Одно из чудес России!

Друзья!

Этих чудес природы  в нашей стране насчитывается семь. (Первое чудо России — Эльбрус. Второе чудо России — долина гейзеров на Камчатке.Третье чудо России — Воды Байкала. Четвертое природное чудо света России — Столбы выветривания. Пятое чудо России — Петергоф. Шестое чудо России — Мамаев Курган — скульптура Родины-Матери Седьмое чудо России — собор Василия Блаженного).
Но мансийские  каменные болваны на Приполярном Урале-самые труднодоступные и загадочные! Посему и не загадили, не обезобразили их ещё не очень многочисленные туристы в здешних местах!
Из Сети.
"...Как только не называют это красивое и загадочное место Северного Урала: Маньпупунер, Мань-Пупыг-Нер, Болвано-Из, мансийские болваны… Туристы обычно называют их кратко – «Пупы». Столбы выветривания Маньпупунер считаются одним из семи чудес России.
В переводе с языка манси «маньпупунер» означает «Малая гора идолов». И действительно, всего этих останцев семь. Шесть столбов выстроились на ровном плато в ряд, а один стоит чуть в стороне. Их высота от 30 до 42 метров. Все они имеют причудливые очертания.
Для манси это место издавна считалось святым, ходить сюда они запрещали. По одной из легенд каменные столбы были в древности семью великанами-самоедами, которые шли через горы с целью уничтожить вогульский народ. Но, поднявшись на плато, их вожак-шаман увидел перед собой священную вогульскую гору Ялпинг-нер. В ужасе он бросил свой барабан на вершину (она теперь так и называется Койп — «барабан») и все семеро великанов окаменели от ужаса. С тех пор так и стоят они на этом горном плато.

Находясь здесь, действительно трудно поверить, что эти загадочные столбы образовались всего лишь из-за разрушения гор. Тем не менее это так. Столбы образовались за многие миллионы лет в результате выветривания Уральских гор. Окружавшие их слабые породы разрушились, а эти, оказавшиеся более твердыми породы выстояли и образовали это чудо природы. Столбы плато Маньпупунер в 2008 году были признаны одним из семи чудес России. В ходе голосования за них было собрано более полутора миллионов голосов!
Девственная красота этого места сохранилась благодаря его отдаленности и труднодоступности. В радиусе сотни километров нет никаких населенных пунктов. По этой причине случайные люди, склонные к вандализму, сюда, к счастью, не добираются. Поход на Маньпупунер для неподготовленных людей доступен только при заброске и выброске на вертолете. В случае пешего похода доступен только опытным, хорошо подготовленным туристам. Пеший маршрут занимает обычно около двух недель.
Погода в этих северных горах очень холодная и непредсказуемая. Часты туманы, в которых сложно разглядеть столбы выветривания и легко заблудиться. Сами столбы выветривания находятся на территории Печоро-Илычского заповедника и для их посещения, во избежание проблем, нужно получать разрешение из его администрации.
Для этого нужно написать заявление на имя директора заповедника. В заявлении необходимо указать предполагаемые сроки поездки, список участников группы, паспортные данные и контактные данные. В заповеднике выдадут пропуск, взяв за него экологический сбор.
Северный Урал – суровый край, и поэтому собираясь в зимнее путешествие к Мансийским болванам, прежде всего нужно позаботиться о защите себя от экстремально холодных температур и ветра, который здесь бывает очень сильный. Особое внимание следует обратить на ветрозащитный (штормовой костюм), теплую экспедиционную куртку и обувь, которая должна быть достаточно тёплой и защищена от попадания снега внутрь.
Территориально столбы выветривания Маньпупунер находятся в Троице-Печорском районе республики Коми, в междуречье рек Печора и Ичотляга. Добраться до них очень сложно, поскольку они находятся в отдаленной труднодоступной местности. Имеющие большие деньги могут заказать вертолетный тур (правда, погода далеко не всегда благосклонна к туристам). Остальным же придется долго идти пешком".https://nashural.ru/
...Да, не каждый выдержит многодневный переход с тяжелым рюкзаком за спиной, когда и медведь может подкараулить на тропе, и гнус заедает,и клещи кусают.
И всё же туристы идут туда, к загадочным творениям Природы, равных которым нет в России! Побывала там в конце 90-х  и киноэкспедиция Михаила Заплатина из Перми. (см.файл ниже).
Возможно, кто- то  из северян захочет повторить его давний маршрут?

Вл.Назаров
***********
НА ВЕРШИНУ КАМЕННЫХ БОГАТЫРЕЙ

Когда поднимаешься на Уральский хребет в той его северной части, которая носит название Поясового камня и в которой берет начало великая река Печора - взору открывается великое зрелище. На одной из вершин застыли семь каменных причудливых столбов. Выстроившись в шеренгу, словно солдаты, они будто стерегут безлюдную горную пустыню.
Первое впечатление - вы попали в сказочную страну: свищет ветер, облака окутывают горы, из облачной массы временами появляются головы странных чудищ. Это каменные идолы на горе Маньпупыгнер, что в переводе с мансийского означает "Малая гора богов". Творение искусного художника, имя которому Природа.
Интригующее название "Маньпупыгнер" заставило нас со спутником отправиться летом в таежный поселок Усть-Манью на Северной Сосьве. Там, в отделении няксимвольского  промохотхозяйства, обещали нам коней для похода в горы Урала. Товарищ мой - Александр Гавриш. У меня он будет исполнять обязанности администратора и ассистента кинооператора. Он в очках - сильная близорукость. Худощавый. Ростом невысок. По характеру - молчун.
В Усть-Манье дело осложнилось с проводником: свободных молодых парней в поселке не нашлось. Но бригадир промхоза успокоил нас таким предложением:
- Не дать ли вам старика Мань-пырисьойку? Он хорошо знает дорогу в горы.
Произнесенное имя показалось нам смешным. Бригадир заметил у нас на лицах улыбки, сам усмехнулся:
- Так в шутку зовут у нас Петра Ефимовича Самбиндалова. Это означает: "Мужик маленький, как мальчишка".
Послали за стариком. В сопровождении двух парней пришел низенького роста старый манси. Ребята были почти на две головы выше старика. На ногах его одеты нярки, как называют здесь непромокаемую обувь из лосиной кожи. До самых бедер было что-то напоминающее чулки, перевязанные под коленом кожаными ремешками. На поясе болтался охотничий нож с гирляндами клыков медведя. Шея повязана платком. Лысая голова ничем не прикрыта.
- Пася, пася, - сказал старик.
Мы с Гавришем переглянулись, не понимая этого слова.
- Он говорит "здравствуйте", -сказал один из парней.
Спохватившись, мы выпалили скороговоркой:
- Здравствуйте, здравствуйте!..
Парни, как оказалось, были сыновьями Петра Ефимовича. Младший неплохо говорил по-русски и стал переводчиком при разговоре. Мы объяснили, что нам нужно от проводника: довести до горы Маньпупыгнер, ухаживать за лошадьми, охотиться для общего котла. Когда мы ударили по рукам, он хитро улыбнулся и сказал по-русски: "Водка надо. Нога сырой будет". Мы и все остальные рассмеялись. Оказывается, Маньпырисьойка может обходиться без переводчиков!
В назначенный день старик пришел к нам с легкой котомкой за плечами, с ружьем, в сопровождении белой собаки по кличке Паль. Собрали аппаратуру, снаряжение, навьючили лошадей. Это были две кобылы с жеребятами - все, что имелось для нас в промхозе.
Отправились по берегам речки Маньи, которая ведет нас к горам Урала. Никто нас не провожал, никому мы не сказали "до свидания". Здесь люди уходят в тайгу незаметно, без суеты. Проводник вел первую лошадь за уздечку. Гавриш вторую. Я с ружьем и фотоаппаратом завершал шествие. Жеребята резвились вокруг нас, то забегали вперед, то отставали. Это были две маленькие кобылки. Саша норовил огреть их вицей и покрикивал: "Эй вы, девчонки!"
Узенькая тропинка повела нас в сосновый бор, и вскоре мы вышли на заметную просеку.
- Сибиряковка это, - оповестил проводник.
Позже я узнал - эту просеку прорубили в 1892 году по инициативе промышленника А.М.Сибирякова, чтобы связать Северную Сосьву с Печорой. По ней проводились коммерческие перевозки на оленях через Урал. А теперь Маньпырисьойка вел нас по ней, чтобы кратчайшим путем выйти на гору Каменных идолов.
К вечеру просека подвела нас снова к речке Манье в самых ее верховьях у гор. В поздние часы выбрали на ее берегу место для ночлега. После вечерней трапезы и чая Саша забрался в палатку и сразу же захрапел. Мы со стариком еще надолго засели у костра. О чем-то говорили, а больше прислушивались к журчанию речки и всплескам хариусов.
Вдали силуэтом рисовался лесистый купол горы Маньятумп. Манси, кивнув головой в ее сторону, сказал:
- Давно, давно гора ходи нельзя было...
Я насторожился. Он продолжал:
- Кто ходи, тот хворай долго и помирай...
- Что там такое было?
- Старый люди говори - там пу-пыг стоял, Сорни-Эква, Золотой Баба.
Проводник замолчал. Мне показалось - в тайге наступила таинственная тишина. Треск сучьев в костре почему-то усилился. Я покосился на черный силуэт горы. Легкий озноб пробежал по телу.
Петр Ефимович после паузы продолжал:
- Страшно было близко гора ходить. Баба кричал шибко. Люди рассказывай - страшный голос...
- Кто-то из ваших теперь ходил на гору?
- Кто молодой, ходил. Говорил, совсем ничего там нету...
- Давай-ка сходим и мы, Петр Ефимович!
- Нет, моя туда не пойдет. Грех будет. Помирай не хочу...
Он стал укладываться спать у костра. В палатку не захотел.
Я ловил себя на том, что всего несколько минут перед этим безразлично смотрел на гору Маньятумп. Теперь же с настороженностью поглядывал на ее черную лесистую вершину.
В палатке долго не мог заснуть под впечатлением недавнего разговора. В голове витали думы. Я вспоминал когда-то прочитанную в старых книгах легенду об языческом идолище, которому поклонялись далекие предки современных манси и ханты
- Золотой Бабе. Вспомнил и любопытную гипотезу о том, в каких местах Урала и Зауралья находился этот идол и откуда он мог попасть туда.
Один из исследователей, Сергей Марков, предположил, что прообраз этого идолища мог быть занесен на Урал из Тибета по зауральским рекам. Реки, как известно, были сравнительно легкими дорогами для проникновения в самые отдаленные уголки земли. И такими дорогами на Северный Урал могли быть Иртыш, Тобол, Тавда и Лозьва, которые приводят прямо к горам Лунтсухапсяхль и Ялпинг-нер, к истокам Северной Сосьвы и Маньи - местам, считавшимся и поныне далекими и не легко доступными.
На другой день от Маньи на хребет Урала нас потянула заметная нартовая дорога. Тайга сменилась предгорным редколесьем с кривыми березками. И они скоро уступили место полярному березнячку, едва заметному под ногами. А выше
- горная тундра. Со склонов сползали широкие полосы каменных россыпей. Близился выход на водораздельный гребень, делящий нашу землю на Европу и Азию, от которого одни реки текут в сторону востока, другие - в сторону запада.
Выше, еще выше, и перед нами открылась величественная панорама Уральского хребта от севера до юга. В западной стороне над лесами взметнулась подернутая дымкой покатая вершина, из-за ее северного склона выглядывали головастые каменные истуканы.
- Не наша ли это гора? - спросил я старика.
- Маньпупыгнер, Маньпупыгнер, - закивал головой проводник.
- Когда там будем? - не терпелось мне.
- Сегодня не приедем. Далеко...
Со стариком приходится соглашаться: расстояние в горах обманчиво. Он долго смотрел на тайгу, потом показал рукой:
- Так пойдем. Там есть олений дорога.
Мы спускались по склону в сторону юга, там в туманной дымке маячил конус вулкановидной вершины Койпа. Шли по старым следам от полозьев нарт. На пути встречалось много грибов-красноголовиков. Гавриш торопился наполнить ими охотничью сетку. Старик, наблюдая за ним, усмехался:
- Манси это не кушай. Моя давай лось, глухарь, таймень, харюз... Грибы - худой пища. Это оленья еда...
Спустились в тайгу. Среди леса в логу блеснула речка. Вышли на ее берег, остановились передохнуть.
- Печерья. Печерья, - задумчиво проговорил Петр Ефимович. - Моя давно ходил сюда. Еще молодой был...
Нам с Гавришем не верилось, что эта крохотная речушка дает начало великой реке европейского Севера - Печоре. Мы с жадностью пили воду ладонями и хвалили ее вкус.
- Может, заночуем на этой речке? - предложил Саша.
Петр Ефимович с поспешностью сбросил свою котомку с коня и стал привязывать лошадей к деревьям, приговаривая:
- Спать-то тут емас, хорошо... Лошадь сено много кушай...
Я не стал возражать.
Рано утром нас разбудили выстрелы в тайге.
- "Дерсу" промышляет, - сказал сонным голосом Гавриш, потягиваясь в спальном мешке. - Глухарей про запас готовит старина...
Пришел манси и бросил у костра двух черных петухов.
- Зачем долго спишь? - с укором сказал старик.- Утром охота хороший. На котел мясо надо...
После обычных утренних дел отправились в последний переход. Оленья дорога тянулась на подъем. Под ногами снова карликовый березняк. Копыта коней и наши сапоги покрывались желтой пыльцой.
Приближались к вершине, которую мы видели с хребта. Шли на гору, увенчанную обыкновенными камнями, но почему-то ощущалось
волнение, настороженность, как перед опасной охотой.
До вершины оставалось совсем немного. Впереди был только покатый купол. Но внезапно из-за склона стали показываться одна за другой "головы" каменных болванов. Будто отряд загадочных воинов шел нам навстречу.
- Уррааа! - закричал молчавший до этого Саша. - Идолы!..
Но наш старик с растерянностью на лице негромко проговорил:
- Маньпупыгнер, Маньпупыгнер...
По мере подхода к самой вершине перед нами "вырастали" таинственные колоссы. Склон постепенно открывал их "туловища". И наконец, взору предстала удивительная картина.
На ровном плато выстроилась семерка каменных "богатырей". В первые секунды эти странные творения природы воспринимались с чувством легкого страха. Его усиливало поведение наших лошадей. Они насторожились, плотно прижали уши. Одна из них даже заметалась, заржала и вырвала узду из руки проводника. Рванулась в сторону удирать. Старик едва поймал ее.
Приблизились к болванам, постояли возле них. Кони мало-помалу стали привыкать, но косились на столбы, лишний раз проверяя, нет ли в них чего опасного.
На западе клубились причудливые облака и медленно приближались к истуканам. Расползались по небу в сплошную ноздреватую массу, через частые просветы которой на землю веером прорывались яркие лучи солнца. На этом фоне еще четче вырисовывались черные силуэты каменных гигантов.
Мы с Гавришем торопились снимать этот необыкновенный пейзаж. В стороне стоял с конями Петр Ефимович и наблюдал за нашей работой. Кругом было загадочное затишье. Это еще более усиливало таинственность ландшафта. Проводник был серьезен, молчалив и, кажется, нетерпеливо ждал окончания съемки. Что-то происходило со стариком...
Когда солнце скрылось за горизонтом, мы спустились в ложбину под болванами, к маленькому ручейку. На стоянке манси заметно повеселел. Деятельно занимался костром, ощипывал глухаря на ужин.
- Сашка! Тащи вода! Чай надо! -при этом хитренько и выжидающе поглядывал на меня.
Я понял его взгляды. Сегодня старику полагалось то, о чем он беспокоился в Усть-Манье перед походом.
В темноте ярко пылал наш костер. Где-то рядом, в сумраке, кричали горные куропатки. На слабо светлеющем небе выделялись только очертания уральских вершин. Тайга тонула в темной долине Печоры.
На другой день, солнечный и ясный, проводили большую съемку, познакомились со всем каменным ансамблем горы.
Центральная группа останцев Маньпупыгнера состоит из семи отдельных скал. В стороне, на значительном расстоянии от остальных шести, выделяется мощный тридцатичетырехметровый столб. Это массивная бутылеобразная колонна, стоящая на широкой поляне.
Но шестерка утесов - самая оригинальная. Они расположены в одну линию над крутым обрывом, усыпанным глыбами камней, продуктами их собственного разрушения. Один из останцев напоминает фигуру с острова Пасхи, другой кажется похожим на гнома, посаженного в мешок.
Прыгая по каменной россыпи под фигурами, я мимолетно взглянул на них и ахнул от удивления. Три камня, стоящие в ряд, мы только что снимали с одного направления и видели в них нечто похожее на идолов и чудищ. А теперь передо мной четкие силуэты сидящего кролика, голова барана и... человеческий бюст!
Этот камень производил особое впечатление. Представьте себе бюст человека на пъедестале с характерной прической времен Грибоедова и Гоголя. С ясной линией лба и надбровных дуг, носа и открытого рта. С четко выраженным подбородком, шеей и выпяченной грудью с пышным жабо - вылитый Хлестаков! С другого направления этот камень терял сходство с Хлестаковым и становился похожим на элегантный профиль английской леди восемнадцатого столетия.
Я зову своего помощника. Показываю ему камни с новой точки.
- Видишь?..
- Вот это да!..
Прошу его вместе с проводником позировать мне возле камней. С ними потянулся и пес Паль. В сравнении с двумя человеческими фигурами и собакой камни "выросли", обрели монументальность.
В лагерь на этот раз мы возвращались усталые, но удовлетворенные. И у костра долго размышляли об удивительных каменных изваяниях.
Мансийская легенда говорит, что это были богатыри соседнего племени, шедшие под предводительством шамана на восток, чтобы погубить вогульский народ. Но когда они поднялись на вершину и увидели вдали священную гору вогулов Неройку (Ялпингнер), шаман в ужасе бросил барабан, и все богатыри разом окаменели.
В древности и в пору раннего средневековья гора, безусловно, была предметом языческого поклонения предков манси. И можно понять примитивный духовный мир язычников: когда с востока или запада поднимаешься к Уралу, то неожиданное появление гигантских каменных столбов вызывает кратковременный испуг, который у дикаря не мог пройти. На него камни наводили ужас, представлялись сверхъестественными существами, богами. И ничто не могло разуверить его в этом.
С доисторических времен аборигены Урала дали горе название "Маньпупыгнер". А по соседству с ней находится Большая гора богов - Яныпупыгнер. Но каменные боги на ней давно обрушились и превратились в россыпные бугры.
Но как же в действительности очутились гигантские камни на Манпупыгнере?.. Ответ дает наука.
Оригинальные формы в камне создала на этой горе природа. С помощью жары и мороза, дождя и
снега, воды и ветра, растений и животных она творит свои каменные художества. По-научному это называется процессом выветривания.
На вершинах Северного Урала, где климат близок к полярному, основным разрушителем горных пород там является так называемое морозное выветривание, связанное с замерзанием воды в трещинах камней, особенно весной и осенью, когда в течение дня и ночи происходит резкое колебание температуры.
Несокрушимы, казалось бы, заоблачные горы, где не растут даже лишайники, но и они постоянно и упорно разрушаются невидимыми глазу существами -микроорганизмами, бактериями.У бактерий есть даже свои определенные вкусы: одни, например, питаются только полевыми шпатами, другие пожирают только слюду. Разрушенный ими минерал превращается в песок и пыль. Ветер подхватывает песчинки, ударяет ими о скалы, подвергая их поверхности медленному изменению. Из года в год, из века в век - тысячелетиями длится этот процесс.
Каменные идолы на горе Маньпупыгнер образовались благодаря морозному выветриванию. И по жестокому закону этого же процесса они когда-нибудь, через много столетий, упадут, разрушатся, превратятся в груду бесформенных россыпей.
А пока этот сказочный ансамбль красуется над бескрайней тайгой. Уникальный ландшафт на всем Урале. Нет ему равного и в стране. Как же надо оберегать его, чтобы сохранить для грядущих поколений! И пусть будет благословенно это замечательное место среди гор Каменного пояса. И сохраняется на долгие, долгие века.
Наступило время уходить нам с горы обратно в Зауралье. Не без грусти покидали мы с Гавришем чудо-камни. Не грустил только Маньпырисьойка. Он не скрывал радости от того, что уходим с горы, явно беспокоившей его. У стариков манси живы еще языческие предрассудки, и с ними я встречусь не раз в путешествиях по мансийским краям.
В день ухода с горы было пасмурно. Низкие облака облизывали каменные изваяния, порой совсем скрывали их в туманной пелене. Я оглядывался и мысленно обращался к молчаливым истуканам: "Прощайте, каменные боги! Нас ждут другие тропы..."

Михаил ЗАПЛАТИН. г.Пермь.
Журнал  “ЮГРА”. №1-2 . январь-февраль 1997 года.