У моего дома приземлилась летающая тарелка

Светка

Утро началось не с кофеинового энергетика. А со всплеска удивления, которое весьма способствует пробуждению. За окном грезил снежный январь, преклоняясь перед серебром и блеском. Серый город спрятался в белизну, что радовало глаз и дразнило предвкушением праздника. Под снегом чинно отдыхала… летающая тарелка. Эдакий привет из прошлого века, когда летающий аппарат напоминал скорее старомодную шляпу, чем горделивый космический корабль. Признаться, я мигом вспомнила все эти наивные сказки, именующиеся научной фантастикой. Где ракеты взмывают вверх на сиропной тяге и даже, представьте себе, долетают до Луны! Глядя на выпуклые иллюминаторы, лично мне с трудом верилось в то, что эта самая металлическая «шляпа» может хотя бы ползать по земле.

Я, конечно, еще пребывала в таявшем сновидении, но подобный раритет в мой привычный репертуар снов явно не вписывался. И точно вокруг чудного летательного, а может быть, и ползающего рысью аппарата то и дело сновали знакомые фигуры. Я даже хмыкнула, наконец добравшись до бодрящего напитка и обхватив горячую кружку руками. Все же кофейный аппарат – величайшее изобретение человечества, особенно после суточного дежурства. Куда там этим эластичным кроссовкам и телепортационным точкам до кофеинового энергетика. Разве только рекреационная камера может превзойти этот напиток в своем чудодейственном эффекте.

Эх, ничего, вот дослужусь до офицерского звания и тоже накоплю на такую прелесть. Кухня откликнулась на мои мысли розовым цветом, даже стены немного поменяли форму, «обрастая» пористой сыпью. В потолке зашевелились сонные карпы, поблескивая чешуей и заполняя кухню мерцающим светом. Эти электрические рыбины имели одно загадочное свойство – они всегда пробуждались в предчувствии зреющих событий. Да и сейчас не ошиблись, мерно водя плавниками.

В кухню ввалился взъерошенный Артур, до ушей перемазанный какой-то непонятной соляркой. Вместо шуршащего комбинезона брат щеголял в прокопчённом ватнике.

– Светка! – почти любое его обращение ко мне начинается с этого восклицания.

– Ау-у-у! – откликнулась я, печенкой чуя, что затевается какое-то несуразное приключение.

Карпы резво зашевелились, меняя цвет мерцания в тон голубеющим стенам. Братец взволновенно замахал худыми руками, будто пытаясь перемолоть томящиеся в голове мысли. Я лениво зевнула, наблюдая за сей пантомимой, прикидывая, какой из современных шлягеров подошел бы для такого необычного танца. Но едва вялый зевок отвлек мое внимание от такой завидной импровизации, как Артур ловко выхватил кружку и одним глотком допил остатки кофе. Наглость эта была всего лишь крохотной каплей по сравнению с тем, что эта долговязая «мелочь» в свое время изрядно попортила мне нервы своими детскими капризами. Ну и двойками в младших классах, за которые мама почему-то ругала именно меня.

– Вишь, чего добыли? – Артур гордо указал рукой на окно, будто презентуя новый реактивный драйзс или тяглок, которому было суждено долго и нудно бороздить просторы космоса.

– Так это вы эту тарантайку притащили? А девиз уже намалевали какой-нибудь? Ну, пиратский там, в лучших традициях голографических картинок, – вновь зевнула я, припоминая почерневший от времени кристалл, на котором были записаны около сотни серий детского развлекательного шоу.

– Ты что?! – вид у брата был такой, будто я обвинила его в классовой несознательности или профессиональной непригодности. – Мы этот АРМ-02 полгода по барахолкам искали!

– Боюсь спросить, где все же нашли. Поэтому лишь скромно поинтересуюсь, на кой ляд вам сдалась сия рухлядь?! Надеюсь, не на Луну полетите? Если да, то завещание заранее составь. Чур ящик с инструментами – мне!

– Это мы решили Эмилии Краснославовне сюрприз устроить! Она такие пилотировала! Ну, может, чуть поновее модель была, но серия та же! – отозвался мой бравый пилот.

– А тебе не кажется, что дарить погибшему пилоту прототип его первой летающей тарелки – это как-то… – лениво зевнула, глядя в окно.

Однокурсники моего славного братишки забавно возились вокруг «шляпы», чудилось, что они – скорее диковинные шаманы, нежели будущие инженеры-конструкторы.

– Сопроводи нас до Приморского бульвара! – требовательно обратился ко мне Артур.

– С какого-перепугу-то? Боитесь, что угонят ваш кабриолет?! – я мысленно припоминала, в каком состоянии находится моя униформа.

– Представь, как Эмилия Краснославовна обрадуется! Боевой корабль в сопровождении офицера… – мечтательно закатив глаза, Артур даже руки раскинул крестом.

– Милиционера, – буркнула я неохотно, ох уж этот юношеский романтизм.

Они из простого поздравления парад решили устроить?! Артур, право, такой смешной в своих порывах и действиях. Вроде бы уже студент технического курса, летал в соседнюю галактику. А поди же ты, все еще любит эффектные неожиданности, да еще перед любимым педагогом хорохорится. Зачем оцифрованному сознанию эти приветы из прошлого? Честно признаться, я вообще не понимаю, зачем нужна столь извращённая форма пребывания на этой земле.

Но вот мы двинулись, для чего мне пришлось выпить еще одну чашку кофе и таки облачиться в форму, хоть я и не на дежурстве. Городок наш небольшой, поэтому идти предстояло около получаса. Я лениво шла по тротуару, наблюдая, как над городом мерцают огромные кольца аэростанции. Со стороны казалось, что сия громадина является металлической копией Сатурна и своими кольцами зачерпывает какую-то невидимую субстанцию. Мне нравится наш город, хотя по нынешним меркам он относится к населенным пунктам старой формации. Низкоэтажные дома, не превышающие девяти окон вверх. Отсутствие балловой системы в товарообороте, что спасает нас от суеты больших городов-муравейников. И вот эти забавные кольца, взмахами мелькающие за облаками, – примитивный способ очистить воздух. Химический завод, производящий гибкие полимеры, хоть и располагался на другом конце города, все же относился к числу объектов, подлежащих рекреационному учету. Я зябко поежилась, поправляя воротник форменной шинели. Пальцы привычно потянулись к карману, желая нащупать заветную бумажную пачку... но Артур и тут затесался со своей пропагандой здорового образа жизни. Забавный ребенок, право слово. Я посмотрела на плывущую по воздуху летающую тарелку, отмечая, как ловко он управляется с этой... рухлядью. Надо же, старый летательный аппарат как подарочный перформанс для оцифрованного пилота. Артур слишком романтизирует некоторые жизненные моменты, не отдавая себе отчета, что в таком... кхм... возрасте напоминания о былой молодости не всегда могут приносить удовольствие. Да и, признаться, их любимую преподавательницу теоретических дисциплин я недолюбливаю. Может, потому, что ее сущность так далека от места, где она поселилась. Или это предательство физической оболочки и привычного образа жизни... Снова взглянула на свой «воздушный хвост», плывущий между внутриквартальной дорогой и занесенным снегом газоном. Довольные «шаманы» поочередно выныривали на свежий воздух, упираясь ногами в нелепо раскрашенный бордюр. Артур же упорно не хотел доверять никому управление столь раритетным летательным аппаратом.

В общем-то, шествие наше двигалось ровно, не считая того, что за пыхтящей «шляпой» увязались все местные мальчишки, выкрикивая какие-то забавные дразнилки. Я мысленно ругала брата за профилактику никотиновой зависимости. Все еще не привыкла без сигарет – вредная привычка, подсмотренная у старших коллег.

Вдруг за спиной послышался страшный грохот. Видимо, шляпа решила поваляться в снегу и приземлилась аккурат в пушистый, но внушительный сугроб. Да так лихо, что снежок, словно манная каша, разлетелся по округе, резвой волной задевая прохожих.

– Молодые люди! Из-за вас мой пак-сюит распрограммировался! – девушка в новомодной одежке зябко ежилась, отряхивая с плеч снег.

– А нечего в нашем климате программируемую одежду носить! – хмыкнул один из «шаманов».

Вот уж артисты...

Сигне

Иногда непонятно, от чего бежишь. То ли от себя, то ли от окружающих. Я до сих пор не могу внятно объяснить, почему я решила уехать именно в этот город... Хотя, возможно, не найдя понимания среди близких, наивно рассчитывала обрести его среди далеких. Отец не любил рассказывать о бабушке, будто это была какая-то страшная тайна за семью печатями, как в архаичных сказках. Но, судя по его напряженному лицу, семейный разлад возник на привычной почве разности взглядов на нашу долгую, но крайне комфортную жизнь.

Когда мои злоключения достигли максимально допустимого апогея, в голове почему-то сверкнула мысль, что если мать отца тоже была... бунтаркой (надеюсь, я правильно применила это слово), то, может, хотя бы она поддержит меня в моем рьяном нежелании.

Волжно-Ставрск был одним из городов старого типа, без защитного купола. Правда, я все же надеялась на то, что мой пак-сюит сможет справиться с подобной температурной нагрузкой. Именно поэтому проигнорировала возможность экипироваться более, кхм... устаревшим видом одежды. В первые несколько часов пребывания на открытом воздухе состояние мое было еще терпимым, лишь степной ветер крайне портил ощущения.

Контраст по сравнению со столицей был очевидным. Минимум роботизации и максимум человеческого труда. А еще здесь принято смотреть друг другу в лицо и ждать эмоциональной реакции. Ох, слаба я в вербальной коммуникации, как ни припоминай уроки этики общения с себе подобными. Для горожан я, кажется, была чем-то вроде диковинки. Девушка в легкой одежде с минимальным набором поклажи, к тому же путающаяся в наличных деньгах.

С трудом удалось насчитать нужную сумму на какое-то загадочное печеное лакомство в местной лавке. Из новорубля в рубль, рубль же делится на копейки, копейка может переходить в накопительный грош. И как они с таким возом мелочи в карманах живут, ума не приложу. Но радовало, что купленный... пирожок (для меня это все печеное тесто с начинкой) был свежим и горячим. Ибо предстояло идти два квартала. Имелась возможность воспользоваться общественным транспортом, но я с трудом представляла себе цепочку коммуникации при таком действии, поэтому решила дойти до окраины города пешком.

Впрочем, дальше случилось нечто интересное и необычное. Внутри квартала я наткнулась на забавную компанию, не спеша летевшую куда-то на совершенно архаичном летательном аппарате, какие в старые времена использовались для передвижения по планете, ну максимум – до Луны долететь. Вот уж не думала, что такая рухлядь (забавное слово, правда?) еще где-то уцелела. И ведь из-под краски видна плохо оттертая ржавчина, а двигатель, кажется, страдает от специфического качества горючего, так нет же, летит этот металлический экспонат на уровне пяти метров.

На «башне» сидели мои ровесники и о чем-то весело болтали, периодически обращаясь к идущему по тротуару стражу порядка. Если честно, я сначала подумала, что эта девушка в синей форме их за что-то арестовала. Но, судя по диалогу, это были старые знакомые и следовали они в одну сторону. Все бы ничего, да только полет их стремительно оборвался и приземлилась эта архаика прямо в огромный сугроб. К сожалению, часть хлынувшего на пешеходную часть снега задела и меня. Вроде бы мокрый удар пришелся на спину, но пак-сюит обиженно запищал, и... режим терморегуляции выключился. Такой поворот событий резко выбил меня из колеи. Ощущая, как плечи стремительно холодеют, я резко перешла в возмущенный крик.

– Девушка, что с вами? Задело? Больно? – страж порядка помогла мне подняться на ноги и отряхнула со спины тающий снег.

– Кодировка слетела, – как-то плаксиво откликнулась я, тыкая пальцем в сенсорные зоны.

– Наверное, вода попала на микросхему, – девушка гневно оглянулась на потерпевший крушение летательный аппарат. – Центр обслуживания программируемой одежды находится в другой части города, может, вызвать вам аэротакси?

– Я не могу отклоняться от маршрута. Мне нужно сначала попасть в одно... место, – упрямо ответила я, ощущая, как конечности начинают замерзать.

– Хорошо, давайте мы вас проводим. Эй, теоретики, если ваша консервная банка сейчас не взлетит и благополучно не доберется до Беговой улицы, я вам всем штраф выпишу за нарушение общественного порядка. Мало того, что весь тротуар теперь в снегу, так вон человека заморозите! А ну давай свою форменную телогрейку!

Забавная компания, возившаяся у архаичного летательного аппарата, что-то протестующе завопила, взывая то ли к милосердию, то ли к закону. Самый высокий из парней (очень, кстати, на эту девушку похож) нырнул внутрь пострадавшего транспорта и вернулся наружу с огромным... ватником в руках. Право, не знаю, как назывался этот вид одежды, но парень набросил ее на мои плечи с таким видом, будто это была мантия из легкого кивлара, в каких ходят генералы. Ошарашенно посмотрев в голубые глаза щедрого пилота (наверное, именно он этот ржавый ужас вел по воздуху), я почему-то решила, что все идет по какому-то неведомому плану (и как это в старину называли? судьба, что ли?). И на сем чрезвычайно быстро перешла из плаксивого настроения в состояние покоя, тем более, что спина стала согреваться.

– Артур, студент областного института Аэронавтики. Ну и мой брат по совместительству. Не лыбься как идиот, изобрази подобие умного лица! – едко прокомментировала наше молчание улыбчивая милиционер. – Я – Светлана, очень приятно. А вас как зовут? Какой адрес вам нужен?

– Очень приятно! – Артур едва позволил сестре договорить и уцепился за мою руку, будто собирался спасать меня от какой-то опасности. – Сейчас все полетит! Хотите покататься? Сегодня день рождения у моего педагога, она живет тут недалеко! И когда-то сама пилотировала такие вот летающие тарелки, естественно, это народное название! Вы не смотрите, что этот аппарат на землю шлепнулся, просто мы не до конца еще отреставрировали!

– Вряд ли сей... кхм... раритет можно отреставрировать лучше. Если только корпус левиролом обшивать, но это дороговато выйдет. А упали вы потому, что топливо, скорее всего, данному виду двигателя не подходит. На цетриксе летает? – я попыталась перевести взгляд с улыбчивого лица на многострадальную технику.

– Да, на нем, родимом! – Артур прямо-таки засветился, услышав мои рассуждения, и даже приосанился то ли от гордости, то ли от радости.

– А фракция какая?

– Вторая, – отозвался парень, продолжая держать меня за руку, видимо, думал, что я убегу.

– О, вы так этот движок добьете. Здесь пятая нужна, иначе металл быстрее износится. Это же старая модель! – удивленно ответила я.

– А вы разбираетесь? Историческая реконструкция или профессиональный интерес?! А как вас зовут? – парень вдруг восхищенно перешел на резкое рукопожатие, так что меня даже с непривычки зашатало.

– Я любитель. Простите, не представилась. Меня зовут Сигне. А кто ваш преподаватель? К кому вы едете? – этот вопрос пришлось адресовать Светлане, которая вернулась от летающей тарелки.

– Артур, прими адекватный вид и прекрати трясти человека за руку! – она поправила форменную пилотку и ткнула брата локтем в бок. – Извините, он у нас из разряда крайне увлеченных. Летит их счастливейшая шайка-лейка к Эмилии Платовой, у нее сегодня, кхм... своеобразный юбилей. Артур, руку уже отпусти!

Нужное имя, я даже чуть не подпрыгнула, начав так же активно трясти руку голубоглазого пилота.

– Надо же! А можно мне отправится с вами?! Я так давно мечтала увидеть эту историческую личность! Это же почти легенда! Вам несказанно повезло общаться с таким... хм... опытным пилотом! – кажется, в разговорном языке это называется «наглость – второе счастье».

Эмилия

Почему-то считается, что если ты осталась на этой Земле только в форме энергетического сгустка, то все человеческое автоматически выпадает из спектра такой суррогатной жизни. Ах, если бы мне довелось самой выбирать, я бы, уж конечно, не согласилась на это «щедрое» бессмертие! Но в пору моей звездной молодости считалось допустимым сохранять сознание погибшего физически пилота. Только вот даже сейчас наши мегаполисы не знают, что делать с такими, как я. Ведь, чтобы вести «проявленную» жизнь, нам до сих пор нужны специфические девайсы. Конечно, можно следовать изначальному постулату и тратить свою вечную жизнь на совершенствование могучего человеческого разума. Вот только не надо думать, что этого смысла хватит больше чем на десять лет.

Признаться, я жду, когда власти наконец разрешат таким, как я, отключение от цифровых заземлений и голограммных проекторов. Мне не страшно уйти в так называемое небытие. Страшнее прожить в этой форме еще лет тридцать и осознать, что дети постарели, умерли, а имя твое стало лишь красивой легендой. Наука да техника проживет и так, ей нужны молодые, а не дрожащая голография из прошлого. Да, конечно, интересно смотреть на нынешнюю молодежь, преподавать в институте. Но порой кажется, что под наслоившимся опытом уже нет тебя. И прошлое стало легендой, личной и непоколебимой.

Силовое поле среагировало на движение. Кажется, это кто-то из студентов пришел навестить меня. О, еще один маяк прошлого, и где они достали эту летающую бестию? Разве они не признаны экологически непрактичными? Вот ведь выдумщики! Артур и его команда! Светлана тоже пришла, хотя визиты ко мне доставляют ей мало удовольствия. Почему-то ее внутренняя брезгливость или даже некое презрение не обижает меня. Будучи в ее возрасте, я тоже с ужасом взирала на модерновые разработки по оцифровке и консервированию человеческого сознания. Никогда бы не подумала, что стану одной из таких подопытных. Впрочем, надо встретить детей, не зря же они эту ржавчину притащили в такую даль.

Увидев мое виртуальное тело, ребята, сидящие на башне летающей тарелки, радостно замахали руками. Стас, Эрзь, Лесик. Ох уж это беспокойное трио, как они умудрились не сорваться вниз после умопомрачительного виража, непонятно.

Все же любовь к экстремальному полету для пилота может быть чревата, надо поговорить с Артуром. Не стоит увлекаться трюками в угоду юношескому форсу.

Хотя это по-своему очаровательно в их возрасте. Вот и Светлана качает головой, поглядывая на подобные виражи. С ней идет какая-то девушка в потрепанном форменном бушлате. Никогда ее раньше не видела. Подружка одного из мальчишек? Пак-сюит местами подмок, видимо, гостья из столицы. Может, студентка по обмену? Дорого одета. Такая модель программируемой одежды продается только за личные баллы.

Надо же, какие знакомые движения... И лицо – будто привет из прошлого. Почему-то вспомнился Яник. Да, он был такой же забавный, с широко открытыми глазами, сбитой координацией и удивленно приоткрытым ртом, словно ребенок, впервые увидевший самолет. Ах, если бы можно было закрыть лицо руками и скинуть этот морок, ощутить тепло собственного тела. Внезапно догадка обожгла... что, собственно, она могла обжечь? Отсутствие тела? Но на несколько минут я будто обрела физическую форму, ощутив, как по фантомной спине пробежал холод. Вам когда-нибудь случалось увидеть своеобразное отражение любимого человека в... будущем? С трудом верилось и даже не грезилось. После той ссоры я уже привыкла к своему одиночеству. Хотя, наверное, могла бы его прервать…

Светлана сухо поздоровалась и так же спешно, даже как-то скомканно поздравила меня с юбилеем, будто сомневаясь в необходимости столь официальной вежливости.

– Очень приятно, что вы навестили меня. Твой брат – очень внимательный молодой человек. Давно меня так не поздравляли! Но все же вам не стоило так рисковать. Пилотирование столь... несовременных летательных аппаратов очень опасно.

– Да, эти «шаманы» уже потерпели небольшое крушение и обдали эту девушку снегом! – пошутила Светлана с грозным лицом, улыбка для нее была редким явлением в моем присутствии.

– Вот досада! Я поговорю с Артуром. Вы поможете мне похозяйничать по дому? По счастью, ко мне на днях заглядывал кое-кто из коллег и помог заправить кухонный аппарат.

– Да, конечно. Только помогу этим асам приземлиться, а то они еще на гололед «усядутся»! – Света нашла способ увильнуть от развития диалога. – Постерегите нашу «потерпевшую».

Девушка, до этого напряженно молчавшая, вдруг растерялась и будто стала таять, ныряя в драный ватник. Она помялась, будто собираясь с мыслями.

– Я Сигне. Сигне Платова, – и сразу выжидающий взгляд.

– Говорила я Михаилу, что называть детей в честь своих научных достижений – это моветон. Но гордость в нем всегда была сильнее здравого смысла, увы! Нравится увиденное? – я выровняла свое голографическое изображение и медленно покружилась на месте.

Девушка как-то смущенно втянула голову в плечи, наверное, ожидала другого начала диалога.

– Я думала, вы старше.

– Технически да. Мне шестьдесят шесть лет. Но мое физическое тело погибло в двадцать один год. А тебе сейчас?.. – спокойно спросила я, право, почему-то былой испуг стремительно схлынул.

– Восемнадцать, – поджала губы. Яник тоже никогда не был доволен своим возрастом.

– И что же тебя привело сюда? – не люблю долгих разговоров, лучше сначала выяснить ситуацию.

– Ну... Я как бы это... забрала документы из Университета Биопрограммирования, а в Аэромех по конкурсу не прошла. И вот, чтобы не слушать нотации от мамы и чтобы папа... ну, силой не потащил в эту стерильную богадельню... В общем, они никогда не поверят, что я могу в такую глушь удрать! – решительно топнула ногой Сигне.

Я рассмеялась. Да-да, голограммы тоже умеют проявлять эмоции. Смех мой был хриплым и сбоистым, кажется, визуальная оболочка задрожала, а выпендривающиеся в воздухе мальчишки приняли сие на свой счет. Девочка же лишь еще более недоуменно уставилась на меня, будто не верила в возможность этого незамысловатого действия.

– Знаешь, Яник тоже с первого раза не поступил! Только на второй раз повезло, зато после достойной подготовки взяли сразу на второй курс.

– Яник?

– Ян Витольдович Кесемский. Дедушка твой. Мы познакомились на курсах для юных пилотов. Такая специфическая программа развития из прошлого, после этих «полетушек» легче было поступить.

– Это который погиб? – настороженно спросила Сигне, испуганно всматриваясь в мое лицо.

– Да. А следом я. Так, смеха ради, возвращалась из экспедиции по его поискам. Тогда мы неудачно приземлились…

– Вы уже знали?

– Нет, только когда очнулась вот в таком виде, ознакомилась с отчетом о его гибели на Фрэйне. Вот такая ирония судьбы. О, а вот и наши пилоты!

Сигне улыбнулся, глядя в сторону спешащих к порогу мальчишек. Летающая тарелка успешно приземлилась у серебрящегося сугроба.