Иван Степанович морщил лоб...

Фото автора

Изображая титанические усилия и непревзойденную работоспособность, он усердно хмурился на рабочем месте. Люди должны были видеть эти ровные четкие складки на напряжённом от мысли лбу.

Всякий раз, идя по длинному коридору родной конторы, ставшей таковой вследствие службы длиною в 30 лет, Иван Степанович хмурился. Поначалу он сохранял этот вид чрезмерного сосредоточения только в рабочее время, после чего, поговаривали, становился человеком даже симпатичным. Но быстро напускная деловитость стала привычкой, так что и дома Иван Степанович был по обыкновению сердит. От того жена стала ежедневно гладить ему не только рубашки, но даже носки. Такому серьезному человеку не пристало в мятых ходить.

Тем временем, сосредоточенность Ивана Степановича становилась заразительной. Все больше сотрудников конторы морщили лбы. И если шел по коридору кто-то невпопад улыбающийся, мог потом за свою эту оплошность и нагоняй получить. Неуместная на рабочем месте легкомысленность! Проще всего деловитость удавалась людям в возрасте, у которых на лице закономерно появились отметины жизни. Например, замечательно освоила искусство главный бухгалтер Иоланта Владимировна. Дама преобразила даже свою прическу, неизменную с 1973-го года. Исчезла вдруг игривая челка, открывая миру две неровные дуги морщин, завоеванных, безусловно, в ходе напряженного трудового пути. Иоланту Владимировну и так на работе побаивались, теперь же обращались к ней даже с некоторым подобострастием. Заслуженный человек. Очень заслуженный.

Но и молодые поколения талантливых приспособленцев преуспевали в этом непростом деле. По многу часов подающие надежды работники истязали хмуростью свои еще гладкие лбы. Один, самый неистовый ревнитель конторского регламента, даже тайно подрисовывал карандашом строгие полоски на безупречно молодом лбу – две горизонтальные и одну, для убедительности, вертикальную – между бровей. Опасаясь казуса и разоблачения, в  любую погоду,  даже в самый безоблачный летний день он неизменно носил с собой зонт. Как бы серьезность не растеклась.

Насупленность, как признак великой загруженности трудовой единицы скоро стала обязательным «дресс-кодом» конторы. Почти в каждом кабинете появилось настенное зеркало, проходя мимо которого сотрудники могли по собственному лицу определить уровень работоспособности. Кое-кто даже носил с собой личное карманное зеркальце, чтобы как можно лучше оценить великолепную неровность лба.
 
А потом Иван Степанович умер. Шел после работы домой, схватило сердце - упал. Последнее, что он увидел, была яркая, зеленая, молодая майская трава. “...Как прекрасно...”, - внезапно промелькнуло в угасающем сознании.

Быстро вокруг оказались люди - кто помочь, а кто с интересом поглазеть на происходящее. Иван Степанович лежал на земле, не выпуская из крепко сжатого кулака строгий тощий чемодан. Лицо его, враз лишенное земных забот, совершенно расслабилось,  разгладилось и обрело вдруг вид спокойный и даже удовлетворенный. Казалось, Иван Степанович улыбается.

...Мимо как раз проходил сотрудник той же конторы. Он посмотрел на мертвеца, но даже не признал своего коллегу.
Только сильнее нахмурился.