Зеркало судьбы

     Тетя Паня, пожилая женщины с седыми,  выбивавшимися из под косынки волосами,со строгими и правильными чертами лица, неожиданно для всех знакомых – умерла.  Еще вчера она душа и заводила фольклорного хора, сидела за своим столом, уставленный пирогами с морошкой и большущим самоваром посредине , выводила  песнь о девичьей красе. Пела она всегда только народные и только красивые песни, с настоящей трагической судьбой о русских о женщинах, у которых случилась  такая доля.
Прасковья Сергеевна в войну весь колхоз на себе тащила. Бабы да ребятишки со стариками – вся рабочая сила. Сеять нужно, лошадей нет, в армию угнали. Потом сенокос, всё вручную. Осенью грязь по колено, уборка не закончена. Кто в ответе? Председатель, а она молодая баба, только еще двадцать исполнилось. Нужно за все  и всех отвечать. Мужик ее, Петр, ноги отморозил в Финскую, на всю жизнь инвалидом остался. Летом валенки не снимал. Мужики меж собой посмеивались.
- Ты, дядя Петя, ноги-то летом не перегрел? А что зимой заведешь?
Дядя Петя давно привык к таким шуткам и не обижался.   И чего обижаться, сколько его товарищей осталось на полях боев, не счесть.  Ему повезло- жив хоть и инвалид.
- Ты бы, Федор, за своими следил – отвечал Петр Алексеевич. Вчера у Зинки Согриной  стекло  в окне вставлял, смотрю следы под окном, аккурат под сорок пятый размер. Не твои?
- Что мне там делать?
- Не знаю, не знаю, Федя, но только у нас на полустанке у тебя такой размер.
- А Зинка-то, что говорит? – спросил другой ушлый мужичок, Володька Цыган, прозванный так за черные и кучерявые волосы.
- Что? Зинка позвала, мол, вставь новое, а то вчера кто-то ко мне ночью стучался и разбил.
- И что не видела кто? – не унимался Володька Цыган.
- Кто ее  знает, только мне не сказала. Видимо, на свидание пришел, да не рассчитал силу, стукнул, и стекло в дребезги разлетелось.
Мужики повернули головы к Федору.
- Ты дядя Петя, хоть и ветеран войны, но меня не зли, могу и валенки-то  разуть. Походи босиком – не на шутку  разозлился Федор.
- А ты попробуй – отозвался дядя Петя, и как бы невзначай полез в потайной карман  мятого пиджака.
На полустанке знали, что дядя Петя привез с войны настоящий пистолет,  финский с широким лезвием нож, с которыми он никогда не расставался. Было дело, когда на его жену уже после войны, два бывших зэка покушались.  Захотели молодую и красивую  председательшу  поиметь, и себя показать, чтобы все их боялись.  Подкараулили почти у дома и только схватили женщину, как услышали крик:
- А, ну, оставьте! Оставьте, я сказал – тихо повторил мужик, держа руку в кармане.
- Ты бы шел дядя, а то тебя ветер сдует.
Но, мужчина, а это был муж Прасковьи Сергеевны, Петр, вытащил револьвер, и молча, не целясь, выстрелил.
Один из них  ойкнул, бросил женщину и, вытащив нож, ринулся на дядю Петю. Тот сделал второй выстрел в ногу, бандит упал на колено. Второй поднял руки:
- Все! Сдаюсь!  Не стреляй!
- Пристрелил бы вас обоих  сволочей, да сидеть за вас не хочется. Дуйте отсюда и чтобы я вас больше никогда не видел.
Говорят, что участковый милиционер, Николай Машикуров,  участник войны,  закрыл дело на Гурьянова Петра Алексеевича за отсутствием доказательств вины. Так или иначе, но все на полустанке четко знали тетку Паню, Прасковью Сергеевну, никому лапать руками и лезть под подол больше в голову не приходило.
Так и текла жизнь на полустанке. Дядя Петя еще прожил какое-то время и даже успел медаль за «Боевые заслуги» получить к двадцатилетию окончания войны и умер, не было больше сил сопротивляться болезням. Ушел тихо и спокойно, как и подобает настоящему солдату. Похоронили на сельском кладбище, рядом с братскими могилами. Тетя Паня долго плакала, любила она своего Петрушу, хоть и инвалида, но бесстрашного защитника и заступника за нее. Детей им Бог не дал. Прасковья Сергеевна немного переживала по этому поводу, потом успокоилась. Зато племянников четверо от младшей сестры Марии, постоянно в их доме бывали. Дядя Петя  пасеку развел в своем огороде, делал прополис и, благодаря ему, прожил столько лет. Да банька по субботам с ромашкой и клевером, настоянными на дождевой воде, давали ему силы жить. Тетя Паня любила и заботилась о племянниках, как о родных детишках. Но, вот настал и её черед. Ушла из жизни тихо и без суеты, как и жила, на 93 году. На похороны собралось много народу. Все местные, ее любящие самодеятельные артисты полустанка, их фольклорная группа «Сударушки», приехали две сводные сестры из Питера, племянники, сестры  Марии и среди них самый ее любимый ,младшенький – Сашенька. Александр стал известным на полустанке человеком  благодаря своей  упорности и таланту. Еще школьником на вопрос Прасковьи Сергеевны:
- Кем станешь, когда вырастишь?
Ответил:
- Не знаю кем. Но, обязательно буду знаменит, у меня будет свой дом, сад и пасека, как у вас с дядей Петей.
Тетушка тогда улыбнулась, однако вывод свой сделала: - Далеко пойдет.
Так и вышло. Уехал мальчишка в Ленинград, поступил в университет на отделение «геология» и стал геологом. Объездил всю страну,  нашел с товарищами залежи нефти, угля, алмазов столько, что не освоить и за одну жизнь. Успешно продвигалась его научная работа и вскоре молодой профессор, уже ездит по зарубежным командировкам, помогая  ученым других стран искать свои полезные ископаемые  и учить, как это делать. В общем дела Александра Кирсанова шли в гору.
Перестройка чуть затормозила, но в годы становления новой России, его профессия вновь стала востребована и его лицо появилось на телеэкранах рядом с правительственными чиновниками. Все эти годы ему было не до полустанка его детства. Но, смерть его любимой тетушки заставила приехать, отдать почести усопшей.
Александр Филиппович организовал похороны тётушки как того она заслуживала: без излишеств и помпезности, но с почтением к ее заслугам и таланту.
Полустанок три дня отмечал уход из жизни Прасковьи Сергеевны за счет средств Александра Филипповича. Когда разъехались родственники, и горечь утраты улеглась в душе и он остался один в скромном домике,  решил открыть занавешенное по русской традиции- зеркало, стоящее в прихожей. Александр Филиппович хорошо его помнил с детства, когда он впервые увидел сам себя в три-четыре годика в этом большущем зеркале , посмотревшись в него. Тогда он испугался, увидев свое отражение: мальчика с белокурыми волосами и крупными, как бусинки, глазами, и он заплакал.  Мама подскочила к плачущему сынишке.
- Ты чего Сашенька? Испугался? Не бойся, там твое отражение. Это зеркало. Оно отображает то, что есть на самом деле. Ты испугался сыночек своего отображение. Понял?
Мальчик еще больше расплакался. Мать едва успокоила.  Подростком ему приходилось глядеться в зеркало,  но всегда он это делал как-то украдкой, быстро, не вдаваясь в детали изображения. Не нравилась ему глубина и какая-то непонятная тайна зазеркалья, которое ему всегда мерещилось. Зеркало все равнодушно воспроизводит, но какое-то внутреннее чувство подсказывало Сашке, что оно не просто зеркало, а что-то завораживающее, непонятное и таинственное нечто. Будто оно там, в своей глубине, хранит тайны мироздания и знает больше, чем только отображает действительность.  Мол, зеркало признано отображать вечность и неизвестное в будущем. И вот, как-то  так случилось, что старшие братья умерли один за другим, еще сравнительно молодыми, чуть за пятьдесят. Хотя особо ни чем не болели. Сестра тоже не долго пережила их и умерла так же внезапно, приехав к тетушке летом на отдых.  Говорят, что сидя в кресле рядом с зеркалом, ей стало плохо.  Она схватилась за сердце и тут же мгновенно скончалась.  На похоронах братьев и сестры он тоже был, но  озабоченный своими проблемами и делами, не обратил особого внимания на рассказ тетушки, Прасковьи Сергеевны: - Что, мол, твои братья и сестра умерли после того, как они долго смотрелись в зеркало. Что зазеркалье их засосало в свою водичку, как в реале засасывает водоворот. Тогда Александр Филиппович не обратил на это внимания. Всякое в голову взбредет пожилой женщине. 
Но, вот сейчас, стоя около этого самого зеркала, он впервые  его внимательно изучил. Оно -из красного дерева и такой же рамке шириной в ладонь, без узоров в строгом стиле. Но, самым важным его элементом было  само стекло зеркала. Оно, словно, затягивающая вода в бездонном озере. Александр Филиппович  отошел чуть подальше  и снова взглянул на себя.   Он увидел себя, взрослого, хорошо одетого человека, с сединой на голове, летящего куда-то в бесконечность.  Отвернувшись в сторону, Александр Филиппович, несколько минут стоял молча и смотрел в окно напротив. Красивый летний день, зеленый луг, ромашки, любимые тетушкой флоксы, нежно розового цвета и таким же тонким ароматом. И вот оно, это «окно» в тот, другой мир, куда глядеть опасно. Он сейчас вдруг вспомнил, как много лет назад, молодым геологом на склонах алтайских гор,  среди полной жизни прекрасной природы со шмелями на огромных цветах Иван-чая, у него из под ног внезапно стала уходить земля. В последнюю секунду, собрав все свои силы и оценив обстановку, он выбрал верный ход – только вперед, бросившись к сосенке и  успев в нее вцепиться руками. Сзади него образовалась огромная и бездонная яма, а он остался на перешейке  вместе с сосной. Это был знак – меняй свое предназначение! Вот то же самое он ощутил и сейчас,  посмотревшись  в бездонное окно зеркала.
Александр Филиппович уехал, решив не испытывать больше судьбу, не стал даже оформлять документы по завещанию, оставленного Прасковьей Сергеевной на него дома и имущества.
Он снова в работе,  в заботах о своих детях, внуках, в решении возникавших государственных проблем и движение вперед по карьерной лестнице ученого.
Как-то устав от работы, бесконечных поездок и совещаний, Александр Филиппович остался один в собственном доме, с садом, благоухающими цветами, деревьями полных груш и яблок, слив и вишни ,с чистыми дорожками по всему участку сада и задумываясь: - Хорошо, что это я сделал , все останется детям, внукам. А что же мне нужно будет? Вот если все по совести, то что я заслужил на свою старость? -Задал он себе вопрос. -Совесть, что же это такое? Наверное, «золотой запас» данный богом. Его нужно сохранить до конца жизни. Не утопить в вине, не разменять на красивых женщин, звания, друзей. Она твоя «Alter ego»! Ее ничем не возместишь, когда потеряешь...
Он, Александр Филиппович, не потерял свою совесть, не разменял на пустяки.- А почему дети это не оценили? Сторонятся, считают его неприспособленным. Внуки – понятно. Им пока помогаешь, они тебя любят! Но, вот искренне  ли?. Да, не все так просто - вздохнул он. Вот и в семье пошли дела не так:  то мужья  у дочки уходят, один за другим. Чем не угодила? Обижается на отца, будто он выбирал ей пару.  Жена вся в заботах не о нём, а о своей больной матери. Все так! Но почему не складывается, как хочется, как когда-то?
Зеркало! Это оно проклятое всему виной.  Его нужно уничтожить, хватит ему разрушать  устои его семьи. Ведь  оно перешло ему по наследству. Да, так! Александр Филиппович  от такой мысли даже привстал со скамейки и стал ходить по дорожкам, вспоминая все  свои встречи с зеркалом. И он решил действовать.
На полустанок Александр Филиппович приехал на скромной машине, один, без водителя. Жену и своих близких о целях поездки не стал ставить в известность. Поехал и навестил на кладбище своих похороненных родственников: отца, мать, братьев, сестру и тетушку с дядей Петей. Теперь вот он у заброшенного дома. Домик с заколоченными ставнями производил тоскливое впечатление. Кое как, проложив дорожку к дому через бурьян, попал на крыльцо, нащупав старый кованый ключ над входом в окошечке, открыл дверь. Затхлый запах плесени и времени упруго ударил прямо в лицо. Оказавшись в прихожей, Александр Филиппович огляделся в темноте, ничего не видно. Нащупал на стене старый выключатель, щелкнул, вспыхнул тусклый свет.
- А вот и оно – зеркало! - сказал себе тихо Александр Филиппович и осторожно подошел.
Но слой пыли на нем был такой, что ничего не отразилось, когда он посмотрел в него. Взял в руку подвернувшийся рушник, висевший рядом с умывальником и стал тщательно стирать пыль. Наконец, на него в туманном свете высветилась фигура сгорбленного человека с тряпкой в руке.
- Господи, да это же я! Подумал он, и какая-то невидимая сила стала его манить к себе, словно тянула магнитом в серое олово зеркала.
-  Нет, нет! Так не пойдет! - вскрикнул Александр Филиппович, схватил табуретку, стоящую рядом и со всего размаху ударил по зеркалу. Крупные осколки разлетелись по сторонам, и тут Александр Филиппович почувствовал сильную боль в груди. Он схватился рукой за сердце и рухнул рядом с разбитым зеркалом. Очнулся, не поняв сколько времени прошло, посмотрел на часы. Полночь! Мне пора уходить! Подумал он и, собрав остатки сил, вышел из дома, и едва добравшись до машины, он тихо вполз на сиденье. Включил зажигание и медленно поехал по спящему ночному полустанку. На небе светила Луна и черные облака, то и дело закрывали ее лик. Скорее, скорее отсюда, от этого разбитого зеркала.   Под утро разбившуюся машину нашел на обочине трассы водитель дальнобойщик.
- Мертв! – констатировал он, пощупав руку лежавшего рядом человека.