Сказка про крылья. Эпизод 22

Сказка про крылья. Эпизод 22.

Васильич вернулся с совещания мрачнее грозовой тучи. Всю бригаду распирало от беспокойства и волнения, но никто не рискнул подталкивать Васильича на ответы.
Васильич отдышался, оглядел всех и начал: “Да-да, была встреча, было обсуждение. Наши Верхние и их Нижние. Темные настроены очень решительно. Этот темный кадет очень важен для них, поэтому они готовы на открытый конфликт. Мы не можем себе позволить войну, погибнет слишком много людей, Темным все равно, но нам не все равно. Нам предложено закрыть глаза на гибель еще нескольких человек, Темные обещают, что через два-три дня кадет перейдет и перестанет убивать напрямую. Такие дела”.
У Леры перехватило дыхание.
“И мы ничего не можем сделать? Он будет убивать, а мы будем смотреть?”
Васильич потер ладони, нервно почесал ту и другую.
“Темные очень обозлены гибелью отравителя собак, они считают, что мы нарушили равновесие. Нам нельзя было вмешиваться. - Лера вспыхнула. - Но мы уже ничего, ничего не можем исправить. Они категорически требуют, чтобы мы не вмешивались во все, что связано с их кадетом. Им нужно два-три дня для окончательной инициации и перехода, на эти дни у нас связаны руки”.
Лера прижалась к Грише, чувствуя себя приговореной к страшной смерти.
“Он убьет Наташу и ребенка, - обреченно сказала Лера, - это его главная цель, я чувствую”.
Лицо Васильича на секунду прояснилось.
“Твои подопечные будут под двойной защитой. Это было первое условие. И Темные и Светлые обещали им безопасность. Не расстраивайся, девочка, мы не отдадим их”.
Гриша внимательно изучал лицо Васильича.
“Там что-то еще, что вы нам не сказали. Так ли это?”
И Васильич неохотно признался: “Они вытребовали для него иммунитет на три дня…”
Лицо Гриши изменилось.
“Иммунитет? - переспросил он. - Полный иммунитет?”
Лера в совершенном недоумении переводила взгляд с одного на другого.
Васильич бросил под ноги салфетку, которой вытирал руки и заорал: “Да!!! Полный иммунитет, будь он проклят! Полный!  Полнее, чем дипломатический. Полнее, чем что угодно!.. И если ты думаешь, что я беспокоюсь меньше тебя, ты, бля, ошибаешься!”
Гриша стоял, как в воду опущенный. Вся бригада понурилась.
Лера подергала Гришу за рукав: “Что это такое - полный иммунитет? О чем вы говорите?”
Гриша погладил ее по плечу.
“Полный иммунитет, - сказал он, - это отмена неопределенного будущего. Нам не дают даже этих трех с половиной минут, чтобы спасти человека, на которого нацелился их кадет. Это полный карт бланш для него и связанные крылья для нас. Это редчайший случай, но они нас переиграли”.
Лера побледнела: “Это я виновата?”
Васильич мог бы использовать этот случай в качестве воспитательной работы с новичками, но посмотрел на отчаянное лицо Леры и сказал: “Нет, девочка, ты не виновата, не было б тебя, они бы отыскали другой предлог. Просто ты подставилась, а они использовали этот момент. Не вини себя. Это часть нашей вечной игры - кто кого. Одного я прошу - не играй в Жанну Д’Арк. Высшая стратегия оперирует  другими категориями”.
Лера прикусила губу. Гриша прижал ее к себе, покачал, поцеловал в макушку: “Васильич прав, - сказал он тихо, - сейчас мы на пороге полномасштабной войны. Мы не можем рисковать ввязаться в нее, иначе начнется полный хаос. Нас поймали. Нас подставили. Нас переиграли…”
“Но ведь погибнут люди, - всхлипнула Лера, - за три дня он сумеет убить не меньше трех человек…”
“А если мы вмешаемся, погибнут миллионы, - Гришин голос вдруг охрип и сломался, Лера еще никогда не слышала в его голосе таких ноток, - понимаешь? Миллионы. Им очень важен этот кадет. Они даже гарантировали безопасность для Наташи и девочки, хотя это совсем не в их правилах. Нас поставили перед выбором… и это тоже часть нашей работы. Трудно быть богом, но быть ангелом тоже трудно”.
Лера тихо, безнадежно заплакала, прижимаясь лицом к его груди.

**
Анжела, набрав номер Гены, заранее пристроила на лицо счастливую улыбку и защебетала в трубку, когда он, после порядочного количества гудков, наконец ответил.
“Да, - сказал он хмуро, - слушаю”.
“Твоя киска соскучилась! - после обязательного “приветики” кокетливо сказала Анжела. - А ты соскучился, мой котик? Приедешь сегодня?”
Гена хотел было отказаться, но потом подумал, что хороший секс поможет отвлечься, и ответил: “Хорошо, приеду”.
Анжела надеялась, что он пригласит ее в ресторан для избранных (они были там пару раз вместе), но Гена не предложил накормить ее деликатесами, и Анжела смирилась.
Она запорхала по квартире, готовясь к свиданию.

Гена приехал во время перерыва, не тратя времени на куртуазность, с порога сгреб ее в объятия, дотащил до кровати и, даже не подумав полностью раздеться, приступил к делу. Спасибо, что хоть ботинки снял.
Анжелу, привычную ко всему, покоробило от такой деловитости. Мог хотя бы поцеловать, что ли.
Но она дотерпела и даже имитировала оргазм, хотя Гена особо не обращал внимания на ее стоны.
Он отвалился от Анжелы, откинулся на подушки в спущенных до колен штанах, в расстегнутой рубашке и сползших носках и погрузился в свои привычные мысли. Как отыскать сбежавшую жену? Все свои новые способности он уже использовал, но жена словно растворилась в воздухе, как Гена ни старался, он не мог уловить даже намека, как, куда и когда могла она скрыться.
Может, нанять частного детектива? Хорошо было бы. Но ведь они, суки, такие деньги заламывают за свои услуги, а результата не гарантируют… денег, даже еще  не потраченных, было жалко до ужаса.
Может, все-таки привлечь Ростислава с Иммануилом? Гена представил, как он приходит к своим влиятельным друзьям уже практически на пороге новой блистательной карьеры, уже почти сравнявшись с ними, почти встав на тот же уровень, и начинает, запинаясь, объяснять, что от него сбежала жена, забрав детей.
Ни за что!
Гена даже дернулся, мотнул головой.
Анжела что-то говорила, прижавшись к его плечу и пальчиком ероша на его груди волосы. Гена не слушал, что она там лепечет, машинально протянул щупальце и попробовал ее на вкус. Фу, гадость, - липко, приторно, словно моток сахарной ваты на пластмассовой палочке. И запах противный, мерзкая ванильная эссенция, как у  дешевой автомобильной елочки-одоранта, а ведь с виду такая красивая женщина…
Анжела, разворошив волосы на груди и закрутив их в локоны, спустилась пониже, описала пару кругов вокруг пупка, пробежала до выбритой полянки с одиноким стебельком посредине и пощекотала увядший цветочек.
Цветочек немедленно отозвался на щекотку. Толчком поднял голову. Ощутив этот толчок, Гена отвлекся от мыслей и вдруг у него включился слух.
“… и зачем она тебе? - говорила Анжела, возюкая пальцем у него в паху. - Она никогда не была тебе хорошей женой, иначе не предала бы тебя при первой возможности. А ты уверен, что девочка от тебя? Она ведь могла спокойно и нагулять ребенка, а потом притвориться, что он твой. А я тебе рожу сына, будь уверен. Ростик поможет с разводом, мне только попросить его, он запросто. Ты же знаешь, какие у него связи, ему это как два пальца…”
Гена приподнялся. Отодвинул от себя удивленную Анжелу и стал застегивать пуговицы на рубашке. При спущенных штанах это выглядело комично, и Анжела могла бы посмеяться, она даже захихикала было, но заглянула в глаза любовника и испугалась: красноватые огни вдруг вспыхнули в его зрачках.
Гена одним неуловимым движением словно перелился с кровати на ковер и встал перед Анжелой, но ей уже не хотелось веселиться от его нелепого вида.
“Что? - тихо переспросил он. - Что ты ляпнула? Какой развод? Какой сын? Ты - шлюха с почасовой оплатой, ты что о себе возомнила? Только попробуй что-то брякнуть Ростиславу, я тебя с землей смешаю, из-под земли достану и по асфальту размажу, поняла?”
Он взял ее железной рукой за шею так, что у Анжелы остановилось дыхание.
“Поняла?”
Она закивала.
Гена подтянул свои трусы и брюки, сунул в карман телефон, привычно проверил, все ли он взял с собой, и вышел, аккуратно прикрыв дверь.
Анжела еще долго приходила в себя.
А когда пришла и немного успокоилась, налила себе полстакана коньяку, выпила залпом, опьянела, согрелась, расслабилась и подумала: “Да и хрен с тобой, Генаша, с таким на голову йобнутым лучше не связываться, себе дороже выйдет. Значит, будем возвращать Митюсика”.

***
Виталий Сергеевич уже третью ночь спал беспокойно. Почему? Он сам не мог объяснить. Отцу становилось хуже - возраст брал свое. Виталий думал, что спать ему не дает тревога за здоровье отца.
Отец. Единственный близкий человек, который у Виталия остался. С ним порой было тяжело, порой хлопотно, порой Виталий раздражался на его деменцию, на его капризы, на нытье, на совсем детскую обидчивость (тогда отец мог дуться часами, а Виталий подлизывался и подмасливался, пока отец не менял гнев на милость или не забывал причину обиды), но вот он умрет - и что тогда? Останется дырка в душе и полное одиночество.
Сын - отрезанный ломоть, да еще при такой жене. Собственно, он никогда особо близок не был, разве что в раннем детстве. Внуков нет. Есть какие-то семиюродные родственники, ни разу в жизни не виданные, много лет назад слали поздравительные открытки “лети с приветом, вернись с ответом” да изредка письмо в конверте с картинкой про свои новости “во первых строках своего письма”, но и те давно пропали, исчезли с ветром перемен.
Правда, сослуживцы остались.
Один зовет к себе в Краснодарскую область, заманивает рассказами про рыбалку , про охоту. Второй зовет в Белоруссию. Та же охота с рыбалкой плюс тихие  спокойные  грибы. Очень соблазнительно.
Третий приглашал на Иссык-Куль.  Санаторные условия, горный воздух, сазаны на килограмм из озера.
Может, продать квартиру и рвануть на Иссык-Куль?

Смутное волнение мешало ему расслабиться. Он засыпал, просыпался, прислушивался к дыханию старика, снова засыпал…
Отец шумно дышал в соседней комнате. Хрипел, кашлял, что-то бормотал.

Виталий вдруг проснулся, была глубокая ночь.
Отец спал с громким стариковским храпом.
Что-то постороннее было в комнате.
Он обостренными чувствами слышал чужое сдержанное дыхание, едва слышный шорох движения.
Ущелье Кандагара. За спиной взвод. И вот это звериное чувство опасности. За спиной пацаны, его жизни зависят от него. У них мамы, папы, девушки, жизнь впереди, еще нерожденные дети - все зависит от него.
Надо принимать решение, спасать пацанов.
Он зачмокал губами, повозился в постели. Незваный гость насторожился, затих.
Виталий Сергеевич нашарил под подушкой пистолет, снял его с предохранителя.
Пистолет был именной, наградной. Разумеется, была лицензия, все законные разрешения, сейф тоже имелся, но Виталий предпочитал спать с пистолетом под подушкой.
Привычка, знаете ли.

Еле слышное движение в комнате возобновилось. Острый лучик телефонного фонарика уколол Виталия сквозь прищуренные веки.
Сгусток тьмы, двигаясь с грацией эльфа, приблизился вплотную… Виталий Сергеевич извлек из-под подушки пистолет и сказал негромко: “Стреляю на поражение”.
Сгусток тьмы замер, но Виталий уже включил фонарь.
Перед ним стоял растерянный грабитель, весь в черном, с балаклавой на голове.  Классический грабитель из детективного фильма. Современный, уверенный в себе и потому очень уязвимый в экстремальных обстоятельствах.
Виталий приподнялся, перехватил свою палочку с залитым свинцом наконечником , и врезал грабителю чуть повыше уха.

Рауш - кратковременная принудительная мера перезагрузки сознания, если быковатый индивидуум не хочет сделать это добровольно.

Грабитель с шумом повалился на пол, Виталий вскочил с кровати, стараясь не подвернуть больную ногу. В спальне отца слышалась возня, пыхтение и вдруг раздалось страшное глухое бульканье.
Виталий, не теряя времени, перепрыгнул через обездвиженного бандита и кинулся в спальню.
Выключатель на с детства знакомой стене тихо щелкнул, комнату залил яркий свет. Виталий был к этому готов, а вот второй бандит не был - свет ударил по глазам, ослепил и ошеломил его: высокая черная фигура повернулась на свет, держа в руках подушку, которую она прижимала к лицу старика.
“На пол лицом вниз,” - спокойно скомандовал майор спецназа. Фигура было дернулась, не принимая, видимо команду всерьез, и Виталий добавил: “Прострелю колени”.
Только теперь бандит осознал, что пистолет в руке так неожиданно возникшего на пороге обитателя квартиры далеко не игрушечный. В прорезях балаклавы сверкнула ярость пополам со страхом, и убийца отбросил подушку, лег ничком.
Виталий угадал, что бандит не сдался, его позиция позволяла неожиданно атаковать - об этом говорили напряженные плечи, чуть разведенные колени - а этот типчик не прост, очень даже не прост. И подготовка у него профессиональная. И тренирован отлично. Ничего, не из таких быков, любезный, мы тушенку делали.
Виталий Сергеевич немного переместился, заметил, что бандит чуть приподнял голову, готовясь напасть, как только Виталий подойдет поближе.
Майор, не отрывая от него взгляда, протянул руку и взял маленькую сухую тыкву со стола. Тыковка была не больше яблока размером, темно-зеленая в белую полоску, с пупырчатой кожурой и не выглядела опасной.
Но этот сорт отличался невероятной твердостью и тяжестью. Тыковка была сувениром из одной жаркой страны.
Виталий прицелился и метнул тыковку в затылок лежащему бандиту. Твердая и тяжелая, как граната, тыковка сработала не хуже дубины. Звонко чпокнула по черепу и откатилась невредимая на ковер.
Бандит даже не вскрикнул. Плечи у него разом обмякли, руки упали, ноги завозили по ковру, если он и не потерял сознание от удара, то был здорово оглушен.
Но майор на всякий случай держал дистанцию. Опять палочка со свинчаткой треснула убийцу по голове.
Теперь он замер неподвижно. Виталий кинулся к отцу, держа бандита на краю зрения (мало ли что), - отец лежал не шевелясь. Виталий нащупал пульс на шее, пульс был, хоть и очень слабый.
Виталий вытянул из петель отцовского махрового халата пояс, стянул убийце кисти рук за спиной, загнул ему колени и примотал кисти к щиколоткам, теперь бандит превратился в лошадку-качалку, очень неудобно и больно, но поделом вору и мука.
Точно так же Виталий поступил с первым грабителем в своей собственной спальне.
Потом он позвонил в Скорую и полицию.
Потом стянул с головы убийцы балаклаву. Если бы Марина стояла рядом, то обязательно узнала бы в нем своего потенциального любовника.

****
Отца увезли в больницу. Виталий, проводив Скорую, давал показания сияющему от радости следователю. Следователь, да и вся оперативная группа смотрели на Виталия Сергеевича с таким почтением и восторгом, словно сам бог Саваоф явился им во всем сиянии могущества и славы, и обращались к нему исключительно по имени-отчеству. Если б не тревога за отца, майор бы оценил юмор ситуации.
Когда из кармана бандита достали ключи, Виталий сразу понял, кто навел криминальную парочку на квартиру, и это было даже больнее.  Выброс адреналина ударил в голову, голова заболела отчаянно, слезы навернулись: “Ах, Ленька, Ленька, за что же ты так с нами, сынок? Обоих нас на смерть ради наследства…”
Следователь посмотрел сочувственно: “Догадались? - Виталий кивнул. - Хотите заявление написать?”
Виталий покачал головой.

Полиция уехала, забрав очухавшихся преступников.
Майор достал из буфета бутылку коньяку, налил себе стопку и выпил, сидя на кровати отца.

Утром позвонил следователь: “Виталий Сергеевич, я подумал, что вам надо знать, это, конечно, не положено, конфиденциально и строго между нами… ваш сын был не в курсе. Это его жена постаралась. Оказывается, она дочка одного небезызвестного нам гражданина. Он себя зовет предпринимателем, вот и дочка выросла предприимчивая. Эти “ночники” разговорились, распелись, как соловьи, сразу ее сдали, и папашу тоже. Дамочка уже призналась, что мужа в известность не ставила о своих аферах. Будьте здоровы и спасибо вам еще раз огромное!”