танцы на граблях. 4 фрагмент романа

Особняком, в районе специализированной спортивной площадки, по-видимому, на бывшем стадионе, кипела работа, грейдер растаскивал щебень, а подъёмный кран, далеко растянув стрелу, переносил контейнера. В отдалении рядком стояли «Уралы». Сонный порядок на арабском сегменте сильно контрастировал с муравьиной суетой русских.
– Да-а, - протянул Егор разочаровано, - это не институт, мандаринов не будет.
– А я что говорю, - согласился Волга.
– Ты, Лёха, говорил про баб, - возразил Магнит.
– Я про море, баб и мандарины, - Волга обобщил  совокупную скорбь. - Нихера не любо.
– Не пригоже,  - крякнул Гордей.
– Не благолепно, - включился в игру Магнит.
– Похухание, - сказал Егор, чем поставил точку в перепалке. Волга прикрыл нижнюю челюсть.
– А это ещё что? - спросил он осторожно.
– Это, братан, на старославянском «осмеяние».
Волга повторил слово мысленно и улыбнулся.
– В натуре «похухание», - произнёс он, весело тыкая на окно.  Автобус в это время парковался на плацу, в окна попала странная картина: там красовался строй в три шеренги - рота уходит на задачу. И всё бы ничего,  но парни стояли в цивильном. Видны были пёстрые пуховики, мастерки, толстовки, худи, джинсы вперемешку со спортивными штанами. Кое-кто даже сохранил спецовку газодобывающей компании. Поверх гражданской одежды красовались поясные разгрузочные системы, рюкзаки стояли в ногах - сплошь туристическое унылое говно расцветки «дубок». А в этом буйстве красок: автоматы подозрительной конструкции, мосинки, пулемёты дегтярёва, переделанными с дисковой подачи на ленту. В салоне автобуса стало шумно, возмущались и ржали одновременно. Егор привстал, уцепившись за впереди стоящее сидение.Он поискал Прибоя.
– Саня, Прибой! - позвал он через весь салон. - Прибой!
Прибой выглянул из-за спинки сидения. Их глаза встретились, Егор показал пальцем на фантасмагорию за окном.
– Шура, братка,  -   заржал он в голос, задыхаясь смехом между словами, - Майнлихер... Саня.... Майнлихер.... Саня.... Интересные задачи!....