Гримасы рын. любви. Пусть лучше ногу жмёт ботинок!

              Пусть лучше ногу жмёт ботинок!
«Мир движется тихонечко по фазе,
Ступеньки перепрыгивать нельзя.
Из тех же, кто из грязи, сразу в князи –
Плохие получаются князья!» Л. Филатов. http://www.psj.ru/saver_magazins/detail.php?ID=2857
Мне всегда как-то интересно было слышать, когда нас, рядовых «совков», с началом перестройки начали называть панами или господами. Я никогда толком не понимал, для чего всё это делается: чтобы лишний раз нас унизить или неоправданно возвеличить? Помню, я однажды побывал в московских Лужниках, где был тогда самый большой из стран СНГ вещевой рынок. Слышу, как по громкоговорителю приглашают, мол, господа, идите сюда, господа, идите туда. И новоявленные господа с тележками наперевес разного калибра и состояния, а кое-кто звонко волоча их по асфальту, все с одинаковыми китайскими клетчатыми сумками брали на абордаж то один, то другой павильончик, ларёчек, прилавок, матерясь и толкаясь. Наверно, в этот момент что-то происходило с памятью, и забывали, что они не кто-нибудь, а господа!
Восточные славяне, пожалуй, единственная разношерстная нация, которая не имеет официальных обращений. Советские «товарищ и гражданин» как-то у нас не прижились, а дореволюционные «сударь и господин» теперь звучат смешно. И везде слышим: мужчина и женщина. Ну и молодой человек, и девушка – независимо от возраста. А, если это не помогает, то вспоминаем их мать. Это как пароль. Зашифрованный код, который хранится у нас в генах.
В Украине, чтобы как-то отличаться, от московитов, пошли своим, довольно «оригинальным» путём: заимствовали у поляков и гимн, и официальные обращения «пан и пани», но наши паны дальше Западной Украины упорно не хотят «размножаться».
Но есть и редкие исключения, так сказать, экземпляры, ибо всё же приятно быть паном. Как говорится: из грязи да в князи. Новоявленные паны, освоившись в своих кабинетах, начинают захватывать и делить прилегающее пространство. А как же: положение обязывает. А ему надо соответствовать. Пришлось и мне познакомиться с одним таким паном. Звали его Владимир Петрович. Поначалу он ничего из себя не корчил и был человек как человек. Познакомил меня с ним один мой хороший знакомый. Мы часто общались. Я бывал у него в гостях. Иногда запросто заходил на работу. Бывало, просил решить какую-либо проблему. Отношения были дружескими и ничем не обременялись. Когда у меня появилась машина, я Петровича часто подвозил и даже давал ему машину, чтобы он съездил в село к своим родителям в другой области. Никто не считал копейко-проценты. Важны нормальные отношения, как при Союзе, или дружба в них уже не измеряется?
Мы с Петровичем были примерно одинакового возраста. Но случилось так, что дорогу нам перебежала … женщина. Людмила, которая работала под его началом, долго не могла второй раз выйти замуж. Она «клеилась» то к одному моему родственнику, который, поначалу, у неё дневал и ночевал, то ко мне, пока не подобрала ключи к сердцу Петровича. И человек стал сразу другим. Появились заносчивость, амбициозность, высокомерие, мол, я начальник, значит, пуп земли. Как в армии: я начальник – ты дурак, и наоборот. Вот только один пример. Однажды мы на моей машине съездили с ним и ещё одним общим другом в Черноморск. Проехали около 500 километров за мой, естественно, счёт. Каждый купил то, что ему было надо. Я купил, кроме всего прочего, и упаковку (12 шт.) маленьких баночек кофе «Нескафе». Выгружая товар, смотрю, а одной баночки нет. А уже не обычный Петрович, а пан начальник, мне невозмутимо: «Ты ж приходил ко мне в гости, я тебя кофейком угощал, вот я и взял одну баночку». Я ничего не сказал, хотя меня это и покоробило, а сам подумал: «Да возьми ты всю упаковку, вдруг я ещё к тебе в гости приду, будет чем угостить!»
Наши отношения медленно, но уверенно стали портиться. После женитьбы на Людмиле Петрович пан под её непосредственным руководством потерял совесть. Он начал хватать всё, что видел, ничего не пропуская. Половину коллектива, которым руководил, разогнал, взял нужных людей. Была уволена и молодая соперница Людмилы, которая постоянно строила ему глазки. Саму Людмилу пристроил в тёплом местечке. Она вскоре раздобрела и стала похожа на купчиху, которая, не имея вкуса, не знала уже что на себя напялить. Открыли магазинчик и разработали схемку, как через него зарабатывать на малоимущих. Всё было до банального просто: горисполком выделял деньги на эти цели, а пан начальник на этом слегка накручивал, подсовывая свой товарчик.
В своё время мы с Петровичем заключили джентельменское соглашение, что он покупает у меня маленький цветной телевизор и видеомагнитофон. Он дал задаток и забрал аппаратуру. Теперь я стал дико сомневаться, что увижу обещанные деньги. Честное благородное слово стало для него пустым звуком. Ведь совесть нигде не продаётся. Её надо иметь. Кроме того, он имел наглость  занять у меня деньги.
Людмила родила Петровичу сына. Падчерицу пан начальник после окончания школы и техникума удачно пристроил. Она почему-то тоже резко раздобрела. От недоедания что ли? Купили одну машину. Продали. Купили покруче. Построили в центре города хороший домишко, два гаража – себе и соседу, за то, что тот дал землицы. В общем, не бедствовали.
На рынке у меня случился маленький конфликт. Дело в том, что соседушка Валюшка посадив «по доброте душевной» мне на голову новую подругу Лиду чуть не перекрыла мне кислород. Лида мешала мне торговать, и мои обороты резко упали. Как-то я не выдержал и поскандалил с незваной красавицей. Тут же появился наряд милиции и меня попросили пройти в отделение. Я отказался, так как считал, что ничего предосудительного не сделал. Тогда на меня надели наручники и повели в райотдел силой. Валюшка и Лида торжествовали: они надеялись, что 15 суток мне обеспечено (у Лиды сын работал участковым). Но на моё счастье, на рынке оказался мой знакомый пан начальник с женой. Он пошёл следом за мной и сумел уладить конфликт. Через несколько минут я вернулся на своё место и, как ни в чём не бывало, продолжил торговать. Валюшка и Лидочка были разочарованы, но меня зауважали. Больше подобных приключений у меня не было.
Когда я однажды, встретив в бане пана начальника, заикнулся о его долге, он набросился на меня с кулаками и сбил мне шапку. Чуть не произошла драка, но нас вовремя разняли. Ответ пана начальника был циничным и предсказуемым, мол, я тебе ничего не должен, я же тебе помог. Да, помощь оказалась довольно дорогой. Но лучше бы ты мне не помогал. Я не хочу такой «бескорыстной» дружбы. Не хочу! Как говорится: «Пусть лучше ногу жмёт ботинок, чем руку – подлый человек».