Учебная и геологические практики на геолфаке

  а) учебная  геологические практика

После первого курса была первая геологическая практика в предгорьях Таласского хребта, в долине реки Аксагата, где весь курс(150человек) знакомился с основами общей геологии и больше со своими однокурсницами и однокурсниками и первыми трудностями в полевых условиях.

   б)практика в отряде Е.А.Репман   
   С 1 курса я связал свою учебу с кафедрой» Палеонтологии и со второго курса проходил геологическую практику в отряде Палеонтологической партии у Е.А.Репман,которая изучала юрских двустворчатых моллюсков в горных разрезах Юго-Западного Гиссара. В течение 40 дней я вместе с другим практикантом, геологом С. Х. Чепиковой и самой Репман,с раннего утра до заката солнца откалывали молотками куски известняков в разрезе Кызылтам. В 40градусную жару, нужно обнаружить и выбить из известковой породы ископаемые ракушки, которые заворачивали в бумагу и упаковывали в мешочки. Вечером, после ужина, Репман снова разворачивала дневные образцы, и просматривала сборы, по второму разу, вызывая у нас отвращение к такой методике изучения. У нас, из за усердия Репман, не оставалось своего личного времени.Потом мы изучали  гипсовую толщу,где вода в родниках была сильно соленой, мне всегда, хотелось пить и есть, потому что манная каша, которую мы всегда ели утром усваивалась через час. Для меня единственным развлечением по воскресным дням и в редкие часы после работы была охота на кекликов (горных куропаток) и голубей. Я бегом спускался по тропе Зармасского ущелья к реке Кызыл - дарья и, за пару часов успевал подстрелить 3- 4 кекликов, которые спасали нас от ежедневной манной каши.         
   в)практика в отряде Ю.М.Кузичкиной
   После окончания работы в отряде у Е. А. Репман, за мной пришла грузовая машина, которая целых два дня перевозила меня в другой отряд - к Ю .М. Кузичкиной. Мы целый день на машине спускались в долину, проезжали г. Китаб, а потом поднимались по долине реки Кызылдарьи. На третий день, около селения Татар, меня встретил рабочий Аликул (местный пастух). Аликул, уступил мне свою лошадь и погрузив мой спальный мешок и рюкзак на ишака, возглавил подъем к перевалу. По дороге не было воды, но часто с криком вылетали кеклики и выбегали зайцы. Стояли последние жаркие дни августа и когда, после 5 часового подъема у перевала (выше 2500м.), я увидел родник, спрыгнул с лошади и, сняв свои очки от близорукости, рухнул у родника на колени. Я хотел поскорей утопить лицо в холодной воде и утолить жажду. Но перед самым носом я успел боковым зрением увидеть огромную, плотно скрученную зеленовато-серую, смертельно ядовитую Гюрзу, которая, маскируясь под серый цвет камней , неподвижно и терпеливо ожидала свою добычу (кекликов).Как я сделал акробатическое сальто через голову, известно одному Богу. Мое лицо перекосилось от страха, отвращения и неожиданности. Гюрза почему-то не нанесла мне смертельный укус. Зубы кобры, эфы, гюрзы соединены каналом с мешком, содержащий яд и при укусе яд попадает в кровь жертвы. У нас, конечно, не было противоядия (антигюрзина) и можно было считать, что я заново родился. Спустившись с перевала, мы к вечеру прибыли в лагерь Кузичкиной, а утром я был еще раз потрясен, т.к. лагерь располагался около реки Кызыл - дарья, куда я из отряда Репман (селение Зармас) бегал на охоту, затрачивая на спуск через Зармасское ущелье чаи времени.

   В отряде Кузичкиной работалось легко и интересно. Питанию уделялось много внимания. Начальница изучала юрские споры и пыльцу и научила меня составлять послойный стратиграфический разрез и собирать ископаемые растения - флору. После работы всегда оставалось время на охоту и рыбалку. В реке водилась рыба – Маринка, которая легко ловилась на кузнечиков. Ю. М. Кузичкина обожала готовить из добытой дичи вкусные блюда. Мы работали весело и познавательно и я за два месяца с ее помощью, познакомился с геологией района и многому научился. Как - то мы с Юлией Михайловной составляли разрез Бахча и нам пришлось подниматься вверх по ручью, преодолевая уступы песчанистых пород. На один вертикальный - 5-6 метровый обрыв, мне пришлось вытягивать потную, » старую» Ю. М. за руки и, неожиданно, я стал хохотать, а она внизу болталась, держась за мою руку. После того, как я ее вытащил на верхний уступ, она поинтересовалась, отчего я захохотал. Я ответил, что представил, как она будет падать вниз. Ю. М. было в те годы всего около 50 лет. В другой раз мы, возвращаясь, в лагерь после маршрута и заглянули на мельницу, где мельник (узбек) в тамдыре, выпекал огромные, мягкие аппетитные лепешки. Он предложил их к чаю, но Ю.М. сначала отказалась, т.к. увидела, что у него отсутствовал нос, очевидно, он провалился после венерической болезни-сифилиса. Я ее успокоил, что мельник прошел все стадии болезни и теперь не заразный, а лепешки можно есть. И мы с большим аппетитом умяли несколько лепешек, позабыв из-за голода о брезгливости.
    в)производственная практика в Вуаринской партии
   После учебной практики,Кузичкина рекомендовала меня начальнику Вуаринской геолого-съемочной партии Кашкадарьинской экспедиции – М. М. Цеслеру и  на следующий год производственную практику 3 курса я проходил в Вуаринской партии, в тех же Яккабагских горах Юго-Западного Гиссара. Начальником только что организованной экспедиции был П. А. Синельников. С питанием и снабжением было очень плохо. Нас - студентов практикантов, чтобы, что то поесть, сам начальник возил из г. Китаба (база экспедиции) в соседний(10км.) г. Шахризябз.В Вуаринской геолого-съемочной партии мы составляли: геологическую карту 1:25000 масштаба, послойные стратиграфические разрезы, брали пробы пород на металлы, изучали химический состав воды в родниках (стеклянные бутылки закрывали сосками. Я освоил документацию канав, Главный геолог Е .А Кабанов обожал выпить и любил проверять пикетажки, сидя в засидке, около родника на кекликов. Он плохо стрелял, много пил и ревновал свою супругу ко всем рабочим. Как бывший угольщик внушал мне, что пласты угля и подстилающие их песчаники  хорошо выдерживаются на площади, что потом не подтвердилось. С начальником — М. М. Цетлиным, с Юрой Федотовым - вечным студентом Политехнического инстигута, я часто ходил или ездил в маршруты. М.М. Цетлин, возвращаясь из маршрута верхом, любил петь при луне» Летят у утки и два гуся…». Я жил в палатке с Толиком Федоровым, который поразил меня, когда из консервной банки сделал стрелку для моих часов, которые потом довольно точно ходили. С Юрой и Толиком нас сблизила охота на кекликов и зайцев. По ночам рядом с лагерем хрюкали кабаны и пару раз в маршруте мы выгоняли медведя. Кабанятиной нас снабжал (по 1 руб. за кг.) специальный охотник, который на лошадях привозил продовольствие и увозил каменный материал. Рыбу мы ловили редко.На склонах росла хвойная арча, которая могла расти до 1000 лет, но ее семена прорастали только тогда, когда ее переварит в желудке дрозд. Я впервые столкнулся с системой питания под карандаш. У каждого члена партии был личный забор: сахар, масло, сгущенка, консервы, если они были в наличие у завхоза. К общему столу каждый нес свое дополнительное питание. Охотники свою дичь готовили себе отдельно, а мясо добытого кабана продавали на общий стол. Я, Юра Федотов, Толик Федоров изменили такую практику и всех кекликов, зайцев и очень редких кабанов мы пускали на общий стол. Мне доверили зарисовывать и описывать канавы по разрезу юрских отложений, сопровождать геологов во время геологической съемки, которая выполнялась серией маршрутов как пешком, так и верхом на лошадях. В свободное время я охотился на кекликов, зайцев и голубей.Когда отсутствовал порох,то я его добывал из бикфордового шнура.Разматывая один метр шнура,я собирал черного дымного пороха как раз на один выстрел 16 калибра. На пыжи шла кошма,т.к.забивать патроны бумагой было опасно - мог произойти пожар. Иногда на зайцев мы охотились цепью, состоящей из нескольких стрелков. Заяц выскакивал и натыкался на кого-нибудь из нашей компании. Юре Федотову, весившему 120кг., часто приходилось тащить до лошадей несколько десяток зайцев. С Юрой было весело и интересно ходить в маршруты. Перед маршрутом он сначала усаживал меня в низине долины и знакомил меня со всеми разновидностями пород. Потом я шел по водоразделу, а он по долине и через каждые 250 метров, мы описывали точки и фиксировали, когда кончалась или появлялась та или иная порода. В результате у нас вырисовывалась неплохая геологическая карта. Как то конюх привязал на крутом склоне единственную лошадь, которая выдерживала Юрин вес,а лошадь упала и вышла из строя и Юрию пришлось весь сезон ходить пешком. Юру называли вечным студентом, т .к. он уже 8 лет учился на Горном факультете Ташкентского Политехнического института. В Ташкенте он жил на территории винного завода. Как летом Юра встретил на главной улице Карла Маркса меня, Юлю Майкова и еще одного моего сокурсника и провел нас в 40 градусную жару на территорию вин-завода.Я помню подвал, бочку около многотонной цистерны, тетю Нюшу со шлангом и больше ничего не помню. Со слов моей сокурсницы - Ирины Масленниковой,которая привела меня ко мне домой,я оказался на своем геологическом факультете,а потом пару дней болел в своей постели.

  Можно рассказать про странного геолога Бориса Бондарева,который работал в партии.Его, Анатолия. Федорова, меня и рабочих послали составлять разрез по гипсам, выше селения Зармас. Бондарев окончил Политехнический и выделялся тем,что готовил нам еду и целыми днями лежал в палатке. Он задавал рабочим капать канавы на расстоянии 1-2 км., от той арчи до другой.В результате многие канавы отпаливались не там,где было нужно.Он учил меня не превышать норму ни на метр. Когда мы приносили с А. Федоровым подстреленных кекликов, или зайцев, то готовил вкусные блюда. Пили мы воду только из тех соленых родниках,из которых пили наши лошади,но постоянное употребление английской соли влияло на наши желудки.В результате Борис,который как оказалось, страдал нервными расстройства уволился и стал экстрасенсом.

  В 1958г., в конце моей практики, мы с Юрой Федотовым возвращались вместе в Ташкент. Из-за отсутствия билетов мы, по договоренности с проводником, сели в купе военного вагона, в котором два полковника,не замечая нас,брезгливо отвернувшись от нашего полевого и небритого вида пили коньяк. У Юры были два чемодана,которые он приказал мне открыть.В чемоданах лежали бутылки с вином Китабского вин-завода,которые его друзья снабдили в дорогу.Юра стал открывать бутылки и угощать всех военных,которые ехали в нашем вагоне.В Ташкенте нас провожал весь вагон,помогая нести наши спальные мешки,ружья,рюкзаки и телогрейки.К моему сожелению,сок барбариса,который я нажал и закупорил в бутылки,начал активно бродить и все содержимое в рюкзаке было выкрашено в яркий красный цвет.Юра потом поработал начальником партии на Устюрте,где продал налево вагон с лесом и покончил с геологией из - за болезни сердца и стал фотографом, а потом спился.Юра был большим шутником,любил меняться »Махнем, не глядя часы, или еще что ни будь!». На огромного, добродушного сто двадцати килограммового парня нельзя было обижаться.