Шпильки

2016г.


Robbed of my innocence,
Had no more time to play.
I sure got my feathers burned,
But I'm stronger than the flames.

Tarja Turunen: “My Little Phoenix”


     Она стояла у телефонного столика и сжимала в руках бездыханную трубку.  На нее сквозь идеально чистое стекло серванта разочарованно глядел фарфоровый черный кот, робко обнимавший треснутой лапкой белую кошку с розовым бантом. Толстые бока книг шептали слова утешения. Висящий на противоположной стене пейзаж подбадривал насыщенными тонами зеленых лугов и застрявшим в лоне скалистых гор солнечным полукругом. Настенные часы криво улыбались ей одиннадцатью-пятнадцатью утра. Приползший к ногам ковер божился, что все будет хорошо. Но телефон в руках предательски молчал, хоть и знал, гад, что от него зависит многое.
     Луиза уже в третий раз набирала номер и, не дождавшись гудка, сбрасывала вызов.
     Через полтора часа дети вернутся из школы, так что нужно поспешить. Люстра подмигнула ей своими поблекшими сережками, и Луиза решилась. Пока еще совсем не сошла с ума.
     - Алло? Настюш? Привет! Это я…
     - А-а-а, Луиза, привет!
     - А я все жду, когда ты мне позвонишь. Вот решила сама.
     - Извини, совсем замоталась…
     - Ничего, бывает. Ну, так как насчет…?
     - Да, да! Я кое-что нашла для тебя. Сможешь вечером?
     - Мне вообще-то было бы удобнее сейчас. Знаешь, пока дети в школе.
     - Ясно. Успеешь в течение получаса?
     - Постараюсь. Спасибо!
     - Да не за что!
     - Подожди, Ириш, а какое оно?
     - Ну-у-у, такое темно-зеленое. Без излишеств. Роскошное в своей простоте. Тебе понравится!
     - Хорошо…
     Она готова была поклясться, что услышала глухой стук – это упал на паркет камень с сердца! Теперь осталось сделать последний звонок – без каких-либо советов и подбадриваний со стороны неодушевленных предметов. Только вот плита на кухне не смогла удержаться: а с обедом-то успеешь? Должна успеть! А если нет, то макароны с сыром как всегда выручат!
     - Ну как?- раздался голос сестры на другом конце провода.
     - Все отлично! Нашла,- радостно сообщила Луиза.
     - Тогда вечером занесу твои сантиметры!
     - Спасибо, родная, ты меня здорово выручишь!

     Вот оно! Свисает с ручки антресоли и отражается в зеркале трюмо. Кажется, что в комнате их целых два. Одно чуть светлее, нежится в рассекающих полупрозрачную занавесь солнечных лучах, второе – темное, дымится смуглыми тенями и их зазеркальными отражениями. Ей нравились оба. И все же она предпочла бы что-то совершенно иное. Что-то более яркое и менее классическое. Как в старые добрые времена. Когда коротенькие платья-клеш и бесконечно длинные волосы цвета пшеничного поля, были чем-то само собой разумеющимся, как воздух, как небо, как жизнь. Но потом с ее телом случилось… время. С лицом, с шеей, руками, даже с голосом. Колосья поползли вверх по спине, а вскоре и вовсе свернулись калачиком на макушке. Маленькая сумочка, в которой еле умещались телефон и помада, раздулась до размеров пузатой кошелки с толстым потертым ремешком. Гардероб капитулировал последним. Из него таинственным образом исчезли шпильки, короткие юбки и яркие топы. Теперь там властвовало серое мешковатое чудовище в широком сером свитере, темно-синих джинсах и бесформенных уггах.
     Но завтра Луиза запрет это чудовище в шкафу и на несколько часов забудет о его существовании. От одной этой мысли потоки необъяснимого восторга вперемежку с душным страхом взмывались к горлу, превращались в мычащие согласные, опаляли язык и десна. Ей хотелось кричать, но она только молча выдыхала их и снова глотала переполнявшее комнату темно-зеленое сияние.
     - Мама!
     …и волшебство исчезло. Влетевший в замочную скважину душераздирающий вопль, сдул звездную пыль с ресниц Луизы, и она мигом очутилась перед развернутой в гостиной картиной, изображавший обычный субботний вечер: среди разбросанных на полу игрушек на животе лежал и хаотично болтал, казалось, бесконечным количеством конечностей шестилетний Алекс; его старшая сестра, Эмма, которой на будущей неделе исполнится десять, сидела на нем верхом и тянула за коротко-остриженные волосы; крошка Марк наблюдал за этой сценой, сидя на самом краю высокого стула и невозмутимо жуя стянутый с ножки носок.
     А тут еще и звонок в дверь.
     - Ма-ма!- снова заорал Алекс.
     - Боже мой, дети!- воскликнула Луиза, метнув в сторону Марка и подхватив его на руки.- Что тут творится?! Эмма, Алекс! Я же попросила вас на минутку присмотреть за малышом!
     - Он первый начал!- завопила Эмма, отпустив наконец брата на свободу.
     - Неправда!- рыдал Алекс,- это все ты! Ты отняла у меня машинку-у-у!
     - Я хотела дать ее Марку!- оправдывалась Эмма.
     - Дети! Успокойтесь! - как можно хладнокровнее произнесла Луиза.- Эмма открой дверь, это должно быть тетя Кристина. А потом – марш за уроки! Алекс, собери все это безобразие с пола! Марк, боже лапочка, зачем ты это жуешь?!..
     Она вытащила изо рта малыша мокрый носок. Эмма поскакала в прихожую, а Алекс, обижено всхлипывая, по-черепашьи медленно начал складывать игрушки в пластиковую корзину.
     - Это что еще за водные процедуры?! – в комнату вслед за Эммой вошла очень высокая и очень худая женщина в коричневой кофте с розовыми и желтыми блестками поверх пышной режущего глаза салатового цвета юбки-клеш, в складках которой тонула крошечная белая сумочка. Волосы ее были коротко обстрижены, от чего макияж, и без того слишком яркий для ее крупных черт лица, казался боевой раскраской индейца. В руках, словно на подносе, она держала коробку из-под обуви.
     - Привет, дорогая,- она чмокнула Луизу в щеку, оставив на ней след от малиновой помады,- что тут произошло?
     - Как обычно,- вздохнула Луиза и повернулась к Алексу,- постарайся закончить к приходу отца, договорились?
     - Не могу обещать,- съязвил он в ответ.
     - Ну-ну, детка! Не расстраивай маму! – Кристина тайком сунула Алексу в карман две конфеты .
     - Уроки!- напомнила Луиза Эмме и та, демонстративно фыркнув и закатив глаза, скрылась в детской.
     - Не грузи детей, Луи!- Кристина вручила коробку сестре и взяла у нее из рук Марка,- давай примиряй! Посмотрим, стоит ли игра свеч.
     Лицо Луизы мгновенно преобразилось. Она будто перенеслась в отдельный пространственно-временной пласт, где кроме нее и этой коробки больше никого и ничего не существовало. С еле скрываемым восторгом она сорвала крышку и застыла с глупой улыбкой на лице, которая постепенно начала приобретать какой-то недобрый, полубезумный оттенок.
     - Красные?- прошептала она, будто хотела убедиться, не врут ли ей глаза.
     -Ну да, я их покрасила! А разве ты не знала? - отозвалась Кристина, даже не взглянув в сторону сестры: Марк увлеченно играл с блестками на ее кофте, а она строила ему смешные рожицы.
     - Нет!- воскликнула Луиза, загоняя обратно подступивший к горлу комок,- Когда ты успела? Они ведь были черные! Черные!
     - Черный – слишком скучный цвет, дорогая,- как ни в чем не бывало, ответила Кристина,- я покрасила их почти сразу. Сначала расписала цветами. Потом закрасила красным. Разве не здорово?
     - Здорово?!- голос Луизы дрожал,- когда я позвонила и попросила одолжить туфли, которые мы вместе купили на прошлой неделе, почему ты не сказала, что перекрасила их?!
     - А в чем собственно дело?- удивилась Кристина,- ты только посмотри, как здорово получилось! Никто и никогда не осмелится сказать, что они покрашены вручную!
     - При чем тут это?! – взорвалась Луиза,- волосы у меня – желтые, платье – зеленое. А туфли – красные?! Я что, чертов светофор?!
     Мика на руках у Кристины захныкал и потянулся ручонками к матери, но Луиза отмахнулась от него и повернулась к окну, чтобы спрятать слезы.
     - Успокойся, Луи, ты пугаешь малыша,- казалось, ничего не может вывести Кристину из равновесия,- надень свои балетки. Или найди другое платье. Время же есть! Хочешь, я одолжу тебе что-нибудь из своего?
     - О боже, Кристина, о чем ты говоришь?! Какие балетки?! Только представь себе, чего мне стоило выклянчить это платье у Насти Селиверстовой! Я чуть не сдохла со стыда! Ты ведь знаешь, какая она… сука! Хоть и притворяется праведной.
     - По-моему ты преувеличиваешь…
     - Неужели ты не понимаешь, насколько это для меня важно?! На этой гребаной встрече выпускников будут все! Я не могу прийти туда в чем попало!
     - Да какая разница?! Кто будет на это смотреть?
     - Все! Все будут! Я же была… была первой красавицей юридического! За мной бегало столько парней! Сережа Кузнецов на мерседесе подвозил, замуж звал. Данила Исаев каждый день дарил роскошные подарки. Митя Карпов сочинял стихи и на переменах подбрасывал их мне в сумку. Алик с Никитой – два друга не разлей вода – подрались из-за меня и до сих пор не общаются. А девушки… мне столько девчонок завидовало и подражало! Помнишь Лену с филфака, брюнетку в очках? Так она же из-за меня перекрасилась в блондинку и носила линзы под цвет моих глаз! И Катя Гришина тоже. Диана Глушко вообще моими фразами говорила. У меня были лучшие отметки! Преподаватели меня обожали! Мне прочили такое будущее! А потом… потом… Я понятия не имею когда именно все вышло из под контроля. Я залетела… и Виктор… он просто оказался в нужное время в нужном месте. Конечно, он многого не знает и клянусь богом, никогда не узнает! Потому что… Боже, да разве это имеет значение?! Посмотри, что со мной стало! Сижу дома, воспитываю детей. А в голову лезут такие мысли, от которых мне потом бывает жутко стыдно! А они все… работают… они… они… добились всего, чего хотели… добились того, о чем мечтала я, понимаешь?! А я… я… разве я не была достойна…
     Луиза замолчала. И не потому, что слезы душили горло – ее глаза были сухими, как два тщательно протертых блюдца. Ей просто больше нечего было сказать. Пленка, на которой были записаны все эти чувства, слова, эмоции, оборвалась. Закончилась. Впервые за много лет она выговорилась. Выплеснула яд и вернулась обратно на свою орбиту, где, кажется, ничего не изменилось. Алекс продолжал молча собирать игрушки в корзину. Губы его были испачканы шоколадом. Он торжествовал, потому что был уверен в том, что мать ничего не заметила. Марк снова завораженно играл с блестками на кофте Кристины. Из детской доносилось монотонное бормотание – это Эмма учила наизусть. А в замочной скважине зашуршал ключ и через мгновение комнату наполнил теплый  мужской голос:
     - Ау?! Есть кто дома?
     Алекс и Эмма бросились в коридор.
     - Папа! Папа!- вопили они наперебой, толкаясь и ставя друг другу подножки.
     В комнату вошел громоздкий мужчина в джинсах и клетчатой рубашке на распашку, под которой темнела серая футболка с пятнами от пота на груди и животе. Роскошная растительность на лице подчеркивала добродушные карие глаза и любезно прикрывала собой большой нос и толстые губы. На его могучих руках, как на турниках, висели и весело качались оба его отпрыска. Он широко улыбался, хоть и казался уставшим.
     - Привет жена! Привет Кристина! Как всегда потрясно выглядишь!- крикнул он с порога и одним движением стряхнул с себя детей. Те, визжа и хохоча, попадали на ковер и тут же принялись опять штурмовать отцовские локти.
     - Привет, Виктор- сдавленным голосом ответила Кристина. Луиза лишь улыбнулась.
     - А что лица такие кислые?- весело продолжал Виктор, схватив Алекса под мышки и подняв его высоко над головой.
     - Да так,- отозвалась Кристина,- о своем говорим, о женском.
     - Тогда понятно!- усмехнулся Виктор и добавил,- ну что, жена, ужинать будем? Детки, идите-ка поиграйте в комнате. Папка нынче устал. Папка работал в две смены. Папка в одиночку отгрузил 6 фур всякого говна. Я не шучу! Чувствуете, чем от меня пахнет? 
     Дети катались со смеху. Даже крошка Марк на руках у Кристины залился веселым журчанием, хотя едва ли понимал о чем вообще идет речь.
     Кристина потянула Луизу за рукав.
     - Пойдем на кухню, Луи,- громко сказала она,- помогу тебе накрыть на стол.
     И уже там, среди шипения сковородок, многоголосья водопроводной воды, перезвона тарелок и стаканов, Кристина заговорила. Совсем тихо. По-шпионски:
     - Я перекрашу их обратно в черный. Сегодня. Они успеют высохнуть до завтрашнего вечера.
     - Спасибо.
     - Прости, я… не знала… мы ведь тогда не были так близки… Хочешь что-нибудь из моей бижутерии?
     - Лучше одолжи мне немного денег. На макияж, прическу и такси. Да, и еще кое-что. Завтра ведь воскресенье. Виктор дома. Но я ему ничего не сказала. Ну, понимаешь… он не одобрит… или чего хуже захочет пойти со мной. Так что я скажу ему, что ты зовешь меня с детьми в гости. Ты ведь сможешь пару часов присмотреть за ними?
     - Конечно, Луи, об этом можешь не волноваться.