Пацаны

 Мой товарищ замахнулся на меня, а после кинул пренебрежительно и пафосно пару слов. Я встал со стула. Подошел к нему и схватился за воротник его дешёвой рубашки.

– Ты что? – говорил я, – Ты лучше извинись.

Он дергал руками. Выбраться из моего захвата было для него тяжело. Что было странно и для меня. Особых усилий я не прикладывал, но держал его рубашку с местного рынка крепко, и со злостью смотрел в глаза. Он выбрался. Оттолкнул меня. Потом ещё раз замахнулся. И в этот раз я почувствовал, как его кулак прошелся возле моей щеки. Я подбежал, чтоб схватить его еще раз. Но тут пацаны резко встали между нами. Я на секунду представил, как табуретка бьется об его хрустальное лицо. Тяжело. Бессмысленно. Положил табуретку на паркет, просто поправил свою прическу, посмотрел на него, и все.  Ушел в свою комнату. Лег на кровать, попытался закрыть глаза и, возможно, немного поспать. Но злость не давала покоя. Она играла во мне. Я не мог забыть пафосных слов, дешевую рубашку, и это наглое толстое лицо. Толстое лицо ехидно улыбалось, говоря мне, что я сдался. Что я не смог довести до конца то, что начал. Я встал с кровати, включил свет. На ощупь ногой нашел тапок под кроватью. По скрипучему полу прошел в другую комнату. Пацаны сидели каждый на своей кровати, залипали в телефоны.Только толстый сидел с потерянным видом, будто пытаясь быть в теме с пацанами.Пухлыми руками он потирал свои глаза. 

Я надел кроссовки. Накинул куртку. 

– Выходи. Жду тебя у магазина. Или будешь трусом жалким.

Дальше особо рассказывать нечего. Долгие разговоры. Фары проезжающего такси. Потом снова пухлые пальцы. Ещё раз пухлые пальцы. Толстые такие. И пафосное лицо. Потом эти толстые пальцы у моего лица. В глазах у меня синие фонари или зелёные... или совсем красные? Точно сказать сложно. Я лежал, а толстяк сверху смотрел на меня. Потом вижу двух парней, прибегающих на звук моего падания. Неразборчивые и заурядные разговоры, а потом травматический пистолет, которым угрожает один из парней толстому. Толстый поднял меня. Я вижу только синий, размазанный фонарь.

– Дай посмотрю, – говорит парень с травматом. 

Я убираю руку. Еле раскрываю правый глаз. А теперь его лицо видно чётче. Но глаз раскрывать больно. Ещё какая-то боль в голове. С рук на асфальт падают капли крови, разукрашивая его из шаблонного серого, в цвет непонятный. Цвет неопределенности и неузнаваемости. Кажется, в цвет, в котором находился сейчас я. Толстый высокомерно смотрел то на меня, то на парня с травматическим пистолетом.

– Может, тебя тут сейчас и положить, а? – говорит парень толстому.

Он сказал это совершенно серьезно.
Толстый менжевался. Тут вмешался я.
- Все хорошо. Мы просто повздорили. Это мой товарищ. 
Парень с пистолетом глянул на меня, как бы убеждаясь в правдивости моих слов, а в это время пришли наши пацаны. 

 Я увидел длинного адвоката и закутанного в шарф хирурга. Адвокатом я его называл, потому что он учился на юридическом факультете. А хирург учился вовсе на фармацевта. Пацаны были явно недовольны вмешательством парня с травматом. Разруливать ситуацию пришлось мне, либо мы все тут перебьем друг друга. Пацаны парня и его друга с травматом. А парень с травматом толстого и пацанов. Кого бы пришлось бить мне, я даже не знаю. Дать разок в зубы толстому мне хотелось, но уже не так сильно. Бить парня с травматом я бы не стал. Он все-таки заступился за меня. Бить своих пацанов, конечно,  я бы тоже не стал. Нужно было думать. Правый глаз все так же с трудом разглядывал происходящее. “5 утра.Через три часа нужно вставать, идти в метро и сидеть уже в аудитории... Нашли себе занятия перед лекциями.” - думал я. Пацаны уже хотели разобраться с тем, что вступился за меня.  Парень со стволом все еще тычил толстому в грудь, угрожая пристрелить его здесь же. 
- Все в порядке. Уходим- уходим, - позвал я толстого и потянул его за рукав, потащив в сторону нашего дома, - Все в порядке, парни. Спасибо, что впряглись, - сказал еще раз парню с  травматом. И мы двинулись вчетвером в сторону зеленого фонаря. Я держался за глаз. Толстый был нервным. Пацаны все оглядывались назад.

- Надо было их прижать. Хули они вмешались-то? У вас же свои разборки были. Покажи глаз хоть, - сказал адвокат.
- Да ты че, дядя, они бы нас с ствола у этого вокзала и положили бы, - ответил я. 
- Ага. Он бы пока своей указкой в меня прицелился, зубы уже украшали бы асфальт. 
- Да, надо было им объяснить, - подхватил хирург, - Не хорошо получилось.   

Толстый все молчал. Я шел разглядывая одним глазом наш подъезд. Было очень странным, встретить эту улицу безлюдной, хоть и в 5 утра. Вокзал постоянно был в движении. Сняли эту квартиру мы, из-за удобства, станция метро была в трех шагах. Это был самый центр столицы. До моего учебного заведения нужно было немного потолкаться в метро, проехать одну станцию и вот, ты уже приехал. Адвокат зашел первый, за ним хирург, потом толстый, а следом уже я. Хирург кинул 50 тетри в окошко и лифт тронулся. На 6 этаже адвокат спросил меня:
- А куда ты ему попал?

- В челюсть. В шею. Куда-то туда. Я особо не целился.

Толстый кивнул и показал рукой на область, куда я ему надавал. 7 этаж. Приехали. 

Я умылся. Посмотрел на часы: 6:17. Успею еще два часа поспать. Синяк под глазом болел все больше. Я рухнул на кровать. Осознанно понял, что всего этого можно было избежать, если бы я не позвал толстого на улицу, где мы и схватились. Моя глупость меня раздражала все сильнее.  Я закрыл глаза, чтоб забыть эту ненужную сцену из своей жизни. Проснуться, как ни в чем не бывало подшутить над толстым. Одеться, умыться и поехать на учебу. Я приложил холодную руку к глазу. Как хорошо... 

 Утром проснулся и понял, что все это было. И парень с травматом. И удар толстого. И адвокат норовивший разобраться с двумя вмешавшимися. И врач, который принес мне утром очки,чтобы я нацепил. Пацаны спали. Толстый тоже. Один я проснулся и был в ужасном состоянии. Глаз опух еще больше. Болела голова от падения на асфальт. Капли крови на рубашке. Что же это за ****ский день? Ода ругань. Непонятки. Разборки. Ладно, похер.

 Через пару недель уже хирург сцепился с толстым. Драки особой не было. Но хирург дал понять, что готов порвать его тут же. Толстый был с ним более аккуратным, чем со мной. Но тогда толстому я объяснил, что я  не мешок с песком, а живой человек. Оскорбить себя я не дам, если меня ударят- получат сдачу вдвойне. Но ему особо не досталось. Возможно, стоило забыть эту ситуацию, он все же извинился после этого. Но меня это не остановило. Я был готов разобраться с ним. А через месяц после драки,  я  повздорил с хирургом. Случилось это из-за пустяка. Как это едва не переросло в новую разборку, я не могу понять. Но, если толстый и хирург потом снова сдружились, я все-таки не смог. С адвокатом у нас все было ровно, но контакта с ним у меня не осталось. Может быть, я такой человек?  И до сих пор не могу понять, почему мы были такими агрессивными? Почему не решали все разговорами? Прошло два года с случая с толстым, а я, наверное, немного скучаю по нашим прогулкам с пацанами. Мы могли туго забить кальян и курить его, пока не начнем кашлять. Или что-нибудь приготовить из имеющихся продуктов. А сейчас я в другом месте и будто еще не нашел своего места. Где мне надо быть? Интересно, где сейчас адвокат? Работает ли уже хирург? Иногда я задаюсь такими вопросами, потом думаю: надо ими задаваться? Может, все-таки набрать пацанам?