Странные ассоциации

   Случилось мне в 75 году прошлого века побывать в Паланге (Литва) в музее янтаря. Какой там был янтарь уже не помню, разве что запомнился кусок окаменевшей в море смолы размером с человеческую голову. А так янтарь как янтарь. Даже комары и мошки, которые гибелью своей в окаменевшей живице древних ископаемых хвойных деревьев получили некое подобие химического бессмертия с сохранением прижизненной формы.
 
   Уже до этого мне доводилось видеть на рынке нашего приморского городка поделки из прозрачной эпоксидной смолы с разными букашками, которые активно втюхивали несведущим дородным дамам, понаехавшим в грязелечебницу. Так что технологию мудрой природы на примере подделок местных кустарей я представлял и ничему особо не удивлялся.

   А запомнилось вот что: в одном из коридоров висел простенький натюрморт, который явно выделяется на общем фоне галереи своим негармоничным цветовым решением и огрехами в постановке. Создавалось впечатление, что писал, и не до конца дописал его, начинающий художник-ученик. Мельком бросив взгляд на картину, я заметил явное несоответствие этой простенькой картины шикарной резной раме, в которую был заключен этот примитивный "шедевр".
 
   Народ проходил мимо, никто не обращал внимания на картину, а я приостановился в недоумении: к чему художнику было для несовершенной мазни заказывать такую дорогую позолоченную раму?

   Любуясь искусно сделанной рамой, я заметил, что к ней лапками кверху прилипла уже засохшая муха. Лежала она на раме давно, так как вокруг неё уже скопилось немного пыли, да и она сама успела чуток запылиться.

   «Надо же, как нерадивы сотрудники музея, даже пыль с рам не протирают", - подумал я и машинально провёл пальцем по раме, чтобы стряхнуть засохшую тварь пока она совсем не окаменела.

   И надо же, нет, не старик Хоттабыч передо мною появился, да и никакого чуда не произошло: картина не заиграла красками, и рама не утратила своего великолепия, но произошёл запоминающийся случай.

   Дело в том, что и пыль на раме, и сама муха оказались не настоящими, а искусным изображением, дополнением к экспонату галереи. Я присматривался, и так, и эдак, но так и не сумел разгадать секрет оптической иллюзии, созданной художником. Ощущение реального существования прилипшей к раме мухи не пропадало. Более того, добавился новый эффект: мне показалось, что муха шевелит лапками, пытаясь выбраться из плена, ещё немного и зажужжит.

   На чудака, рассматривающего самую невзрачную картину стали обращать внимание. За моей спиной я услышал, как шушукаются и посмеивается надо мной две девицы. Я повернулся к ним дабы прояснить ситуацию:
 
-  Смотрите, муха изображена как живая!
- Эка невидаль – муха, - хихикнули девицы и растворились в группе под руководством гида, а я двинулся в другую сторону чтобы не стать посмешищем для других зевак.
 
   Странное дело, через многие годы мне захотелось снова вернуться в Палангу в музей янтаря, взглянуть на ту картину, если она там ещё висит, и узнать хотя бы фамилию неизвестного художника-реалиста.

   Да куда там: борьба за власть «верных ленинцев» и сговор мерзавцев под радостные вопли крикунов развалили страну. Между республик выросли границы, проще в Таиланд и Турцию слетать. Так вот и старею, не разгадав замысла художника. Может оно и к лучшему: вдруг какая-либо крамола про нашу жизнь в голову зайдёт пока натюрморт с усохшей мухой рассматриваешь. Нет уж, займусь я лучше по примеру Владимира Владимировича самоизоляцией.