Начало моей трудовой деятельности с Гомолицким

В Палеонтологической партии, которую возглавляла знакомая Вам Ю.М.Кузичкина, я стал с 1959 года заниматься не флорой, которую два года изучал, а Юрскими фораминиферами. Юрские фораминиферы в Средней Азии были белым, не изученным пятном. Специально их никто не изучал. Фораминиферы были необходимы для корреляции Юрских отложений, которые в скором будущем, будут вскрывать глубоким (до 2-3км.) бурением на нефть и газ. Пробурить Юрские отложения намечали, как в предгорных районах Юго-Западного Гиссара, так и на закрытых территориях от г. Карши до г. Нукуса, включая территорию плато Устюрт. Одна глубокая скважина в то время обходилась в 1000000 руб.

Я начал трудиться в должности старшего коллектора с окладом 780 руб. В Палеонтологической партии было с десяток отрядов, в которых геологи-палеонтологи изучали ископаемые палеонтологические остатки фауны и флоры из Палеозойских, Мезозойских, Кайнозойских и Четвертичных отложений..

Хочу сразу отметить, что во время войны 1941- 45гг. в Геологическое Управление УзССР были эвакуированы ведущие геологи палеонтологи и оборудование из Ленинградского ВСЕГЕИ (Всесоюзный Геологический Институт). В Палеонтологической партии в военные годы работали авторы многих геолого-палеонтологических учебников: В.Н.Яковлев, А.Н.Криштафович, С.С.Шульц, О.С.Вялов и др. известные геологи-специалисты. Ленинградская геоло - палеонтологическая школа существенно повлияла на узбекских геологов, подняв их научный и профессиональный уровень. Я попал в Юрский отряд в 1959 году и начал работать с  канд.г.м. наук Е.А.Репман и С.Х. Чепиковой (двустворчатые молюски), доктором г.м. наук, профессором Т.А.Сикстель, канд.г.м. наук Ю.М.Кузичкиной (спора и пыльца). С Е.А.Репман я в 1959 г. участвовал в составлении верхнеюрских разрезов в горах Байсунтау (Иргайли, Джуаяк), относящихся к Юго - Западному Гиссару. Из этих разрезов мы впервые собрали эталонный комплекс верхне-юрских двустворок. За зиму 1960г. я подготовил новый проект, для работы в знакомом мне по геологическим практикам Яккабакском районе. По этому проекту с 1961г. я начал работать в организованном Яккабагском отряде.

а) Коля Гомолицкий

В нашем Яккабакском отряде флорой занимался Николай Павлович Гомолицкий, который на два года раньше меня окончил геолфак, но обязанности начальника отряда возложили на меня. За лето мы составили 6 детальных послойных разрезов, сменив несколько полевых лагерей,которые перевозили на ишаках, обработали десятки палеонтологических точек, включая и мою знаменитую  точку с растением Pachipteris. Работали дружно и собрали разнообразную, многочисленную и интересную коллекцию фауны, флоры. Для себя лично, из всех морских прослоев Юрского возраста, способных растворяться, я отбирал пробы на микрофауну (фораминифер и другие микроорганизмы). Бывший любимец Т.А.Сикстель – Коля, с 1960г. был в опале у Т.А.Сикстель. Чтобы ему испортить репутацию, Т.А.Сикстель и начальник партии Ю.М. Кузичкина, написали кляузное письмо в Ленинградскую аспирантуру Ботанического инстигута, где учился Коля. В письме они сообщили, что он верит в Бога. Письмо подписал начальник эспедиции - К.А.Набиев. Коля сильно отличался от своих сокурсников, не ругался матом, не курил и не пил, не ухаживал за девушками. На хлопке его сокурсники предлагали ему записать дневную норму хлопка, если он не нормативно при всех выскажется, но Коля оставался, верен своим взглядам. Девочки разыгрывали его, признаваясь ему в любви, а он верил, что самая красивая голубоглазая сокурсница - блондинка Света Данилова к нему неравнодушна. Меня попросили в конце 1962г. передать ему в Ленинградское общежитие документы. Я привез документы, но Коли на месте не оказалось. В комнате с Колей проживали еще три аспиранта. »Николай Павлович наверно по девочкам пошел?» Спросил я у ребят в шутку. Такого заразительного смеха я давно не слышал. Ребята долго не могли остановить свой смех после моего вопроса, катаясь по полу. К счастью для Коли, это было уже время Хрущевской оттепели. Ленинградцы его поддержали, как молодого способного ученого, и Вера в Бога, не помешала ему защитить диссертацию. С самого начала работ, я стал прикрывать Колю от нападок Т.А.Сикстель (он учился на геолфаке с моим братом, а наши отцы были знакомы с университетских лет) и договорился с ним, что половину отрядных полевых сборов флоры, он заберет для своей диссертации. Вторая половина растительных остатков, будет использована для нашего отчета, который нужно было защитить весной 62 года. Коля нарушил наш договор и важные находки из нескольких точек, потихоньку забрал себе. Пришлось мне, уже немного разбиравшемуся во флоре, вмешаться и под нажимом, забрать половину собранных растений для отчета и правильно сделал, т.к. всю флору определял не Коля, а Т.А.Сикстель. Коля через несколько лет, да и в последующие годы, всегда старался забыть, что знаменитый комплекс с растением Пахиптерисом, который стал темой его диссертации, нашел я. Кроме того, я первый описал несколько десятков видов в своей дипломной работе. Но Коля с упрямым упорством в своих работах не ссылался на меня. Мне часто приходилось ему об этом напоминать. Коля – отличный палеонтолог, но средний стратиграф и очень плохой товарищ. На совещании в Самарканде, ему ничего не стоило по комплексу флоры, под нажимом Член - кореспондента Российской Академии В.А.Вахрамеева, изменить свое мнение и из байоса, который был обоснован верхнебайосскими аммонитами, сделать по комплексу ископаемых растений батский возраст. Это было предательством. Во время Юрской экскурсии 1968г., в Ашхабаде, я познакомился с молодой и очень красивой девушкой. Мы зашли в нашу гостиницу. Было только 9 часов вечера, а Коля уже лежал в постели, в шапочке Льва Толстого и, не шевелясь, подсматривал и подслушивал наши разговоры. На мою просьбу пойти погулять он не реагировал. Пришлось нам покинуть помещение и пойти лакомится только мороженным. На следущее утро, я проснулся раньше всех и подсмотрел интересную картину. В нашем номере рядом с проснувшимся Колей, на спине спал его сокурсник (не буду называть его имя). Возможно, ему в это время приснилось, что- то эротическое и, у него, резко оттопырились от эрекции его трусы и поднялась простыня. Вот наш «святоша» пальцем через простыню, дотронулся до неизвестного ему, твердого предмета, напоминающего свечу.

В конце 60 годов Николай Павлович в должности старшего сотрудника института Ботаники, приехал на полевые работы к нам, в Юрский отряд (более 10 человек) с несколькими своими сотрудниками. Мы договорились по его просьбе, что он отпустит свою машину, а в конце сезона поможет на институтской машине спустить с гор в долину свой и наш многочисленный отряды. Коля несколько раз пользовался нашей машиной, чтобы спуститься с гор в долину и позвонить в Ташкент родным. В конце работ, когда приехала машина Николая, он нам (для спуска), её, конечно, не дал, сославшись на её плохое техническое состояние. Я был в гневе. В этот день наш с Мишей Микулиным полевой маршрут, совпал с маршрутом Коли, который показывал своим сотрудникам район работ. Я на каждом кусте колючего барбариса стал развешивать полевые этикетки с надписью »Коля – педик!»  Микулин пытался срывать этикетки.

Из-за Коли, пришлось четверым членам Юрского отрядя, спускаться вниз на Урал ЗИСе, стоя 5-6 часов на подножках кабины. С Юрским отрядом почти каждый год работала канд.г.м.н., доцент ЛГУ – А.Т.Буракова и др. известные специалисты по Юре. Она попросила меня показать ей мою, знаменитую в Средней Азии точку с растением Пахиптерис, которую каждый год изучал Н.П.Гомолицкий. Я, А.Т.Буракова и Н.П.Гомолицкий добрались до этой точки. За 10 лет Коля УЗКУЮ пешеходную тропинку, на которой я в 1957г. нашел точку с Пахиптерис, превратил в автомобильную дорогу, шириной в 10м. Он очень болезненно воспринимал, каждую находку флоры, сделанную Александрой Тимофеевной и мной. Из этой точки я для диплома к 1959г., описал более 30 видов флоры, опубликовав только знаменитый Пахиптерис. Н.П.Гомолицкий описал более 100 видов, защитил на этом материале диссертацию и еще десяток лет пользовался этой точкой, которая с моей подачи, в советские годы, была отнесена Р.Ф.Геккером к палеонтологическому памятнику Всесоюзного значения. В 2012 году я из Москвы, через И.М.Абдуазимову попросил Колю узнать об Алене Культиасовой, с которой он ранее работал. «Я не знаю», был Колин ответ. Другого ответа от Николая Павловича я и не ожидал.

б) экскурсия в пещеру Темирлана

Первый самостоятельный мой полевой сезон пролетел быстро. Мы, и еще 5-6 молодых рабочих- студентов, научились завьючивать ишаков и менять полевые лагеря, ловить рыбу, стрелять голубей и кекликов. Работали все 3 месяца вдохновенно, дружно обычно все семь дней недели. Как - то весь отряд очень заинтересовала пещера Темирлана, вход в которую был помечен на топографической карте масштаба 1:100000. Местный житель из селения Ташкурган, вызвался весь наш отряд, проводить к этой пещере. В один из воскресных дней, ранним сентябрьским утром, мы стали подниматься в верховье реки Кизылдарья, от мельницы свернули в узкую долину и пошли друг за другом по узкой пешеходно-ишачей тропе. Мы прошли рядом со следами Юрских динозавров, но я заметил их и открыл только в 1977г. Следы юрских динозавров мы не заметили, т.к. солнце светило прямо в глаза. Через 18 лет изучая в этом месте гипсы, я побежал за кекликами вверх и в заходящих лучах солнца увидел ископаемую тропу и следы, проходящего 120 млн. лет тому назад динозавра. Как мы эти следы нашли и изучили, я расскажу позднее. Проводник повел нас по левому, очень бурному притоку, который прорезал узкий, 300метровый коньон в верхнеюрских известняках. В известняках было много пещер, из некоторых, вытекали водные потоки, образующие водопады. Не доходя 500м. до пещеры Темирлана, проводник указал на пещеру(5м. на 5 м.), из которой не вытекала вода. По преданию, в этой пещере Темирлан после, какого то поражения, спрятал остатки войска и все свои сокровища. Дело было зимой и он, зарезав нужное количество лошадей, сделал из примерзающего мяса на вертикальной стене ступеньки, и по ним, поднялся в пещеру. Когда наш отряд приблизился к пещере Темирлан, мы увидели небольшой вход (3 на 5м.), который через 7-8м сузился до 0,5 на 0,4м. Нам пришлось ползти друг за другом около 10 метров. Свой путь мы освещали фонарями. Проходы то увеличивались, то уменьшались. В одном из таких узких проходов застрял наш Коля Гомолиций, и мы с большим трудом вытащили его и, пройдя метров 20-30, решили возвратиться назад и правильно сделали, т.к. самому крепкому парню – Володе Маликову стало плохо. У него закружилась голова, стало тошнить и мы с большим трудом спустили его вниз к реке Кызылдарье. Потом отравлению подвергся весь наш отряд, что выражалось рвотой и расстройством желудков. Мы так и не выяснили причину наших болезней, но предполагали, что на нас подействовал какой нибудь вредный газ. После экскурсии к пещере Темирлан, мы продолжали составлять разрез по ручью Бахча и старательно выколачивали флору и фауну. Неожиданно один рабочий - Толик подскользнулся и покатился вниз по крутому склону, прямо к 10 метровому обрыву. Не раздумывая, я бросился к падающему парню наперерез и мне, удалось задержать его падение (помог большой куст), но сам я не удержался и по инерции продолжал на пятой точке быстро скользить вниз. Перед самым обрывом (высота которого около 50 м.) я оттолкнулся от края ногами и распластавшись на спине задержал свое падение. Запомнился мне и тяжелый подъем на ишаках к перевалу Чапух (высота 3100м.), по Юрским известнякам в урочище Арроташ. Напластование известняков совпадали с подъемом склона, по которому бегали многочисленные зайцы. Там я установил сокращенный Юрский разрез, у которого из нижней части выпали нижне и среднеюрские континентальные толщи и на позднетриасовых бокситах, с размывм залегали позднеюрские прослои. Эти материалы позволили мне зафиксировать перерыв в осадконакоплении. Как позднее выяснилось, этот самый перерыв установил П.А.Шехтман в конце 30 годов 20 века.