усмехнулась и, ничего не сказав, вышла из кабинета.

...

Акт 3. Край света.

Погода в Сабетте стояла превосходная: несильный морозец и яркое солнце. То, что нужно для хорошего настроения в преддверии ледового похода. Пусть и короткий урезанный маршрут на неделю пути, но всё-таки не в «карибском бассейне», а в самом что ни на есть холодном и гибельном крае. Пусть и на специальном судне с подготовленной командой. Надежда хоть и трудилась всю жизнь в морской отрасли и ходила по морям и океанам не раз, но когда работа заносила её в эти безмолвные белые края, то на душе становилось тоскливо и безнадёжно. Все заботы и ощущения здесь отходили на второй план. Оставалось только мысли о вечном покое и предопределённости всего происходящего.

Судно ледового плавания «Академик Ч…» было построено давно, но качественно и качественно все эти годы обслуживалось, поэтому надёжность и комфортабельность его не вызывало сомнений. Идти предстояло до Тикси без сопровождения ледокола, погода и ледовое состояние позволяло. Ведь если подключать ледокол, это уже существенные траты. А если из бюджета, то могут возникнуть вопросы у проверяющих органов, с какой целью? Цель этого вояжа изначально была заявлена мутная – какие-то научные исследования. Правда с кучей чиновников и нужных людей на борту. По большому счёту это походило на короткий экстремальный отпуск за служебный счёт для некоторых людей. Сергей Алексеевич любил иногда такие мероприятия организовывать, чтобы в дружеской обстановке порешать насущные вопросы и развеяться. Наверное, ей тоже нужно было отвлечься и сбросить негатив, поэтому она всё-таки согласилась участвовать.

…

Низкое белесое северное солнце на удивление тёплыми лучиками ласкало ей лицо и целовало прямо в глаза, отчего картина перед ней выглядела размытой с тёмными скачущими пятнами. А посмотреть было на что! Наконец взгляд её привык и сфокусировался, и она выдохнула от восхищения. Небо играло необычными для этого времени года насыщенными сине-голубыми красками, даже свинцовое море с ледяными торосами отливало вспышками бирюзы. Да и солнце было необычно тёплым. Она снова закрыла глаза, подставляя лицо лёгкому ветерку, в котором чувствовались весенние нотки.

- Кхе, кхе, кхмм! Тут не лучшие условия для прогулки, хотя погода прекрасная на удивление для этого времени. Но дюже переменчивая, может налететь пурга, колючая и беспощадная, а от гостиницы вы далековато отошли, - прервал её хорошо поставленный с бархатной хрипотцой мужской голос из-за спины. Будто актёр озвучки из драматического сериала. Несмотря на неожиданность, она даже не вздрогнула, настолько тембр был его приятный, проникающий и убаюкивающий.

- Вы всегда так подкрадываетесь, как белый медведь к добыче, хе-хе? – не поворачиваясь и не открывая глаз, ответила она с лёгкой усмешкой незнакомцу.

- Нет. Не хотел напугать, честное слово, просто я уже минут десять ожидаю вас в сторонке, не решаясь прерывать Ваше созерцание, - чуть смущённо ответил бархатный голос, ещё больше понравившись ей. Она улыбнулась и повернулась к неожиданному собеседнику. Его обладателем оказался высокий подтянутый молодой человек в длинном красном пуховике и кожаной ушанке. Его форма совсем не соответствовала звуковому сопровождению. Ей показалось, что он даже скорее юноша, чем молодой мужчина. Не сумев справиться с эмоциями, она громко рассмеялась:

- Извините, молодой человек! Вы…какими судьбами здесь? Средних школ здесь, кажется, нет. У Вас, наверное, папа с мамой здесь работают?

- Ха-ха, смешно! Впрочем, я уже привык к таким шуточкам здесь. Вы не первая, кто отмечает мою юную внешность, - бархатный голос сразу прибавил ему мужественности, отчего он стал казаться старше, - Мне 25 и я работаю над практической частью диссертации в составе научной экспедиции, в которой и вы, Надежда Владимировна изволите участвовать, - заметив некоторое смущение на её лице, он быстро продолжил, - это я чтобы избежать дальнейших расспросов и уточнений, - парень сделал шаг к ней и, сняв рукавицу, протянул узкую изящную ладонь для рукопожатия, - Борис, меня зовут Борис. Младший научный сотрудник НИИ.

- Вау, - выдохнула Надежда, - не знаю, что и сказать. Глупо как то получилось. Ладно, вы наверняка за мной пришли. Руководство послало на розыски пропавшей начальницы как самого, хе-хе, молодого? Верно?

- В самую точку, - улыбнулся Борис. Его улыбка оказалась под стать голосу, - завораживала и делала мягкой.

- Что ж. Не будем расстраивать начальство и, хе-хе, ваш рейтинг заодно поднимем успешно проведённой операцией. Пойдёмте, что ли? К тому же вы, кажется, накаркали, погода меняется, - вздохнула она, увидев огромную сине-чёрную облачную тушу, за пару мгновений заполнившую половину неба над морем, - откуда только она накатила так быстро? Вы или чёрный маг или,…не знаю что и думать и…

Сильный порыв ветра и налетевшая снежная крупа унесли обрывки её фразы в сторону посёлка. Борис подскочил и подставил свою не очень мощную фигуру под накатывающие ветряные волны, пытаясь её хоть как-то прикрыть от внезапной неурядицы.

- Галантно! Спасибо! - прокричала она, натягивая капюшон «аляски» на голову, - Идёмте скорее, а то там с ума сойдут, если ещё и Вы пропадёте! Триллер получится, не иначе!

- Что-ооо!? – заорал он в ответ, не услышав ни слова, - Ничего не обычного для этого времени года! Здесь очень странное даже для науки место с точки зрения розы ветров и климатических явлений! Поэтому я диссертацию и апробирую именно в этих краях! Потому и знаю, о чём говорил, когда предупреждал ранее!

- Согласна! Надо скорее на базу, я вам об этом и ору! – закричала она снова, ничего, в свою очередь, не услышав из его ответа.

Он кивнул снежной головой и, вцепившись ей в локоть, двинулся в сторону посёлка, подставляя спину под заряды снега и ветра. Но через пару десятков шагов их так приложило, что смешалось в кучу всё: «и люди и кони и прочее». Через несколько кувырков они превратились в подобие недельного сандвича из морозилки, такие же заиндевелые и запорошенные. Причём Борис так крепко вцепился в неё, что не отпускал ни на секунду во время происшествия и сейчас весьма комфортно расположился сверху на ней, пыхтя и отплёвываясь. С трудом выдохнув, она просипела:

- Отлепись… о-о-х…

- А-а-а?! Ох-ой-мгм! Хорошо я сумел сгруппироваться и удержать Вас! Спортивная подготовка, хе-хе! – прокричал он, приняв издаваемые ей звуки за слова благодарности за великолепное спасение.

- Да слезай же уже, дышать тяжело! – смогла она приподняться и прохрипеть ему прямо в ухо.

- Ах, простите! Не понял сразу! – он скатился на бок и, чертыхаясь в снежной каше, с трудом поднялся.

Ей вдруг стало смешно от его нелепого вида и всей ситуации. Не выдержав, она громко расхохоталась сквозь кашель и слёзы. Борис удивлённо посмотрел на неё и, удерживая одной рукой свой капюшон от ветра, второй схватил её за куртку и, резко дёрнув, поднял на ноги.

Через четверть часа, преодолев в пурге оставшийся путь, они «снежными бабами» ввалились в холл своей модульной гостиницы-базы, вызвав возбужденную реакцию немногочисленного персонала. Две тётки, выступавшие здесь в качестве администраторов и заправлявшие всем хозяйством, раскудахтались так, что ей захотелось обратно в пургу, лишь бы не слышать эти причитания.

- Ох-ох-ох, Надежда Владимировна! Мы тут все на ушах стоим, валерьянку с корвалолом пьём стаканами! Пропала, пропала наша дорогая гостья! Все ищут, кричат и снаряжают спасательный волонтёрский отряд! Слава богу, вы нашлись! – кричали тётки, перебивая друг дружку, будто они сами только что спасли её от жестокой стихии, - говорили ведь Вам не ходите далеко от базы! Слава богу, слава богу, жива! Сергей Алексеевич весь извёлся, всех мужиков собрал у себя, сидят сейчас обсуждают план по розыску.

Надежда отряхнулась от снега и, расстегнув куртку, устало бросила:

- Налейте и мне что ли…стакан…только не корвалола, а чего-то менее унылого, коньяка например. Согреться.

- Так точно, Надежда Владимировна! - тётки радостно, почти наперегонки, бросились к импровизированному «ресепшену».

Пока она раздевалась и беседовала, Борис незамеченным молча стоял у входа, слившись с обстановкой. Затем попытался по-тихому уйти к себе в номер. Но, сделав несколько шагов, он услышал язвительное:

- Куда это Вы, Борис? Хотите остаться незаметным героем, скромным и неотмеченным? Хорошая черта русского интеллигента, но иногда нужно и понаглей быть. Бросьте! Выпейте со мной. Угощаю! Должна же я Вас как-то отблагодарить. Вы и вправду вовремя появились, пока мужики отряд собирают, ха-ха, тут в тепле.

Борис немного помялся, но всё же радостно кивнул в ответ, сняв свою кожаную ушанку. А там…оказалось настоящее природное богатство: пшеничная кудрявая копна сразу наполнила комнату теплом и светом.

- Ничего себе…солнечный заяц какой!? – выдохнула Надежда, не в силах сдержать удивление, - Да откуда ты такой взялся-то? Умный и кудрявый? Наверное, и стихи ещё сочиняешь и на гитаре играешь?

- Играю и …сочиняю, - смущённо улыбнулся Борис.

- Точно, надо выпить! И гитару тащи! – уже командно-административно продолжила она.

- Я сейчас! – выпалил он и метнулся куда-то по коридору.

- Эй-эй-эй!!! Вот так всегда! – вздохнула она, и устало упала в большое плюшевое кресло возле окна, закрыв глаза. Тётки уже вовсю суетились возле неё, прикатив стеклянный столик на колёсиках с бутылью «Мартеля» посередине и блюдцем с дольками лимона вперемешку с поломанной шоколадкой. Её же накрыло волной пофигизма. Не хотелось даже шевелиться. То ли в тепле так развезло, то ли нервный «отходняк» наступил после свалившегося приключения, то ли в целом апатия запустила свои седативные щупальца. Возможно всё вместе.

«Вот сижу здесь, на краю света, пусть и в комфортных условиях, и не понятно, что же дальше? Вообще, по жизни, что же дальше? Может быть, судьба сюда специально привела? Край света, край жизни, и куда сделать шаг? Вниз? Или краями, хм-хм, каламбур однако, пройти, не свалившись в жизненное болото, и выйти к чему то новому. Абсолютно новому. Без старых связей, привязанностей, без старой жизни во всех её проявлениях. Может судьба даёт мне шанс подумать и принять решение? Именно здесь, на краю? Кризис среднего возраста, не иначе. Да, уж…».

 Она глубоко вздохнула и только собралась пригубить принесённый тётками коньяк, как раздался грохот, сумбурный бой гитарных струн и чертыхание. Она вздрогнула, коньяк расплескался ей на штаны и на журнальный столик. Затем громко расхохоталась. Это Борис так спешил к ней, что навернулся с лестницы всей своей нескладной фигурой с гитарой и стопкой каких тетрадей. Теперь лихорадочно пытался собрать себя, гитару и тетрадки. Всё это выглядело нелепо, смешно и по-детски трогательно. Ей определённо начинал нравиться этот младший научный сотрудник. Была в нём настоящая искренность и огонь, которых она уже не встречала целую вечность. В окружающей её действительности царили лицемерие, чванство, подхалимаж и откровенный цинизм.

- Вот взбодрил, так взбодрил, ха-ха! Извини. Я почти заснула, а тут ты…

Борис, наконец, собрал свои тетрадки и гитару и, с широкой улыбкой на лице, разместился в кресле напротив.

- Я же обещал сыграть, спеть и стихи прочитать! Спешил, так как предполагал, что вы можете не дождаться и уйти отдыхать. Ну, да ничего, сейчас всё будет!

Немного подкрутив и настроив инструмент, он заиграл какой-то романс. Затем запел. Играл на удивление хорошо, а его голос завораживал своей бархатистостью, глубиной и проникновенностью. «О, боже! Удивительно. Это прекрасно!», пронеслось у неё в голове. Закрыв глаза и сделав небольшой глоток, она погрузилась в ментальную сладкую пучину звуков и чувственности. А он всё пел, пел, песня сменяла песню. В паузы вставлял проникновенное чтение стихов собственного сочинения. Словно боясь, что если остановится, то всё исчезнет и благодарная слушательница растворится в пустоте, а всё окажется творческим сном. Но она и не была против. Ей нравилось и исполнение, и его стихи. Она расслабилась и получала удовольствие в прямом смысле, лишь хлопала в ладоши и кивала головой.

Наконец, когда он на минуту остановился, решив глотнуть воды, она высказалась:

- Ты, Борис, большой талант! И поёшь и играешь и стихи сочиняешь. Талантливый человек – талантлив во всём. Наверняка, подаёшь большие надежды и в науке. Уверена в этом. Сегодня ты сделал мою жизнь гораздо ярче и сочней. Хотя бы на один день. И устроил самый настоящий творческий вечер! Не говоря уже о «спасении» из лап стихии. Я так давно нигде не была: ни в театре, ни на концертах, да чего там, в кино уже не ходила сто лет. Всё некогда, некогда, потом, потом. А потом уже и не замечаешь, что не особо оно это и нужно в моём сложившемся мире чиновников и «решал». Нет времени на это, нет времени на чувства и сантименты, нет времени даже подумать, а зачем всё это? Нет времени на …жизнь. Так и сгораем, не оставив следа. Дай бог, если дети хоть останутся. Какое-то наследие и продолжение. А так, бежишь куда-то, бежишь, делаешь карьеру, угождаешь, командуешь, забираешься на бюрократический олимп, а итог каков? Через три месяца после ухода из системы тебя все забудут, станешь никому не интересен. И то если по реабилитирующим обстоятельствам. Не дай бог, если система тебя вышибет или под раздачу попадёшь «товарища майора и его команды», забудут и открестятся через день. Так и живём, Борис. Извини, что то накатило. И да, а творчество же конечно – это …своеобразное бессмертие и наследие. Тебя нет, а дело твоё живет. В словах ли, музыке ли, картинах ли, архитектуре, науке и прочих таких вещах, человек остаётся навсегда.

Борис некоторое время переваривал услышанное, а затем удивлённо заметил:

- Вот это да! Вы прямо настоящий философ. Такое выдать глубокое по содержанию, хм-хм. Удивлён, если честно! Но…признателен вам за оценку…

Надежда, махнув рукой, отхлебнула еще немного из стакана. Коньяк тепловой пушкой стрельнул по венам. Взгляд её немного затуманился, но разум ещё сохранял баланс и равновесие, хотя уже и потянуло на откровенность и добродушие:

- Да, брось ты! Какая тут уж философия? Любой здравомыслящий человек с некоторым жизненным опытом, так же считает. Уверена в этом. Кто бы, что не говорил. Кстати, ты, конечно же, интеллигент, может даже в каком-то поколении, но мне немного неудобно, что я на Ты, а ты на Вы, хе-хе. Мы же не в официальной обстановке, вот там попрошу соблюдать приличия и субординацию, а сейчас давай всё-таки на Ты. Ок?

Борис улыбнулся своей солнечной улыбкой:

- Как скажете-жь, хе-хе, как скажешь! Короче, как скажешь, Надежда! – и, сграбастав бутылку «Мартеля», прямо из горла сделал внушительный глоток.

- Ого! Какой…понятливый ты, однако, и… находчивый, - ухмыльнулась она его внезапному преображению, - может ты из тех, про которых говорят «в тихом омуте черти водятся»?

- Давай я тебе сыграю авторскую? Как раз «Надежда» называется, - и, не дождавшись ответа, медленно с расстановкой заиграл и запел:

Скребёт подмышкой, холод по спине
Собаки впились в третий позвонок
Да тварь внутри завоет в темноте
Как будто не со мной, а с кем-то в класса «Б» кино

Не всё так плохо, выход может быть,
Пускай уже не буду прежним
Я с ней сильней и постараюсь всё забыть
Моя последняя на лучшее надежда…
…

Как можно так остаться без всего?
Наедине со страхом первобытных дней
Но ничего, брат,… всё же ничего
Я вижу в тьме хоть редкие, но отблески свечей

Её свечей, тонюсеньких и жалких
Их зыбкий свет о ней робеюще напомнит
Спасительной протянутой мне палкой
И мир покажется уже не очень стрёмным


Не всё так плохо, выход может быть
Пускай уже не буду прежним
Я с ней сильней и постараюсь всё забыть
Моя последняя на лучшее надежда…

Моя последняя…надежда


Песня тронула её за самое сердце. Но она не успела отреагировать, как раздался грохот, шум и гам. Громко хлопнула дверь, и на них со второго этажа обрушился поток возбуждённых, с примесью пьяного угара, мужских голосов. Были слышны обрывки фраз: «Надо…вертолёт…», «Да ну на…не лётно…», «Мне пох.., я босс, ясно!? Всех на уши подыму…пи-пи-пи» и прочее в таком духе».

Одна из тёток на «ресепшене» уважительно заметила, обращаясь к Надежде:

- Во!  Говорила же, что Сергей Алексеевич всех мужиков собрал! Вас, Надежда Владимировна, спасать планируют! Как говорится, мы своих - не бросаем! – и гордо кивнула головой. Вторая тётка в этот момент участливо внимала первой и Надежде даже показалась, как у неё в глазах заблестели слёзы благоговения от услышанного. Ей стало противно и неловко от всего этого, она раздражённо плеснула себе ещё коньяка и собиралась бросить вслух что-нибудь язвительное, как сверху громоподобно явился и сам Сергей Алексеевич.

- А..учч!!…- он замер на лестнице словно увидал привидение, не в силах что-либо ещё произнести кроме бессвязно-удивлённого набора звуков. Надежда отсалютовала ему стаканом и отпила оттуда внушительный глоток. Заев его ломтиком лимона, она ухмыльнулась:

- Не стесняйтесь, Сергей Алексеевич! Мы тут по-свойски выпиваем немного с представителями научной интеллигенции, поём, играем на гитаре, прямо как в советских фильмах про экспедиции, ха-ха… В общем присоединяйтесь!

Сергей Алексеевич, наконец, пришёл в себя и, раздражённо топая по лестнице, спустился в фойе. Сунув руки в карманы, он, сдерживая в себе праведный гнев, тихо вымолвил металлическим начальническим голосом. Впрочем, получилось это наигранно и фальшиво:

- Вот как? Пока члены команды, спасательные службы, экипаж…все подняты на уши, оторваны от важных дел, чтобы включиться в ваш розыск, Надежда Владимировна, вы тут преспокойненько выпиваете с…хм-хм ... представителем экипажа, развлекаетесь так сказать в сомнительной компании, хм-хм… молодого мужчины?

Надежда громко засмеялась, а Борис сильно покраснел и выглядел растерянным.

- А я-то думала, что этот самый молодой мужчина послан именно Вами на моё спасение? В общем-то, он справился, хе-хе! Выполнил ответственное задание. Спас меня из снежного плена и бурана. Почему бы мне не отблагодарить его за помощь? Немного отметить, так сказать.

  Сергей Алексеевич, несмотря на опьянение, всё же немного смутился, поняв что ситуация несколько комичная и неоднозначная.

- Ладно-ладно! Всё бывает. Действительно, молодец парень! – примирительным тоном парировал он, впрочем, сумбурно и невнятно, - не собирался наезжать. Это всё от страха за вас…хм-хм, тебя, Надя,...Надежда Викторовна, вас, вот!

- Принято! – саркастично ответила она.

Все замолчали. Возникла неловкая пауза. Надежда с иронией и вызовом смотрела на Сергея Алексеевича, ожидая дальнейших действий. Борис замер, не решаясь нарушать субординацию. Наконец Сергей Алексеевич оправившись, попытался разрядить ситуацию:

- Надо мужиков предупредить! А то, градус эмоций и ответственности у них зашкаливает уже. Готовы в ночь броситься, без оглядки на погоду, спасать! Некоторые из них в мчс работали, профессиональная деформация так сказать, хех-хе.

- Я и вижу! Того и гляди, сам «шойгу» объявится. Вот-вот. И как только, так сразу и бросятся спасать.

- Ну, ладно, ладно, Надежда Владимировна, - снисходительно ответил Сергей Алексееевич, - самое главное, плохого не случилось, все живы и здоровы и готовы к продолжению ответственной экспедиции. Завтра же после обеда уходим в море, так сказать. А сейчас просим Вас наверх к нашему столу. Сгладить недоразумение и обсудить рабочие моменты….хе-хм, приглашается только руководство, хм-хм, ты это, как тебя…э-э-э, Виталик кажется? Спасибо тебе, конечно, молодец, запомню…

- Борис! – немного с вызовом прервал его «виталик». Надежда громко расхохоталась и, не в силах остановить этот приступ, прикрыла ладошками лицо. Так что стало непонятно, то ли смеётся, то ли плачет с надрывом.

- Э-э-э, что такое? – недоуменно спросил Сергей Алексеевич.

- Ничего, в общем-то. Просто со стороны нелепо и гротескно всё это выглядит, - Надежда открыла лицо, стало заметно, что она всё-таки смеялась, - идите без меня. Устала сильно, так что не готова участвовать в вашем «военном совете».

Она допила оставшийся коньяк из стакана и встала, намереваясь пойти в номер. Сергей Алексеевич ловко подхватил её под локоть и громко зашептал на ухо: «Я чуть позже навещу тебя, ты не против?». Надежда аккуратно вызволила локоть из цепкого хвата и так же громко прошептала в ответ: «Нет! В смысле совсем. Нет! И просьба в дверь не ломиться, я буду спать». И ухмыльнувшись, гордо вскинув голову, ушла к себе в номер.

- Я тоже, пожалуй, откажусь, тоже буду отдыхать…- для приличия негромко произнёс Борис. Сергей Алексеевич, исподлобья посмотрел на него, и раздражённо бросил:

- Вас, молодой человек, никто и не приглашал! Там только для начальства, - и резко развернувшись, пошёл на второй этаж, к «спасателям». 

Борис, оставшись один, немного посидел, размышляя о произошедшем сегодня. Затем встал, собираясь уйти, но бросив взгляд на початую бутылку коньяка, немного замялся. Махнув рукой, налил себе полкружки и залпом опрокинул в себя. Словно не почувствовав его обжигающей силы, он подхватив гитару за гриф, медленно побрёл по этажу к себе в номер или скорее кубрик в дальней части коридора. Внезапно распахнулась дверь улучшенного номера, где обычно размещалось приезжее начальство, и изящная женская рука буквально втащила его внутрь, дверь захлопнулась. Это было так внезапно и нагло, что Борис даже громко охнул.

- Замолчи, дурачок, а то всё испортишь, - раздался из темноты знакомый голос, - иди сюда, герой, - и его губы накрыл самый сладкий в жизни поцелуй.

…

Акт 4. «Ледовый поход»

Их корабль уже пару дней шёл по морю, а скорее осуществлял каботажное плавание вдоль побережья, до которого было не более двух-трех миль. Так решили «ученые» и командование судна, якобы для научных целей, но на деле - для комфорта «вип путешественников». Всё-таки чувство земли успокаивает и вселяет уверенность даже в самых сухопутных бедолаг, хоть и вызывает презрительные усмешки мореманов. Хотя в этих краях в это время года было непонятно, где заканчивается море и начинается земля, всё было однообразно, только изредка торчащие из белого безмолвия скалистые кручи указывали на наличие где то неподалёку земли. Да и то, если погода позволяла.

«Вип путешественники» долго отмокали в своих каютах, после заседания «спасательного штаба» в гостинице. А кого-то скрутила морская болезнь, так что первые сутки на палубе и в общественном пространстве было безлюдно, только экипаж сновал периодически по делам туда-сюда. Борис наравне со всеми членами экипажа включился в рабочие будни. После той неожиданной ночи в объятиях Надежды, он словно не знал как себя теперь вести. И как она на него отреагируют при встрече. Её он не видел как раз с того момента, как ранним утром крадучись выбрался из её номера и как фронтовой разведчик на передовой незаметно пробрался к себе. Было во всём этом что-то запретное и волнительное. И теперь он вел себя, будто ему хотелось летать. Оттого он все эти дни активничал сверх меры и принимал участие в жизни экипажа и корабля особенно рьяно. Помимо сугубо научных работ, он включился и в хозяйственную жизнь: то полы «наяривает», то на палубе наледь скалывает и подменяет вахтовых, то на камбузе помогает. Командование смотрело на него, как на полезного чудака, но не осекало в его стремлениях. Инициатива до поры до времени не наказуема. К тому же если она выражается в физическом полезном труде.

…

Сегодня с утра воцарилась на удивление для этих мест безветренная ясная погода. Лёгкий морозец добавлял немного романтизма и хорошего настроения. Борис, напевая незатейливую мелодию себе под нос, скалывал наледь в носовой части корабля, образовавшуюся за ночь, и выбрасывал её за борт. Вдруг краем глаза он заметил знакомую фигуру в ярко красном пуховике. Это Надежда, немного поёживаясь, прогуливалась вдоль правого борта в его направлении. Борис не сдержался и, улыбаясь во весь свой белозубый рот, сорвал шапку с головы и, замахав ей, прокричал: «Здравствуйте-ее!» Кудри его золотым кругом заиграли на солнце. Так что выглядел он со стороны  сейчас почти святым с нимбом над головой. Надежда холодно кивнула ему, но заметив золотой круг, невольно улыбнулась и вздохнула. Поравнявшись с ним, она остановилась, словно рассматривая что-то вдалеке за бортом. Борис, изображая работу, но уже не в силах сдержать идиотскую улыбку, радостно бросил:

- Здравствуйте, Надежда Владимировна! Как Вам…природа вокруг?

Надежда удивлённо посмотрела на него, затем оглянувшись вокруг тихо ответила:

- Какая тут природа? Лёд, да снег вокруг. Белое безмолвие. Прямо сказать, неудачная попытка завязать разговор. Но… принимается. Что-то хотел, Борис, сказать?

- Э-эээ-э, да не, просто. Просто…рад видеть.

- Эх, Борис. Молод ты ещё совсем и субъект тонкой романтичной настройки. Ранимый и творческий. Настоящая находка для восторженных хорошо воспитанных барышень из интеллигентных семей.

Борис растерянно улыбаясь:

- Э-э-э… Не понял. К чему ты…Вы это говорите.

- Я об этом и говорю. Ты хороший человек и достойный мужчина. Считаешь, если переспал с женщиной, то обязан, если и не жениться, то хотя бы посвятить ей жизнь. Не правда ли?

- Ну…не знаю, что и сказать, - смущённо ответил Борис, - я вообще об этом не думал, просто говорю, что рад видеть тебя…Вас.

Надежда вздохнула:

- И я тебя рада видеть. Просто я хочу сказать, прошедшая ночь ни тебя, ни меня - ни к чему не обязывает. Вспыхнула страсть, эмоции. Секс. Вот и всё. Больше ничего не поменялось. Да, я - не барышня из хорошей семьи. Можешь даже меня считать циничной сукой, нагло пользующей жизнь. Но…по крайней мере честно тебе говорю, что отношения между нами невозможны в силу ряда причин. И не только служебных, - Надежда повернулась к нему и, заметив его погрустневший взгляд, нежно, насколько смогла, продолжила, - Ты правда мне нравишься и как мужчина и как человек. Настоящее сокровище. Возможно, при других обстоятельствах сложилось бы... Пойми меня правильно, Борис…

- Всё нормально, Надежда Владимировна! Всё нормально, - Борис от души улыбнулся, но глаза его были печальны, - Вы не должны ни за что оправдываться, а тем более уж передо мной. Нет причин для этого. Я просто хотел поздороваться, не более! Простите, если дал повод для беспокойства.

Надежда облегчённо вздохнула и сам искренне улыбнулась:

- И ты меня прости за такую реакцию. Боялась, что…ситуация развернётся не в лучшую сторону. Привыкла всё держать под контролем, профессиональная деформация не иначе. В общем, дружим? По рукам?

- Конечно! О чём речь?! – Борис протянул ей свою изящную ладонь. Надежда задержала свою в воздухе:

- Но…только чтобы на работе это негативно не сказывалась. Ок? Субординацию никто не отменял, - и она засмеялась, крепко сжав его ладонь.

«Надежда Владимировна-а-а!!», - донеслось откуда-то издалека, со стороны рубки. Это кричал и махал руками помощник капитана, увидев её. Она поморщилась и бросила:

- Ладно, герой. Видимо меня разыскивает начальство. Вынуждена откланяться, - и не спеша направилась в сторону крика. Борис вздохнул и принялся с особенным рвением сбивать оставшуюся наледь.

…

Оказалось, что её и правда разыскивал Сергей Алексеевич. Просил срочно зайти. Она ещё постояла некоторое время на палубе, выкурила пару сигарет. Сколько не пыталась бросить в соответствие с духом времени, максимум на месяц хватало, а потом находились всякие разные причины, заставляющие снова закурить. Причём курила крепкие совсем не дамские сигареты. Да и нравилось ей курить, чего уж там. Что может быть лучше чашки кофе и сигареты в редкие перерывы от работы, или чай и опять же сигарета перед сном. Ей казалось, что табачный дым успокаивает её и позволяет привести мысли в порядок. Зависимости она совсем не ощущала, могла не курить долгое время, но с удовольствием это делала, когда была возможность.

Сергей Алексеевич в одиночестве ждал ее в кают-компании. Он стоял напротив большой карты «Севморпути», что-то там демонстративно рассматривая. В руках у него был классический советский стакан с металлическим подстаканником, из которого он периодически прихлёбывал то ли кофе, то ли чай. Когда она вошла, он некоторое время продолжал стоять спиной к ней, не реагируя. Выглядело это несколько натянуто и наигранно. Она громко покашляла и со смешком сказала:

- Разрешите доложить, товарищ начальник? Подчинённый по вашему приказанию прибыл!

Сергей Алексеевич обернулся и улыбнулся своей обаятельной улыбкой. Что-что, а улыбаться он умел. Это всегда выглядело искренне и вызывало доверие. То ли натренировался за долгие годы на службе, то ли урождённый дар завоевывать симпатии и друзей.

- Да, брось ты, Надежда, кривляться! Рад тебя видеть! Странно, но я можно сказать и командировку эту организовал, чтобы с тобой побыть подольше и ближе, а сколько дней уже прошло, а мы как чужие люди. Словно коллеги, не более. И не виделись толком эти дни, не говоря уже обо всём остальном…

- Вот как? А кто виноват? Наверное, были причины, что не до меня было. А может так обстоятельства складываются.

Он поставил стакан на стол и попытался её крепко обнять. Она мягко отстранилась и, разматывая шарф, присела на стул возле стола.

- Ладно. Зачем позвали? По личному вопросу или по работе?

Он недовольно поморщился и немного обиженно ответил:

- Да, просто…Просто хотел тебя видеть. Скучаю сильно. И в Москве, а здесь как то особенно накатило. Вроде рядом, вроде вместе. Ничто не мешает, а какой-то душевный холод в последний месяц. Хотел пообщаться. Что думаешь?

- Не знаю, Сергей, не знаю… - она тихо с нотками усталости в голосе ответила, - ты прав точно, что между нами лёд появился, и таять, как в песне, не хочет. Причины есть, конечно. И ты знаешь их все. Мы уже много раз обсуждали всё это по кругу. Дело конкретно не во мне и ни в тебе. Обстоятельства так складываются. Сколько лет мы вместе уже? Много. Видимо время пришло, когда наступает усталость и желание что-то изменить, потому что река превратилась в болото. Движения нет.

- Ну, вот… Начинаешь опять. Всё же хорошо, вроде.

- Вот именно, - вроде! Тебя всё устраивает, менять ничего не хочешь. У тебя семья, семейный бизнес. Боишься сломать выстроенную конструкцию и возможных проблем. Типа, а вдруг, всё полетит к чёртовой матери, если…если…короче, как то так. Я же уже не та наивная девчонка после института, которую ты все эти годы вёл, наставлял…., любил, трахал, извини за выражение. Удобная боевая подруга, фронтовая жена так сказать. А девочка созрела и хочет что-то поменять, прежде всего, в своей жизни.

Сергей Алексеевич сделал шаг к ней, попытался взять за руку, но она мягко отстранилась.

- Девочка моя! Ну, потерпи еще немного. Сейчас не время…

- Всегда будет не время, одно, второе и так далее.

- Ты же знаешь о моих планах. Моя должность государственная, руководство отраслью – это огромная ответственность. И мощный задел на будущее. Наше будущее. Надо еще какое-то время удержаться здесь, чтобы спокойно уйти в большой бизнес. Если сейчас разводиться, это может повлечь негативные последствия. Семья не поймет, начнется склока, дележка и прочее. Сильно навредит репутации. Потерпи немного. Прошу.

- Вот, чтобы не вредить репутации, надо нам прекратить отношения. Давай, выстраивай, всё как надо, а там посмотрим.

- Прекращай, не разбивай мне сердце.

- У меня тоже сердце есть и желания, не поверишь. Не хочу так дальше.

Он замер и печально посмотрел ей в глаза. Она выдержала его взгляд и, вздохнув, вышла из кают-компании.

- Вот и съездили в командировку. Остынь, подумай, это еще не всё! – услышала она вдогонку.

…

Погода испортилась, под стать её настроению. Повалил сильный снег вперемешку с ледяным дождём. Всё это сопровождалось шквалистыми порывами ветра. Весь день она провела, не выходя из каюты. Чтобы отвлечься от тоскливого настроения читала на планшете Довлатова. Судно медленно продвигалось в белом безмолвии. Как в фантастическом апокалиптическом фильме. Сквозь снег и пургу.

Сергей несколько раз звонил и присылал сообщения. В дверь пару раз стучали посыльные. Она не открывала, а лишь громко отвечала, что сильно занята. Наконец от нее отстали. Ночь так и не пришла. В этих краях граница между ночью и днем размыты. А при непогоде только по часам и можно понять, что и как. Становится лишь немного тусклее, не более. Она бросила взгляд на таймер планшета. Время ближе к одиннадцати вечера. «Надо бы выйти из своей норы, подышать, да покурить», - она накинула пуховик и так налегке вышла на палубу. О чём быстро пожалела, порывы ветра и снежные заряды были не для прогулок и курения на свежем воздухе. С трудом накинув капюшон и застегнувшись, она, согнувшись в три погибели, почти на ощупь направилась в кают компанию. Там было пусто, лишь за барной стойкой лениво дремал человек, видимо дежурный. При виде посетителя, ввалившегося с улицы, он встрепенулся и, хлопая глазами, ляпнул невпопад: «Выпить хотите?! Ой…»

Она тихо рассмеялась и, отряхнувшись от налипшего снега, с юмором ответила:

- Наливай уж что ли! Коль тут предлагают, отчего не выпить? Согреться и взбодриться в самый раз!

- Ну, я…это…

- Э-ээ, только не говори что пошутил! Не съезжай с темы, - со смехом перебила она его.

- Нет, нет, что Вы, Надежда Владимировна, - дежурный узнал ее и уже бодрей добавил, - Конечно же! Коньяк, виски или водка? Вино…это самое…

- Не предусмотрено, наверное, мужской суровый коллектив и все такое? - продолжила немного троллить бедолагу Надежда.

- Есть. Просто не очень хорошее. Я бы не советовал. Порошковое, в пакетах, - улыбаясь, дежурный пожал плечами.

- Ну, что с вами поделаешь? Давай вискаря плесни, - и она плюхнулась в большое кожаное кресло возле журнального столика. И не спрашивая разрешения, закурила.

Оглядевши довольно большую кают-компанию, она удивлённо спросила:

- А, чего это так пусто, вроде еще не поздно? И никто даже в шахматы не играет? – спросила она, выпустив первые клубы дыма.

Сотрудник немного помялся и заговорщицки тихо ответил:

- Да тут это… В обед неожиданно десять человек друг за другом слегли после обеда в течении дня. Может сейчас уже и больше, не знаю. Жар, ломота, озноб. Некоторые кашляют сильно. Вроде как отравление. Или этот новый вирус зашёл на корабль. Вот по каютам и кубрикам сидят, ждут. Обедали то в столовой все почти, кроме вас и нескольких человек. Врач разрывается сейчас, всех больных в одну большую каюту поместили, что то дает им. Ждут, что будет к утру. Вроде связались с берегом. Вертолет не может прилететь, нелетная погода. Капитан хочет маневр сделать и уйти обратно в Сабетту.

- Ого, вот оно в чём дело! А я думаю, что ко мне весь день ломились посыльные, думала, хм-гм, по другой причине. Надо бы прочитать сообщения, - она принялась копаться в смартфоне. И правда там было несколько  сообщений от Сергея, типа как себя она чувствует и куда пропала. «Вот, блин, незадача! Не хватало еще эпидемии на корабле. Как в исторических романах про мореплавателей. Кажется, у Магеллана полкоманды померло. Нехорошее, хм-хм, сравнение!», - подумала она и написала Сергею, что все в порядке, просто отдыхала.

Так она сидела  минут пятнадцать, медленно потягивая виски. Только собралась напоследок перед уходом закурить последнюю на сегодня сигарету, как дверь с палубы распахнулась, и вместе с воем ветра в куче снежной крупы внутрь…вплыло солнце. Конечно же, это был Борис, который сорвал шапку и его золотистые кудри осветили пространство похлеще полуденного южного светила. К тому же отряхиваясь, он чему-то улыбался себе под нос своей яркой белозубой улыбкой. Да, он был прекрасен в этот момент! Внутри неё всё сжалось и заныло сладкой истомой. «Будь что будет! К тому же…вдруг все помрём, как магелланова команда», - цинично подумала она и помахала Борису рукой.

…

Проснувшись, она с закрытыми глазами некоторое время приходила в себя. «Вот, дура-то!» - закрутились мысли в голове, - «Зачем снова его затащила? Ладно, в первый раз, там спонтанно, страсть и всё такое. Но…вчера…да еще так цинично, блин, как стыдно… Заморочила парня… Как бы чего не вышло. Надеюсь, его никто не видел». Ей сейчас хотелось сквозь землю, точнее сквозь палубу провалиться прямо к чертям в ад. Казалось ей там самое место. Хорошо Борис как джентльмен ушел под утро и теперь не доставлял ей личным присутствием дополнительных терзаний. Она открыла глаза. Из иллюминатора внутрь каюты бил яркий луч света, разрезая утренний сумрак. За бортом яркое солнце заполнило собой всё пространство. Всё искрилось и сверкало. «Красотища!» - только успела подумать она, как телефон брякнул несколькими тревожными сообщениями. Сергей писал, чтобы она срочно зашла к нему, если хорошо себя чувствует, обсудить ситуацию на корабле, которая начала выходить из-под контроля. «Чёрт, совсем забыла, что тут ещё и зараза какая-то. Магеллан, блин…», она быстро привела себя в порядок и направилась в капитанскую рубку. На мостике уже были Сергей Алексеевич и капитан корабля и…всё, - больше никого не было. Ни старпома, ни других помощников или кого-то из персонала. Сергей Алексеевич нервно поприветствовал её и с ходу довольно фамильярно, несмотря на присутствие постороннего, начал:

- Наконец-то! Сутки ни слуху - ни духу. Тут такое творится, а ты… - и, заметив её недоумённый и обескураженный от тона и манеры вид, уставшим голосом продолжил, - не смотри на меня так. Тут за сутки ситуация развернулась похлеще «Фауста» Гёте. Слышала, наверное, про вчерашнее, хм-гм, отравление экипажа?

- Да, конечно! Сама напряглась. Видимо всё ухудшилось?

Сергей махнул рукой в сторону капитана:

- Вот, командир сейчас всё пояснит подробно. Я уже замучился на берег и Москву докладывать, сил нет никаких. И главное, не понятно, что делать.

Капитан покашлял и начал:

- За ночь ситуация не просто ухудшилась, а стала неуправляемой катастрофой. Слегло 70 процентов экипажа. Явно не отравление, а какой-то агрессивный вирус. Может этот модный нынче. Кто его знает, но по симптомам похож. Видимо заражённые были еще на берегу, а симптомы проявились уже в походе.

- Но…существуют же правила действий в таких ситуациях. Помощь с земли, санитарная авиация и прочее? – прервала она.

Тут эмоционально вмешался Сергей Алексеевич:

- Есть, конечно же, грёбанные правила! Только у нас больше половины людей больны, а значит - весь корабль закрывается на карантин и собственными силами идёт к ближайшему порту. И уже там предполагается вмешательство соответствующих служб.

- А как же наиболее тяжелые, помирать что ли? – удивлённо заметила она.

- В таких случаях санитарная авиация должна работать. Но…как всегда, но… Погода, видите ли, не лётная: ни вертолёты, ни «кукурузники» на лыжах подлететь не могут, - уже с нотками безнадёжности описал Сергей Алексеевич ситуацию, - хотя с утра распогодилось, сейчас буду снова связываться с берегом, чтобы выслали, наконец, чёртовы вертолёты.

- Сергей…Алексеевич и товарищ капитан, я готова включиться в работу, физически чувствую себя хорошо! – с энтузиазмом выпалила Надежда.

- Да…Надежда Викторовна, кхе-кхе-кхе, - покашлял Сергей Алексеевич, сейчас каждый человек на счету, надо мобилизоваться. А вы ответственный работник высокого ранга. Давайте займитесь …Москвой. Свяжитесь еще раз с профильными ведомствами и попытайтесь, не поднимая волны, настроить всё как надо, и получить поддержку. Главное, чтобы пресса не пронюхала, а то будет трёпка та ещё.

- Всё равно пронюхает какой-нибудь «Коммерсант», главное, чтобы было подано как надо. В общем, займусь всем этим! – кивнула она.

Капитан предоставил ей главную рубку в пользование и придал единственного здорового оператора для помощи. Следующие несколько часов прошли в напряжённой работе, с литрами кофе и десятками сигарет.

…

Наконец-то удалось сдвинуть с места неповоротливую бюрократическую машину. Все службы подтвердили участие в спасении (по-другому и не назвать сложившуюся ситуацию) экипажа и сотрудников. МЧС официально объявил режим ЧС на судне. В ближайшее время ожидался прилет первых двух санитарных вертолётов и нескольких специалистов на замену выбывшим. Всё-таки судном надо управлять и привести его в порт, до которого ещё идти пара дней.

Она закурила очередную бессчётную сигарету, и удовлетворённо откинулась в кресле. Да, это было её. Вся эта «движуха» в режиме кризиса и «дедлайна». Несмотря на реальные угрозы, она чувствовала себя, как рыба в воде. Все эти бесконечные переговоры, наезды, бюрократическая ругань и найденные компромиссы – это её стихия. Она чувствовала себя мессией и «стахановцем» в одном лице. Ну, какая там мирная жизнь с её бытовыми хлопотами и тихим домашним счастьем? «Не-е-е-а, это не для меня! Вот на Эверест забраться это да! Кораблями рулить – отлично! Навязывать волю и решения суровым мужикам,  - великолепно! Э-эх, была бы я по рождению мужчиной, вообще развернулась бы! И чего это размякла я в последние месяцы? Инстинкты видимо», - она закрыла глаза и вырубилась на минуту.

Очнулась она от мощного толчка по корпусу судна и оглушительного корабельного гудка. Корабль остановился на мгновение и продолжил рывковое движение с небольшим креном на левый борт, одновременно поворачиваясь боком по курсу.

- Что за хрень?! – вскочив, она громко спросила…пустоту. В рубке никого не было. Единственный оператор куда-то делся. Корабль продолжал некоторое время дёргаться, затем еще немного повернувшись боком с глухим скрежетом замер. Дверь в рубку распахнулась, и внутрь под вой сирены влетел ошалевший оператор.

- Надежда Владимировна, ЧП! Кажется, застряли!

- Этого ещё не хватало, твою мать! – выругалась она и набрала по рации Сергея Алексеевича. Тот ответил только после нескольких настойчивых попыток. Сперва раздался глухой кашель, затем пара крепких словечек и наконец сходу:

- Надежда! Кажись и меня зацепило, чёрт возьми, прриём, кха-кха-кхе!

- Ну, вот… Как себя чувствуешь?

- Хреново, температура и прочее. Сейчас не об этом. Мы встряли по полной, кха-кха-кхе! Льдами, кажется, оторвавшимися придавило. Такое редко бывает в это время, приём!

- Ко всем неприятностям, отлично! Теперь мы ещё и «челюскинцы». Надеюсь, наши доблестные авиаторы вытащат всех отсюда, как и тогда. Только хотелось бы не торчать тут несколько недель и получить несколько трупов, приём!

- Надеюсь тоже, обещали вертолёты скоро. Капитан с инженером пытаются сейчас понять масштаб нового бедствия, и есть ли течь. Если течь, то вообще труба, справятся ли помпы, не знаю, а людей совсем нет здоровых. Пока, кхе-кхе, отбой!

- Побереги себя, не выходи из каюты, Сергей! – бросила она уже в пустой эфир, - Чёрт! Ладно, надеюсь, героизма не придется проявлять. Ни к чему он, - пробормотала она себе под нос. Быстро одевшись, выскочила на палубу. Погода была отличная, солнце и льды вокруг создавали иллюзию какого-то фантастического карнавала: всё искрилось и сверкало, ослепляло и погружало в световую вакханалию. Казалось, она попала в калейдоскоп. Надев солнцезащитные очки, через пару минут она пришла в себя и смогла разглядеть действительность. На палубе было пусто. Корабль стоял не шелохнувшись. Лишь снизу раздавался какой-то глухой скрежет с нехорошими нотками. Словно исполинское чудовище подбиралось к нему из неведомых глубин. Надежда быстро обошла рубку и на другом борту увидела капитана, помощника и …Бориса.

- Это все, кто остался в строю?! – громко спросила она, подойдя поближе. Борис и помощник молча обернулись. Капитан не поворачиваясь раздражённо ответил:

- Почти… Человек десять осталось «живых», все остальные слегли.

- Да, уж… Что намертво встали?

- Да. Пока так. Льды плотно взялись за нас, да еще напирают, слышите звуки?

- Конечно. Что думаете?

- А, что тут думать? Ждать помощи, по-другому никак. И надеяться, что до ее прихода все не заболеют. За два дня, девяносто процентов экипажа выбило. Вот это зараза, так зараза!

- Продержимся, капитан! Течи нет?

- Слава богу, пока нет. Но если льды так напирать будут, - через стуки другие появится, и тогда вообще «кирдык». Правда, те же льды, если по бортам схватят хорошо, то может и удержимся как дырявое ведро зимой в пруду.

- Короче, вся надежда на большую землю?

- Так точно, Надежда Владимировна! – ответил капитан и повернулся к ней. В глазах его было что-то похожее на отчаяние смешанное с тоской. Ей стало не по себе. Глаза не врут.

…

Так в тревожном ожидании прошла пара часов. Радио не умолкало, шли долгие и бессмысленные в основном  переговоры с разными инстанциями. Сергей Алексеевич слег окончательно, и приняв лошадиную дозу всяких лекарств, какие были на борту, выпал из процесса. Остались из руководства капитан да она. Ни вертолетов, ни самолетов пока не было. Хотя «земля» обещала вот-вот. Но, кажется, мать-природа вновь внесла свои неприятные коррективы. Только было солнце и море света, как за полчаса небо превратилось в свинцовую плиту, которая нависла буквально над головами и намеревалась раздавить своей мощью их теперь уже «хрупкое судёнышко» и «букашек» на нём. «Земля», как ей показалось излишне радостно, поспешила сообщить, словно оправдывая своё бездействие или немощь, что теперь вылет санитарного и спасательного транспорта задерживается до улучшения метеоусловий. А когда они улучшаться никто пока не готов сказать, метеорологи разводят руками, типа как бог даст. В это время года всё непредсказуемо.

…

«Чёрт!», про себя выругалась она, и, поддавшись минутной слабости и отчаянию, закрыло лицо ладошками. В дверь рубки раздался настойчивый стук. «Неужели кто-то еще остался в строю?», - обреченно подумала она, но вслух бодро прокричала:


- Войдите! Кто там еще?

- Это я, Надежда…Владимировна! – раздался знакомый голос Бориса.

-А-а, Борис, привет еще раз! Ты, по-моему железный, тьфу-тьфу-тьфу.

- Нет, просто стараюсь не думать о плохом, оно и не приходит.

- Да уж, жизненной энергии и оптимизма тебе не занимать. Но это и хорошо. Сейчас каждый человек на счету. А ты у меня весьма сообразительный и ловкий, - устало произнесла она, и снова на мгновение поддавшись слабости, закрыла лицо руками, беззвучно всхлипывая.

- Надежда, ну что вы…ты…справимся как-нибудь! – Борис подскочил к ней и неловко стал топтаться на месте, не зная как ее утешить и надо ли это делать.

Она взглянула ему в глаза, и ей показалось, что оттуда идет поток какого-то необыкновенного вселенского света. В порыве она прильнула к нему на несколько секунд, затем резко отстранившись, уже уверенно произнесла:

- Так, Борис! Значит так! Ты да я, да ты со мной. Да еще где-то капитан потерялся со старпомом. Для начала найди их и сообщи, что помощи не будет, погода так ее разэтак. Узнай, что с судном и давлением льда. И пошли, в конце-то концов, капитана ко мне! Где он, вообще, бродит?

Борис улыбнулся и ринулся на палубу, услышав вдогонку:

- И посчитайте всех живых! Пусть, кто сможет, идут сюда срочно. Будем совет держать!

…

Капитан и старпом тоже свалились. Совсем страшно стало. Из начальников осталась только она. «Ну что ж, ты хотела рулить, так рули!», - подбадривала она себя последние полчаса, как стал понятен последний расклад. Борис быстро справился с поставленной задачей, всех «живых» нашёл и собрал в кают-компании.

Десять. Их осталось только десять. Даже не 28 как легендарных «панфиловцев» против армады танков. 10 против «белого безмолвия», нелётной погоды и невидимого страшного врага, поразившего всю команду. Ей, почему то вспомнились именно «панфиловцы». Себя же она сейчас ощущала политруком Клочковым, хотелось уверенным стальным голосом сказать: «Россия большая, но отступать некуда, позади Москва!».

Она глубоко вздохнула, но вместо стали голос дрожал каким-то неостывшим студнем:

-Э-э,э! Значит так. Ситуация …хм-гм, кхе, критичная. Была надежда на большую землю, но погода подвела. Пара дней нам надо продержаться, не меньше, - и, собравшись, продолжила более уверено, - Продержимся, я уверена. В отсутствии руководства службы и командования корабля, по старшинству и нормативным документам принимаю руководство и командование на себя. Есть возражения? Типа «женщина на корабле» и прочая туфта? – Стальным, как ей показалось, взглядом она обвела присутствующих, - С этого момента я для вас товарищ капитан!

-Не-ет. Не-ет…возражений нет - раздалась пара неуверенных голосов, но в основном все просто согласно кивали.

- Тогда приступаем к работе! Вот мой старпом, - указала она на Бориса, тот почему то покраснел, то ли от  волнения, то ли от неожиданности, - для начала сотрудник инженерно-технической службы, я знаю, он в строю, пусть в кратчайшие сроки обследует и доложит ситуацию с давлением льда и состоянием корабля и энергоустановки в этих условиях...

Следующие полчаса они активно обсуждали и принимали необходимые решения. Её порадовало, что все 10-ро сразу включились в работу. До всех дошло понимание судьбоносности и ответственности момента.

А дальше, а дальше произошла…настоящая катастрофа. Сместилось подледное течение и льдами порвало обшивку корабля. Вода медленно стала заполнять технические нижние отсеки. Перекрытие внутренних перегородок не помогло бы, так как порвало в нескольких местах чуть ниже ватерлинии. Надо было эвакуироваться и размещать людей на льду. На борту имелось всё необходимое: палатки, печки, спальники, одеяла, и пр.

Для отчаяния и паники не было времени. Все ритмично работали, и скоро некое подобие эвакуационного палаточного лагеря выросло в паре сотен метров от корабля. Пора было выводить людей. Кто смог - шли сами, поддерживая друг друга, лежачих выносили на носилках. За два часа справились. Погода, словно желая позабавиться и посмотреть что будет дальше, не накаляла обстановку. Всё также висела свинцовая плита над ними, но ветра и пурги не было. Да и мороза тоже. Минус 10-15 не так страшно.  «Большая земля» грозилась срочно организовать эвакуацию, как только …позволит обстановка. Обещали завтра к обеду, вроде бы должно распогодиться.

…

Когда всё было готово, она с удовлетворением оглядела свой импровизированный «папановский» лагерь. Семь больших и одна маленькая палатка. Во всех небольшие печурки. Из труб большинства уже весело струился сизоватый дым. На топливо приспособили деревянные ящики из под многочисленного оборудования и небольшой запас дров, имевшийся на камбузе судна. Видимо заготовка под дровяной гриль. До завтрашнего вечера должно было хватить. А там…а там…по ситуации. Наверняка на корабле еще что то имелось для сожжения. По крайней мере, мебель из кают компании точно подойдет. Если корабль не затонет. Инженер обнадёжил, что полностью не уйдет под воду. Запаса воздуха даже при заполнении нижних отсеков водой, должно хватить на пару дней. Наконец она выдохнула и остановилась на пару минут перевести дух. Вдруг раздался страшный скрежет и туша корабля, словно раненный слон, точнее кит, сильно накренилась на левый борт. Несколько крупных трещин расползлись вокруг него на пару десятков метров. Она вздрогнула и обречённо шёпотом произнесла: «Ну, вот! Если не прилетят завтра, то всё – край!». Следующий звук заставил её подскочить на месте. Это ожил и настойчиво завибрировал …мобильник. «Во, дела!», подумала она и найдя «айфон» в кармане нажала на приём:

- Алло…! Слушаю!

- Надежда Владимировна, это Шляпников беспокоит. «Коммерсант».

- Вот  блин! – выругалась она, - Да Иван, что хотел? Сейчас, если что, некогда!

- Какой блин? Плохо слышно. Алё! Хотел напрямую проверить инфо, что вы там, руководство службы, где-то застряли в арктическом плену.

- Да ладно тебе, слухи всякие собирать!

- Какие слухи, вы чего! Все ведомства, МЧС, Минтранс и прочие на ушах стоят. Дескать, вляпались вы там по самое не балуйся.

- А, что конкретно говорят-то?

- Застряли в каком-то круизе непредусмотренном. Мол, руководство службы вашей устроили себе арктические каникулы, да что-то пошло не так.

- Врут всё, Ваня. Ты же меня знаешь. Согласованная и запланированная научно-практическая экспедиция. Да. Мы застряли, но это не всё. Экипаж почти весь болен, - всё голове закрутились мысли, как использовать момент на пользу, - Эпидемия догнала!

- Ого! Как всё печально. А что вы и Сергей Алексеевич?

- Сергей Алексеевич и капитан также слегли, командуя я! – с небольшим пафосом ответила она.

- Ничего себе! Вот это сюжет: Женщина на корабле, спасает корабль и экипаж. Кино снимать надо, не иначе.

- Прекращай, Вань! Лучше помоги. Мне «большая земля» никак не может пока организовать эвакуацию. То погода, то ещё что. Какая-то хрень творится. Тисни срочно в онлайн «молнию». И позвони каким-нибудь начальникам для комментов. Так и так Москва не хочет спасать терпящих бедствие почти сотню человек, к тому же свалившихся с эпидемией. Баба, мол, командует из последних сил. До завтра вечера можем не продержаться. Может Минобороны подключиться, у них есть возможности.

- Хорошо! Только эксклюзив мне сразу же по прибытии на землю. Я уже в пути, вылетаю почти, найду как, и сразу у вас! Ок? Никому кроме меня, ок?

- Ок, ок, Иван! Только помогай давай!

- Вот это, сюжет всей жизни….

И связь прервалась.

«Может хоть так сработает!» - вслух произнесла она и направилась на обход лагеря. Надо было зайти к Сергею и затем подсчитать немудрённые имеющиеся лекарства, раздав наиболее тяжелым. Верный Борис уже семенил ей навстречу. Увидев его, она улыбнулась.

…

Сергей Алексеевич, как и большинство заразившихся, был в удовлетворительной форме, хотя и пребывал в сильной слабости и мучился глухим лающим кашлем. Немного пообщавшись с ним и доложив обстановку, она продолжила обход своего полевого, а точнее «ледового госпиталя». Тяжелых было пять человек, в том числе капитан. И состояние их ухудшалось. Стало понятно, что если в течение суток их не вывезти, возможны самые плохие последствия. Тут нужен был целый санитарный самолёт, ну или большой вертолёт, чтобы всех довезти до больницы. Вряд ли в Сабетте им смогут оказать необходимую помощь. «Тут на материк нужно...», подумала она, окончив регогносцировку. Тем временем надвигалась ночь, пусть и полярная, как днем, но тем не менее пора было отдыхать. Ей, как женщине, предложили занять отдельную маленькую палатку. Возражать она не стала, страшно хотелось поспать пару часов. Борис и еще пара человек вызвались дежурить по лагерю, и на рации. Договорились смениться через два часа. Ночь предстояла сложная. Определяющая. В натопленной палатке она почти сразу отрубилась, едва залезала в спальник. А вот встать уже не смогла. Болезнь настигла всё-таки, и как всегда неожиданно. Жар и слабость вкупе с сильным кашлем пресекли её попытки встать на смену. Пришедший за ней Борис сразу сбегал за какими-то лекарствами и хотел остаться возле неё. Пока она, преодолевая очередной приступ кашля, жёстко ему не приказала:

- Давай дуй на рацию! Вряд ли, кхе-кхе-кхе, свершится очередное чудо и мобильники заработают. А в палатке, где рация еще и генератор, давай туда. Следи, командуй, - и обессиленно откинулась обратно в спальник.

- А как же ты..вы…? Вдруг чего?
- Ты слышишь, нет? Всё, кха-кха-кха, будет со мной нормально. Придёшь и проверишь через какое-то время. Самое главное – связь с землей. Иначе, кха-кха, все здесь и останемся, ох, как голова болит…

- Есть, Надежда Владимировна, я скоро вернусь! – с болью в голосе ответил Борис, и быстро вышел из палатки.

А дальше, дальше…случился апокалипсис. Снежный шторм.

…

«Что это? Халатность, случайность или стечение обстоятельств? А может настоящий подвиг? Подвиг, сродни легендарному спасению челюскинцев, в век высоких технологий, когда уже с помощью мобильного приложения можно перевернуть мир. …..

Но, если не брать в расчет все подробности и нюансы, и причины этого необычного во всех смыслах происшествия, то можно отметить, что есть еще место героям и подвигу. И как дань времени героем оказалась женщина. Единственная женщина на корабле, несмотря на древние приметы. Пусть наделённая должностью и властными полномочиями. Но, тем не менее…», - дальше в большой газетной статье рассказывалось об их «ледовой катастрофе» и её определяющей роли в операции по спасению. Отмечалось, что благодаря ей не погиб и не умер ни один человек, все больные были вывезены и помещены в лечебные учреждение. А она сама, как положено настоящему герою, до конца боролась за спасение людей, пока сама в самом конце не упала под натиском коварного вируса и стихии. И приводилась, наверняка раздражающая сообщество, незамысловатая аналогия, что капитан последним покидает гибнущий корабль. Типа она - настоящий капитан.

«Во, Ванька написал! Страшно теперь людям показаться…Заклюют, «захейтят» наверняка. Завидовать начнут и ревновать…», - она отложила газету на тумбочку и, закрыв глаза, откинулась на белоснежную подушку, - «Но, в любом случае, надо его поблагодарить. Такую шумиху тогда поднял! До главных лиц дошло. Прилетели-таки и самолеты, и вертолеты. Все живы, а это главное».

В дверь постучали. Молоденькая медсестра улыбаясь во весь рот внесла очередной букет, на этот раз ромашек.

- От Сергея Алексеевича! – протараторила она.

- Ага. Спасибо! Третий за два дня уже. Приятно. Передайте ему, что я очень рада! Он же здесь? Кажется на 2 этаже?

- Да! Здесь, хотел Вас навестить, но главврач не разрешает пока, еще неделю карантин надо выдержать, – она собиралась уже выйти, но вспомнив, вытащила из кармана сложенный листок бумаги, - и…это просил передать настойчивый молодой человек, говорит коллега. Настаивал. Хотели даже охранники его выпроводить, но успел на «ресепшене» оставить. А они мне отдали. Вам это нужно?

- Такой высокий, кудрявый?

- Не знаю, сама не видела, но коллеги сказали, что красивый молодой человек…со странными глазами.

Надежда улыбнулась и протянула руку.

На сложенном вчетверо листочке школьной тетрадки в клетку было написано короткое стихотворение о любви и пожелания здоровья. «Как мило…Надо бы позвонить ему…А я даже и не знаю его телефона. Надо найти. Ладно, выйду, разберусь. Интересный он персонаж», - улыбаясь, она сложила лист и положила его на тумбочку.

Внезапно её «айфон» завибрировал, звонил Сергей Алексеевич. «Вот, неугомонный…».

- Да, Сергей Алексеевич, получила. Спасибо, очень мило! - немного наигранно ответила она.

- Рад! Так соскучился Надежда, не представляешь.

- Не представляю.

- Прекращай. Это испытание показало, что мы одна команда. По настоящему, по жизни. То самое доказательство нашего предназначения друг для друга...

- Может быть. Но только на работе, не так ли? Предназначение половинчатое такое. Впрочем, извини. Опять я. Как назойливая любовница. Ладно, бог с ним предназначением. Тоже рада тебя слышать.

- Ха-хе, не успел огорчиться. Хотя нотки недовольства услышал. Так вот, чтоб развеять недопонимания и разногласия между нами. Хочу быть с тобой вместе всегда. Выйду из больницы и постараюсь разрешить ситуацию комфортно для всех сторон. Хм-гм-хм. Конечно же, если ты этого хочешь.

Надежду накрыло некое смятение. «Вот это поворот!», - мелькнуло в голове.

-Э-э, эм. Так сразу…Неожиданно. Мне нужно подумать.

- Ну, как обычно, кхе-кхе… Женщина. Да еще, ха-ха, на корабле. Извини, почему то пришло в голову. Ладно. Нам спешить некуда. Вся жизнь впереди.

- Э-э-…Это точно, - преодолевая нахлынувшее смятение промямлила она.
-Кстати… Тут такое дело. Вывалю на тебя всё сразу. Всё равно видеться пока нельзя. Но зато будет время у тебя всё обдумать.

-Что-то мне уже не по себе! Не пугай…

- И не буду. Не буду вокруг да около. Я ухожу. Совсем. В смысле с должности.

-Да ладно! Прекращай. Ты не виноват в этой ситуации. К тому же все живы! Да и пресса вроде положительно пишет. Героизм и всё такое. Что не так?

- Ну-ну. Хватит, я еще не договорил, а ты уже выводы делаешь.

- Молчу. Продолжай.

- Иду в большой бизнес. Мы всегда хотели, помнишь? Должности это хорошо, но надо нам и о старости подумать, да и о будущих поколениях. Я надеюсь, ты …хм-хм, нам наследника еще родишь?

- Разберёмся. Не томи.

- Короче. Иду руководителем той самой….дружественной компании. Поняла? И не просто наймитом каким-то, а партнером и …совладельцем.

- Получилось, значит. Рада. Это хорошо. Ну, а мне с кем работать тут придётся. Или с тобой пойти?

- А с кем сама решишь с тем и будешь работать. Ха-ха. Проект распоряжения о твоём назначение на руководителя вместо меня, готов. Все согласны. Вот и все новости, Всё мне пока, ха-ха. Думай, - и Сергей Алексеевич отключился.

- Э-э-эх.. Сереж…

Она еще долго в растерянности стояла у окна. Весна вступала в свои права. Буквально за день деревья нарядились в легкие зеленоватые платья. Светило яркое солнце, лужайка в больничном дворе приобрела изумрудный оттенок. Птицы орали и скакали как оголтелые. Солнечные зайцы назойливо лезли в окно. Жизнь продолжалась, да даже бурлила кое-где.

...


Акт 5. Заключительный. По крайней мере в этой истории.


Почти месяц ушёл на бюрократические согласование и полноправное «помазание» её на «царство». И как она слышала, за глаза подчинённые и коллеги уже прозвали её «владычицей морской». И это был хороший знак. Признание своей. Столько лет на службе, а признали наконец-то только сейчас. Не столько благодаря назначению, сколько благодаря «ледовому походу» и её роли в благополучном исходе. Когда все «морские волки» пали жертвою болезни и обстоятельств, она их всех спасла. Краткая история её «успеха».

Теперь надо было нанести визит в их научную организацию, на корабле которой и при активном участии сотрудников которой всё и произошло. Надо было поблагодарить и наградить некоторых из них ведомственными знаками отличия. Приятная ни к чему не обязывающая процедура; но немного скребло на душе. Было неудобно перед Борисом. Да чего уж там, не просто не удобно, а…в общем… Не хотела она с ним встречаться. Отрезала. Всё. Обстоятельства. А делать вид, что они не знакомы или их ничего не связывает, она не умела. Человечность её оставалась с ней, не умерла под натиском цинизма. В душе она всегда оставалась искренней и честной девчонкой с городских окраин. Лучше смолчать и не видеться, чем изображать чего-там и строить из себя.

Нехорошо вышло. Пока она была в больнице, он дважды приходил к ней, оставлял на «ресепшене» цветы и трогательные стихи на сложенных листках разлинованной бумаги. Впрочем, ни к чему не обязывающих, не о любви и страданиях, а просто с поддержкой и пожеланиями здоровья и успехов. А она, «сука такая», лишь ответила сообщением в «вотсапе» по номеру который он сам же и оставил в записке: «Борис, спасибо, очень приятно! Но…прошу тебя не воспринимать всё случившееся между нами всерьёз. Я очень ценю, что мы пересеклись в этой жизни. Ты замечательный и …настоящий мужчина, но …при других обстоятельствах я была бы счастлива быть с тобой. В нынешних…- это невозможно. Прости меня…солнце». И следующим сообщением: «Что касается работы, без проблем, в любое время отвечу тебе и помогу если надо. Обращайся!». Борис ответил смайликом. Больше они не общались. И теперь …предстояло возможность встретиться, пусть и в формальной обстановке.

…

Институт удалось посетить только ближе к вечеру. Солнце уже спряталось за верхушки деревьев, и мелькало застенчивым румянцем сквозь листву. Сотрудники терпеливо ждали начальство, несмотря на окончание рабочего дня. Обычно в это время в институте, как в провинциальном музее – тихо и лишь эхо солирует в коридорах. Но сегодня все почти двести сотрудников терпеливо как школяры дожидались  руководство службы на площадке перед главным зданием. Повод был, самый что ни на есть, торжественный. К том уже можно было, пользуясь случаем, что то попросить и получить. Погода была великолепная, тепло и тихо. Поэтому церемонию награждения решили провести на улице. Небольшой оркестр периодически, чтобы не заснуть,  вразнобой выдувал что-то незатейливое. 

Наконец начальство пожаловало. Надежда Владимировна, облачённая в служебную парадную форму, произнесла короткую пафосную, но искреннюю речь о героизме, мужестве и профессионализме сотрудников института, оказавшихся в том самом ледовом походе. Некоторое время под звуки отчаянно фальшивящего оркестра прицепляла награды отличившимся. Затем пришла пора чествовать уже её. Всё действо продолжалось чуть более часа. На улице начало заметно смеркаться. Пора было уезжать.

Пока шла церемония, она периодически пробегала взглядом по собравшимся, однако Бориса нигде не было видно. Отчего ей стало немного тревожно и досадно. «Вот засранец! Проигнорировал. Выразил своё отношение. Обиделся, видите ли…Чёрт с ним! Да и чего это я? Сама же написала ему, чтобы ничего себе не выдумывал…», думала она, собираясь сесть в машину. Но всё же не выдержала и спросила суетящегося рядом директора НИИ:

- А чего это на церемонии не присутствовал один из главных героев?

- Это кто ещё? – удивлённо выпалил директор, - Все вроде здесь.

- Нет. Нет. Как же? Борис. Младший научный сотрудник. Фамилия такая у него еще, - он нервно пощелкала пальцами, - с еврейскими корнями. Из, Ис…А вспомнила, Азраилев Борис. Лет двадцать шесть-семь. Высокий такой. Симпатичный, э-э… Кудрявый. Может, не заметила, а он поскромничал?

- Э-э-э… Да все здесь. Несколько болеют. Но Бориса среди них нет. Да и Борис у нас всего один. Редкое стало имя, но ему уже под семьдесят, фамилия тоже с этими …корнями, но не такая. Да и …таких молодых, кхм-мх, младших научных у нас давно уже не было. Но хотелось бы! – продолжая удивляться, но уже с нотками досады в голосе подытожил директор.

«Сюрр какой-то! Я что, с ума схожу? Или все сговорились разом? Ладно, разберусь позже», - раздражаясь подумала она и сев на заднее сиденье, бросила напоследок:

- Ладно, не берите в голову. Ошиблась видимо – и, хлопнув дверью, показала водителю ехать.

Машина медленно тронулась по дороге через парк. Директор продолжал вслед удивлённо пожимать плечами. Солнце зависло на горизонте красным полудиском и последними пронзительными лучами пронизывало весенний зеленеющий на глазах парк. Было очень красиво. Вдруг боковым зрением она заметила на прилегающей дорожке знакомые черты. «Стой!» - крикнула шофёру. Машина резко остановилась. Она опустила окно и  …замерла. Метрах в двадцати стоял скрестив ноги и облокотившись на старый дуб….Борис. Он улыбался. Она словно во сне помахала ему рукой. Он помахал в ответ. Она захотела выйти, но буквально оцепенела и лишь смотрела на него. Водитель молчал, ожидая дальнейших указаний. Наконец Борис, а это был именно он, отслонился от дерева, и еще раз улыбнувшись ей своей шикарной улыбкой, встряхнул золотой кудрявой шевелюрой. Дотянувшиеся лучики солнца заискрились в них огненным шаром. Он выглядел почти святым с этим светящимся нимбом над головой, как тогда на корабле. Развернувшись к ней спиной, Борис уверенно зашагал по дорожке вглубь парка, пока не растаял в тени деревьев.
Её ступор прервал настойчивый телефонный звонок. Она с трудом перевела взгляд на экран. Это был Сергей Алексеевич.

- Поехали! – скомандовала водителю и нажала на отбой. Говорить ни с кем не хотелось.  Тем более с Сергеем.

На душе было не по себе. Она чувствовала, что либо сошла с ума, либо с ней случилось то самое чудо. Но ведь чудес не бывает? Вместе с тем внутри неё зазвенел маленький колокольчик. Он звенел звуками весенней радости и надежды.

Конец

январь 2020 – май 2021 г.г.
ilay